Дом без номера

      — Какого… — пробормотал Макс, поднимаясь с постели. Нет, ему не показалось. Что-то маленькое, но увесистое, очевидно, небольшой камень, снова стукнуло в окно. Макс приоткрыл раму и высунулся. Ночная прохлада обдала мягкой волной. Горько-сладко и свежо пахла акация, оглушительно трещали сверчки. Под его окном, задрав голову и глядя на него, стояла Ника. Брови сдвинуты, кулаки сжаты. Пнув рассыпанный по дорожке гравий носком ботинка, она запахнула полы кожаной куртки и скрестила руки на груди. — Выйди сюда. Сколько можно тебя ждать? Макс огляделся — вокруг никого не было. Хотя — как можно быть уверенным? Наскоро одевшись, он накинул капюшон черной толстовки, вдел ноги в кеды, спустился и толкнул входную дверь. — Три часа ночи, Ник. — Спасибо, я знаю. Поехали. Поговорить надо. Только теперь Макс заметил в темноте, у гаражей, мотоцикл. — У Дани взяла погонять, — сказала Ника в ответ на его вопросительный взгляд. — Ладно. Куда едем? — Сейчас увидишь. Она протянула ему шлем. — А ты? Ответила взглядом, говорящим: «ты идиот?», а вслух сказала: — Не люблю их. Прическа портится. Имело бы смысл идти на такую жертву, если бы жизнь была на кону, а так… Оседлав байк, Ника взялась за руль. Макс неспешно подошёл, ухмыльнулся и молча запихнул шлем в багажник. — Рисуемся? — отрешённо спросила Ника. — К черту. Отвечаешь за меня. Доверяю. Ну, а если вдруг что, успеешь меня обратить. Поехали. Она хмыкнула. Но сквозь усмешку Макс прочитал в ее глазах одобряющий и одновременно азартный блеск. Пустые улицы спали в розовато-медном, обморочном полусвете фонарей. Светофоры монотонно мигали жёлтым. Дома чернели мутной мозаикой окон, пролетая мимо. Она прибавила скорость. Макс теснее сомкнул руки на ее талии, прижимаясь грудью к узкой спине, твердой и теплой под слоями одежды — под мягкой черной кожей. На одной из центральных улиц свернули во двор многоэтажки. Припарковав мотоцикл у одного из подъездов, Ника спрыгнула на землю и, оглянувшись по сторонам, направилась к двери. Набрав какой-то код на домофоне, она распахнула дверь и подмигнула подошедшему Максу. В подъезде стояла непроглядная тьма. Лифт не работал. Ника шла впереди, мерно отсчитывая ступени шагами. Макс подсвечивал себе путь фонариком в телефоне. Темнота. Ритм шагов. Дыхание. Его — ускоряющееся, все более шумное. Ее — ровное, неслышное. Сверхъестественная тварь в усыпляющей бдительность оболочке. Патрон от маузера в розовом фантике от клубничного леденца. На пятнадцатом этаже Макс схватился за перила, восстанавливая дыхание. Ника взлетела по металлической лестнице и толкнула люк. В душную шахту подъезда ворвался ночной воздух. Засинел изрешеченный звёздами квадрат. Поднявшись следом за ней, Макс просочился в узкий люк и ступил на крытую пыльным рубероидом площадку. Редким частоколом стояли антенны и вентиляционные трубы. В дальнем конце крыши чернел никин силуэт. Она стояла, поставив одну ногу на жестяной поребрик и глядя на раскинувшийся внизу город. Макс обвел взглядом мерцающую огоньками панораму: на горизонте, за неровной, плавной линией холмов, густая глубина неба медленно размывалась и таяла. Предрассветный холод вползал под одежду. Ника села и вытащила из сумки бутылку шампанского. — Фужеров нет. Будем так. Макс усмехнулся. — А вот твой создатель считает, что пить из горла — моветон. — Пошел он. Сноб и зануда. Уже сто лет пытается скрыть от всех, какой он на самом деле правильный и скучный, — быстро, но, впрочем, вполне беззлобно проговорила Ника. Макс опустился на поребрик рядом с ней. — Ну, если он «правильный»… То, кажется, это не я здесь рисуюсь. Ника махнула рукой. — Не пытайся острить. Ты слишком мало знаешь. — Главное, что не слишком много. — Вопрос времени. Он взял бутылку из ее рук и сорвал фольгу. Пробка выстрелила в небо, пена полилась белым фонтаном по его сжатой кисти. — Итак. Я спрошу прямо, — начала Ника, делая глоток из бутылки и возвращая ее Максу, — ты будешь и дальше упиваться своим блестящим положением обманутой невинности, или ты со мной? Макс взглянул ей в глаза — изумрудная зелень тонула в синеватом полумраке, и видно было лишь, как подрагивают прищуренные нижние веки. И слишком острый, слишком глубокий блеск лихорадочно сжавшихся зрачков на нежном, акварельно-белом лице. Она голодна. Макс сухо сглотнул, прежде чем притронуться к шампанскому. — Ты не сказала мне… Она вскочила на ноги. Лёгкий ветер подбросил волнистые белые пряди. — А ты бы сказал? Ты — все мне сказал? Будь я обычной девчонкой… Будь я человеком… Я бы сейчас знала, у кого ты живёшь? Снова, как тогда у Дани, Максу нечего было возразить. Что-то закипало и поднималось внутри, сминая слова у самого горла. Он поднялся и подошёл к ней вплотную, глядя в упор, в глаза. — К чему все выяснения? Ты наперед знаешь все мои реакции. Они всего лишь банальные человеческие реакции. Впрочем, их-то тебе и не хватает. И ты сама знаешь мой ответ. Я с тобой. Ника отвернулась, прежде чем он успел увидеть ее выражение лица в этот момент. Пошла и снова села на самый край крыши. Над темными волнами холмов размытая полоса уже наливалась бледно-алым рассветным соком. — Вопрос второй. Ты понимаешь, что мы никак не проверим, врёт ли Даниэль, и что он там напереводил? — Понимаю. Но ведь в его интересах открыть этот портал. — Верно. Ты все запомнил, что он сказал? — Да. — Хорошо. Просто, чтобы ты знал. Дани очень близко знаком с теми, кто не должен добраться до двери первыми. А я — почти знакома. — Расскажешь? — спросил Макс.