Гарри Малфой

– Нам нужен план, – авторитетно заявляет ему грязнокровка, усаживаясь в кресло напротив. Прикусывает кончик пера, разворачивая на столе чистый пергамент. – Если бы у меня был план, я бы не обратился к тебе... – Да-да-да, – перебивает его Гермиона, заправляя за ухо каштановую вьющуюся прядь. – Сам Драко Малфой, наследник древнего чистокровного рода снизошел до общения со мной, почти маглой. Что это, как не признак отчаяния? Или признания моего ума... Впрочем, – поспешно добавляет она, заметив насупленные брови и пылающий серым смерчем злой взгляд прилизанного мальчишки, – мы ведь встретились здесь, породив кучу сплетен и слухов, не для пустых разговоров. Наша главная цель? Какова? Разобраться, почему родители ведут себя странно. Понять, зачем прятать от окружающих шрам Гарри и цвет его глаз. Узнать, кого задумали убить рара и крестный? При чем здесь, во имя Салазара, тот Поттер, которого, может быть, и не было отродясь? К кому улетела та дурацкая птица и почему до сих пор не вернулась? Почему... Почему его брат носит точно такое же имя, как и избранный недогерой? Столько вопросов, которые Драко никогда не сможет задать. Ни этой девчонке, ни кому-то другому, не входящему в круг их семьи. "Может, даже вообще никому", – шепчет голос, который он не хочет... не может услышать. Нет-нет. Драко все расскажет брату... и скоро. Просто вначале нащупает путь. "Путь, который может вести к катастрофе..." – Замолкни! – рявкает Драко и тут же зарабатывает недоуменно-вопрошающий взгляд Гермионы и осуждающий – от мадам Ирмы Пинс. – Извини, это нервы... Я не с тобой говорил, – бурчит покаянно, а брови девчонки между тем ползут все выше и выше. Скоро и вовсе, наверное, оторвутся от лба. Но она лишь согласно кивает, водружая на стол гигантский фолиант практически выше ее головы. – Я даже не буду спрашивать, на кого ты кричал. Давай займемся делами. Итак... Гарри Поттер... – Слишком много загадок скопилось возле него. Я хотел бы понять, реален ли мальчик-который-может-быть-выжил? Откуда взялись все слухи про птицу, что улетела к нему и до сих пор не вернулась? Зачем директору Дамблдору вообще искать пацана? – Позаботиться о ребенке погибших героев войны? – сразу отвечает на последний вопрос Гермиона, успевая строчить в своем свитке, попутно марая чернилами ладошки и кончики пальцев. Драко морщится скорей по привычке. Брата ведь приучить к аккуратности он так и не смог. А у него, надо заметить, было больше ресурсов, чем у остальных членов семьи. – Не думаю. – Он качнет головой, роняя на лоб белую прядку и тут же рассеянно ее убирая на место. – Это как-то связанно с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Понимаешь? Гермиона округляет глаза, когда Драко начинает шептать и склоняется ближе. Берет ее руку, чтобы, видимо, донести, всю важность того, о чем говорит. – Волдеморт? – Не кликай, дурная! – понижает голос после очередного окрика Пинс. Вот ведь приставучая тетка! – В Хогвартсе и у стен есть уши, тебе ли не знать. – Он кивает на книгу, в которой описаны все известные тайны замка и вообще всего волшебного мира. – Ходят слухи, что он не погиб, а только на время развоплотился. Когда он решит вернуться... плохо окажется всем. И в первую очередь он захочет заполучить мальчишку, который его почти доконал. Того, о ком написано в пророчестве. Понимаешь? "А я не хочу слишком поздно узнать, что цель Темного лорда – мой брат. Только не он... пожалуйста, только не Гарри". Заучка щурится и косится на него с подозрением. Нет, ну что за... Будь его семья на стороне Темного лорда, неужели он бы не знал? Неужели они не готовились бы к возрождению господина, не проводили бы в тайне обряды, используя самое темное, запретное колдовство? Совершая день за днем преступление. "Может быть, они и делают это? Откуда ты знаешь?" Внутренний червячок сомнений вгрызается все глубже в него, и Драко трясет головой, гоня от себя наваждение. Если верить, что все это так, если только на миг допустить... Ничего тогда не имеет значения. Тогда все пропало, если они растят брата на заклание Лорду, как магловские крестьяне – бычка. Бычка, ну конечно. Оказывается, он много усвоил из жизни этих недолюдей... Гарри точно будет гордиться. – И эти слухи известны тебе от?.. От кого? Давай расставим сразу все точки над i, чтобы я могла тебе