Крайт

Обычно Гарри любовался Робом Яксли. Вот уж кто действительно хорошо смотрелся, восседая на новеньком Нимбусе. Он проносился мимо Слизеринской трибуны, сверкая белозубой улыбкой, и его шелковые волосы точно развевались бы на ветру, если бы не шлем. Впрочем, у Гарри было достаточно хорошее воображение, а еще он знал, как Яксли выглядит без шлема, потому что видел его на тренировке. Однако во время матча Слизерин против Хаффлпаффа Гарри было как-то не до Роберта да и не до игры в целом. Стайлс вообще не понимал мутные правила квиддича, — они казались ему абсолютно нелогичными и странными — зато живо заметил, как хорошо выглядит Найл Хоран в новенькой форме. От формы других членов команды она отличалась тем, что в его комплекте был крепкий нагрудник и более плотный шлем. Когда Гарри поинтересовался, зачем это нужно, Леон объяснил ему, что загонщики часто не успевают отбить мяч, и тогда они ловят его грудью. Попытавшись представить, в какое месиво могут превратиться ребра после такой встречи, Стайлс только поежился. Тем не менее, Найл был страшно довольным и держал тяжеленную биту на плече с такой улыбкой, точно она ничего не весила. Прокручивал он её в руках так же умело, и бладжеры с его подачи летали, как заведенные. Каждый раз, стоило Хорану замахнуться, толпа восхищенно выдыхала. Мячи со свистом рассекали воздух, вселяя в Слизеринцев настоящий ужас. Он вышиб с метлы четырех членов команды, включая вратаря, что дало барсукам преимущество и позволило довольно быстро набрать очки. – МАЙЛЗ, У ТЕБЯ ЧТО, РУКИ ДЫРЯВЫЕ?! – заорал Флинт, когда несчастный вратарь бестолково шмякнулся на землю, поднимая столб пыли. Комментатор назвал его агрессивным троллем, чем вызвал у ало-золотой трибуны восторженные крики. В другой ситуации Гарри обязательно бы возмутился, но он мог смотреть лишь на Найла, что кружил рядом с кольцами, пытаясь выбить очередного игрока из седла. Правда, совершить маневр ему так и не удалось — пока охотники команды Хаффлпаффа забрасывали мячи в пустые кольца, Теренс, наконец, заметил снитч и, очертя голову, спикировал вниз, выхватывая золотой шарик у самой земли. Хаффлпаффские трибуны разочарованно выдохнули — Слизерин победил с преимуществом в двадцать очков, что было не особенно впечатляюще, но всё-таки являлось победой. Тем не менее, толпа выносила Найла со стадиона с радостным улюлюканьем, а на Флинта и Яксли — они единственные остались на поле, помимо ловца — поглядывали насмешливо. Радости от победы это ребятам не испортило, правда, пришлось идти в Больничное Крыло — у двоих участников были переломы, и Гарри искренне недоумевал, неужели так сложно зачаровать поле таким образом, чтобы внизу были воздушные подушки? День выдался на редкость хорошим, несмотря на то, что вороны, барсуки и львы в один голос называли их мелким жульем. Вечером Гарри во всю штудировал книгу по Целительству — оно давалось ему намного проще, чем Прорицания, которые из их компании теперь посещал только Леон. Он попытался затаить на друзей обиду, но справедливо решил, что теперь будет по праву самым умным в компании, и это его устроило. Предварительные экзамены были сданы замечательно, Гарри очень хвалили Снейп, Флитвик и МакГонагалл, матч Хаффлпафф против Рейвенкло закончился победой барсуков, чему Стайлс в тайне очень радовался. К тому моменту, когда Феликс закончил обучать его туманным премудростям ритуала и простенькому танцу для праздников, оставалась целая неделя до зимних каникул. Новые темы уже не давали, занимались комплексным повторением, и у Гарри появилось время для того, чтобы потренировать невербальную и беспалочковую магию. Собственные уроки он чередовал и получалось не так плохо, как он думал, что существенно поднимало настроение. Леон оказался прав: Гарри уже мог использовать невербальное Ревелио и чистящие чары. В Слизеринской гостиной царило приятное волнение. Многие мечтали о предстоящем бале. Гарри, Леону и Тони оставалось ждать, как минимум, ещё год, но они не отчаивались. Всё равно Гарри понятия не имел, кого приглашать, да и не до этих глупостей ему было. Сейчас его больше волновали зелья