Крайт

«Дорогая миссис Стайлс, Вы уже знаете, что недавно в моей семье случился большой скандал, связанный с моим старшим братом Феликсом. Времена сейчас непростые, наша фамилия у всех на слуху, и, признаюсь честно, смириться с этим трудно. Тем не менее, мне не хватит слов, чтобы описать, как я рад, что в такие тяжелые времена Ваш сын — и мой лучший друг — находится рядом со мной. С тех пор, как произошло описанное выше чудовищное событие, я чувствую себя одиноким и несчастным, и лишь присутствие Гарри помогает мне совсем не упасть духом. Мне не хотелось бы причинять Вам неудобства, тем более, я могу представить, как сильно Вы скучаете по Гарри, но я прошу у Вас разрешения позволить ему погостить у нас до начала августа. Я совсем не привык находиться в поместье без старшего брата, к тому же теперь многие дома отказывают нам в визитах. Если Гарри уедет, боюсь, мне будет намного сложнее перенести этот ужасный эпизод. Позволю себе быть откровенным, я не готов терять брата снова, хоть и названого. Прошу Вас не волноваться: несмотря на то, что наш дом теперь запятнан позором и бесчестьем, мы окажем Гарри все почести. Он ни в чем не будет нуждаться, пока гостит у нас. Если Вы всё ещё сомневаетесь, то возьму на себя смелость отметить, что присутствие Гарри оказывает моральную поддержку лорду и леди Розье в том числе. Они очень рады, когда в доме много детей. Надеюсь на скорый ответ. Искренне Ваш, лорд Розье-младший». Леон с удовольствием перечитал письмо, написанное зелеными чернилами, поставил печать в виде розы и заклеил в конверт. Вид у него был довольный. – Это твой план? – спросил Гарри, лениво наблюдая за манипуляциями лучшего друга. – Лживое письмо? – Оно не лживое, – оскорбился Леон. – Твое присутствие действительно не дает мне упасть духом. Кроме того, уход Феликса — отличная отговорка, но её нельзя использовать вечно. Раз так, надо пользоваться, пока есть возможность, – личную выгоду он, как и всякий Слизеринец, за версту чуял. – Жаль, что матушка в таком состоянии, но если бы не она, отец уже давно пристал ко мне с нравоучениями. – По-моему, лорд Розье очень расстроен, просто пытается не показывать это, – заметил Тони, откусывая кусочек печенья. От волнения он ел всё больше и больше. Несмотря на то, что друзья во мнении не сошлись, письмо было отправлено фамильной совой, и уже на следующее утро Леон получил от миссис Стайлс разрешение и теплые слова в качестве одобрения. Гарри невероятно удивился. Он знал, что у его мамы добрая душа, однако обычно она старалась держать его поближе к родному гнезду. Не говоря уже о том, что раньше они так надолго не расставались. Красноречие Леона, по всей видимости, тронуло её за живое. Леди Розье тоже позволила мальчишкам погостить подольше. Она в последнее время была слишком рассеянна и чуть не забыла написать миссис Стайлс и леди Гойл благодарности за поддержку в трудную минуту. Тем не менее, её невнимательность сыграла Гарри, Леону и Тони на пользу, и они могли точно следовать инструкции по превращению в анимагов. Первые дни держать во рту странно пощипывающий лист мандрагоры было непривычно, но уже к концу недели Гарри перестал обращать на него внимание. До начала августа у него было всё время мира, чтобы хорошенько отдохнуть, тем более, домашнее задание мальчики уже сделали. Так что Стайлс читал в свое удовольствие древние тома из фамильной библиотеки Розье, упражнялся в Зельеварении в чистой и уютной лаборатории и много гулял с друзьями на свежем воздухе по саду, полю и подлеску. У него даже получилось окрепнуть и немного раздаться в плечах, не говоря уже о том, что на коже появился легкий, но привлекательный загар. Друзья тоже не теряли времени даром. Утром Леон крутился около старого хрустального шара, пытаясь понять, что ждет их в будущем, днем читал справочник на русалочьем и на все лады тренировал произношение, пока Тони изучал теорию чар и трансфигурации. Он очень боялся остаться на второй год. По вечерам, когда Гарри и Леон уставали от практики и чтения, они лежали на поляне и смотрели, как Тони летает на метле. Иногда Леон набрасывал ему мячи. В одно утро Гарри проснулся с ощущением большого дискомфорта, и он был никак не связан с листом мандрагоры во рту. Напряжение, которое Стайлс испытывал, казалось странным и очень тянущим. Ему приснился странный сон про Роба Яксли, в котором они занимались черт знает чем, и Гарри некоторое время не мог понять, что с ним происходит. Он был весь липкий от пота и пока не влез в горячую ванную, легче ему не стало. Настроение у Гарри испортилось, несмотря на то, что тело снова было в порядке. Он быстро оделся, почему-то испытывая смущение перед ещё спящими друзьями, и устроился у камина в странной задумчивости. Он даже пропустил момент, когда трясущийся эльф в светло-зеленом полотенце позвал его на завтрак. – Что это с тобой? – спросил Леон, когда они шли по коридору. От его волос пахло знакомым гелем, который раньше у Гарри ассоциировался исключительно с Феликсом. – Ты какой-то убитый. – Не знаю, – честно сказал Гарри, с подозрением глядя на подслушивающие