Забытый

Долгое время Дин не мог до конца очнуться. Он пребывал в каком-то головокружительном тумане, чувствуя дезориентацию, страх и боль. Он лишь смутно ощущал, что находился в очень неудобной позе, казалось, очень долгое время. Он чувствовал вспышки боли, отдававшиеся в теле, в основном в груди и спине. Пытался увернуться от ударов, но был не в состоянии шевелиться. Слышал крики, слышал стоны и не понимал, что они его собственные. Руки болели. Запястья и лодыжки болели. Спина, грудь и лицо горели от боли. Ему было жарко и хотелось пить. И через все это пробивалась вонь серы. Наконец он услышал, как раздраженный голос сказал: — Я отчетливо помню, как приказал тебе держать их в хорошей форме, чтобы у нашего гостя была приличная еда. Мне что, вас двоих и на день оставить нельзя? Я оставляю их в ваших руках на один-единственный день, и вот результат. Ради всего святого, пожалуйста, попытайтесь поумерить свой, гм… аппетит. Дин почувствовал руку, коснувшуюся его головы сбоку. По телу пробежала волна тепла, и боль ослабла. Мир вдруг приобрел очертания, вернулся в фокус. Дин поднял голову и открыл глаза. Он был подвешен за запястья. Его руки были связаны вместе и совершенно онемели, запястья горели огнем, плечи болели. Дин понял, что висит так уже какое-то время. Он попытался нащупать ногами пол и обнаружил, что едва достает до него, хотя и его лодыжки, похоже, были к чему-то привязаны. Дин заставил себя сделать вдох и осмотреться. Он находился в большом помещении с каменными стенами — примерно в четыре раза больше домика Приятеля. Над головой были толстые деревянные балки. Подняв голову, Дин увидел, что его запястья были привязаны к толстой веревке, которая поднималась к шкиву наверху. Посмотрев вниз, он понял, что рубахи на нем больше нет — только джинсы. Вся его грудь была исполосована тусклыми полузажившими следами хлыста. Лодыжки были привязаны другими веревками к двум железным кольцам, вмонтированным в пол. «Плохо, — подумал он. — Очень плохо». Перед Дином был большой пустой участок каменного пола, в конце которого у стены стоял стол. На столе лежали их с Сэмом вещи: пальто и рубахи, дробовик и ангельские клинки, бутылки с водой — все, что они принесли с собой. На противоположных концах стола мерцали две свечи. У стола стояли, опираясь на него, двое мужчин. Вид у обоих был раздраженный. Один держал в руке длинный кожаный хлыст и вытирал его тряпкой по всей длине снова и снова до самого кончика. Второй мужчина был крупного телосложения и методично поедал мини-брецели из пакетика, время от времени запивая их пивом. При виде пива у Дина свело желудок, и он понял, что отчаянно хочет пить. Он позвал: «Сэм?» — и покрутил головой. Слева он увидел только лестницу, но, когда посмотрел направо, заметил Сэма примерно в десяти футах в стороне. Сэм был связан точно так же, как Дин: висел на руках, привязанный к шкиву за запястья и к кольцам в полу за лодыжки. На груди Сэма тоже виднелись следы хлыста. Он был совершенно неподвижен, его голова безвольно свисала, и когда Дин позвал «Сэмми?» — Сэм не ответил. Дин осмотрел углы комнаты, автоматически пытаясь оценить планировку, пытаясь придумать хоть какой-то план, пусть и почти неосуществимый. Но помимо лестницы и двоих мужчин у стола единственными предметами, которые он увидел, были два окна высоко в стенах, примерно в восьми футах над полом, пропускавшие тусклый оранжевый свет. Дин догадался, что эти окна располагались на уровне земли — они были в подвале старого дома. По оттенку света он рассудил, что на улице либо закат, либо рассвет. Вечер того же дня, когда они вышли? Следующее утро? Следующий вечер? Он не был уверен, но по невыносимой жажде решил, что мог быть уже и следующий день. — Сэм? — позвал он снова. — Сэмми! Очнись! — Шумный он, а? — заметил мужчина, евший брецели, толкнув локтем своего товарища. — Поэтому я и предпочитаю заниматься ими по очереди, — ответил