из пятидесяти трав, правда, разбираться с ними было трудно. Он бы с радостью докучал декану, но профессор Снейп в последнее время был очень занят какими-то важными поручениями от директора. Он выглядел таким злым, каким его никогда не видели даже собственные ученики. Феликс тоже был задумчив, и Гарри не решался его тревожить. Всё-таки ему предстояли сложные экзамены — УЗМС требовал сдачи не только письменной, но и практической части. Тем не менее, Розье знал о его успехах на Магозоологии и так рьяно им гордился, что Гарри даже становилось неловко. С низзлом у Гарри дела постепенно шли на лад, доверенный ему флоббер-червь не умер — для успешной сдачи зачета этого хватило. С мурлокомлями они расправлялись способом, описанным в книге необычайно талантливого волшебника Гилдероя Локхарта (Леона от него тошнило). – Что ты пишешь, Феликс? – канючил Леон, кружась вокруг старшего брата. Ему безумно хотелось рассказать историю про свой первый поцелуй — её слышали уже все в гостиной по десять раз, но младшего Розье так потрясло это событие, что он до сих пор не мог успокоиться. На самом деле его просто чмокнули в губы, но в голове Леон уже был истинным Ромео, о чем должны были знать все его друзья и знакомые. Стоило ему только об этом заикнуться, как Нотт со стоном выбегал из гостиной, затыкая уши — у Гарри даже сложилось впечатление, будто Леон специально так выкуривает неприятеля. – Письмо своему другу в Румынию, – монотонно ответил Феликс, не отрывая взгляд от пергамента. Гарри бросил на Феликса быстрый взгляд. Рядом с ним вышивала Кэролайн, по виду которой нельзя было сказать, знает она что-то или же нет. Получалось у нее просто превосходно, она могла зачаровать иглу с ниткой, но, по всей видимости, наслаждалась процессом. – А я не знал, что у тебя есть друзья в Румынии, – сказал Леон, беззастенчиво рассматривая розу, которую невеста брата старательно вышивала гладью. – Ах, простите, сиятельный лорд Розье, что не держу Вас в курсе обо всех событиях моей жизни, – с иронией протянул Феликс, сворачивая письмо в трубочку, и недовольно посмотрел на младшего брата. – Если тебе нечем заняться, помоги Гарри с его начинаниями — он хоть чем-то полезным занят. Я иду в совятню. Если хочешь заказать конфеты, говори сейчас, два раза выходить не буду. Леон посмотрел на старшего брата глазами: «ах, вот как? А вот и не нужны мне твои конфеты, да я такой полезный, тебе и не снилось» и надменно обернулся к лучшему другу, что трясся над книгой из лавки мадам Эмбер, как дракон над золотом. – Ну, давай, мистер Стайлс, — я весь в твоем распоряжении. Что на этот раз? Превратишь мой нос в свиной пятачок? – спросил Леон, беспомощно поднимая руки. – Я уже понял концепцию невербальных чар, теперь хочу попрактиковать боевые заклинания — они сложнее, чем бытовые. Будешь держать палочку, а я выбивать Экспеллиармусом, – сказал Гарри, радостно отвлекаясь от разбора ингредиентов — у него уже голова немного кружилась от обилия информации, хотелось попрактиковаться. – И на том спасибо. А то мог бы меня щитовыми чарами отбросить в камин, – усмехнулся Леон, вытаскивая палочку. Дело пошло. Флинт даже начал принимать ставки, получится ли у Гарри выбить палочку из рук Леона. Большая часть Слизеринцев верила в его успехи, прекрасно зная, какой Стайлс старательный и одаренный, однако боевые чары были очень трудными, и плохо сконцентрированный волшебник мог ошибиться, даже если четко произносил заклинание и делал правильное движение рукой. В какой-то момент Леон отвлекся, и палочка дернулась в его руках — все присутствующие в гостиной похлопали — однако Розье не дал ей выскользнуть, и Гарри пришлось начать с начала. Ему хотелось только одного — чтобы всё получилось. Это значило бы, что Гарри может двигаться дальше, и пройдет не так много времени, прежде чем он заявит о себе в магическом сообществе и найдет свое место по настоящему. Конечно, уже сейчас некоторые ребята говорили, что будут рады ему помочь, если он обратится к ним после окончания школы. Но обстоятельства будут давить на каждого, и если Гарри улучшит свою репутацию до максимума, то шансы