Крайт

Определенно Гарри делал большие успехи, о чем, разумеется, знала всё школа. Самые простые заклинания уже получались у него невербально, и колдовать для Гарри было всё равно, что дышать. В отличие от многих учеников, чьи палочки до сих пор выглядели, как новенькие, палочка Стайлса порядком истерлась — он не выпускал её из рук, а иной раз даже за стаканом не тянулся во время выполнения домашнего задания, приманивая его с помощью «акцио». На факультете его начали звать позёром, но очень по-доброму, не вынося прозвище за пределы гостиной, и Гарри это очень льстило. Когда Стайлс продемонстрировал свое умение Флитвику, профессор чуть не прослезился. У него и раньше были талантливые ученики-слизеринцы, но таких прилежных и упорных не было давно. Он очень жалел, что не успел взять Гарри под крылышко раньше, чем это сделала Минерва. Гарри продолжал посещать зелья у профессора Снейпа — выбранный курс очень ему нравился, и теперь он мог варить такие настойки, какие его однокурсникам даже не снились. Стайлс даже почти замахнулся на зелье живой смерти, но для проекта нужен был партнер, а другие ученики предпочли выбрать что попроще. Уроки у МакГонагалл Гарри брал, как и обещал — невербальная Трансфигурация давалась ему с небольшим трудом, но препятствия лишь подстегивали интерес и делали минуты славы особенно сладкими. Быть любимчиком декана Гриффиндора оказалось неожиданно приятно. К концу года Гарри не просто был доволен собой — он раздувался от гордости всякий раз, стоило ему бросить взгляд на доску почета с колдографиями лучших учеников. Впервые он сдавал экзамены не своим преподавателям и, хотя результаты обещали прислать на каникулах, Гарри заметил, с каким энтузиазмом экзаменаторы ставили галочки в своих бланках. Некоторые сразу звали его по имени и просили продемонстрировать то, чего в списке заданий не было. Стайлс знал, к чему это ведет, и не забывал делать невинную мордашку, накладывая заклинание. Ему очень хотелось произвести впечатление. За Тони пришлось поволноваться. В зал пускали по четыре человека, и Гойл пошел в числе первых. Гарри и Леон, чьи фамилии шли друг за другом, попали на экзамен вместе. Розье остался верен себе, похвалил прическу экзаменатора, после чего растекся по столу вареньем, выражая восторги по поводу фамильных запонок. По сравнению с ним, Гарри чувствовал себя мелким дилетантом. Пришлось спешно менять тактику — смущенно улыбаться и очаровательно поправлять кудри. Праздник в честь выпускников оказался неожиданно пышным, словно все в школе понимали, таких талантливых учеников у них больше не будет. Гарри хотелось сказать: «Это мы ещё посмотрим», но он страшно гордился старостой. Для него он был и старшим братом, и учителем, духовным наставником. Феликсу вручили серебряный значок за выдающиеся успехи в учебе. Гарри, Леон и Тони аплодировали так, что чуть не отбили себе руки. Выпускник сиял и улыбался всему залу, точно его назначили Министром Магии. Слизерин снова взял Кубок Квиддича, что далось команде с некоторым трудом: как оказалось, в качестве загонщика Найл Хоран был просто неутомим и тянул на себе практически всю команду. Внутренне Гарри им очень гордился, хотя и не мог не переживать за Маркуса, который разве что ногти не грыз, выдумывая стратегию до поздней ночи. После финального матча команда Хаффлпаффа выглядела удрученной, однако игра прошла насыщенно и интересно, так что капитаны даже руки пожали друг другу. Всё складывалось, как нельзя лучше. Гарри чувствовал себя довольным и очень счастливым. Многие смотрели на него с недовольными лицами, кто-то даже пустил слух, будто он