портреты. – Мне кажется, случилось что-то плохое. – У тебя предчувствие? – ужаснулся Тони. – Нет же, – отмахнулся Стайлс, начиная терять терпение. Он с одной стороны очень хотел рассказать друзьям, что случилось, с другой — чувствовал себя дураком, а это очень ему не нравилось. – Мне приснился странный сон. Друзья с недоумением переглянулись. – Что ещё за сон? – поинтересовался Леон деловито. – Ну, там был Роб... и мы... я не особенно помню, что там происходило, – проговорил Гарри, краснея. Он действительно почти не помнил, что там было, разве что Роб был непривычно близко к нему, но от этого становилось лишь хуже, потому что Стайлс не понимал, что с этим не так. – Когда я проснулся, мне было как-то... Договорить у него не получилось, и Гарри смущенно притих. Ещё ни разу в жизни ему не было так стыдно. Несколько секунд Леон смотрел на него с выражением полнейшего непонимания, а потом его лицо внезапно преобразилось. – Погоди... ты имеешь в виду... – голос Леона понизился до восторженного шепота. – Тебе приснился такой сон про Роба? Тони издал странный возглас, напоминающий что-то среднее между «Ой!» и «Ого!». – Я не могу контролировать сны, – огрызнулся Гарри, чувствуя, что щеки начало неприятно щипать. – Мне часто снятся реальные люди. Но такого раньше не было. Может, мне нужно какое-то зелье? Ему совсем не хотелось, чтобы подобные вещи снова происходили без его ведома. В глубине души он, конечно, догадывался, что всё происходящее подчиняется вполне объяснимым законам природы, — не зря же они становились долговязыми, потели и постепенно покрывались малоприятными прыщами — но это было выше его понимания. – Что у Вас случилось, мальчики? – раздался за их спинами голос леди Розье. Сегодня она выглядела намного лучше и держалась с прежним достоинством. Правда, Гарри показалось, что глаза у леди по-прежнему грустные. Впрочем, он тоже тосковал по Феликсу очень сильно. – Доброе утро, матушка. А у нас есть книги по анатомии? – важно спросил Леон. – Да, – кивнула леди, на миг задумавшись. – Но зачем Вам книги по анатомии? – Ну, мы почти уверены, что ничего плохого не случилось, но хотелось бы уточнить, – уклончиво произнес Гарри. Леди Розье понимающе улыбнулась. – Нет ничего плохого в том, что Вы взрослеете, мальчики, как бы это ни проявлялось. Поверьте, всё смущающее, что могло с Вами произойти, было у каждого. Идите завтракать, – добавила волшебница. – Я принесу Вам книги. Но, если что, не стесняйтесь спрашивать. Волшебница подтолкнула их к дверям в столовую и незамедлительно направилась в библиотеку. Вид у нее был умиротворенный, словно внезапно появилась цель, которой приятно следовать. – Она не знает, что у тебя был интересный сон про её племянника, – произнес Леон, толкнув Гарри локтем в бок. – Замолчи, – посоветовал Стайлс и всё-таки снова покраснел. Роб, конечно, был ему симпатичен, он даже внес его в список парней, которых считал привлекательными, но ему и в голову не могло прийти, что из-за Яксли с ним может случиться что-то подобное. После вкуснейшего завтрака, во время которого Гарри взял на себя смелость выпить чашку крепкого кофе, он сразу же углубился в чтение подобранной литературы. Леди Розье превзошла себя и нанесла им столько справочников, что даже Леон и Тони не отказали себе в удовольствии почитать. Тем более, среди книг оказался том, который вслух отвечал на интересующие вопросы, касающиеся всей физиологии человека. Это было очень удобно, потому что не приходилось долго листать страницы, выискивая нужные разделы. Некоторые признаки взросления у Гарри уже были, но он старался их игнорировать. Ему нравилась мысль, что он всегда будет очаровательным и сможет пользоваться этим, но, похоже, нужно было оставить эту мысль в прошлом и двигаться дальше. Искать другие пути завоевания людских сердец. В конечном итоге, то, что Гарри прочитал, показалось ему неутешительным. Мало того, что у него в ближайшее время должен был сломаться голос, так ещё и выяснилось, что его член, о котором он в обычное время не задумывался, теперь мог доставить ему много проблем, особенно, если рядом будут красивые парни. И как в таких условиях заниматься? Не говоря уже о том, что это просто неловко... – Да ладно тебе, – утешил его Леон, замечая, что Гарри совсем раскис. – Что естественно, то не безобразно. – Знаю, – вздохнул Гарри. – Просто неприятно. Я думал, я не животное. Тем более, у нас в Хогвартсе общая спальня, и уединиться не получится. – Ну, для этого, думаю, и нужны пологи, – помолчав, проговорил Тони. – Наложишь заглушающие чары, и можешь не переживать. Тем более, всех это коснется. Ты просто, как всегда, нас опередил. Вот уж в чем Гарри точно не хотел быть первым. Это же надо! Возбудиться от Роба, того самого, что присматривал за ними и в меру своей испорченности поучал по разным вопросам, когда старост не было рядом. – Хорошо, что Роб школу закончил, – проговорил Гарри, закрыв лицо рукой. – Я не смог бы смотреть ему в глаза. – Уверен, у многих стоит на Роба, – невозмутимо заметил Леон. Тони и Гарри одарили его красноречивыми взглядами, но Розье ни