Дом без номера

      Открыв калитку, Алекс услышал, как Дани на втором этаже подошёл к окну. Его лица сквозь занавеску видно не было, но Алекс чувствовал его взгляд. Он подошёл к дому. Дверь была не заперта. Как только Алекс шагнул внутрь, Дани сказал сверху: — Поднимайся быстрее. Я как раз дочитал последнее письмо. Алекс поднялся по лестнице. Даниэль сидел на кровати, рядом лежала стопка листов — Алекс узнал свои письма. — Очень мило с твоей стороны было их распечатать. Навевает ностальгию. Ты всегда был старомодный и сентиментальный, как пожилая эмигрантка. — Это мне говорит тот, кто пишет ноты от руки, — усмехнулся Алекс, ложась рядом в ногах кровати и опираясь на локоть. — Сам расскажешь про Нику или сразу перейти к страшным угрозам? — лениво спросил он. Даниэль закатил глаза. — Я не сказал тебе тогда, потому что хорошо запомнил реакцию Бенедикта на то, что ты обратил меня. Я не хотел проблем. — Как ты посмел притащиться с ней ко мне домой? — Ох, Лекс, не все ли теперь равно? Ты уже порадовал Макса рассказом о том, что его подружка одна из нас? — Конечно, нет. И тебе запрещаю. — сказал Алекс таким тоном, что в лице Даниэля поубавилось веселости и нахальства. — Но ты сам понимаешь, что в противном случае он узнает от нее самой. Хотя, пока она разыгрывает представление очень убедительно, — сказал Даниэль почти серьезно. — Так запрети ей рассказывать. Ты ее создатель, просто прикажи ей молчать. Сейчас не время. Я хочу начать работать над проектом, в котором будет задействован Макс. Если сказать ему, он отвлечется и застрянет здесь и, чего доброго, будет уговаривать ее обратить его, — задумчиво ответил Алекс. — Все как обычно вертится вокруг твоего удобства, магистр. Даниэль встал и прошёлся по комнате. — Пришли мне фото той книги, списка Кастеллы, и как можно скорее. Я согласен искать этот твой портал. Алекс сел и пристально посмотрел на него. — Только, Дани. Мы будем вести себя, как партнёры. Никакой двойной игры, никаких сюрпризов. Ты понял? Иначе… Даниэль тихо засмеялся, садясь рядом. — Иначе что? Осчастливишь меня во второй раз и наконец-то выпустишь из этой консервированной оболочки? Ладно, ладно, согласен. Только ради тебя, магистр. Даниэль помолчал. — Партнёры! — горестно усмехнулся он. — Можно подумать, я не обречён подчиняться тебе вечно как своему создателю. Хоть я и посмел взбунтоваться когда-то. А ты был так великодушен, что подарил мне свободу. Но сейчас я готов. Готов принять твои условия и притом совершенно добровольно. Он придвинулся к Алексу и коснулся ладонью его волос. Алекс схватил его запястье, жадно прижал к своему лбу, а через минуту нехотя, усилием воли отдернул его руку. Даниэль в одну секунду толкнул его навзничь на кровать, припал виском к его виску, прижал его руки к кровати, вцепившись в ладони, и постепенно начал дышать ровнее. Наконец, блаженно вздохнул и упал рядом. — И почему только эта дьявольская связь вечна, как наши проклятые оболочки? — произнес Даниэль низким, изменившимся голосом. Алекс глухо засмеялся. — Посмотрите на него. Немного моей ауры, и он сам стал сентиментален, как пожилая эмигрантка! Он поднялся на локте и, нависая над Даниэлем, погладил его шелковистые волосы. — Моё бедное, умное, потерянное дитя. Мы найдем этот портал, и тебе станет легче. Я обещаю. Если только там действительно ответы на наши вопросы. Но мы найдем его и все узнаем. Даниэль смотрел на него несколько секунд не мигая, серьезно и доверчиво. Но в следующий момент его лицо снова расползлось в холодную, глумливую ухмылку, в светлых глазах заплясали ледяные искры. — Заботливый магистр. Даниэль вывернулся и легко вскочил на ноги. Алекс сумрачно оглядел его высокую, тонкую фигуру. — Пойдем. Одним мной ты сыт не будешь. — Даниэль обернулся и задержал взгляд на лице Алекса. — Хотя, если останешься на ночь, получишь ещё, сам знаешь. Темные глаза Алекса блеснули. Он вскочил и коротким движением сжал в пальцах подбородок Дани. — Бестия. Они шли по ярко освещенной улице. — Я нашел здесь одно чудесное место, — сказал Даниэль, увлекая его в горящую разноцветными огнями арку. — Здесь целый оазис ночной жизни. Пойдем, ты сейчас искупаешься в ауре, как пациент санатория в лечебной грязи. Арка вела в просторный двор. Квадратный, расположенный между четырех зданий, он выходил на две улицы, и с противоположной стороны виднелась ещё одна арка. Из двора несколько дверей вели в разные заведения — несколько кафе, кальянная и два ночных клуба. Над обеими арками тянулись большие террасы, уставленные столами. Даниэль без колебаний двинулся к одному из клубов, ныряя в красное неоновое облако. Алекс шел за ним, невольно любуясь им со спины. Лёгкий, гибкий, быстрый, он весь был целостным воплощением странного, но гармоничного образа. Его игра на музыкальных инструментах была такой же: лёгкой, мощной, красочной, точной и пронзительной. Дани все же нисколько не растерял своего неземного изящества. Его цинизм был лишь слоем пыли на гладкой поверхности. Они затесались на танцпол, и электронный бит пронизал Алекса. Давно забытое ощущение. Толпа вокруг была тесной, она вся пульсировала и сочилась аурой. Алекс опьянел и просто двигался в ритм, закрыв глаза. А открыв их, встретился взглядом с Дани, с его хищными, лукавыми, прозрачными глазами. Алекс вдруг почувствовал себя дома. Впервые за тридцать лет он был там, откуда не надо было никуда бежать. Не надо было ничего искать. Он мог расслабиться и тонуть в наслаждении. Остром, глубоком, таком мощном, которое могут чувствовать только ему подобные. Человеческая нервная система попросту слишком слаба, чтобы принимать такие дозы эндорфинов. Но для аурика это состояние в порядке вещей. Сейчас Алекс ни о чем не думал. Бенедикт, портал, Макс, Ника и таинственная опасность, сопровождавшая поиск портала — все осталось снаружи, в дневном, земном мире. Сейчас были лишь волны ауры, и они захлестнули его. Алекс проснулся на застеленной кровати Даниэля. Его обращённый спал рядом, мраморно-бледный в пасмурном, строгом утреннем свете, рассыпав черные волосы по подушке. Алекс встал и тихо прошел в коридор. В поисках ванной открыл одну из дверей и попал в пустую комнату с лаковым паркетом и белыми стенами. Посередине стоял рояль, весь заваленный нотами и разрозненными листками партитур. Алекс приблизился и стал разбирать ноты. Из одного альбома выпала старинная фотография. На ней была изображена женщина редкой красоты, с длинной шеей, точеным лицом и пышными волосами, забранными по моде 1910х годов. В ее удлиненных глазах были холодное спокойствие, вызов и одновременно твердость. На обороте Алекс прочёл: «На память от Анны Б. Стой выше толпы и свои чувства не подчиняй предрассудкам. Петроград, 1918 г.»