Труба. Переход

У Оливера были проблемы. Не то чтобы он о них не знал или не пытался решить, но результат был так себе. Почему? Ну, может, потому что он терпеть не мог врачей и медицину в целом, а пытался справиться сам. У его проблемы имелось научное название — сатириазис. Это когда все время хочется, будто ты подросток на пике сексуальности, но лет тебе уже за двадцать. С этим вполне можно было жить. Современная секс-индустрия достигла таких высот, что словить очередной оргазм можно было просто нажав кнопку на пульте. Срабатывал маленький приборчик, приклеенный к промежности. Хоп и тело прошивает дрожью наслаждения. Примерно двенадцать раз в сутки. Проблема была в том, что желание усиливалось когда он нервничал, был голоден, уставал, долго спал, скучал и случайно касался кого-то кожа к коже. И когда терли брюки. Тогда кнопку приходилось нажимать чаще, удовольствие заменялось болью сухой разрядки, больше похожей на судорогу. А еще приходилось прятаться. Каждый раз лицо непременно краснело, на шее и груди появлялись пятна, и зрачки заметно расширялись. Иногда еще и сердце колотилось, как бешеное, плюс потные подмышки. Бинго! Ни одна приличная компания не желала брать его на работу. Жить за счет родителей было стыдно, он заперся в комнате, подрабатывал фрилансом, ходил в халате и постоянно дрочил, уже не замечая, что левая рука практически не отрывается от члена, а на уздечке образовалась мозоль. Дрочить при родителях было фатальной ошибкой. Мать покраснела от смущения, отец от возмущения, в результате Оливер оказался на пассажирском лайнере, летящем сквозь бескрайний космос к планете, на которой располагался самый лучший медицинский центр, занимавшийся сексуальными расстройствами. Маленький астероид кардинально изменил планы пассажиров и экипажа на обозримое будущее. Мест в пилотируемых спасательных шлюпках хватило не всем, Оливера запихнули в спаскапсулу и отстрелили в сторону ближайшей планеты. Сверкнув яркой искрой в плотных слоях атмосферы, техника заявила, что неисправна, и прежде чем окончательно выключиться и впечататься в гору, успела отстрелить кресло пассажира, давая ему шанс выжить. Большой красный парашют протащил его по кронам деревьев, и запутался в ветвях. — С прибытием, — поздравил сам себя Оливер и нажал заветную кнопку. Ничего не произошло. Он нажал еще раз, потом еще десять раз, но уже и так стало понятно, что волшебная оргазмозапускалка больше не работает. — Ебать, — выругался Оливер и принялся расстегивать ремни безопасности. Только сейчас он подумал, что следовало посмотреть с высоты где находится ближайший город. Спускаться было страшно, поэтому он все время старательно зажмуривался. Теперь его со всех сторон окружали деревья, пели птицы, вились насекомые, и одуряюще пахло переспевшими фруктами. Одновременно захотелось трахаться, отлить, есть, пить и… трахаться. — Начнем с главного, — расстегнул ширинку Оливер, устраиваясь на ближайшей толстой ветке. Привычные действия успокоили, теплая солнечная погода, и буйные краски разноцветной растительности радовали истосковавшийся по природе организм жителя мегаполиса. Огромный плод на вид и вкус напоминающий персик, внушал веру в счастливое будущее. Скоро его найдут. Главное не уходить от места посадки. Чем жарче припекало солнце, тем сильнее потело тело в плотном комбинезоне. Раздеться оказалось на удивление приятно. Найдя поблизости небольшую полянку, Оливер расстелил комбинезон и лег загорать. Потерпеть крушение в таком райском месте — это ли не мечта. Проснувшись под вечер, Оливер с удивлением отметил, что совершенно не хочет… А, нет, показалось. Стоило дотронуться до члена, и он встал, как автостопер у дороги. Не хватало таблички «Возьмите меня!», но Оливер и так понимал его немой призыв. — Ты мой ненасытный, — приласкал он головку большим пальцем и пошел осматривать окрестности, параллельно гоняя шкурку. То, что на нем из одежды — сапоги, Оливера совершенно не смущало. Одеться он всегда успеет. Минут через двадцать плутания по подлеску, в сотый раз наколовшись о ветку, он вспомнил, что комбинезон остался лежать на поляне и решил за ним вернуться. Еще через полчаса понял, что лучше бы шел куда шел. Если раньше кусты были просто плотными, то теперь еще и жутко колючими. Или они к ночи отрастили колючки? Последнее предположение оказалось верным. Прямо на его