второй, осматривая свой хлыст. Дин сообразил, что отчищал он хлыст от крови. Мужчина с хлыстом добавил: — Если их двое одновременно, они начинают разговаривать друг с другом. — Но это же забавно, Никки. Слушать, что они говорят, — сказал тот, что с брецелями. — Они такие милые. — Да ну, всегда одно и то же, — ответил Никки, пристально рассматривая кончик хлыста. — Сначала бред про «мы отсюда выберемся». Потом какие-то слезные извинения за то, что они попались. «Это моя вина, не надо было звать тебя в этот поход, бла-бла-бла». Потом прощания. — Он широко зевнул, глядя прямо на Дина. Когда он моргнул, его глаза на секунду почернели, но в следующее мгновение снова стали нормальными. — Ску-ко-та. — Не знаю… — сказал жующий брецели. — Эти выглядят забавными. — Его глаза тоже резко стали черными. Он улыбнулся Дину, отвратительно обнажив полный рот непрожеванных брецелей, потом закрыл рот и проглотил их, спрятав черноту из глаз. «Ну вот, двух демонов мы нашли, — подумал Дин тупо. — Двух демонов и двух ангелов. Всех нашли. Эта часть плана удалась на отлично». — Право же. Харлоу. Николас, — произнес спокойный голос позади Дина. — Вы что, не можете сдержать свои импульсы даже на день? Только посмотрите на этот ужас. Это был тот же голос, который Дин услышал, когда только очнулся. Он вывернул голову вправо и увидел, что позади Сэма стоял ангел Калкариил. Он изучал спину Сэма с явным неудовольствием. Посмотрев на двух демонов, он раздраженно указал на спину Сэма со словами: — Разве это было необходимо? — Он коснулся спины Сэма одним пальцем — палец покрылся кровью, и Калкариил наморщил нос. — Зато развлечение! — сказал Никки. Его друг с брецелями — похоже, Харлоу — согласно хмыкнул. Калкариил презрительно фыркнул и положил руку на окровавленное плечо Сэма. Секунду спустя большая часть жутких ран от хлыста побледнела — они не исчезли совсем, но хотя бы затянулись до более легкого состояния. Калкариил подошел к Дину и остановился в нескольких шагах от него. — Я вынужден извиниться за поведение моих коллег, — сказал он Дину. Вид у него был и правда немного смущенный. — Обстоятельства были таковы, что я вынужден был прибегнуть… к далеко не оптимальному сотрудничеству. К сожалению, у меня едва ли был выбор. При иных обстоятельствах за обращением с вами следил бы Зифиус, но, как я сказал ранее, он нездоров, и мне пришлось провести с ним какое-то время и оставить вас на попечение моих двух коллег, Николаса и Харлоу, без надзора. — Он бросил на демонов раздраженный взгляд. — Кроме того, Зифиусу понадобилось лечение, которое… отчасти истощило мои силы, и теперь я не в состоянии исцелить вас полностью. Прошу прощения. Я хочу, чтобы вы знали: обычно я так со своими жертвами не обращаюсь. — Иди в топку, — сказал Дин. Его горло так пересохло, что он едва мог разговаривать. — О, там я уже был, — ответил Калкариил спокойно. — Мне там не очень понравилось. Хотя местами было вполне мило. Но теперь у меня план лучше. — Он отошел от Дина на несколько шагов и посмотрел вниз, на обширный пустой пол. Потом снял шляпу и аккуратно положил ее на край стола. Затем он вынул из кармана кусок мела и начал рисовать на полу большой круг. Дин заметил, что в центре круга, который чертил Калкариил, была широкая выжженная область. Подняв голову, он увидел, что и деревянные стропила над выжженной областью были обуглены. — Я хочу, чтобы вы поняли назначение этой жертвы, — сказал Калкариил, медленно рисуя безупречно правильный круг диаметром футов восемь. — Вам должно быть спокойнее знать, что ваша жертва — для общего блага. Хотя, вынужден признать, — продолжил он, закончив круг и начав выводить замысловатые руны по его внешнему краю, — три предыдущие жертвы так и не оценили всей картины. Но люди вообще такие недальновидные… — Ты тратишь время зря, ангел, — сказал Харлоу, пожирая брецели. — Люди зациклены только на том, чтобы их не съел лава-монстр. — Может