получить защиту и покровительство существенно возрастут. У него нет рода и счета в банке, поэтому стараться следовало уже сейчас. И, в глубине души, Гарри не очень хотел становиться чьим-то вассалом. Стать главой собственного рода сложно, но не так уж невыполнимо. В конце-концов, всегда можно жениться хотя бы на полукровке, и тогда дела пойдут на лад. – Гарри, Мерлин тебя дери, ты сосредоточишься или нет? – произнесла Шерон. – У тебя глаза оловянные. Гарри постарался собраться с мыслями. В последнее время ему тяжело было сосредоточиться. То ладони потели, то голос становился каким-то писклявым. А недавно... нет, это был кошмар! У него на подбородке появился прыщ. Леон, конечно, сказал, что это ерунда, но у Гарри было впечатление, что этот мерзкий ублюдок виден из каждого уголка класса и все смотрят прямо на него. Очистив легкие, Гарри посмотрел на палочку Леона. Почему это было так сложно? Ведь стихийная магия свойственна даже самым маленьким и слов не требует. Но у выбросов нет направленного действия, сила просто высвобождается... нет. Потому что выбросы у всех происходят по разному. Например, младшие сестры Луизы однажды отстригли ей косы, и за ночь волосы отрасли снова. Это было её желание. Значит, ему нужно было желание. Палочка Леона выпрыгнула из его руки и упала на пол, покатившись к камину. Гостиная замерла от восторга, а потом взорвалась криками и аплодисментами. Флинт, по ощущениям, был готов порвать на себе мантию. – ДВАДЦАТЬ ГАЛЕОНОВ, – заорал Яксли, перепрыгивая через спинку дивана и набрасываясь на Гарри с крепкими объятиями. – Я СТАЛ БОГАЧЕ НА ДВАДЦАТЬ ГАЛЕОНОВ! – Отойди, проныра, это я его лучший друг, я первый должен обниматься, – оборвал Роберта Леон, подхватывая волшебную палочку и крепко стискивая Гарри в руках. – Ну, теперь заживем! – завопил он прямо в его ухо. Гарри задохнулся от радости. Иногда ему казалось, что магия буквально течет в его венах. Он буквально дышал ей. И ему действительно хотелось большего. Так же, как профессор Снейп, одним движением опустошать котлы, открывать двери, заставлять мел писать. И не только это! Он хотел уметь всё, делать возможное и невозможное. Стать таким великим, каким ещё никто не был! – Мистер Стайлс! – крикнула Алиса откуда-то снизу, и Тони поднял её на руки, потому что ей уже было не прорваться через ликующую толпу старшекурсников — многие Слизеринцы вырастали высокими и широкими в плечах. – Поздравляю! Гарри приветливо помахал ученице рукой и подмигнул. На руках Тони она выглядела крошечной, но такой довольной, что её репетитор произвел фурор — вокруг маленького детского личика буквально распространялось радостное свечение. Сейчас никто не третьем курсе не мог похвастаться такими успехами. Энтони тоже выглядел довольным — показывал ему большие пальцы и улыбался, кивая головой. В гостиную вернулся Феликс с конвертом в руке и вопросительно обвел взглядом присутствующих. У них редко были такие буйные восторги, даже после особенно удачных квиддичных матчей. Шум у Слизеринцев был не в почете, но радовались искренне, когда речь шла о чести факультета. В последнее время Гарри чувствовал себя настолько неотделимым от факультета, будто его фамилия была не Стайлс, а Слизерин. – У Гарри всё получилось! – похвастался Леон, продолжая тормошить лучшего друга во все стороны. – А что с твоим лицом? Лицо у Феликса действительно было слишком серьезным. Гарри успел заподозрить, что Чарли не обрадовал его новым письмом. – Ничего, – ответил Феликс и с гордостью посмотрел на ученика. – Поздравляю тебя, Гарри. Я знал, что у тебя получится! А ты собирай вещи, Леон, – обратился он к брату. – Мы отправляемся домой камином через двадцать минут. – Зачем? – спросил Леон, насторожившись. – Затем, – отрезал Феликс, но всё-таки сдался, потому что на него посмотрели почти все в гостиной. – Глава рода скончался несколько часов назад. Нужно прибыть в поместье немедленно, отец так велел. Я пойду к Снейпу и попрошу разрешение воспользоваться его камином. Гарри, – староста уверенно подошел к нему, и толпа расступилась, пропуская Розье к нему. – Ты молодец. Я тобой очень