капли не смутился. – Что? Не я один об этом подумал. К счастью, больше Гарри во сне Роберта не видел. Несколько раз ему приснился скучающий, но от того даже более томный Бьёрн, единожды красавец Целлер, потом какой-то старшекурсник с факультета ворон, имя которого Стайлс благополучно забыл, Чарли — какой кошмар! — Уизли и, наконец, Найл Хоран. К счастью, это тоже было только один раз, и Гарри поспешил списать всё на случайность. Друзья над ним не смеялись, поэтому Гарри делился с ними всем, что происходило. Изменения в теле привносили в его жизнь волнение, и он представить не мог, как бы пережил это в одиночку. В последний день месяца мальчики были собраны и ко всему готовы. Им предстояло провести ночью довольно сложный ритуал, и поэтому нельзя было ошибиться. Ошибка могла дорого им обойтись, и дело было не только в том, что ритуал пришлось бы проводить заново. Неправильно приготовленное зелье могло и отравить их, и навсегда сделать чудовищными гибридами людей и животных. Гарри даже не знал, что хуже. Ему и умирать не хотелось, и становиться помесью человека и лошади тоже. День в поместье почему-то выдался нервным. Лорд Розье уехал во Францию, на встречу с родственниками, по всей видимости, чтобы решить какие-то семейные вопросы, а в манор вдруг нагрянула сама леди Малфой — образец тонкого вкуса и кротости. Она уже приезжала на свадьбу, но тогда Гарри просидел весь день в спальне Феликса и не обратил на неё внимание. Сейчас же Стайлс видел, что женщина эта довольно красивая и изящная. У нее были правильные черты лица, упрямые губы и внимательные глаза. Мантию она носила с узорами, волосы собирала в сложную прическу. Когда леди Розье и леди Малфой вошли в чайную комнату, Гарри, Леон и Тони пристально рассматривали чаинки на дне чашки. В глубине души Стайлс сомневался, что они увидят хоть что-то полезное, но Розье развел такую тираду, что пришлось согласиться, лишь бы он только на секунду прекратил умничать. Справочник, к которому они обращались, был написан далеким предком Леона, и он был настолько себялюбив, что даже не перевел его с французского. Приходилось ещё и сверяться со словарем. – Здравствуйте, мальчики, – произнесла леди Малфой чистым, как горная река, голосом, и удобно устроилась на широком диване с крутыми ножками. – Нет, не вставайте. Когда читаешь судьбу по чаинкам, нельзя отвлекаться. – Поэтому у Вас ничего и не получается, – шепнул Леон друзьям. Книга неожиданно подпрыгнула в воздухе и с силой захлопнулась — это гнев Гарри вырвался наружу. Леон смерил его тяжелым взглядом и демонстративно открыл книгу снова. В комнате появился эльф с огромными серебряным подносом, который он поставил на столик, и проворно разлил дымящийся розовый чай по чашкам из лучшего фарфора. К чаю подали шоколадное печенье, пирожные с джемом из роз и ломтики фруктов. – Угощайся, дорогая, – сказала леди Розье, расправив складки на своей мантии. – Кусок в горло не лезет, – произнесла леди Малфой, тем не менее, придвигая к себе чашку на блюдце. – Мне следовало навестить тебя раньше, но с Драко столько проблем. Он совсем с ума сошел с этим Гарри Поттером. Всё мечтает познакомиться... – голос волшебницы против воли потеплел. – Но я пришла поговорить не об этом. Ты знаешь, ко мне на чай заходила леди Пьюси... мне не хочется пересказывать то, что она говорила, но... пора тебе выжечь Феликса с гобелена. Едва не потеряв самообладание, Гарри перевел взгляд на Леона — он держал в руках чашку и смотрел прямо на чаинки, но костяшки его пальцев побелели. – Ох, Нарцисса, как же я могу... – проговорила леди Розье, сложив руки на груди. – Я просто... нет, я не смогу... – Поверь, дорогая, потому я и пришла, – заверила леди Малфой сочувствующим тоном. – Я знаю, как это больно. Ты же помнишь, в моей семье случилось подобное несчастье. Наш род и так пришел в упадок из-за выходок Сириуса, а уж после того, как Андромеда сбежала... – голос волшебницы упал. – Боюсь, после такого позора нам было уже не подняться. Если бы мы не выжгли кузена и Андромеду с гобелена, боюсь, моя помолвка была бы разорвана. Мне страшно представить, какой могла бы быть моя жизнь. Наверное, я бы прозябала в нашем старом доме, не показывая нос на улицу. Леон такой талантливый мальчик, у него большое будущее, – леди Малфой грустно качнула головой. – Не ставь его под угрозу. Сосредоточиться на гадании было всё сложнее. Гарри смотрел на словарь и не видел ни единого слова, в то время как Тони бестолково пялился в справочник. Они все не поднимали глаза, словно посмотреть друг на друга сейчас — значило признать, что это всё взаправду. Губы Леона предательски дрожали. – Как я могу отвернуться от Феликса? – спросила леди Розье еле слышно, на что леди Малфой лишь тихо вздохнула. – Я не хотела этого говорить, но некоторые семьи уже внесли Вас в список нежелательных гостей. Дела твоего мужа, как я понимаю, тоже теперь идут со скрипом. Да и я пришла тайно, потому что... это моя обязанность перед племянником. Люциус не хотел, чтобы я у Вас показывалась. Дорогая, я знаю, как это больно, – произнесла леди Малфой, сложив руки