быть, и так, — сказал Калкариил уравновешенно, добавив еще несколько рун. — Хотя это и странно. Признаюсь, мне этого не понять. Ведь каждый человек все равно в конце концов умрет, а лава — такая красивая. — Он добавил к рунам несколько завершающих штрихов, поднялся и отошел, чтобы оценить свою работу, поставив руки на бедра. — Куда прекраснее, чем грязь, наводнившая в данный момент эту темную планету. Он положил мел на край стола. Потом повернулся и посмотрел на Дина. — Эта ваша планета когда-то была красавицей, — сказал он. — И мы, ангелы, помним те времена. А вы не помните. Ваши жизни такие немыслимо короткие! И даже демоны… — он бросил краткий взгляд на двух мужчин у стола. — Даже демоны, конечно, когда-то были всего лишь людьми, и большинству из них в лучшем случае несколько сотен лет. Все еще дети малые. И широты взгляда им не хватает. — Он прошел в центр круга и посмотрел на обугленный камень под своими ногами. — Но мы, ангелы… мы помним. — Он снова поднял глаза на Дина. Свет в окошках уже начал гаснуть, оставляя из освещения только свечи, и блестящие светлые волосы Калкариила светились в их тусклом свете, как золотые нити. Он сказал: — Мы помним, как было раньше. Мы помним, как могло бы быть. — Значит, раз ты на пару тысяч лет старше, тебе можно творить что угодно? — спросил Дин. — Можно мучить людей, убивать их? Калкариил поднял брови. — На пару тысяч лет старше? Господи боже. Дитя малое. Насколько же глубоко твое невежество? Он сделал шаг к Дину. — Мы уже были здесь, когда первые твари с плавниками сумели ползком выбраться на берег, Дин. Когда эти мелкие амфибии выползли из воды, цепляясь за твердь своими смешными шлепающими лапками, нам велели их не трогать. — Он подошел еще на шаг. — И среди нас было немало тех, кто всегда считал это ошибкой. Ты знаешь, как давно это было, Дин? Он сделал еще шаг, глядя Дину прямо в глаза. Его глаза, как заметил Дин, были красивого неестественно серебристого цвета. — Это было четыреста миллионов лет назад, Дин, — сказал Калкариил тихо. — Четыреста миллионов. Настолько раньше твоего понимания, что я даже не знаю, зачем пытаюсь объяснить тебе это… разве только потому, что это правильно, конечно, — попытаться объяснить жертве, в чем цель жертвоприношения. И, Дин. Некоторые из нас были здесь задолго до того. Я был одним из первых. Я был здесь в начале, когда этот мячик из расплавленного камня только-только сформировался. Это было миллиарды лет назад. Он отвернулся от Дина, глядя через комнату рассеянным взглядом. — Он был таким чудесным, — сказал ангел с придыханием, как будто до сих пор мог видеть мысленным взором ландшафт настолько чарующе прекрасный, что от одного воспоминания захватывало дух. — Он был восхитителен. Поля лавы — везде… вулканы, извержения — вся планета сияла. Она светилась. Всеми цветами, какие вы можете себе представить, всеми частотами спектра. Это было настоящее великолепие. Он добавил тихо, словно мысленно погрузившись в прошлое: — Тогда планета была чистой. И не было страдания. — Потому что не было жизни, ты хочешь сказать? — спросил Дин. — Именно, — подтвердил ангел. Его взгляд снова сфокусировался на Дине. — А теперь… Посмотрите на себя. И ведь такие чудесные души — в этом же и был смысл всей планеты. Создавать новые души. В этом был весь ее смысл. Но, видит Бог, у нас теперь достаточно человеческих душ. Поэтому и должен был случиться апокалипсис. Нам их достаточно. И нам уже не нужна эта планета, чтобы создавать больше. Дин, каждая новая душа так страдает! Вы ведете такие ужасные жизни. Все эти беды, горести, боль. И все это время вы заперты в этих грязных телах. Только посмотрите на себя. — Он указал на Дина и Сэма. — Воняете потом, и кровью, и мочой, и дерьмом. Все эти… выделения. Нечистоты. Вся бедная планета теперь этим покрыта, этой вонючей грязью, этим мясом — куда ни глянь — этими ужасными… — Он посмотрел на собственное тело, и его рот