верить. Ладно? Верить? Грязнокровка? Ему? После этого рара точно усомнился б в разумности старшего сына, а мама... наверное вызвала бы кого-то из Мунго или упросила Сева снова проверить, не подвергся ли он действию каких-то темных, запретных заклятий. – Домовики, знаешь ли, любят посплетничать за уборкой мэнора или за чашечкой лимонного чая с тыквенным пирогом. А у меня есть уши и умение быть не особо заметным. Впрочем, они все еще считают нас с Гарри детьми, а потому не таятся особо. И, надо сказать, боятся ужасно, что Лорд возродится, и они попадут к нему в рабство. Только это, а не то, что ты уже надумала в своей лох... в своей голове. Гермиона вспыхивает ярко-пунцовым. В тон своему кричащему львиному галстуку. Правда, стыд не мешает ей все подмечать: – Ты назвал его Лордом... – И что же? – небрежно бросает Малфой, коря себя за прокол. Забыл что ли расхожее убеждение – так Волдеморта зовут только те, кто поклялся ему в службе до гроба? – Не повелителем же и не господином. Домовые эльфы все еще говорят о нем так. Они очень сильно боятся. – Попасть из одного рабство в другое, конечно... – фыркает девчонка. – Они – члены нашей семьи! – возражает запальчиво Драко. – Ладно, не будем об этом сейчас. Закончим с обсуждением плана, — и добавляет поспешно, памятуя, чем вообще начался разговор: — Я о плане тем и направлений, в которых мы будем искать. Видимо, нам нужна новейшая история волшебного мира и секретные документы последней войны. Они могут быть только в Запретной секции, я постараюсь добыть разрешение. – Спасибо тебе, Гермиона. – Он сжимает ее худенькую ладонь, которую, оказывается, все еще накрывает рукой. – Мне это нетрудно. К тому же с тобой... интересно разгадывать тайны... Она снова краснеет волной и в смущении опускает глаза на их руки. Скрещенные, как будто двое приносят обет. – О каких тайнах речь? Или это секрет? Гарри подходит к ним совсем незаметно, потому что они так увлеклись, что вообще обо всем позабыли. "Надо впредь пытаться быть осторожней, это мог бы быть крестный, и тогда... Обливиэйт или ссылка куда-то подальше... может быть, даже без Гарри" – О магических тайнах, – нарочито-весело отвечает он брату, отдергивая руку, как будто его обожгло. Гарри пару секунд смотрит на пальцы красной, как помидор, Гермионы. Еще немного, и придется окатить ее холодной водой, а не то все книги здесь вспыхнут в секунду... – Мы всего лишь обсуждали задание по истории магии, правда, Драко? — тараторит она, соскакивает, роняя стул и пригоршню перьев. — Простите, мне нужно бежать, я совсем забыла о времени. Рон и Невилл, должно быть, меня уже потеряли. Обсудим работу позже. – Спасибо за помощь, – Драко опять, третий раз за день, благодарит ее за участие, чувствуя прожигающий яростью взгляд. Тот, что всем кажется тяжелым, свинцовым, а на деле – как листва под дождем. Сочный-сочный и безумно красивый. – Значит, это было свидание? – Гарри на него наступает и почти хватает за галстук. Но тут же спотыкается о смеющийся взгляд. Продолжает неуверенно: – то есть... ничего между вами такого? – Ни такого, ни какого другого, дубина. Я бы первому тебе рассказал, если б что. – Дам тебе в лоб, чтобы не дразнился... – ворчит Гарри с каким-то облегчением даже. И оба тут же синхронно вздрагивают от пронзительного вопля из-под потолка: — Слизень белобрысый запал на лохматую грязнокровку из львятни. Слизень на грязнокровку запал! Слизень с ней любезничал больше часа и держал ее руку! — Вреднючий полтергейст повис, зацепившись ногами за люстру, а теперь принялся орать, корча страшные рожи, как будто что-то где-то ему прищемило. Заметив библиотекаршу, спешащую в этот отсек с палочкой наперевес, он удирает, не прекращая верещать во всю мочь своей призрачной глотки. — Снова вы! — Пинс, уперев в бока кулаки, кренится над ними, как башня, что вот-вот упадет. — Попрошу вас, господа, освободить помещение и подумать над своим поведением. Может быть, так вы запомните, что в библиотеке порядочные студенты сидят тихо и не кричат. — Но Пивз... — пытается было вставить Гарри, тогда как Драко только машет рукой, понимая, что объяснения не дойдут до адресата. По крайней мере, сейчас. — Не хочу ничего слышать, молодые люди. Вон! Они плетутся к выходу, сцепляясь локтями, шипя друг на друга, пихаясь. "Она непременно расскажет Севу, где