на коленях. – Мое сердце до сих пор болит, когда я вспоминаю Андромеду. Но она не подумала обо мне и Беллатрикс, когда сбежала, и про бедного Регулуса тоже не подумала. Она знала, что мы никогда больше не сможем общаться и сделала такой выбор. Она даже не поставила нас в известность. Феликс прекрасно знал, на что идет. Ты знаешь, будь на твоем месте кто-нибудь другой, кто угодно, я бы ни за что не пришла, но мы с тобой прошли через многое, – Нарцисса многозначительно похлопала левое запястье. – Знаешь, без чаепитий вполне можно обойтись, невелика потеря. Но подумай о будущем Леона. Кто захочет заключить помолвку, зная, что всё может сорваться в любой момент и это никак не пресекается? Но даже если ему повезет жениться на полукровке, какое место в обществе он займет? Сможет ли он работать в Гриннготс или в Министерстве? Даже твой кузен в министерстве демонстративно откажет ему, лишь бы не упасть в глазах общества. Ты знаешь это не хуже меня. Нарцисса встала и расправила плечи. – Я надеюсь на твое благоразумие, – серьезно сказала она, вынимая из кармана платок, но леди Розье вытащила свой. – Задержалась бы, но нужно идти. Не хочу оставлять Драко с Добби слишком надолго. Этот эльф какой-то полоумный, – передернувшись, добавила волшебница. – Постоянно куда-то сбегает, а когда возвращается уходит от ответа, визжит... – Дай ему одежду, – ответила леди Розье, промокнув глаза. – Этот эльф даже наволочку постирать не может. – Добби слишком много знает о... ты знаешь чем, – покачала головой Нарцисса и глубоко вздохнула. – Но, честно говоря, я была бы рада, сбеги он под каким-нибудь предлогом. Этот эльф меня очень пугает. – Я понимаю, – кивнула леди Розье, решительно распрямилась и вышла, чтобы проводить гостью. Со спины они казались очень похожими, и дело было не только в мантиях. Гарри подумал, будут ли Шантель или Луиза в будущем двигаться так же скупо и разговаривать по душам, только удостоверившись, что рядом только доверенные лица. Стоило им скрыться за дверью, как Леон тут же поставил чашку на столик. Его трясло. – Думаешь, она выжжет Феликса? – спросил Гарри беспокойно. Он уже знал ответ — вопрос вырвался против его желания. – Ей придется. Не она, так отец, – сказал Леон и судорожно выдохнул. Только сейчас Гарри заметил, что его лицо уже начало вытягиваться и всё меньше напоминает мальчишеское. – Леди Малфой права, по нам это очень ударит. Уже ударило, – добавил он нехотя. – Я не жалуюсь, но мое положение теперь не лучше, чем у полукровки. И ситуация будет ухудшаться, если публично не отречься от Феликса. Он сильно нас опозорил. А если бы Вы со скандалом покинули мой дом после его бегства, было бы еще хуже. По крайней мере, сейчас кажется, будто ситуация под контролем. Гарри вздохнул. – Кем тебе приходится леди Малфой? – Думаю, тетей, раз она кузина моего отца, – задумавшись, произнес Леон. – Друэлла Розье вышла замуж за лорда Блэка, и у нее родились три дочери. Беллатрикс, Андромеда и Нарцисса. Первая сейчас в Азкабане, вторая сбежала с маглорожденным. Кажется, сбегать из дома у Розье — семейное. Леон криво усмехнулся. К гаданию по чаинкам они больше не возвращались. Весь вечер леди Розье блуждала по поместью в расстроенных чувствах. Разговор с давней подругой не давал ей покоя, и волшебница явно пыталась принять какое-то серьезное решение. Разумеется, оно уже давно было принято — не могла же она рискнуть будущим своего сына — теперь оставалось лишь смириться с этим. В какой-то момент леди села в гостиной и принялась рассматривать колдографии в толстом фото-альбоме. К полуночи она, наконец, убрала альбом и велела Грасси принести её ночной чай — тогда-то Леон, Тони и Гарри выбрались из библиотеки, где они прятались весь вечер, и вышли в сад. Хрустальные фиалы пришлось наполнить слюной заранее, что Тони совершенно не понравилось, да и Гарри от восторга не прыгал. Он уже давно заметил, что самые сложные зелья всё время требуют каких-то мерзких ингредиентов, вроде слюны, волос или ногтей. Ночь была безоблачной — Леон заранее проверил это по шару несколько раз, но всё равно волновался. Гарри хотел было позлорадствовать над его даром провидца, но не стал — сам нервничал. Добавив в фиалы остальные ингредиенты, мальчики поместили их в небольшую нишу у развалин старого колодца, где всегда было темно и тихо. Попадают ли в это место солнечные лучи пришлось проверить накануне. В поместье они возвращались с чувством выполненного долга. Леон на радостях даже кинул рыбкам целую булку — за нее тут же начался бой. Ночь выдалась прохладной и очень светлой, так что Гарри даже пожалел, что у него нет телескопа. Он не очень любил Астрономию, но смотреть на звезды, просто ради забавы, ему нравилось. Не успели они войти в холл, как им на встречу вышла леди Розье. – Куда Вы ходили? – напряженно спросила она, переводя взгляд с одного мальчишеского лица на другое. – Просто в сад, рыбок покормить, – сказал Леон, демонстративно вытряхивая из кармана крошки. – Даже до поляны не дошли. Честно. – Никогда не убегайте от родителей — это разбивает сердце. Когда вот так, не