Труба. Переход

Солнце светило прямо в глаза, и Оливер прикрыл лицо рукой. В спину упиралось что-то твердое, пришлось повернуться на бок. Теперь солнце поджаривало руку и спину, ставя перед тяжелым выбором: продолжать спать и сгореть или проснуться и отползти в тень. Двигаться категорически не хотелось. — Мам, ма-а-ам! Раскрой зонтик, а то печет, — не открывая глаз, попросил он. — Раздались шаги, припекать перестало. — Спасибо. Снился какой-то дурацкий сон, что его выбросили в спасательной капсуле на дикую планету и отдали в рабство странному дому с тентаклями, который сосал сперму прямо из яиц, забравшись туда длинным щупом. Бр, приснится же такое. Это все от духоты, в том Доме было невероятно душно. Или душно было от того, что один щуп постоянно сжимал горло? Шея зачесалась, и Оливер поскреб ее отросшими ногтями. Тут же зачесалась спина, нога и нос. Над ухом зазвенел комар, а пятку пощекотали. — Мам, отстань! Вечно ты со своими шуточками. Что же он такое делал, что так вымотался? Тело ломило, как после долгой тренировки. Неужели Сэм уговорил его сходит в зал? Надо пометить в ежедневнике, никогда больше так не делать. — Мам, принеси ежедневник. Он на столе рядом с компом, — то, что он живет в высотном доме и загорать там совершенно негде, в голову не пришло. Тихие шаги, сдавленное хихиканье и в руку ткнулось что-то горячее и цилиндрическое. Ощупав предмет, Оливер хотел возмутиться, потому что его ежедневник был отделан самой лучшей синтекожей, которая сидела как влитая, а не елозила под пальцами, к тому же он был перемазан чем-то липким и скользким, а это уже ни куда не годилось. Вдохнув поглубже для гневной тирады, он все же сел и только после этого открыл глаза. В руках он держал член: заметно крупнее его собственного, зеленоватый, и с дополнительным кольцом под головкой. От тисканья и ощупывания член обильно сочился смазкой, пачкая руку. Крепилось это анатомическое чудо к не менее совершенному телу, зеленовато-оливкового оттенка. — Здрасссьте, — растерянно протянул Оливер, задирая голову. — С возвращением, — одними глазами улыбнулся мужчина Оливеровой мечты. — Можешь отпустить, я не сбегу. — Ой, да, конечно, — он велел пальцам разжаться, но те некоторое время сопротивлялись, не желая отпускать такое сокровище. — Кичиро, я же говорил, на солнышке он быстро очухается! — гаркнул красавец в сторону странной палатки. Присмотревшись, Оливер вновь зажмурился, ущипнул себя и медленно открыл глаза. Сон оказался не сном. Он сидел на вытоптанной земле, прикрытый от солнца лопухом — переростком, рядом с ним, вывалив языки, растянулись две здоровенные псины, вокруг цвели и пахли джунгли, у края которых примостился Дом. Монстр, затрахавший его почти до смерти существовал в реальности, поблескивал глянцевым куполом и багровел входом-трубой. — Еба-а-ать, — тоскливо протянул Оливер и откинулся назад, лишь в последний момент сообразив сгруппироваться, чтобы не долбануться затылком. Из Дома выбрался еще один парень, не такой красивый, но тоже ничего. Характерное для местных отсутствие одежды позволяло рассмотреть его со всех сторон. Среднего роста, с обкромсанными кое-как темными, вьющимися волосами, отливающими на солнце медью, жилистый, но не тощий, исчирканный мелкими шрамами, с красивыми ровными ногами и… — А где член? Между ног у незнакомца было ровно, как у андроида. — Люди все такие озабоченные? — спросил красавчик. Парень показал ему кулак, помахал Оливеру рукой, приветствуя, и представился: — Я — Кичиро, это Юкиморо, а любитель чужих членов — Ичи, симбионт, — он потянул себя за кожу в паху, и она отошла толстым шевелящимся пластом. Оливер резво отполз назад, царапая задницу, и уперся спиной в собаку, которая, недолго