горжусь. – Спасибо, Феликс, – произнес Гарри, робко улыбнувшись. – Это ты меня всему научил. Феликс взъерошил его волосы легко, радушно кивнул Стайлсу головой и, не мешкая, направился в кабинет декана. Шум в гостиной потихоньку стих, Слизеринцы снова расползлись по излюбленным местам, подхватывая свои учебные материалы и книги. Слышно было только урчание низзлов и кошек, что царствовали в гостиной факультета, наслаждаясь вниманием и спокойствием. Несколько человек поздравили Гарри, горстка других выразила соболезнования Леону. Им уступили большой диван, и Леон с комфортом развалился на нем, занимая почти всё пространство. К нему запрыгнула миссис Лапушка, и Розье вцепился пальцами в мягкую шерсть, вытряхивая из кошки довольное мурлыканье. – Мерлин, Леон, ты в порядке? – спросил Гарри, устраиваясь на подлокотнике, точно соловей на жердочке. – Я? Конечно, – ответил Леон, продолжая поглаживать кошку. Гарри недоверчиво поднял брови. – Слушай, он, конечно, мой родной дедушка, но, откровенно говоря, я его очень боялся и... мне он совсем не нравился. Я тебе говорил, он был... больной какой-то. Не физически, хотя и физически тоже в последние годы, – Розье махнул рукой. – Но это потому что он тайком хлестал херес в подвале. Он иногда думал, что Феликс — это его погибший сын Эван. А меня звал Феликсом... Иногда он рассказывал о том, как пытал грязнокровок, говорил, как они с Яксли-старшим ходили на рейды... Леона передернуло от отвращения. – Мой дедушка тоже всё рассказывал про эти рейды, да ещё с таким восторгом будто от одной мысли об этом конч... в смысле, с большим восторгом, – произнес Роб, осекаясь под любопытными взглядами первокурсников. – Мерлин, как же я боялся каждый раз, как он звал к себе в кабинет. Стоило разбить вазу или стащить конфет, он применял на мне жалящее заклинание и так смеялся, когда я плакал от боли. – Ты прямо моего деда описал, – заметил Мёрк, грустно фыркнув. – Старый козёл закосил под дурака и избежал Азкабана, зато превратил в него родовое поместье. Приезжаешь к нему на каникулы и думаешь, не попадешь ли под шальное Круцио... Несколько шестикурсников вторили ему понимающими кивками. – Наш был не многим лучше, – сказал Леон, помолчав. – Ненавижу к нему ездить. Вернее, теперь уже не придется, слава Мерлину. А то я боялся, что он испортит Рождество, если честно, – в этот момент у него был очень уязвленный голос, но мальчик быстро заметил это за собой и выдохнул, понимая, что даже траур не сможет так сказаться на празднике и каникулах, как присутствие Розье-старшего. – Единственное хорошее, он хотел, чтобы Феликс был главой после него. Но сейчас уже не получится, – добавил он. – Для этого нужно быть совершеннолетним, так что пока главой будет отец. – Интересно, кому достанется наследство, – проговорил Тони задумчиво. – Он ведь тоже успел получить неплохие дивиденды перед падением Лорда, верно? – поинтересовался он. Розье незамедлительно кивнул. – У него было много недвижимости? – Четыре родовых поместья и один загородный дом, – пожал плечами Леон и вдруг улыбнулся. – И розовый сад рядом с каждым. – Ну, конечно, – протянул Гарри и ободряюще коснулся плеча лучшего друга. – Ты точно в порядке? – Неприятно немного, – честно сказал Леон. – Но он, правда, меня очень пугал. Круциатусом, конечно, не пытал, но однажды так крепко приложил Петрификусом, я два дня прыгал, как заяц, со слипшимися ногами — даже отец не смог полностью чары снять. Сейчас смешно, а тогда было очень обидно и страшно. Гарри понимающе кивнул. Чемодан Леона был не собран, поэтому Гарри и Тони помогли ему сложить вещи. Стайлс устроил из этого целое представление — каждую вещь он притягивал манящими чарами, и Леон вскоре совсем повеселел. Тони вытащил свой стратегический запас — «Шоколадные лягушки» и «Мятные жабы» — и десять минут просвещал Леона, как вкусно есть их вместе. Наблюдая за этим, Гарри чувствовал приятное спокойствие. Так что в Хогвартс-экспрессе Гарри и Тони ехали без Леона. Они подсели в купе к Саре, Шантель и Кине. Шантель всё ещё общалась с ним высокомерно, но Гарри сосредоточился на общении с дружелюбной