прощаясь... Леди Розье устало опустилась на пуфик, а Стайлс вдруг с тоской вспомнил, как давно он не видел маму. Вернувшись в спальню, он немедленно написал ей подробное письмо о том, как прошла его неделя. Ожидание грозы оказалось мучительным — в первый раз произнося заклинание на рассвете, Гарри боялся, что в поместье немедленно нагрянут авроры и сию секунду отправят их в Азкабан. Но ничего не случилось. Волшебный купол хоть и был невидимым, но защищал отлично. Гарри подозревал, что покинувший землю лорд Розье использовал его для того, чтобы заниматься темной магией. Ещё более мучительным оказалось столкновение с фамильным гобеленом Розье в большой комнате, где обычно принимали гостей. Изображения Феликса на нем больше не было, вместо него — красивая белоснежная роза. По крайней мере, его не выжгли, а закрасили, но Гарри всё равно ощущал неприятную пустоту. Он не мог представить, что Феликс мог просто взять и исчезнуть из их жизней, будто его никогда не было. За просмотром гобелена Гарри и застал Розье-старший. – Любуешься? – спросил он спокойным голосом. От неожиданности Гарри чуть не подпрыгнул — лорд Розье подкрался к нему со спины. Вид у него был уже не такой подавленный, и держался он достойно, даже седых волос не прибавилось. Не иначе, дела пошли в гору после того, как Феликс исчез с фамильного гобелена, и публичного отречения. – Предатели крови хуже грязнокровок? – внезапно спросил Стайлс. – Да, – никак не показывая удивления, ответил лорд Розье. – Грязнокровки, если постараются, могут стать первыми от своего рода или породниться с более бедными дворянами и влиться в магическое общество. А предатели крови — это те, кто пренебрегает традициями нашего общества, ассимилируются с чужой культурой, что даже не несет практической пользы. Магическое общество за инновации, – объяснил он. – Каждый год кто-то патентует новые зелья и чары. Но желание заменить магию магловскими игрушками противоречит самому понятию «волшебство». Хочешь наслаждаться изобретениями маглов — живи с ними, а не пытайся переделать волшебное общество. Мы были излишне радикальны, это правда, – нехотя признал волшебник. – Но на войне нет полутонов. Обе стороны не щадили друг друга. Моего брата Эвана нет с нами, но я не выставляю из-за этого счет. – Потому что Вы — проигравшая сторона, – вырвалось у Гарри. – Туше, – улыбнулся лорд Розье. Ритуал проходил ровно так, как описано в книге. Иногда Гарри даже чудилось, будто он слышит у себя в груди целых два сердцебиения. Размышляя, в какое животное он будет превращаться, Стайлс испытывал смутное волнение. Он собирался использовать новую способность с пользой, но быть крысой или тараканом совершенно не хотелось. Впрочем, гордость не позволяла ему предположить такой ужасный итог, и Стайлс надеялся, что скоро тайна будет раскрыта. В середине недели, после того, как из Хогвартса пришли письма, мальчики решили съездить в Косую Аллею за формой, учебниками и письменными материалами, пока на волшебной улице не многолюдно. Карманы у Гарри после занятий с Алисой были набиты волшебным золотом, и он уже мечтал хорошо распорядиться своими финансами. Вернее, хорошо их потратить. Ему предстояло копить всю жизнь, и уж разочек то можно было оторваться. Леди Розье, услышав о том, что они хотят отправиться на волшебную улицу одни, всплеснула руками и велела забыть о подобном приключении. Ей не нравилась даже мысль о том, что они выйдут за барьер — мало ли проходимцев на свете? Согласилась она, лишь узнав, что мальчики не собираются ехать наземным магловским транспортом, а воспользуются камином в «Дырявом котле» и так же вернутся обратно. К тому же лорд Розье настоял на том, что пора взрослеть, и самостоятельная покупка учебников пойдем всем троим на пользу. В Косом Переулке было на удивление тихо, но волшебные магазины по-прежнему казались привлекательными и пестрыми. То и дело Стайлс натыкался глазами на вывески «новое поступление», «ограниченная серия» и «только у нас». Волшебный мир готовился к чему-то с таким восторгом и волнением, что нельзя было не проникнуться. Мальчики подошли к делу ответственно и двигались точно по списку. Сперва приобрели себе новую форму — Гарри взял чуть мантию побольше, потому что в последнее время катастрофически быстро рос. Потом они зашли за учебниками — справочник по рунам оказался довольно истеричной книжкой, и Гарри всерьез поинтересовался у продавца, можно ли накладывать на книгу «Силенцио». После похода в книжный магазин ребята приобрели новые котлы для сложных зелий, купили в аптеке редкие ингредиенты, а также взяли плащи и защитные перчатки в магазине волшебного садоводства. Таскаться по Косой Аллее с покупками было довольно глупо, поэтому мальчики раскошелились на доставку совиной почтой. Вдоволь поглазев на новые Нимбусы — даже Гарри понравились изящные и быстрые метлы, несмотря на то, что он не любил квиддич — ребята заглянули в лавку «Рассейте туман над будущим». Леон моментально приобрел себе дорогой хрустальный шар и карты с посеребренными рубашками. Все свои неудачные предсказания он оправдывал тем, что