думая, дружелюбно мазнула по лицу слюнявым языком. — Это Ан, а вон тот с черной мордой — Цвай. Не бойся, они сейчас сытые. Оливер икнул и замер под внимательными взглядами четырех пар глаз. — Стоять сможешь? — Кичиро протянул широкую ладонь, на фоне которой пальцы Оливера казались чуть ли не детскими. Оливер и раньше не блистал габаритами, генетика и образ жизни не способствовали, а после изнуряющего секс-марафона и плохой кормежки, совсем отощал. Встать смог, но ветром качало. — Где ты ветер нашел? — удивился Юки. — Это тебя от слабости ведет. — Он телепат, не пугайся, — подставил плечо Кичиро, а потом и вообще подхватил на руки, перенося его в тенек к Дому. Мягкая стенка удобно прогнулась под спиной, из земли вылез тонкий щупик и застенчиво повозюкал по бедру. Оливер вскрикнул и отодвинулся, щуп пропал. — Чего это он?! — Извиняется. Дома не злые, скорее глупые. Они никогда не выкармливали людей и стремятся выжить любой ценой. Ты помог ему, мы поможем тебе, ты — нам, — пояснил Юки. Оливер быстро прикинул, чем он может быть полезен кроме спермы, которая ценилась тут превыше всего и ничего не надумал. — Знания, — подсказал Юки. — Мы можем пойти в город, но многие вещи нам не знакомы, можем догадываться об их назначении, но не знаем наверняка, а Дома разобщены и болеют, от них сейчас мало толку. Надо понять, что делать дальше. — Хотите вдвоем спасти мир? — Почему вдвоем? С тобой уже трое, — улыбнулся одними глазами Юки. — Для начала ты научишь нас кормить тебя правильно. Ты же не ешь сырое мясо? — Нет. А у вас есть мясо? — И рыба, и птичек можно наловить. Я шестилапов люблю и личинок. — Шестилапов? На секунду замерев, Юки приподнял ближайший лист. — Во. — Жук. Мы называем их жуками. — Этот маленький, не наешься, а бывают большие, жирные. Оливеру показалось, что еще немного и Юки начнет капать слюной от одной мысли о вкусных жуках. Стало смешно. Такой экзотический красавец любит закусить жуками, как какая-нибудь ящерица. Оливер ничего не имел против поедания жуков, он и сам, мальчишкой, пробовал жареного кузнечика, когда летал с родителями во Вьетнам, но почему-то интонация, с которой Юки говорил о жуках, заставила расслабиться. Отчаяние прошлых дней растворялось, и серым табачным облачком улетало из груди. Оливеру стало сразу грустно и радостно. С одной стороны — он потерял все, что имел. С другой — жизнь продолжается. — Люди еду готовят. На заводе делают полуфабрикаты, а дома мы их размораживаем или восстанавливаем водой, — рассказал Оливер и сразу понял, насколько бесполезна эта информация посреди джунглей. — Когда мы ходили в поход, то брали брикеты и поджигали их, чтобы погреть еду из банок. — У нас нет ничего из этого, — заметил подошедший Кичиро. — Еда в банках давно испортилась, а брикеты рассыпались в пыль. У нас есть сырое мясо, ветки и вот это, — он показал маленький прямоугольный предмет. — Эта штука плюется огнем. — Это зажигалка, хорошая, туристическая, — Оливер убедился, что зажигалка исправна и кремень легко высекает искру. — Только пустая почти, надо заправлять. Если разжечь костер, то можно пожарить мясо. — И как это сделать так, чтобы не сжечь все джунгли? Я случайно целый дом сжег, — показал шрам на бедре Кичиро. — Не давать огню сильно разгораться. Принесите сухие ветки, я покажу. К веткам пришлось искать сухой мох и траву, дуть, кашляя от дыма, махать широкими листьями, уворачиваясь от летящих искр, тушить случайно загоревшийся куст (Вот какие ветки надо было ломать!) и начинать все заново, потому что забыли принести топлива про запас и огонь потух. Когда костер все же разгорелся, жарили мясо, нанизав его на палочки. К вечеру Оливер вспомнил, что можно запекать мясо в углях и Кичиро отправил Юки искать подходящие