Сарой. В купе забежала противная крыса, Кина и Шантель испуганно взвизгнули, даже Тони как-то весь поджался, и Гарри превратил её в чашку. О своем решении он не пожалел, даже когда в купе вбежал взмыленный рыжий четверокурсник в потертой мантии и спросил, не видели ли они крысу. Гарри смущенно протянул ему чашку — мальчик чуть не расплакался. – Скабберс уже не молод, нельзя так с ним поступать, – удрученно произнес мальчик, пока Гарри снимал с крысы чары. Теперь, когда Стайлс рассмотрел крысу внимательно, выяснилось, что она действительно старая и облезлая. – Но он прогрыз дыру в поддоне и теперь всё время убегает. – Так купи ему новую клетку, – сказала Сара, нахмурившись. – И своди к ветеринару, у него же пальца не хватает! Мальчик вспыхнул и, запихнув крысу в нагрудный карман, выбежал из купе. Дверь за ним хлопнула, пожалуй, слишком громко. – У них же нет денег, – сказала Кина с легким укором. – А крыса-то в чем виновата? – спросила Сара, закинув ногу на ногу. – Ты посмотри, в каком она состоянии! Худая, больная, грязная... уж чтобы содержать её в чистоте, денег не надо. Экскуро хватит, чтобы почистить клетку, а не можешь работать палочкой — помой клетку вручную, не маленький. Девять месяцев этот рыжий в Хогвартсе, так что еду может приносить с обеда. А летом... ну, если всё так плачевно, то пусть добывает ей зелень из сада, в конце-концов! – По-моему, эта крыса сама есть не хочет, потому что живет в вечном стрессе, – пожал плечами Гарри. – Летом она живет с двумя неадекватными близнецами, а всё остальное время среди Гриффиндорцев, а они немногим лучше. Я бы тоже на её месте прогрыз дыру в клетке и сбежал. Девочки засмеялись. Даже Тони улыбнулся. Как он признался ему, когда они вышли в туалет, чтобы переодеться — крыс он немного побаивался. Каникулы прошли хорошо. Гарри снова много катался на коньках и санках, гулял на свежем воздухе и хорошо проводил время, читая лишь литературу для общего развития. Мама помогла ему построить во дворе целый отряд снеговиков — они проводили много времени вместе. Энн очень им гордилась, и когда Гарри сказал, что теперь немного владеет невербальной мантией, она невероятно обрадовалась. Правда, сперва ему пришлось объяснить, что это такое. Он так же рассказал маме, что теперь дает частные уроки — эту новость она встретила с неподдельным восторгом. Учительство Энн считала хорошим занятием, поэтому взяла с Гарри слово, что он будет справедливым и сосредоточенным, но и об уроках забывать не станет. Последнее Стайлсу и в голову не приходило — учиться он просто обожал и всегда радовался возможности узнать что-то новое. Как выяснилось, Снейп держал маглорожденных родителей в курсе всего, что происходит в Хогвартсе. Так, например, мама показала ему несколько писем, где декан Слизерина извещает её о том, что Гарри попал в список лучших учеников, о том, как его хвалят преподаватели, о том, что Гарри отказался от Прорицаний и выбрал себе факультатив Целительства. Также Энн получила брошюру с описанием дополнительных курсов. Это было сделано для того, чтобы миссис Стайлс могла помочь Гарри выбрать другие дополнительные занятия вроде Жабьего Хора. Одно письмо Гарри совершенно не понравилось — там Снейп мягко намекал, что Гарри нужно взять себе факультатив по физической культуре, раз уж он решил не заниматься полетами. Рождественский ужин прошел превосходно — Гарри помогал готовить и даже сам покрошил все овощи. После обширной практики на зельях, он мог нарезать любые ингредиенты для салата. А вот разделать индейку у него не получилось, но мама всё равно похвалила его и поцеловала в макушку. Они нарядили большое Рождественское дерево, на которое тут же нацелились Дасти и Озма, однако Гарри внимательно следил за ними. Переписка с друзьями возобновилась. К Новому Году Гарри получил письмо в красивом конверте — это оказалось приглашение на свадьбу Феликса Розье и Кэролайн Селвин. Пышное празднество планировалось в начале июня. К приглашению прилагалась письменная просьба от Розье-старшего: он мягко уговаривал миссис Стайлс отпустить Гарри на месяц в его родовое поместье. По его словам, общего