жульничал на экзаменах, однако были и те, кто восторгался им. Перед каникулами Гарри вдруг получил приглашение погостить от Брайана Брамси с Хаффлпаффа. Это был четверокурсник, с которым Стайлс даже ни разу не разговаривал. Гарри долго пытался понять, какого черта его вообще пригласили, пока Тони не напомнил ему фамилию экзаменатора по Чарам. – Вот ведь бессовестные, наглые люди, – не унимался Леон, пока они шли к поезду по мощенной дорожке. Погода была прекрасной, теплой и очень-очень солнечной. – Узнали про твои достижения и сразу стали набиваться тебе в друзья! – Да уж, как они только посмели, – фыркнул Гарри, на что Леон отвесил ему легкий подзатыльник. Пусть Гарри и шутил подобным образом, он никогда не считал Леона и Тони прихлебателями. Они поверили в него раньше всех остальных, когда он толком из себя ничего не представлял. Да, на первом курсе Гарри был очень старательным и часто показывал себя на уроках, но это было не так сложно, учитывая, что он проводил много времени за выполнением домашнего задания. Они так сильно хотели с ним дружить, что даже не побоялись наказания, которое могли получить за общение с маглорожденным. И вот Гарри едет в настоящее родовое поместье, на свадьбу близкого друга, в качестве гостя, особенно близкого к семье. Это дорогого стоило. – Всё-таки не каждый третьекурсник владеет невербальной магией, – с восхищением заметил Тони. – Так прямо владею, – отмахнулся Гарри, хотя внутри раздувался от гордости. – Это же пока только чары... – Чары — основа. Мы не можем преуменьшать их значение, – заметил Леон, возводя палец к небу с довольным видом. – О, скорее бы мы приехали! Тебе понравится наш особняк. Он не очень древний, правда, вот фамильный манор во Франции во всех смыслах шикарный. Но и в Англии жилье у нас приличное. – У нас тоже хороший особняк, – быстро вставил Гойл. – Наше поместье тебе тоже понравится! Мы уже закончили ремонт после того, что сотворила тетушка Эмбер. – А у нас с мамой дом совсем маленький, даже второго этажа нет. Но, если что, милости просим, – просто сказал Гарри. Откровенничать с друзьями он не стеснялся — Тони и Леон очень хорошо его понимали и всегда выражали сдержанный интерес к магловскому жилью, но когда разговоры о домах заходили с однокурсниками, он внутренне напрягался. В глубине души Гарри хорошо понимал, что ему обязательно нужно будет купить хорошее поместье, иначе он никогда не сможет сойти за своего в магическом обществе. С комфортом разместившись в поезде, ребята засели за волшебные карты. Вместе с ними за книжкой устроилась Алиса Хигги, которую Гарри продолжал наставлять, несмотря на то, что девочка хорошо усвоила основные заклинания и даже сварила несколько сносных зелий. Озму Гарри отправил домой ещё из Хогвартса, чтобы маме не было так скучно, и она могла писать ему, когда захочется. Сам он собирался отправить весточку из дома Розье одной из их сов. – Странно, я думал, Феликс будет расстроен, – заметил Леон, незаметно вытянув карту из отбоя. От Алисы это не укрылось, но, конечно, она бы никогда не выдала своего учителя. Леон и её учил мухлевать в азартных играл и засыпать одноклассникам в тыквенный сок лягушачью икру. – То есть, он взволнован, но нельзя сказать, что... слишком подавлен. – Я тоже заметил, – сосредоточенно кивнул Гарри. Мальчик догадывался, что Леон успел провернуть какую-то хитрость, но не заметил, какую именно. – Он куда больше волновался насчет экзаменов. – Может, это что-то вроде отрицания? – поинтересовался Тони и беспокойно заерзал — карты измазались в шоколаде, но Гарри и Леон пока этого не видели. – Он не поверит в