скривился в отвращении. — Как вы вообще это выносите? Пока Калкариил говорил, Дин выкручивал запястья и переставлял ноги на полу, пытаясь найти слабину в веревках, но, похоже, демоны свое дело знали: веревки не поддавались. Дин не мог придумать ничего другого, кроме как заговорить Калкариила. «Выигрывай время», — думал он. Это было первое, чему научил их отец: когда других вариантов нет, когда надежды нет, по крайней мере, выигрывай время. — Так что ты планируешь делать? — спросил Дин. — Для чего этот круг? — Мы позовем элементаля, конечно, — сказал Калкариил. — Что еще за элементаль? — прохрипел Сэм сбоку. Дин вздрогнул и посмотрел в его сторону. К своему огромному облегчению, он увидел, что Сэм поднял голову и открыл глаза. Их взгляды встретились; Сэм был едва в сознании, его голова слегка покачивалась, но он на мгновение поймал взгляд Дина и сумел слабо пожать плечами. Жест, похоже, означал: «Что теперь делать-то?» Дин слегка пожал плечами в ответ: «Я не знаю». — Привет, Сэмми, — сказал он тихо. — А, Сэмюель. Хорошо, что ты очнулся, — сказал Калкариил. — Отвечая на ваш вопрос, элементали — это душа планеты. Они — те, кто сформировал эту планету изначально, кто собрал камни, частички кометного вещества, кто создал землю и атмосферу. Они придали форму континентам и океанам. Они — духи стихий, стоящие за великими силами природы. Большая их часть спит последние пару миллиардов лет. По большей части они спят в ядре планеты, но некоторые, как этот, находятся у поверхности. Во сне они шевелятся, и тогда континентальные пласты смещаются. И, — Калкариил посмотрел вниз на идеальный круг, — иногда их можно разбудить. Он поднял глаза на Сэма и Дина. — Элементаль, дети мои, — это существо, которое способно обновить поверхность Земли. Очистить ее. Вернуть к исходному состоянию. Он продолжил: — Некоторые мои родственники всегда сходились со мной в том, что эти мелкие амфибии с плавниками вместо ног с самого начала были плохой идеей и что лучше всего для Творения будет вернуть его в состояние изначального великолепия. Были времена, когда Бог был с нами безусловно согласен. Каких-то двести пятьдесят три миллиона лет назад Бог сам разбудил элементаля. Творение стало развиваться немного не по плану, и Бог решил очистить практически всю планету. Калкариил улыбнулся этому воспоминанию. — Какое величественное это было зрелище! Моря лавы! Он вызвал элементаля, спавшего под Сибирью, и тот разлил море лавы шире, чем вся Европа. Вся атмосфера была вычищена, и почти вся планета. Почти вся жизнь исчезла. — Его лицо помрачнело. — Но не совсем вся. Бог решил сохранить несколько видов. Я был… Я не могу подвергать сомнению его план, но я был… признаюсь, я был разочарован. Потом Калкариил просветлел снова. — И тогда мне пришла в голову мысль, что, может быть, Бог хотел бы, чтобы ангелы взяли такие задачи на себя. Казалось, что он демонстрирует нам, чего хочет от нас. С тех пор я несколько раз пробовал разбудить элементалей — и мне почти удалось разбудить того, что под Индией, но не до конца. Вскоре после этого меня посетила гениальная идея, и я смог развернуть сюда астероид. Это было где-то шестьдесят пять миллионов лет назад. Какое было столкновение! Захватывающее зрелище. Я воздержусь от хвастовства — мне не хотелось бы показаться чванливым, — но это было, пожалуй, самым грандиозным моим свершением. У Дина упала челюсть. Он рискнул взглянуть на Сэма и увидел, что и Сэм вытаращил глаза. — Ты хочешь сказать… ты хочешь сказать, что это ты убил динозавров? — произнес Сэм недоверчиво. Оба демона театрально вздохнули. — Снова-здорово, — проворчал Никки. Харлоу ответил прямо с брецелем во рту: — Как же он любит рассказывать про свой чертов метеорит! Калкариил бросил на них резкий взгляд, и его идеально ровная бровь нахмурилась в раздражении. — Эту историю стоит рассказывать. Она поучительная, — сказал Калкариил демонам. Потом повернулся к Дину