друга Гарри и Леона уже отпустили, и это была довольно распространенная практика среди волшебных семей. – Не знаю, – произнесла Энн, просматривая письмо. На нем была красивая печать в виде розы, и общий вид этого послания немного смущал. – Я не хочу запрещать тебе видеться с друзьями, но... я очень долго тебя не увижу. Для тебя это так важно? – Очень, – сказал Гарри, заерзав на стуле. Ему безумно хотелось увидеть настоящее родовое поместье и немного попрактиковаться в магии на каникулах. – Мне тоже грустно, что мы увидимся позже, но Леон давно меня приглашает, и я уже его немного обидел, когда отказал прийти на Рождество. Мне кажется, если я проведу у него июнь, он может согласиться приехать на следующие праздники. И Тони! – Ну, если так, – Энн улыбнулась и чмокнула его в лоб. Ответ лорду Розье она писала шариковой ручкой. – Быстро ты растешь, Гарри. Я даже не заметила, если честно. – Я ещё не очень большой, – сказал Гарри, ответив матери радостной улыбкой. – Но скоро я вырасту. Выше за каникулы он не стал, зато на лбу появилась ещё пара приятелей, от которых хотелось удавиться. Гарри с ужасом представлял, в каком виде появится в Хогвартсе и как над ним будут смеяться недалекие одногодки с других факультетов и НОТТ. Своим горем он поделился с Феликсом, и в ответ получил не письмо, а небольшой пузырек с зельем. Прыщи не то чтобы совсем сошли, но стали немного меньше. На вокзале Гарри чуть не сшиб с ног Леон. Он выглядел радостным и посвежевшим. На Стайлса тут же обрушилась гора новостей — то, что Розье не смог описать в письмах. Теперь, по его словам, родовое поместье выглядело шикарно и из него уже выкинули кучу хлама, на которое раньше и смотреть было страшно. Пока они ожидали Тони, мимо прошествовали Хаффлпаффцы. Найл Хоран почему-то был в компании Элли МакКинли и Мэри Дункан. Девчонки очень похорошели за каникулы и явно были заинтересованы в общении с Найлом. Тот, по всей видимости, шутил и смеялся. И еще он впервые был один — Эдди и Томас маячили где-то позади и, кажется, даже спорили о чем-то. Гарри подумал, что ему всё равно. У него было много важных дел, и такой деловой человек, как он, точно не должен тратить время на рассматривание барсуков... – Ты дыру в нем хочешь прожечь или что? – спросил Леон насмешливо. Гарри успел порадоваться, что они оба были красными от мороза, потому что про себя он страшно смутился. – У него просто мантия хорошая, я тоже хочу такую, – отрезал Гарри, отводя глаза — смотреть на то, как Найл разговаривает с девчонками, как выяснилось, было не очень приятно. – Желательно с его плеча, – ухмыльнулся Розье. Нет, Леон точно хотел, чтобы Гарри стукнул его по голове древком от метлы. – Ещё одно слово, и я превращу твою мантию в коврик... – Ну-ну, что это такое? – спросила Сара, возникая перед ними в великолепной мантии с меховой оторочкой. Она выглядела превосходно, и её светлые волосы красиво выглядывали из под дорогой шапки. – Почему ругаетесь? – Никто не ругается, милая леди в прекрасной мантии, – улыбнулся Леон, шутливо поклонившись. Сара ответила ему радостной улыбкой — она явно подошла, чтобы получить комплимент. – Мы ждем Тони. – О, тогда Вы долго будете ждать, – посочувствовала девочка, покружившись, чтобы мальчики посмотрели, как развевается подол и красноречиво похлопали. – Там какая-то мадам в фиолетовой мантии ругается с его отцом. Наверное родственница, потому что лорд Гойл выглядит так, будто хочет кинуть в нее непростительным... Леон и Гарри, переглянувшись, поспешили к поезду. На платформе уже становилось прохладно, и нужно было найти свободное место, иначе пришлось бы ехать в неприятной компании. Поискав, как следует, они заняли хорошее купе, разместили чемоданы на верхней полке, когда появился Гойл. Вид у него был неуловимо довольный. – Мадам Эмбер подарила мне нюхлера на Рождество, – похвастался Тони, разместившись у окошка. Гарри уже знал, что это за существо, поэтому его брови сами поплыли вверх. – Отец впал в ярость, потому что нюхлер перерыл всё поместье и попортил кучу мебели. Он отправил его обратно, но тетушка прислала его снова. Отец снова