свадьбу, пока не окажется у алтаря. – Наш староста не из тех, кто будет отрицать очевидное, – робко заметила Алиса, выглядывая из-за страниц волшебной книги сказок. – Мне кажется, у него есть какая-то тайна, о которой он никому не говорит. Будучи тихим ребенком, Алиса росла очень наблюдательной. С одной стороны, это было очень полезное качество, с другой — могли возникнуть проблемы. Оказавшись в ненужное время в ненужном месте, она могла навлечь на себя беду. Среди Слизеринцев ходил слушок про парня, что как-то послушал пророчество и крепко подставил свою возлюбленную да и себя заодно. Имя его, правда, не называли. – Не всегда у вещей есть второе дно, Алиса, – назидательно произнес Гарри. – Ты что-то знаешь, – категорично заметил Леон, глядя на Гарри из-за карт. – Я знаю, у Вас с Феликсом особая связь, но, думаю, ты всё равно поделился бы с нами, если бы это был вопрос жизни и смерти? – Думаю так, – благодарно кивнул Гарри. Его всегда удивляло и восхищало, как Леон умудряется быть пронырой и при этом оставлять ему личные границы. – Много гостей будет на свадьбе? Не то чтобы он специально переводил тему, однако от Гарри не укрылось, что Леон весь приосанился, когда тема вновь зашла про торжество. – Очень. Пригласили всех друзей семьи, – кивнул Леон и весело посмотрел на Тони. – Твой отец сказал, что не явится, если пригласят мадам Эмбер. Отец действительно расстроен. Он всё вспоминает какие-то рейды, и как им всем было вместе весело. Но не так, как дедушка, – поспешно добавил Розье. – Он... ну, Вы знаете. При Алисе ему не очень хотелось говорить о том, в какое неистовство иногда впадал ныне почивший глава рода. Это была история не для детских ушей, хотя многие чистокровные волшебники по себе знали, что значит подчиняться тирану, радеющему за чистоту крови. По счастью, сейчас всё переменилось, и дела в семье постепенно пошли на лад. Отец хоть и был строгим, по крайней мере, не пускал в дело непростительные заклинания и особенно неприятные проклятья. Мимо прошла пухленькая ведьма с тележкой, и мальчики, как обычно, от души набрали сладостей. Стараниями Тони Алиса перестала походить на заморыша, однако болезненная худоба всё-таки присутствовала, и Гойл отвлекся от карт, чтобы проследить за тем, доест ли девочка сэндвичи. Не успела она проглотить последний кусочек, как дверь в купе отворилась, и на пороге появилась разъяренная Шантель Пьюси, облитая чем-то красным. – О, Мерлин, Шантель, что с тобой? – спросил Леон, моментально сметая карты с сиденья, чтобы усадить однокурсницу рядом. – Эти... гриффиндорские курицы, – произнесла Шантель, сжимая и разжимая кулаки. – Я шла из туалета, а они вдруг открыли дверь и облили меня этой... краской. Не знаю, с чем она, чистящие чары не работают! – злобно прошипела она и почти требовательно уставилась на ребят. – Можно пересидеть у Вас? В наше купе зашли ребята из Рейвенкловской команды по квиддичу, не хочу, чтобы они видели меня... только не сейчас, когда там Сара в её новой мантии... Я даже щитовые чары не успела бросить! Стыд-то какой... На последней фразе голос Шантель сорвался, и она горько зарыдала. Никогда прежде Гарри не видел свою однокурсницу такой. Ничто не могло сорвать с неё маску невозмутимости, она никогда не давала себя смутить или задеть. Однако сейчас... сейчас на девочке совсем не было лица. Гарри попытался представить себя на её месте. Шантель всегда немного завидовала Саре Стеббинс — однокурсница привлекала внимание окружающих своим жизнелюбием и задорным нравом, она нравилась многим мальчикам и, скорее всего, некоторым девочкам. А сейчас... сейчас Пьюси, наверное, очень