и тоном профессионала добавил: — Это был неплохой план, но я признаю, что он провалился. Я не до конца осознавал, что другие ангелы могут противостоять моему метеориту. Дин едва успевал следить за тем, что тот говорил. — Другие ангелы противостояли метеориту? — переспросил он, когда в его голове образовалась причудливая картина, в которой метеориты, динозавры и ангелы одновременно летели друг на друга. Калкариил вздохнул и сказал: — Даже неловко признавать, но все было куда проще. Я просто кое-что упустил. Есть несколько ангелов, которых можно назвать… дефективными. Испорченными. И один из этих ангелов — кстати, как раз Кастиэль, которого вы искали, — вбил себе в голову, что надо спасти каких-то… в общем, они были похожи на мелких уток. Прародители уток. — Калкариил покачал головой. — У него есть странная склонность сентиментально привязываться к зверюшкам, которые здесь живут. Даже сказать стыдно. Можете представить? Ангел, опустившийся до спасения каких-то уток. Как поговаривали, он дал какое-то абсурдное обещание какому-то нелепому существу, которое встретил здесь — тому, чью оболочку занимал, что ли, — о том, что попытается спасти его семью. Представьте себе! Я слышал, что он планировал это сделать, но даже не попытался его остановить, потому что все это звучало так жалко. — Он вздохнул. — Я подумал: ну пусть у бедняжки Кастиэля будут его уточки. Кто бы мог подумать, что от нескольких уток выйдет столько проблем? Дину невольно стало интересно. — А что сделали утки? — спросил он. Калкариил посмотрел на него в задумчивости. — Ну, виноваты были не столько утки, сколько противные юркие крысы, которые, как оказалось, тоже жили в колонии уток. Вернее, правильнее сказать, протокрысы. И кое-какие насекомые тоже. Оставляешь одну маленькую колонию уток, и вот земля уже снова целиком заражена паразитами. Птицы, млекопитающие и насекомые уже везде. Все живущие сегодня птицы произошли от этих уток, и все млекопитающие — от этих чертовых крыс. Не передать, как это меня раздражает! — Он посмотрел вниз, на круг. — Кастиэль в этом смысле всегда был проблемой. И с тех пор, конечно, он доставил нам куда больше проблем. По слухам, он участвовал в предотвращении апокалипсиса, хотя я и не знаю, как именно. Кроме того, он выпустил левиафанов, убил Рафаила, перерезал половину моих братьев — а теперь еще и Рай запер. Но чем-то я ему даже обязан, так как это благодаря ему у меня родилась идея. Он заключил сделку с обитателем Ада, что в тот момент повергло меня в ужас, но потом мне пришло на ум: это же решение всему. Я понял, что обитатели Ада могут взывать напрямую к лаве; они могут пробудить элементаля. И я подумал: что если и мне поработать с обитателями Ада? Они разбудят элементаля, накормят его топливом, а потом я с ним поговорю и склоню на свою сторону. Работая вместе, мы смогли бы полностью пробудить элементаля. И тогда я смогу очистить Землю. Вернуть ее в изначальное состояние. Расплавленное. Чистое. Прекрасное. — И тебя не волнует, что все погибнут? — уточнил Дин. — Дин. Так будет лучше и для людей. Разве ты не видишь? Это наконец прекратит все страдания. Все страдающие души отправятся в Рай, где и есть их настоящий дом. А мы, ангелы, если не сможем вернуться в Рай, то сможем по крайней мере обрести новый дом здесь, внизу. Но чистый дом. Дом, который нас достоин. Он широко улыбнулся им. — Разве это не идеальное решение? Для всех нас! И для людей, и для ангелов. Я был так доволен, когда придумал его. Дин бросил взгляд на Сэма и увидел, что Сэм смотрит на него в ответ в ужасе. Калкариил сказал: — Отсюда и взялись мои двое… коллег. Они согласились помочь мне вызвать элементаля и накормить его нужным ему топливом, а я беседую с ним, дабы организовать взрыв, который, как я планирую, накроет весь континент. И так как Кастиэль мертв, он уже новых уток спасать не будет. И планета наконец-то станет чистой. Что-то в речи Калкариила