листья, чтобы обернуть куски. До самой ночи они носились с ветками и, сначала сырым, а потом сгоревшим мясом, так и не уловив момента перехода одного в другое. — А если бы у нас была кастрюля, то можно сварить суп! — выудил из недр памяти еще одно блюдо Оливер. — Нет! — развалился прямо у потухшего костра Кичиро, раскидывая руки и ноги. — Готовить еду сложно и долго, — заявил умотавшийся Юки. — Сырое мясо есть быстрее и чище. — Он был весь в черных и серых пятнах, будто нанес маскировочную окраску. — Мы научимся, — заверил его Кичиро, изображавший морскую звезду при отливе. Только Оливер ничего не сказал, потому что уже сыто посапывал, уткнувшись в собачий бок. Мясо приятной тяжестью лежало в желудке и внушало веру в счастливое будущее. Спать под открытым небом метаморфы сочли плохой идеей. Убедившись, что костер окончательно прогорел, и никакого мяса не осталось, они подхватили спящего Оливера и занесли в Дом. Хоть готовка и оказалась делом муторным, и даже опасным, маленький совет постановил, что кормить своего человека надо, поэтому будут думать, как упростить процесс. — Попробую поговорить с Домом, — укладываясь рядом с Кичиро, зевнул Юки. — Может он знает, как люди обходились без всех этих штук, которые теперь не работают, — согласился Кичиро и напряженно замер. Обычно Юки спал черным зверем, но сегодня остался гуманоидом, чем жутко смущал Кичиро. Организм весьма недвусмысленно реагировал на совершенное во всех отношениях тело Юки, а тот будто ничего не замечая, подгреб Кичиро к себе, прижал спиной к груди и уперся пониже поясницы твердым членом. — И что ты делаешь? — не выдержав издевательства, просипел Кичиро в темноту. — Сплю? — подвигал бедрами Юки. — Тебе неудобно? — Как тебе сказать… Не то чтобы совсем неудобно, но я бы поменял положение. — Так меняй, — ослабил хватку Юки. Немного поелозив, Кичиро сместился немного вверх и закинул ногу на чужое бедро. Теперь кончик члена Юки упирался в сжатый анус Кичиро, пачкая его обильной смазкой. Стараясь не торопиться, Юки осторожно толкнулся вперед, чувствуя, как тренированные мышцы впускают головку, а потом второй гребень. Кичиро прогнулся сильнее и мысленно застонал. Орать при Оливере он стеснялся, а Юки понимал его и без слов. Чем больше выделялось смазки, тем легче скользил член, временами выскальзывая и вновь врываясь в открытое навстречу ему нутро. Хлюпанье и шлепки сопровождались рваным дыханием и невнятным поскуливанием, становящимся все выше и выше. Когда стоны перешли в писк, Кичиро кончил, пачкая пол Дома выделениями, заменяющими метаморфам сперму. Юки вцепился в его бедра и ускорился, доводя себя до разрядки. — Не вынимай, — попросил Кичиро, насаживаясь поглубже на еще не до конца опавший член. — Как хочешь, — прижался плотнее Юки, и через секунду уже спал, довольный окончанием длинного дня. У Кичиро наоборот, сон как рукой сняло. Он лежал и сосредоточенно сжимал анус на чужом члене, пока тот опять не стал твердым. Крупная головка и двойной гребень приятно растягивали внутри, вызывая желание мурлыкать. Что-то все же ему досталось от кошачьей ипостаси. Например, ебливость. Он принялся едва заметно покачиваться, отмечая каждую искорку удовольствия, проскакивающую в животе, прилив крови к собственному члену, который можно сжимать и поглаживать в такт, массируя большим пальцем чувствительную точку на уздечке, наслаждаясь наполненностью и защищенностью. Это был их первый настоящий секс, и неизвестно когда Юки согласится еще, если вообще согласится. Он всегда твердил, что ему не надо. Кичиро так и не понял, шутит он или правда, поэтому хотел получить этой ночью по максимуму. Конечно, ему хотелось оказаться верхним, заставить Юки потерять контроль, метаться и