хотела произвести впечатление на кого-нибудь из квиддичной команды. В гостиной факультета Гарри мельком слышал разговоры о том, что красивые отношения очень повышают статус, даже без учета помолвки. Это была единственная возможность Шантель «победить» Сару. Гарри был почти уверен, что кто-нибудь уже предложил Стеббинс встречаться, и на первое сентября она придет с мальчиком под ручку. Отставать было никак нельзя. Да, сейчас Пьюси меньше всего хотелось выглядеть замарашкой, что не может даже вовремя защитить себя не от заклинания... от краски! – Кто это был? – решительно спросил Гарри, поднимаясь с сиденья. С Шантель он никогда не ладил, но однажды она уже помогла ему, ради чести факультета, и сейчас Гарри собирался сделать для неё тоже самое. – Эрика, Линда и Хейзел, – произнесла Шантель, утирая слезы рукавом- краска из-за этого только больше размазалась. Леон вытащил носовой платок и принялся помогать девочке приводить лицо в порядок. Гарри стремительно вышел из купе, сжимая в кармане мантии волшебную палочку, за ним выскочил Тони. – За Шантель Леон присмотрит, – серьезно сказал он. Алиса попыталась выйти за ним, но Гойл решительно вернул её в купе — ещё чего не хватало! Стайлс только кивнул. Его трясло от злости. И чем ярче он представлял ситуацию, тем сильнее злился. А что, если бы его подставили подобным образом перед блистательным Бьёрном, талантливым Уизли или горячим — да, он подумал именно это — Целлером? Нет, Гарри бы прибил на месте того, кто совершил подобное. Найти нужное купе оказалось несложно, из него доносились такие громкие смешки, что стекло разве что не тряслось. На ходу вытащив палочку, он решительно распахнул дверь заклинанием, не рассчитывая даже силу — она чуть с петель не сорвалась. – Выходите, все трое, – произнес он, останавливаясь в дверях. Девочки сосредоточенно переглянулись, но, следовало отдать им должное, по-гриффиндоски подбоченились и довольно храбро вышли. На их лицах не было ни сожаления, ни раскаяния — Гарри отчетливо видел, они считали, что прищучили наглую змею и правильно сделали. От злости с конца палочки разве что искры не сыпались. – Чего тебе? – раздраженно спросила первая красавица гриффиндора Линда, поправив пышные каштановые волосы. По всей видимости, она была за главную. – Вы втроем напали на нашу однокурсницу, мы пришли восстановить справедливость, – пыхтя от злости, произнес Гарри. – Фурункулюс! Аква Эрукто! Девчонки, явно не ожидавшие, что дуэль начнется без предупреждения, моментально оказались окачены струей воды, но это оказалось не самым страшным. Вода всегда остается водой. Когда они посмотрели друг на друга, оказалось, что лица у них в ужасных нарывах, что с каждой секундой становились только больше — у заклинания был нарастающий эффект. Гарри ощутил злорадное удовлетворение. На шум из соседних купе повысовывались любопытные ученики. – Ты что наделал, Слизеринский слизняк?! – взвизгнула Хейзел. По видимому, она была самой смелой, потому что девочка обнажила палочку, словно меч, и решительно взмахнула. – Вермикулюс! – Протего! – успел крикнуть Гойл, и чары Хейзел отскочили, не задевая ни его, ни Гарри. На лице Стайлса появилось торжество, и он не сдержался — дал Тони пять. Из первого же купе выбежала знакомая Гарри Хаффплпаффская тройка, полыхающая праведным негодованием. Ещё ни разу в жизни Стайлс не видел их такими, впрочем, сейчас это волновало его меньше всего. Была задета честь факультета — честь семьи. – Вы что делаете? С ума сошли? – крикнул Эдди, бросаясь наперерез, чтобы защитить Линду, Хейзел и Эрику от очередного заклинания. – Вы зачем напали