привлекло внимание Дина. «Накормят его нужным ему топливом», — сказал Калкариил. — А что за топливо? — спросил Дин, уже зная ответ. — Человеческие души, — ответил Калкариил. — Каждая, будучи поглощенной, наделяет элементаля энергией, равной по мощности нескольким ядерным взрывам. Спавший здесь у поверхности элементаль уже был достаточно силен: ему нужно лишь еще немного энергии. Мы уже скормили ему три души, и для взрыва, который я планирую, ему нужно лишь еще несколько. Думаю, еще двух хватит. — Он улыбнулся Сэму и Дину. — И тут как раз появились вы двое. Я ведь уже несколько дней за вами слежу и даже посылал к вам коллег с мелкими частицами элементаля, чтобы от вас избавиться. Но мне даже в голову не пришло, что вы явитесь прямо сюда, ко мне в руки. И вас двое! Идеальный расклад. Он сделал паузу и сказал очень серьезно: — Я верю, что вас мне прислал Бог. — Ты ненормальный, — ответил Дин. Калкариил подошел совсем близко и вперил в Дина взгляд своих серебристых глаз. Дин отдернулся, насколько мог. Калкариил лишь сказал очень тихо: — У меня просто иной угол зрения. Более верный. Ты живешь несколько десятилетий, а я — миллиарды лет. Ты знаком с одной культурой, а я — с тысячами. Ты знаешь один вид, свой, а я видел, как появлялись и исчезали миллионы видов. Его серебристые глаза горели внутренним огнем, хотя красивое лицо лишь тускло освещалось мерцающей свечой. — Так скажи мне, человечек, — произнес он тихо, наклонившись еще ближе — так, что его губы оказались в каких-то дюймах от уха Дина. — У кого из нас более ясный взгляд на вещи? Дин услышал, как Сэм произнес очень медленно, словно был ошарашен: «Господи боже…» Калкариил обернулся к нему. Сэм сказал: — Так ты и впрямь думаешь, что делаешь благое дело. Вид у Калкариила стал искренне недоуменный. — Конечно я делаю благое дело, — ответил он. — Иначе зачем стараться? Харлоу повернулся к Никки со словами: — Да господи Иисусе, если бы я знал, что эта сделка включает прослушивание пяти тысяч этих ангельских лекций, я бы отказался. Никки, любовно поглаживая свой длинный хлыст, сказал: — Закругляйся уже, ангел. Становится скучно. Рот Калкариила дернулся. Он повернулся и сверкнул на них глазами. — Тем, кого приносят в жертву, важно понимать причину. Знать, во что они вносят вклад. Никки сказал: — Да они слышат только «бла-бла-бла, мы бросим вас в лаву». И, честно говоря, я тоже слышу только это. Калкариил вздохнул и отошел от Дина. — Ну никакой широты взглядов, — проворчал он про себя, разглаживая свои лоснящиеся светлые волосы, которые потом убрал за ухо. — Но все равно, пытаться нужно. — Он посмотрел на демонов. — Хорошо. Пора звать элементаля. — Мистер Магма... — проворчал Дин. Калкариил посмотрел на него с любопытством. — А это… неплохой термин. Уважительный. — Он улыбнулся. — Мне нравится. Мистер Магма. Ну что ж, дети мои. Встречайте мистера Магму. Демоны не спеша поднялись со своих мест, потягиваясь. — Вы что, правда на это ведетесь? — обратился к ним Дин хрипло. — Тогда ведь и Ад будет не нужен. Вам-то какая выгода? — Какая нам выгода? — сказал Никки. — Нам можно поиграть с едой! Вдоволь. А ангел потом ее лечит, и мы играем с ней снова. Харлоу улыбнулся Дину: — Это весело. Никки добавил: — И, раз уж ты спросил, малыш Динни, мы устроим тебе бесплатную демонстрацию! Мы поиграем с тобой. Только, наверное, завтра. А вот братца твоего мы бросим элементалю прямо сейчас. — НЕТ! — выпалил Дин. — Нет-нет, бросьте меня — бросьте меня первым. — Дин, нет… — произнес Сэм. — Бросьте меня первым, — настаивал Дин. Это, на самом деле, была эгоистичная просьба, и он это знал. Если он будет первым, ему не придется смотреть, как умирает Сэм. — О боже, — сказал Никки, обращаясь к Харлоу и закатив глаза. — Опять начинается мелодрама. Пожертвуй сначала мной, нет, пожертвуй сначала мной… Я тебе говорил, с двумя сразу иметь дело плохо. — Не, — отозвался Харлоу. — С этими двумя будет