глазах маленькая птичка, присевшая на ветку, оказалась проткнута тремя тонкими длинными шипами. Оливер дернулся уйти и вскрикнул от внезапно пронзившей боли. Длинный шип проткнул насквозь его яйца. По телу разлилась предательская слабость, ноги стали ватными, он потянулся выдернуть шип и напоролся на другой. — Еба-а-ать, — севшим голосом протянул Оливер, замирая. Шип торчал из ладони, но крови не было, зато ветка стала заметно краснеть. — Еба-ать! — осознав, что ему предстоит быть высосанным какими-то хищными кустами, с совершенно другой интонацией выругался он и, не обращая внимания на нарастающее головокружение, быстро освободился от шипов, огляделся и ломанул к ближайшей прогалине. Колючки больно втыкались в кожу и оставляли глубокие царапины, пытаясь остановить добычу, но Оливер прорывался на свободу с упорством бронированной военной машины. Выскочив из зарослей, он неуклюже взмахнул руками, оскальзываясь, и по шею ухнул в жидкую грязь. — Пиздец, — констатировал он, чувствуя, что встать не может, запутавшись в каких-то гибких корнях. Над головой взметнулись отростки, соединяясь концами. — Шалашик, — булькнул Оливер, отплевываясь. Его вздернули на ноги, не давая захлебнуться, и прижали спиной к отвесной стене ямы. Один из корней… или одно из щупалец неизвестного монстра, подловило момент и плюнуло в рот сладким. Адреналиновая трясучка начала утихать, в животе привычно заныло, яйца поджались от накатившего желания. Первый толчок в задницу он пропустил, потому что щупы атаковали его рот, растягивая щеки и разжимая зубы. Оливер закашлялся и почувствовал, как в горло проскользнула одна из этих штук. Тут же накрыло паникой, он рванулся изо всех сил и замычал от прострелившей задницу боли. Другой щуп уже копошился глубоко внутри и чуть не вырвался вместе с кишками. «Ебать!» — подумал Оливер, и впервые был предельно близок к реальности. Убедившись, что он больше не вырывается, щупы занялись процессом выкачивания спермы. Непривычная к вторжениям задница отзывалась болью разной силы, пока щупы не растянули ее как следует. К тому времени рот оказался свободен и Оливер мог в свое удовольствие орать и мычать, от безостановочного движения скользкого жгута из щупов, стоя в грязи почти по оттянутые яйца. Меньше всего его сейчас занимал вопрос гигиены. Впервые за последние годы непрерывной дрочки, он чувствовал, что близок к удовлетворению. Ночь вступила в свои права, потом забрезжило утро, а неутомимые тентакли отпускать не собирались. После очередного оргазма Оливер впадал в забытье, отдыхал, повиснув на путах, и все начиналось сначала — один щуп кормил, остальные трахали. В очередной раз придя в себя, Оливер понял, что его несут, перекинув через плечо. Взгляд уперся в пушистый белый хвост, чуть прикрывавший мускулистый зад. Тот, кто его нес, двигался большими скачками, и Оливера тут же укачало. Тошнота подкатила к горлу и, не успев ничего предпринять, он сблевнул сладкой жижей прямо на этот белоснежный хвост. Владелец хвоста взвизгнул и неаккуратно сбросил его в кусты, растущие вдоль протоптанной тропинки. Матюкаясь и шипя, Оливер отполз подальше, приметил удобное дерево и полез вверх, прячась за стволом. В голофильмах он видел, что если тебя несут таким образом, а потом еще и кидают, то ничего хорошего от такой встречи ждать не стоит. Сквозь листву и ветки он смог разглядеть трех странных существ. Высокий, которого он испачкал, по пропорциям походил на человека, только имел короткий заячий хвост, длинные уши и подвижный розовый нос с белыми усами, которыми он забавно шевелил, визгливо ругаясь. Белая шерстка на голове даже на вид была мягкая и шелковистая. Мальчик-зайчик крутил головой и выворачивался, пытаясь оценить масштаб ущерба, нанесенный хвосту. Рядом скакали две грудастые заиньки с аккуратными хвостиками, покрытые розово-белым пушком по всему телу, и громко хихикали. За спиной у каждой висела плетеная из травы сетка с фруктами и корешками. Кое-как отчистив хвост, зай схватил ближайшую зайчиху за уши и ткнул себе в пах. Она без сопротивления открыла рот, легко заглатывая длинный тонкий член. Даже через шелест листьев Оливер слышал причмокивание и хлюпанье, сопровождавшие процесс. Собственный член тут же встал. Оливер погонял его в кулаке, но после щупов в заднице это совершенно не впечатляло. А зай, тем временем развернул свою