на девочек? – Это наше личное дело, барсук, вернись к себе в берлогу, – серьезно ответил Гарри, направляя на него палочку, чтобы убрать с дороги. – Они... они пришли к нам в купе... стали издеваться... говорить неприятные вещи... и... ни с того, ни с сего напали, – картинно разрыдалась Эрика, закрывая обезображенное лицо руками. Гойл и Стайлс даже рты раскрыли от такой лжи. Вышедшие из купе ученики возмущенно зашептались. – Вам вообще не стыдно? – спросил Найл, возмущенно взглянув на Слизеринцев, и решительно заслонил причитающих «страдалиц» собой. – Мало того, что напали на девочек, так еще и просто так! Найдите себе другое развлечение! – Просто так..? – начал было Гарри. – Да у Вас вообще совести нет! – крикнул Томас на весь коридор, и в дверях стали появляться новые лица. – Жить спокойно не можете! Только все смирились с Вашим существованием, как Вы опять за старое! Никому в школе столько шансов не давали, как Вам! Вы и на матчах жульничаете, и учеников вверх тормашками подвешиваете, и кошек мучаете, и на экзаменах подлизываетесь! И декан у Вас самый злой! Несправедливый! – Декана не трогай, – прорычал Гарри, рассекая воздух волшебной палочкой, но Эдди успел крикнуть: «Протего!», и невербальные огненные чары прошли мимо. В коридоре поезда воцарилась полная тишина. Было слышно лишь, как тяжело дышит Гарри. На Томаса он глядел с ненавистью. Девочки с Гриффиндора даже перестали притворно всхлипывать. – Пойдемте, – наконец, сказал Найл, открывая перед девочками дверь в свое купе. – У меня есть зелье от фурункулов, на станцию приедете в полном порядке. Он бросил в сторону Слизеринцев последний презрительный взгляд и ушел, задвинув тяжелую железную дверь за собой. Желания оставаться наедине с такими негодяями, как Стайлс и Гойл, ни у кого не было, поэтому ученики тут же растворились — попрятались по своим купе. Тони тяжело выдохнул. – Каким образом всегда получается, что виноваты мы? – раздраженно произнес Гарри, стремительно идя по коридору. Когда он вернулся в купе, Шантель выглядела намного лучше. Краска сошла с неё почти полностью, Леон каким-то образом даже умудрился почистить ей волосы. У Алисы, что время от времени продолжала спотыкаться на ровном месте, с собой оказалось волшебное чистящее средство, и даже испорченную мантию они с горем-пополам привели в порядок. – Ты отомщена, прекрасная Шантель, – сказал Гарри, чье настроение моментально стало чуточку лучше после того, как он увидел представителей своего факультета. – У твоих обидчиц сейчас здоровенные фурункулы на всё лицо. И, если Хорановское зелье именно такое, каким он его варил на уроке, они станут еще больше. Я надеюсь. Шантель посмотрела на него с легким интересом. Они никогда не ладили между собой, но сейчас она выглядела благодарной. Честь факультета стоила слишком дорого, в их купе все это понимали – Спасибо тебе, Стайлс. И тебе, Гойл, спасибо, – с искренней благодарностью произнесла Пьюси. Тони только рукой махнул и устало рухнул на сиденье. Гарри опустился рядом с ним и принялся полировать палочку. – Для победителей у Вас не очень веселый вид, – сочувственно заметил Леон. – Нас, знаешь, посчитали негодяями, но оно и к лучшему, – протянул Гарри, брызнув на палочку специальный раствор, заказанный у Олливандера. – По крайней мере, никто не знает, что Шантель не смогла уберечь себя от ведра с краской. Эти мелкие крысы вряд ли рискнут сознаться, что мы их наказали за дело. Сейчас они слишком активно притворяются, что мы напали на них без причины. Шантель даже довольно миролюбиво улыбнулась (хотя это всё равно выглядело несколько хищно, учитывая, каким