я был, с кем, что читал... Она непременно... Надо выдумать объяснение..." Паника мечется в голове одного, он откидывает вариант за вариантом, тщась найти выход. — Белобрысый Малфой влюби-и-и-и-и-и-ился! Жених и невеста! Гриффиндор-Слизерин, — надрывается Пивз уже в коридоре. Хм... а что если и впрямь? — Так и будешь молчать? Куда вообще меня тащишь? — Он отмирает, когда Гарри хватает его за рукав и пихает в стену так сильно, что ржавые доспехи натужно скрипят, а прячущийся в шлеме маленький боггарт испуганно пищит, будто плачет ребенок. — У нас осталось дело. Только для нас, для братьев Малфоев. Или ты позабыл? — П-помню... Я думал... Решил, ты это несерьезно. — Запомни, что Малфой всегда делает то, о чем говорит. Ужас опускает ледяную руку им на затылок и гладит, заставляя мурашки бежать по рукам, по спине. — Но Драко... а как? Кто будет читать заклинание? Нужен третий. — Никаких третьих в наших делах, хорошо? Мы справимся сами. Как мы справлялись всегда. Дрались иногда из-за метел или игрушек до разбитых губ и страшных, кровавых ссадин, а после неумело заживляли раны друг другу и звали верного Добби, чтобы помог, заставив, конечно, прежде поклясться, что тот не донесет о случившимся ни душе. — Ты знаешь, что нарушивший _э т у_ клятву погибнет? — Конечно, знаю. Или думаешь, я боюсь? А чего мне бояться, если я никогда от тебя не уйду? — Я тоже хочу это сделать. Можно, Драко? — Уверен? — Может быть, даже больше, чем ты. Вот с этим утверждением Драко бы точно поспорил, но он просто крепче сжимает брата ладонь и ведет его вниз по лестнице, в подземелья, к их спальне. — Дождемся, когда все уснут. — Хорошо. * В наполненной сопением и храпом слизеринской спальне две тонких фигурки забираются на кровать и отгораживаются от мира тяжелым балдахином. Бархат и атлас. Серебро. Изумруд. Встав на колени друг перед другом, они переплетают правые руки. Драко чувствует холод пальцев и шепчет беззвучно брату: — Не бойся. — Рядом с тобой я ничего не боюсь. Немеющей от ужаса ли, или от торжественности момента, левой рукой Драко берет свою палочку — точно такую, как и у Гарри. Наверное, спутай их они, он ни за что бы не смог различить. Да и зачем? У них ведь все — друг для друга. — Наклонись ко мне ближе и говори, — хрипло шепчет старший из братьев и второй послушно кренится навстречу, почти прикасаясь губами к губам. Волшебная палочка касается их сплетенных рук. Легко, будто перышко, выпавшее из хвоста одного из павлинов, что гуляют по саду мэнора... — Клянешься ли ты, Драко Люциус Малфой, всегда в этой жизни быть рядом со мной, твоим кровным братом Гарри Сириусом Малфоем? — Клянусь, — шепчут в ответ теплые губы, обдавая дыханием с привкусом спелой малины. Из самого кончика палочки вырывается тонкий, переливающийся красно-оранжевым, хлыст и обвивает, как веревкой, их держащиеся друг за друга дрожащие руки. — Клянешься ли ты не оставлять меня по своей воле в этом замке, в нашем доме, везде, куда занесет нас наша жизнь и судьба? Он сказал "жизнь и судьба" — не "жизни и судьбы". Потому что они — это одно. Потому что оба это всегда понимали. — Клянусь. Еще один огненный хлыст срывается с кончика палочки, сплетаясь с первым, как цепочка из звеньев. Как раскаленная добела полоска металла, отливающая серебром. Так ярко, что ломит глаза. — А если тебе придется уехать... Если нас разлучат... заставят быть порознь... — Драко дергается, но не отодвигается, лишь крепче сжимает пальцы, как будто подбадривая — давай, брат, продолжай, — клянешься ли ты сделать все, чтобы отыскать меня? Чтобы вернуть все так, как должно... вернуть все на круги своя? Гарри смотрит на брата неподвижными глазами, ярко мерцающими густой зеленью под стеклами круглых очков. Драко вдруг замечает, в какую тонкую белую линию превратились его губы. И шрам на лбу вдруг так потемнел... — Клянусь, — легко выдыхает Драко обещание, как облачко пара. Ослепляющая вспышка освещает кровать, когда третий огненный хлыст вплетается в первые два, опутывая руки двух братьев так крепко, как веревка, впивающаяся в плоть до кости. Как узы, которые уже никому не разрушить. Драко утыкается Гарри в плечо и шмыгает носом, обнимая за плечи. Тот возится, пытаясь устроиться поудобнее или разыскивая что-то под грудой подушек. — Стой... Подожди... Теперь твой черед принять мою клятву.