подружку, схватил за бедра и принялся бешено долбиться, как это делают одноименные зверьки. — Еба-а-ать, — страдальчески протянул Оливер и попытался засунуть пальцы себе в анус. Дрочить и трахать себя одновременно, сидя на корявой ветке, было совершенно невозможно. Решительно сжав зубы, Оливер спустился вниз и вылез на тропинку, пробравшись через кусты на четвереньках. — Э-э-э, привет? Зай отбросил зайчиху и встал в боевую стойку, молотя воздух кулаками. Выглядел он не столько страшно, сколько смешно, с этими своими трогательно розовыми изнутри дрожащими ушками и мотающимся из стороны в сторону членом. Оливер улыбнулся и шагнул вперед. — Не подходи! — обнажил тот крупные резцы, острые даже на вид. Зайчихи взвизгнули и бросились врассыпную. — Да я ничего, я не обижу! — поднял руки ладонями вперед Оливер, отступая назад. — Ты так пялил эту, заю свою, что мне тоже захотелось. Можно? Ошарашенный поворотом дел зай остановился и быстро заморгал. Оливер для наглядности выставил свое достоинство, мол «во, не вру», и провел по нему рукой. Зай отмер. — Нападать не будешь? — Нет. — В зад дашь? Оливер развернулся и нагнулся, упираясь руками в колени, для устойчивости. Зай свистнул и одним прыжком оказался рядом, присел, лизнул растраханную дырку, запустил пальцы. — Пустой, странно. Обычно Дом деток напихивает. — Не успел, видно. Давай, не тяни, — велел Оливер, нетерпеливо переступая. Заинтересованные происходящим заиньки уже вернулись и быстро соображали, как поучаствовать в намечающемся процессе. Одна встала на четвереньки и подлезла Оливеру меж ног, ловко насаживаясь на член. Теперь он мог упереться в ее спину, потому что зай все же въехал в него по самые яйца и сразу взял привычный темп, от которого мгновенно загорелось нутро. Оставшаяся не у дел заинька села перед подружкой и раскинула ноги, демонстрируя аккуратную розовую лодочку без единого волоска, с выступающей горошиной клитора. Та зая, в которую долбился Оливер, принялась ее вылизывать и посасывать, то и дело тыкаясь носом. Оливер почувствовал себя в личном раю и кончил первый раз. Потом они с заем разделились и доставили девочкам удовольствие вместе и каждой отдельно, натягивая так и этак. После пятого оргазма Оливер понял, что, кажется, хватит. — Ну, вы охуеть, как круты, — переводя дыхание, улыбнулся Оливер, поглаживая заинек по мягким жопкам. — Ты тоже молодец, — сплюнул в сторону зай. — Из какого племени? — Племени? У вас тут первобытный строй что ли? — огляделся Оливер, но вокруг был только лес. — Строить мы не умеем, нас для секса создавали, — проворковала правая заинька и прижалась к нему упругой грудью. — Так вы модификанты?! — Потомки метаморфов. Однофазные, — грустно теребя сосок сообщила левая заинька. — Моя мама могла быть девушкой и зайчиком, а я вот, ни то ни другое. — По мне, так еще круче получилось, — успокоил ее Оливер, щекоча под хвостом. — А я с Земли. Крушение потерпел. — Человек?! — воскликнули они все трое разом и огонек, промелькнувший в их глазах, Оливеру очень не понравился. — Человек. А что? — настороженно поинтересовался он. — Ничего, — натянуто улыбнулся зай. — Ты есть хочешь? Мы фруктов набрали. Тут до нашего Дома не далеко. — Хорошо, что не далеко. Мне уходить от места посадки нельзя, искать будут. — Еще люди прилетят? — Ну, да. Забрать меня домой. — Хорошо, — кивнул зай и подтолкнул его в спину, заставляя идти вперед. Девушки подхватили корзинки и запрыгали друг за другом по тропинке. То, что они торжественно называли Домом, оказалось вялым полупрозрачным куполом из неизвестного материала. Вход напоминал отрезок кишки большого диаметра. Оливер думал, что добычу занесут внутрь, но девушки бросили корзинки у входа и резво поползли на четвереньках внутрь, оглядываясь и маня его следом. — Это сними, — ткнул зай пальцем в сапоги. Разуться перед входом в дом было естественно, но почему-то Оливеру внезапно стало страшно. Грязные сапоги остались единственным предметом из его мира среди бесконечных джунглей и странных существ. — А звери не унесут? — пристраивая обувь в углубление у стены, спросил Оливер. — Не, — поспешно мотнул головой зай. — Лезь. Внутри оказалось душно и пахло кислым. Заиньки лежали у мягких стен, со щупами во рту и нижних отверстиях. Одна уже спала, другая лениво ласкала себя пальцем. Увидев щупы, Оливер дернулся выбраться обратно, но его не выпустил