надменным обычно было её лицо). Настроение у девочки поднялось настолько, что она снизошла до Алисы — даже решила накрасить ей губы своей помадой и причесать волосы. Лично у неё сестер не было, и подобные вещи были для Пьюси в диковинку. Дверь в купе вдруг распахнулась, при том без стука, и на пороге появились Хоран и Ширан. Стайлс снова невольно отметил, как Найл раздался в плечах. Это же надо! – То, что Вы сделали... оно даже описанию не поддается, – сказал Найл возмущенно. От негодования у него даже кончики ушей пылали. – Как Вы могли напасть на беззащитных девочек? – В наше купе Вас никто не приглашал, – спокойно сказал Леон, сощурив глаза. – А этих двоих никто не приглашал в купе Линды, Эрики и Хейзел. Весь год Вы делали вид будто... – Эдди даже задохнулся воздухом от возмущения, видимо, вспомнив, как они вместе кормили низзлов. – Мы думали, может, Вы и не хорошие, но и не очень плохие, а на самом деле Вы только ждали момента, чтобы напасть исподтишка, когда никто и думать не будет, что это Вы? Как низко! Гарри почти стало его жаль. – Если хотите сражаться, сражайтесь честно. Двое против двоих, дуэль на волшебных палочках, – сказал Найл, глядя на присутствующих с легким вызовом. Он знал, на что идет. В конце-концов, «коварные» Слизеринцы могли напасть на них втроем, а то и вчетвером, не взирая на дуэльные правила, однако Хоран и Ширан довольно отважно вошли к ним в купе. – Возомнил себя квиддичным героем, а, Хоран? – спросила Шантель, презрительно махнув гребешком в его сторону. – Для волшебной школы этого мало. Научись нужным концом держать волшебную палочку, тогда и поговорим. А до тех пор, выметайся из нашего купе, пока тебя и твоего тыквоголового друга не превратили в крыс. Нам для этого и палочки не нужны. Взгляд присутствующих невольно задержался на Гарри — все знали о его таланте к невербальной магии, и звучало это устрашающе. Эдди и Найл слишком хорошо помнили его инсендио, что лишь чудом не угодило в Тома. – Магии в Вас, может, и много, зато души никакой нет, – презрительно бросил Эд, и они с Найлом покинули купе. Они снова вышли из ситуации победителями, однако атмосфера в купе повисла удручающая. Глаза у Алисы были на мокром месте, лицо Шантель казалось непривычно расстроенным. Даже Леон задумчиво кусал губы, чего обычно не делал. – Не говорите мне, что ожидали что-то другое, – невозмутимо сказал Гарри, тем не менее скрестив руки. – Ало-золотые уже на весь вагон раззвонили, какие мы негодяи. Эти двое не последние, до станции ещё придет парочка героев. – И всё из-за меня и моего тщеславия, – грустно произнесла Шантель, завязывая на голове Алисы пышный хвостик. – Ничем я не лучше львов. – Да не бери ты в голову. Не сегодня, так после каникул они обязательно нашли бы, какую вину на нас повесить, – заметил Гарри. Леон и Тони выглядели полностью солидарными. – Я передам отцу, что Вы за меня заступились, – серьезно сказала Шантель, поднимаясь с сиденья и подходя к двери. – Мы своих не забываем, Вы знаете. Не хочешь со мной, Алиса? У меня в чемодане есть красивые шпильки. Алиса бросила в сторону ребят умоляющий взгляд и, получив утвердительный кивок, побежала за Шантель. – Полезные связи множатся и множатся, – протянул Леон довольным тоном и удобно откинулся на спинку сиденья. – Не так уж и долго до станции. Надо бы доесть сэндвичи! Наш фамильный особняк тебе понравится, Гарри. Тебе тоже такой нужен... В его голосе не было и капли сомнения, что у Гарри обязательно будет фамильное имение. Мысль показалась Стайлсу настолько занимательной, что он на время и думать забыл о том, какие по вагону ходят слухи.