фамильный магический инвентарь давно превратился в рухлядь, а вот когда случайно получалось что-то предвидеть, начинал на все лады нахваливать свой дар. На выходе им всучили какие-то амулеты, за которые пришлось отдать десть кнатов, хотя Гарри считал, что они не стоят и трех. В закутке, ведущем на темную мостовую, спрятался небольшой книжный магазин, совсем не похожий на «Флориш и Блоттс», и Гарри, завороженный ржавой вывеской, немедленно направился к нему. Тони начал ныть что-то про Лютный Переулок, но Стайлс продолжал тащить друзей в выбранном направлении. Внутри книжного было темно и очень пыльно, за узким прилавком сидела недружелюбная молодая волшебница с крючковатым носом и гладила ощипанную грустную птицу. – Сколько Вам лет? – устало спросила она. – Семнадцать, – ответил Гарри раньше, чем мальчики успели открыть рот. Ведьма смерила их ехидным взглядом и махнула рукой. По всей видимости, в отличие от «Флориш и Блоттс», у этого магазина была лицензия на продажу особенных книг. Или же они занимались этим из под полы. Таких жутких книг Гарри никогда не видел, однако он не мог перестать рассматривать их. Некоторые книги были заляпаны кровью, из других торчали волосы. Одна из книг, когда ребята подошли ближе, вдруг открылась и заорала: «Я ЧУЮ СМЕРТЬ», на что волшебница не менее громко крикнула: «ЗАТКНИСЬ». Пока Леон пытался понять, откуда в книге «Самые древние магические семьи» крысиный хвост, Гарри приобрел «Путеводитель по миру темной магии», а также увесистое пособие по беспалочковой магии, где подробно описывались принципы этого магического искусства. Пособие мальчикам очень понравилось, а вот путеводитель в черной обложке показался штукой сомнительной. – Не может быть, чтобы тебе просто так продали подобную книгу, пусть и за десять галеонов. А даже если и так, она может быть проклята, – не унимался Леон. – Надеюсь, проклятье массового поражения, – сказал Гарри, смерив друга недовольным взглядом. Леон скорчил жуткую рожу. – Думаю, лучше продолжить обсуждение в кафе, – примирительно сказал Тони. – Мы все устали, не говоря уже о том, что пора бы пообедать. – Да, пора бы, – кивнул Гарри. – Ладно, – нехотя уступил Леон. – Только давайте сперва зайдем в «Лавку волшебных любимцев»? Это любимый магазин Феликса, там есть разные диковинки. Гулять по Косому Переулку и при этом не зайти в любимый магазин Феликса было преступлением. Пусть Гарри не очень любил грязь, резкий запах и помет, магические животные его завораживали. Многие волшебные звери и птицы были горделивы и умны, но даже те, что не отличались умом, всё равно приносили пользу. Стайлс на раз использовал чешую да когти в зельях. Мальчики пересекли широкую улицу, прошли мимо огромного магазина сов, где сидели холеные птицы, и вышли к уютной лавке с вывеской в виде веселого ниффлера, подбрасывающего в воздух золотые монеты. Ещё не открыв дверь, Стайлс понял, что место невероятное — светлое, чистое и очень гостеприимное. Чего в этой лавке только не было! И пушистые кролени с мелкими рожками, и важные диринары с голубыми перьями, и шумные пикси в клетках, показывающие неприличные жесты. Пока Гарри и Тони пытались расшевелить ленивую фею, Леон устроился у корзины со спящими нарлами и принялся их гладить. – Если бы я точно знал, что у Нотта в саду живут такие, спрятал бы в кустах миску с молоком, – проговорил Леон с довольным видом. Нарлы, в целом, были животными спокойными, но вот молоко приводило их в буйство. Представляя пострадавший от их нашествия сад, Гарри невольно засмеялся. – Ты ведь Леон, брат Феликса? – спросил вдруг продавец, свесившись через прилавок. Только сейчас Гарри обратил внимание, что продавец очень молод. Стайлс не мог определить точный возраст — ему казалось, что он вполне может быть ровесником Саммертайма. По крайней мере, об этом красноречиво говорили волосы, сбритые на половину и покрашенные коловарией. – Да, это я, – удивленно проговорил Леон, отрываясь от нарлов. – Он просил кое-что тебе передать, подожди минутку, – сказал продавец и немедленно скрылся за занавеской. – Не иначе, подлянка какая-то, – пробурчал Леон, переглядываясь с друзьями. Продавец появился минуту спустя с большой корзиной в руках, внутри которой самодовольно царапала когтями подушку кошка. У нее был очень приятный окрас, светло-рыжий, с белой грудкой и такими же «тапочками». То, что на нее смотрят, никак не смутило кошку, и она продолжила невозмутимо драть подушку. – Она наполовину низзл, – довольным голосом заметил продавец, вручая корзину в руки недоумевающего Леона. – Чего? – опешил Розье. – Это мне? – Да, – непринужденно кивнул парень. – Кошка не самая спокойная, но Феликс сказал, что ты справишься. – Кто? Я? Леон выглядел ошеломленным. Не просто ошеломленным — выбитым из колеи. Стайлс подумал, что Розье удивился бы куда меньше, если бы его отправили на Гриффиндор. – Красивая, – произнес Гарри, наклоняясь к корзине. Кошка немедленно повернулась к нему спиной и принялась вылизывать лапу. – Как её зовут? Такое царственное животное заслуживало королевское имя. – У нее нет имени, – пожал плечами