зай, постучал по полу, вытащил один щуп, потом еще пару, направил на Оливера. Те быстро сообразили, что от них хотят, поймали человека за ноги и шею. — Будешь дергаться — придушат. Дому нужна сперма, иначе он умрет, ты будешь его кормить, он тебя. Все честно. Оливер возмущенно захрипел, но тут же почувствовал, что удавка на горле сжимается, и затих, судорожно ловя ртом воздух. Хотел непрерывного секса? Получи. И впредь желай аккуратнее. Чтобы не терять бесценный материал, Дом закрепил в его уретре тонкий ус, который всасывал все, что выделял человек с этой стороны. Оливер пробовал выдернуть ненавистный ус, но только орал от раздирающей боли. — Прекрати, если он хочет удержать, ты ничего не сделаешь. Радуйся, что ходить тебе дает. Мог бы в кокон закатать и лишить сознания, как соседний Дом, когда у него был человек, — рассказал зай, которого так и звали Зай. — Был? — Умер и дом его переварил без остатка. Вы, люди, такие хрупкие. — Мне душно. Вели ему меня отпустить, я погуляю и вернусь, — попросил Оливер. Заиньки, которых звали Ушастик и Пушистик, прыснули в кулаки и синхронно покрутили пальцем у виска. — Другие уже знают, что ты у нас есть, Дом выздоровел и подрос, сразу заметно. Как выйдешь, так украдут. — А другие могут сюда войти? — оглянулся на открытый вход Оливер. — Могут. Не бойся, я охраняю. Вот, зайки персиков принесли, ешь, — он достал из-за спины крупный плод, протянул Оливеру. Местные персики оказались вкуснее земных, сочные и мясистые, с маленькой косточкой и нежной мохнатой шкуркой. Оливер весь перемазался соком, и Дом выпустил множество мелких щупов, которые стали чистить и смазывать его, попутно возбуждая. Если бы не щуп на шее и скука, жизнь была бы почти сносной. Тепло, мягко и постоянно трахают. Вот и сейчас, в сомкнутый анус аккуратно постучались и мазнули слизью. Не то чтобы Дом деликатничал, он бывал и груб, но чаще пользовался своей химией. Слизь содержала возбуждающие вещества, от которых Оливер дурел и открывался столько раз, сколько требовал Дом. Иногда к щупам присоединялся Зай, втискивая меж плетей свой хуй. Оливер тонко визжал и ругался, подаваясь назад и кончая глубоко внутри. Организм уже не тратил время на внешнее возбуждение, член мог оставаться мягким целыми днями, поднимаясь только утром. Дни шли один за другим, Оливер давно потерял счет времени, цивилизованная жизнь возвращалась только во снах и редких воспоминаниях. Первое время он рассказывал зайцам о Земле и других планетах, на которых бывал, о достижениях науки и техники, различных приспособлениях, которые облегчали жизнь людей, но метаморфы только хихикали и занимались любовью. Они были твердо уверены, что люди нужны чтобы кормить Дом, остальное лишнее, и вообще, стоит ли терять время на выслушивание глупых фантазий, когда можно провести его гораздо приятнее. Первой пропала одна из заинек. Ушла набрать еды и не вернулась. Зай три дня подряд ходил ее искать, в итоге принес грязный, ободранный хвостик. Так Оливер узнал, что рассказы о диких собаках не страшилки, а реальность. Логично было предположить, что в лесу живут не только хищные кусты, но и другие любители крови и мяса, однако в Дом никто не рвался, и Оливер забыл о внешних опасностях. Он вообще забывал все больше, потому что Дом, постоянно держа его в затуманенном состоянии, чтобы не бузил и не пытался сбежать. Вторая заинька пропала еще через несколько дней. Зай ходил мрачный, но искать не стал. В порыве откровенности рассказал, что по соседству было еще два Дома, в которых жили заячьи семьи. Один Дом умер на прошлой неделе, придушив всех жильцов, второй не закрылся на ночь два дня назад и в него пробрались коты — большие рыжие твари, когда-то созданные для охоты и развлечения. Дом опознавал их как модификантов и впускал. Вырезав прежних жильцов, коты приходили подлечиться и отдохнуть. Когда они появлялись, Зай трясся, свернувшись комком, и молился, чтобы тот Дом придавил жестоких убийц. Собственно так и вышло, но этого не увидели ни Зай, ни Оливер. Зай ушел накануне, искать безопасное место, а Оливер валялся в отключке. Дом не мог обеспечить его полноценным питанием, и парень стал падать в голодный обморок. А может мозги уже были затуманены настолько, что начали отключаться. Как бы то ни было, придя ненадолго в сознание, Оливер понял, что совершенно один и помощи ждать неоткуда.