отправил нюхлера обратно, а она снова его прислала! Так было раз семь или восемь... Наконец, она написала, что принесет его лично, а отец сказал, чтобы она не смела являться. – Мерлин, и она пришла? – спросил Гарри. Судя по тому, что он уже знал о мадам Эмбер, она вполне могла явиться и без приглашения. Гойл восторженно покачал головой. – Сказала, раз ей не рады в родовом поместье, придет проводить меня на платформу. Она вытащила нюхлера из сумки, а он увидел перстень у отца на пальце и ка-а-ак вцепился в него... Леон подавился от смеха. Гарри тоже закрыл лицо руками, сдерживая порыв расхохотаться. На месте лорда Гойла он точно запустил бы в родственницу крепким заклинанием. – Ну почему мои родственники не могут быть такими! – воскликнул Леон. – Только вонючки вроде Феликса... Гарри мягко стукнул его по макушке, однако совсем беззлобно. Они обменялись последними новостями — Тони все каникулы занимался с учителем и очень много летал на метле, Леон помогал приводить в порядок поместье. Конечно, львиную долю работы выполняли эльфы и мастера по артефактам, но Леон деловито ходил по комнатам и давал советы, пока его не прогоняли. Праздничный пир был превосходным. Гарри хорошенько наелся и спал так сладко, что даже не заметил, как пришел мистер О'Хара и улегся своей мягкой пушистой попой на его лоб. На утро, конечно, пришлось сгонять кота с кровати и счищать с волос шерсть. Не помог даже специальный шампунь Мальсибера, так что Гарри явился на занятия не в самом презентабельном виде. Джейкоб с Гриффиндора попытался было посмеяться над ним и сразу же получил подарок в виде Летучемышиного сглаза. Профессор Синистра, проходящая по коридору, моментельно сняла со Слизерина десять очков. На профессора Гарри не сердился, однако Джейкоб, чье искусанное лицо лучилось злорадством, выбесил Стайлса невероятно. Если бы он лучше обращался с невербальными чарами, с ним было бы кончено. – Держи себя в руках, – спокойно сказал Феликс, когда Гарри за обедом пожаловался на такую несправедливость. – Он просто сказал тебе колкость, надо было ответить в том же духе. – А я хочу отомстить, – заявил Гарри. – А я хочу ручного Гиппогрифа, – тем же тоном ответил Феликс, откусывая кусочек пастушьего пирога. – Слушай, этот Джейкоб — просто мелкий неудачник. Он тебе завидует, вот и привязался. Немного повеселев, Гарри тоже взял себе ломтик пастушьего пирога. Он не представлял жизнь в Хогвартсе без Феликса. Староста всегда давал советы, наставлял, поучал и успокаивал. Он умел поддержать, где надо — ругал, в нужные моменты — хвалил. Гарри знал, что на Слизерине никогда не будет другого такого старосты, и он очень хотел, чтобы у Феликса всё было хорошо. – Я получил приглашение на твою свадьбу, – сказал Гарри, отпивая тыквенного сока для храбрости. – А? Да, – Феликс растерянно пожевал кусочек хлебца. – Красивые, правда? Кэролайн выбирала. В его голосе явно звучала грусть. – Да, но я хотел спро... – А на мою свадьбу ты придешь? – спросил Роберт, отрываясь от поедания отбивной. Его зубы щелкали, как заколдованные челюсти из «Зонко». – Она уже в августе, восемнадцатого числа! Роберт выглядел воодушевленным, чего нельзя было сказать о Феликсе, чье спокойное лицо будто стало восковым. – Я еле отпросился у мамы на свадьбу Феликса, – виновато произнес Гарри. Ему действительно хотелось побывать на многих торжествах, что планировались этим летом, но не мог же он все каникулы гулять по свадьбам и помолвкам. – Но я с радостью приду на Вашу годовщину! – А моя свадьба будет на следующее Рождество, – сказала Шерон, иронично поднимая кубок с соком. – А за кого ты выходишь? – спросил Тони. – За Армина Фанкорта, он выпустился в прошлом году с Рейвенкло, – фыркнула девушка, переглядываясь с однокурсницами. – Родителям до сих пор неловко перед друзьями, что у них дочь — склизкая змея, а не мудрая ворона. Роджер и Честер вот Рейвенкловцы, как им и положено. Честер работает в отделе магического правопорядка, он у нас хороший и правильный. Роджер недавно попал в список лучших учеников, такой маленький, но уже очень умный, конечно... а вот мои достижения им бревно в