продавец. – Но нужно назвать её, чтобы я внес имя в паспорт животного. Она хоть и на половину низзл, но всё-таки магическое существо. – Х-хорошо, – Леон посмотрел на кошку, всё ещё не веря ни глазам, ни ушам. – Фортуна. Пусть будет Фортуна. – Фортуна, так Фортуна. После оформления документов и покупки огромного мешка с кормом, который Гарри тут же вызвался нести, а так же лотка, магического наполнителя, ошейника, на котором тут же появилось имя — Фортуна Лаки Розье — и шлейки для прогулок, мальчики, наконец, направились в кафе Фортескью. Несмотря на то, что они проголодались, хотелось каких-нибудь освежающих напитков. Леон нес корзину с таким видом, словно боялся, что она разлетится на куски, но, тем не менее, даже в кафе не положил её на свободный стул, а устроил у себя на коленях. Флориан Фортескью хотел было сказать, что с животными к нему нельзя, но посмотрел на лицо Леона и махнул рукой, предоставляя мальчикам бесплатные напитки. – Ты в порядке? – спросил Тони, отрываясь от мороженого. – Не понимаю, зачем этот... Феликс, подарил мне кошку? – спросил Леон, рассматривая корзину. – Прекрати рисоваться, – сказал Гарри, усмехнувшись. – Ты скучаешь по нему. Даже кошку в честь него назвал. – Да я даже не думал об этом, – заупрямился Леон и бережно вытащил кошку из корзины. Она лениво махнула хвостом, словно пытаясь понять, что будет дальше. Лицо Розье расплылось от восторга. – Нет, Вы подумайте: моя собственная кошка. В этом году со мной в Хогвартс поедет кошка. Когда он прижал теплое кошачье тело к своему лицо, Гарри и Тони заулыбались. Улыбаться долго им не пришлось, потому что Фортуне происходящее не понравилось, и она немедленно поцарапала Леону лоб. Розье, правда, моментально стал ещё счастливее и принялся с гордостью рассматривать в карманное зеркало первые царапины от своей любимицы. Фортуна воспользовалась ситуацией и принялась лакать растаявшее мороженое. Для вида мистер Розье поворчал, однако в глубине души он был доволен, что сын принял самостоятельное решение и сам обзавелся кошкой, не дожидаясь, пока родители возьмут дело в свои руки. О том, что это подарок Феликса, мальчики распространяться не стали — побоялись, что кошка немедленно окажется на улице. Фортуна быстро прижилась и уже в первый день ошалело гоняла обезумевшего Пэна по полу. Таким счастливым Леон никогда ещё не выглядел. – Я знал, что меня ждет удача, – произнес он, болтая ногами в воздухе, когда они собрались в спальне после обеда. – Всегда знал. – Вот чего я точно не знал, так этого то, что твой дядя отхватил какому-то аврору кусок носа, – ответил Гарри, перелистывая страницы новой книги. Он тоже был очень счастлив, потому что прочитать подобное в книге из обычного книжного магазина было невозможно. – Да, это Аластор Муди. Он чокнутый, – отмахнулся Леон, наблюдая за Фортуной. – Развалюха, как Кеттлберн. Его кто только ни калечил. И Мальсибер-старший, в том числе, а он особой меткостью не обладает. Книга действительно оказалась подарком судьбы. Она была более информативна, чем «Развитие и Упадок темных искусств», пусть Гарри и питал к ней нежную любовь. В новой книге были и двигающиеся портреты, и даты заключения и освобождения, и любимые заклинания темных магов. На развороте с Беллатрикс Лестрейндж, что злостно трясла пышной темной гривой, было крупно выведено «Круциатус». – Нас не учили Круциатусу, – произнес Гарри задумчиво. – И не обучат, – ответил Леон. – Это пыточное заклинание, оно сводит с ума. Внесено в список непростительных, на ряду с Империусом и Авадой Кедаврой. За него ломают палочку и сажают в Азкабан. – Но оно из разряда высшей магии, – прочитал Гарри, и внутри него что-то странно напряглось. – Я его и применить не смогу. – Слушай, прекрати это листать, – серьезно сказал Тони, отрываясь от справочника по Трансфигурации. – Это всё тебе не нужно. Может, лучше выучишь чары декора или флористики... – Мне не нравится флористика, мне нравится Темная магия, – отрезал Гарри, но книгу всё-таки закрыл и присоединился к игре с Фортуной. Как Леон и предсказывал, гроза в конце недели выдалась фееричная. Мальчики заранее приготовились, даже выкрали запасной ключ из каморки эльфов, чтобы в случае непредвиденной ситуации открыть заднюю дверь. Однако обошлось без проблем — стоило только блеснуть молнии, как они выбрались из поместья и побежали к колодцу, дрожа от ливня. В фиалах, как и предполагалось, настоялось кроваво-красное зелье. Стараясь не повредить фиалы и не допустить попадания в них воды, мальчики забежали в птичник и решили сперва там просохнуть. Гроза продолжала громыхать, но ребята постепенно просохли и обогрелись. Снаружи шумел дождь, но внутри пахло сеном и птичьим кормом, от чего Гарри чувствовал себя спокойно. Зелье в фиале и в самом деле напоминало кровь. Принюхавшись, Стайлс понял, что оно и пахнет так же. – Ну что, кто первый? – наконец, спросил Тони. Взгляды друзей были прикованы к нему, и Гарри понял, что придется рискнуть. В конце-концов, в будущем Стайлс готовился варить не менее сложные зелья. – Давайте я, – произнес он спокойно, хотя внутри было