подмахивать, прося еще и еще, но это только мечты. Так тоже хорошо. Он почти до боли сжал свой член в кулаке. И это «почти» кинуло его за грань. Юки завозился и вздрогнул, воспринимая чужой оргазм как свой. Размышляя, не зайти ли на третий круг, Кичиро не заметил, как уснул. Утро началось с сипящего крика. Дом решил, что Оливер уже достаточно отдохнул и поймал его щупом за горло, сразу придушивая для лучшей сговорчивости. Юки пережал щуп, напряженно помолчал, и тот нехотя втянулся под пол. — Выйдем-ка, — кивнул Оливеру. Тот быстро пополз к выходу, шлепая по полу ладонями и коленками. Темные тучи и близкий гром непрозрачно намекали, что скоро дождь доберется и сюда. Оливер зябко обхватил себя руками и переминался с ноги на ногу, бросая вопросительные взгляды на бродящего по поляне Юки. Наконец тот остановился напротив, поглядел на покрытого гусиной кожей человека. Оливер сжался сильнее под непроницаемым взглядом метаморфа. — Я запретил Дому прикасаться к тебе без моего разрешения, он будет подчиняться, но сам понимаешь, тебе придется, так или иначе, подкармливать его спермой. Если бы метаморфы были на это способны, без проблем, хоть никогда не кончай, но мы не можем, поэтому ты так ценен. — Мне говорили, да, — кивнул Оливер. — Я буду его кормить, только пусть не душит, — он потер красную полосу на горле, оставшуюся от щупа. — Со мной выбросили в капсулах еще людей… — Много? — Не знаю. Когда меня запихивали в кресло, я видел, как отправляли других, и штук десять капсул стояло открытыми. Я хотел бы узнать, что с ними стало. — Я могу попробовать спросить у Домов. Крупные капли с размаха врезались в пыль и оставляли ровные ямки. Из джунглей прибежали собаки, уселись у входа в Дом, и уставились на Юки немигающими взглядами. — Чего это они? — удивился Оливер. — Будет большой дождь, надо поторопиться. Он запустил собак в Дом, велел Оливеру сидеть внутри, а сам рванул к ближайшему дереву за фруктами. Если собаки хотят спрятаться, значит может быть наводнение. Низина и река неподалеку вполне способствовали. Повинуясь телепатическому зову, из Дома выскочил заспанный Кичиро и шлепая по мокрой траве, побежал следом. Получив в свое распоряжение собак, Дом тут же принялся их чистить и ублажать со всех сторон. Оливер понял, что если немедленно не уйдет, то его просто вырвет. Он заполз в трубу и сел у выхода, привалившись к мягкой стене. Дождь набирал силу и скоро окружающие джунгли превратились в размытые пятна, а по земле потекла река. Вода еще не подобралась достаточно близко, но Оливер уже чувствовал, как труба пульсирует, желая закрыться. На минуту показалось, что Юки и Кичиро никогда не вернутся, и он опять останется наедине с Домом и собаками, которые проголодаются и съедят его. Навалилось тоскливое уныние. Он обнял колени руками и тихонько завыл. — Хэй, ты чего? — вынырнул из дождя Кичиро с пятью большими персиками, прижатыми к груди. — Помоги, а то уроню сейчас. Оливер несколько минут моргал на него сквозь слезы, потом забрал два персика, бросил прощальный взгляд на свободу и полез внутрь Дома, представляя, что там творится. К счастью собаки уже угомонились и спокойно спали, положив морды друг на друга. Мокрый и довольный вкатился Юки еще с десятком разнообразных плодов, ссыпал все в кучку, подпрыгнул, отряхиваясь. Огляделся, постучал по потолку, Дом послушно сделал крышу прозрачной, стало светлее. — Оли, что ты делал, когда не мог выйти на улицу? — спросил Кичиро, устраиваясь у стены и выбирая самый спелый и помятый персик. — Дома я редко выходил на улицу, — садясь подальше от всех, вздохнул Оливер. — Почему? Понимая, что просто так не отстанут, Оливер начал рассказывать про Землю, свой город, семью и болезнь, которую Дом вытрахал