глаз, – Шерон презрительно дернула носом. – Отец пришел в ярость, когда я сказала, что хочу работать с Невыразимцами. Угрожал, что я не сдам ни единого экзамена, потому что Фадж — его близкий друг и уж он-то воспрепятствует моим продвижения по карьерной лестнице. Короче говоря, он выбрал первого попавшегося вороненка, дал ему согласие от своего имени, и... ловушка захлопнулась. – Вот тебе и факультет Ровены, – усмехнулся Феликс. Звучало невесело. Гарри очень любил Феликса, Шерон, Роберта и других Слизеринцев-старшекурсников. Он знал, что они много чего добьются — таланта и амбиций им было не занимать, тем более, между собой Слизеринцы строили прочные связи. И вот теперь выяснилось, что отец Шерон хочет окончательно оторвать её от факультета! Это было так несправедливо! Впрочем, Гарри не успел толком об этом подумать. Школьные будни завертелись, как волчок, Стайлс вернулся к обучению и практике, ставя себе целью овладеть невербальными заклинаниями к концу года. Не забывал он посещать библиотеку и факультативы. Леон блистал на уроках Трелони чуть ли не единолично, Тони записался в дуэльный клуб и теперь занимался с Флитвиком. Дела у них шли на лад. После одного из уроков Трансфигурации МакГонагалл вызвала Гарри к себе и серьезно предложила сдавать СОВы и ТРИТОНы по Трансфигурации в качестве основного предмета, несмотря на то, что до выбора предметов оставалось полтора года. Гарри совсем растерялся. Ему нравилась Трансфигурация, МакГонагалл хорошо к нему относилась, но он и подумать не мог, что находится под таким пристальным вниманием. Чтобы подкупить его, декан Гриффиндора подарила ему книгу по Трансфигурации, написанную самим Дамблдором, и Гарри, пожадничав, не смог от нее отказаться. В книге были описаны такие тонкие премудрости этой науки, что Стайлс душой отдыхал, пока читал эту работу. День Рождения прошел замечательно. Гарри был в полном восторге от происходящего. После того, как старшекурсники исполнили ритуальную песню, Стайлс почувствовал, как в его жилах струится магия. А когда он начал танцевать, это ощущение только усилилось. Феликс объяснил ему, что именно так первые маги в древности и пробудили свою силу, поэтому было очень грустно слышать, что волшебный мир оброс пустыми традициями — наоборот, много важных ритуалов были утеряны, магия обеднела и оскудела. Свечку Гарри задувал символическую, куда важнее было выпить зелье, которое Шерон готовила для него целую неделю. Оно помогало раскрыть свой потенциал, если человек, конечно, прикладывает для этого должные усилия. В ритуале участвовали, по большей части, семикурсники. Гарри хотел, чтобы среди десяти человек был Маркус, и Флинт немного смутился из-за того, что кто-то посчитал его талантливым. Гарри пророчили удачный год. Многие видели в воде змею, она проворно выгибалась, а потом исчезала. Это посчитали хорошим знаком. Луиза заявила, что именно об этом и говорила Трелони, и Леон горячо поддержал её в этом. – Я вижу какого-то урода, – сказал Маркус, чья очередь была последней. – А нет, это мое отражение в воде. Роб стукнул Маркуса по затылку. Песнопения возобновились. Гарри чувствовал себя приятно повзрослевшим. Ещё бы! Теперь ему было целых четырнадцать лет. Через три года он становился по-волшебному совершеннолетним. Танцевать тоже оказалось весело. Гарри в жизни столько не плясал, как этой ночью. Пили сливочное пиво, хотя Роб настаивал, что стоит расчехлить бутылочку огневиски и отметить по настоящему. В четыре утра появился заспанный Снейп, чья мантия была надета поверх ночного костюма, и велел закругляться. Его угостили яблоками в карамели, и он полчаса просидел вместе с учениками, наблюдая за тем, как его подопечные танцуют. За общим весельем декан успел съесть коробку сдобных котелков и закусить их тыквенным печеньем. Он даже довольно нахально откусил голову шоколадному скелету, чем немало обрадовал всех присутствующих — в последнее время декан был совсем не в духе. На следующий день все были немного сонные, но зато очень довольные. Гарри с нетерпением ждал экзаменов и последующих за ними каникул. На лето у него были большие планы.