немного тревожно. – Нечего оттягивать, а то нас и хватиться могут. В последний раз удостоверившись, что зелье выглядит точно так, как написано в рецепте, Гарри взял в руку палочку и сделал глоток. Гортань тут же обожгло, словно Стайлс хлебнул перечный настой. Он тут же выронил фиал из руки, и посуда незамедлительно разбилась. В голове промелькнула мысль, что нужно собрать осколки, но Стайлс не успел произнести это вслух. Он почувствовал сердцебиение, потом второе — теперь у него действительно было два сердца. Перед глазами появилась змея, королевская кобра. А потом вдруг его ноги подкосило от боли. – Гарри! – встревоженно воскликнул Леон, подбегая к нему, но Стайлс ухитрился взмахнуть волшебной палочкой, и его тело стремительно начало сжиматься. Его руки буквально втянулись в тело, ноги соединились, одежда вросла в кожу, а сама кожа стала чешуей. Стараясь не поддаваться страху, Стайлс сосредоточился на ощущениях — сейчас он хорошо чувствовал тепло и холод. Палочка упала на пол следом за фиалом, а Гарри в свою очередь перекувырнулся в воздухе и медленно опустился на деревянные доски. У него не было ни рук, ни ног — только голова, туловище и хвост. Получилось! Теперь всё вокруг казалось большим, особенно друзья, опасливо склонившиеся к нему. На их лицах была написана тревога. Птицы на своих шестах тоже выглядели напуганными и боялись пошевелиться. Похоже, его появление всех всполошило. Он действительно стал змеей, при том очень жуткой. – Гарри! Ты нас понимаешь? – робко спросил Тони. Мальчик, мучаясь, протянул к нему руку, но так и не рискнул прикоснуться. – Лучше не надо. Ты знаешь, какой он ядовитый? – проговорил Леон, удерживая Тони от прикосновения. Гарри злобно зашипел. – Кажется, он всё понимает, значит, не нападет, – с облегчением произнес Леон и посмотрел на свой фиал. – Ну, тогда я. В глубине души Гарри всегда знал, что Леон обратится в белоснежного горностая. Ему казалось, будто он знал это со дня их встречи. Розье даже приземлился грациознее, чем он, и тут же подбежал к Гарри, чтобы потрогать чешую своими лапками. Стайлс немедленно свернулся в кольцо, всё ещё чуточку обижаясь на лучшего друга, но Розье это мало волновало — он влез прямо на него и принялся изучать капюшон. Опасаясь, что с промедлением может случиться что-то страшное, Тони тоже сделал глоток своего зелья. В отличие от друзей, он умудрился поставить свой фиал на пол, а не выронил его, и сжался не разом, а постепенно. Его метаморфоза заняла чуть больше времени, и превратился Гойл в очень упитанного ежа с большим количеством иголок. Некоторое время они осваивались, привыкали к новым телам и изучали птичник в новых ипостасях. Гарри боялся, что укусит друзей, но держать яд при себе оказалось просто — тем более, он отлично разделял сознание человека и инстинкты животного, несмотря на то, что захотелось вдруг проверить, сможет ли он броситься на кого-нибудь и сжать своим гибким телом. Леон, разумеется, трогал всё лапками, попытался вскарабкаться на шест к совам, а Тони свернулся в клубок и встряхнул иголками. Кажется, ему нравилось. Наконец, когда гроза стихла, и дождь перестал шуметь, Гарри понял, что пора возвращаться. Вспомнив инструкцию, он попытался визуализировать свой образ, но стать человеком у него получилось только с третьей попытки. Некоторое время он вновь привыкал к своему телу — руки казались чужими, ноги двигались, как желеобразные. Леон появился через двадцать минут, Тони — через полчаса. – Я думал уж всё, – сказал Гойл и издал фыркающий ежиный звук. – Даже жука съесть захотелось. – Практика всё решает, – заявил Розье с довольным видом. Глаза у него горели от восторга, и теперь Гарри всё больше видел в нем горностая. – Но теперь надо быть на стороже, иначе могут и в Азкабан забросить. – Даже не будем пытаться получить лицензию? – спросил Стайлс. – Её и задним числом можно оформить, – ответил Леон. – Тут вот Гарри Поттер скоро возвращается. Как знать, может, анимагическая форма — единственная фора, которая у нас будет при правлении нового диктатора. Да и старый, насколько я понял, исчез не навсегда. Гарри задумчиво качнул головой. За вечер он немало прочитал в книге, и у него тоже появились основания полагать, будто с исчезновением Темного Лорда всё не закончилось. – Надо здесь убрать, – наконец, сказал он. – И перед началом учебного года, в поезде, накидать разных чар, чтобы анимагическое заклинание подвинулось. – Можно и здесь, – с готовностью воскликнул Леон. – Не хочу я рисковать, – проговорил Гарри, посмотрев на горящие окна поместья. – Барьер барьером, но вдруг в Министерстве всё равно есть какие-то способы следить за нами. Провожали его на следующий день, как родного, и надавали с собой столько сладостей, что Гарри не мог представить, как они с мамой столько съедят. Лорд Розье переместил его вместе с поклажей прямо на задний двор — чтобы любопытные соседи ничего не увидели — и ретировался раньше, чем на террасу вышла миссис Стайлс. Увидев маму, Гарри понял, наконец, что оказался дома, и со всех ног побежал её обнимать. До конца каникул оставался один месяц.