из него, кажется, навсегда. Одна мысль о сексе вызывала спазмы в животе. — Парни, а как в Доме ходят в туалет? — внезапно прервал он свой рассказ. — Обычно Дом сам чистит, — чуть приподнялся Юки, демонстрируя, что соединен с полом щупом. Оливер покраснел и кивнул понимающе. — А воду слить можно так, — вскочил на ноги Кичиро, ткнул кулаком в стенку у выхода, и показал на образовавшееся отверстие. — Ну, или тоже щупом. Нужно? — Не. Привычные метаморфы не видели ничего особенного в таких способах избавления от отходов организма, Оливер же сгорал со стыда только подумав, что все видят, как в него лезет щуп, или он пихает член в дырку, выдавленную в стене. А если учесть, что о щупе теперь надо просить Юки, чтобы тот приказал Дому… Господи, за что это все ему?! Юки прекрасно знал, о чем думает Оливер, но не понимал, что с этим делать. Решил просто отслеживать мысли человека, чтобы помочь в нужное время. — У нас в ненастные дни взрослые рассказывали то, что узнали от Дома. Он много циклов стоял у научного центра, лечил ученых и заодно узнавал, над чем они работают. После Большой Беды они приходили все реже и реже, а потом совсем перестали. Мы тогда переселились в Дом окончательно, а до этого жили в одном из заброшенных зданий в лесу, и в туннелях от старой подземной дороги, — рассказал о своем прошлом Юки. — А я жил неподалеку от большого города. Там даже космопорт был! Я как-то мимо одного входа шел, а из него щупы полезли, вот такие, — соединил руки кругом Кичиро. — Представляете, какой громадный должен быть симбионт! Его собственный симбионт распластался на плече сонной тряпочкой. — Не может такого быть, — скептически поджал губы Юки. — Я тебе говорю! А еще однажды… Если Юки рассказывал четко и по существу, то Кичиро фонтанировал эмоциями, изображал свои приключения в движении, играя за разных героев и говоря на разные голоса. Его путешествие напомнило Оливеру одну из компьютерных игр и пару фильмов, которые он пересказал в красках. А потом так увлекся, что выдал и про заинек, которые его заманили в Дом, и про диких котов, которые поели хвостатых подружек. — А я думал, чьи такие странные уши по лесу разбросаны, — хлопнул себя по лбу Кичиро. — Юки, они же зайцы, размножаться быстро должны. — Сами от себя? — А, ну, да, человек у них совсем недавно появился. О, Юки, ты точно знаешь. Наши Дома в поселении, создают мальчиков с вот такими яйцами. Он пытается сделать метаморфов со спермой? И женщины у нас рожают не одного, а двоих или троих детей, сразу мальчиков и девочек. — Как интересно, — оживился Юки. До темноты они обсуждали возможности Домов в генной инженерии, а потом проснулись собаки и захотели бегать. Юки пытался вытолкать их на улицу, но вода залила вход и Дом не открылся. Тогда он стал гонять их кругами, пока те не свалились без сил, высунув языки. — Так, кому еще не спится? — уперев руки в бока, спросил он. — А что ты можешь предложить? — заинтересованно дернул бровью Кичиро. Юки с хрустом размял руки, выворачивая сцепленные кисти ладонями наружу. — Не надо! — взвизгнул Кичиро и спрятался за Оливера. — Я еще ничего не делал, — медленно двинулся в обход Юки. Мгновение, и вся компания лежит на полу вповалку. Оказалось, что Кичиро боится щекотки, а Юки потрясающе целуется и не против быть посередине, позволив Оливеру пристроиться сзади, но только если Кичиро будет к нему лицом. Провернуть этот финт оказалось непросто, потому что Оливер выдохся через пять минут, но они справились. Дом тоже в накладе не остался, тщательно почистив Юки позже, когда они уже спали, устроив Оливера посередине. В благодарность Дом поделился информацией о других людях, которые попадали на щупы. Как только спадет вода, можно отправляться дальше.