весело. Я уже вижу. Эти двое побывали в Аду! Они оценят наше искусство. Нам редко попадается разбирающаяся аудитория. Никки задумался над этим. — Может, ты и прав. — Он подумал еще секунду. — Надо достать свой особый хлыст. — Джентльмены, — сказал Калкариил. — Мое терпение на исходе. Демоны закатили глаза, переглянувшись, и неторопливо отошли к клину у стены, который, как теперь понял Дин, удерживал конец веревки, связывавшей запястья Сэма. Они опустили Сэма к полу. Сэм свалился кучей со слабым стоном и оказался не в состоянии встать на ноги. Демоны развязали ему лодыжки и начали тащить его через комнату. Вскоре, к ужасу Дина, они уже подвешивали его к стропилу прямо над кругом. — Я вынужден попрощаться с вами, — сказал Калкариил Дину. — Я должен проверить, как там мой брат. И почему-то элементаль не любит выходить на поверхность, когда в помещении находится ангел. Очень приятно было познакомиться с вами обоими. И я приношу извинения за… в общем, за всю агонию, которая вам предстоит. Мне очень жаль. Но она продлится всего три дня — у элементаля уходит три дня на то, чтобы полностью поглотить душу. — Но ощущаться будет как три года, если вам от этого легче, — подсказал Никки весело. Калкариил спокойно продолжил: — Это ради великого блага. Вы должны быть горды. — Иди к черту, психопат гребаный, — ответил Дин. Он попытался плюнуть в Калкариила, но промахнулся — плевок и близко до него не долетел. Калкариил слегка нахмурил бровь. Он в замешательстве покачал головой, и выражение в его серебристых глазах было самое что ни на есть невинное. Он снова пробормотал: «Никакой широты взглядов», потом повернулся и ушел вверх по лестнице.

***

Демоны ухмыльнулись друг другу. — А вот это моя любимая часть, — сказал Харлоу. — Всегда круто, когда они начинают паниковать. — И как они по-разному кричат тоже круто, — согласился Никки. — Ладно, готов? — Сэмми, держись! — крикнул Дин. — Ты должен держаться! Мы отсюда выберемся, слышишь меня? Никки закатил глаза. Дину было слышно, как Сэм ловил ртом воздух, слегка покачиваясь, подвешенный за запястья высоко над кругом. Демоны расположились по обе стороны от круга — каждый встал на одну из рун. Харлоу кивнул Никки, и они начали читать заклинание в унисон. Заклинание продолжалось какое-то время. Сперва ничего, казалось, не происходило, но потом Дин почувствовал, как под ногами дрогнула земля. Она дрогнула снова, потом последовал более сильный толчок — прямо как во время землетрясения на мосту. Потом затрясся весь пол, и Дин смотрел в растущей панике, безрезультатно дергая за веревки и крича Сэму, чтобы тот держался, как пол внутри круга начал светиться. Сначала очень тусклым бордовым, потом более ярким красным, затем оранжевым, желтым и в самой середине — белым. От него стали исходить волны жара, почти обжигая Дину лицо, даже при том, что он был футах в десяти от круга. Сэм вскрикнул и подтянул ноги так высоко, как смог. Речитатив заклинания продолжался, и белая область в центре круга постепенно размякла и стала жидкой. Она растаяла и осела внутрь, а затем провалилась и вся круглая секция внутри окружности. На ее месте образовался уходящий внутрь земли правильный цилиндр, стены которого сияли оранжевым цветом лавы. Речитатив закончился, и оба демона сошли со своих мест и с любопытством заглянули внутрь цилиндра. Сэм молотил ногами, раскачиваясь из стороны в сторону. Дин видел, что он пытается как-нибудь подтянуться выше, забраться по веревке к стропилу наверху. Но, похоже, для этого он был слишком слаб. Целый день обезвоживания и пыток сделал свое дело. Глубоко из ямы послышалось громыхание. Казалось, что оно очень, очень далеко, словно эхом доносится из глубины в тысячи футов. Громыхание повторилось. На этот раз уже немного громче. Немного ближе. — Дин? — сумел произнести, задыхаясь, Сэм. Он прекратил дергаться и теперь висел безвольно, слегка поворачиваясь в воздухе. Он смог поймать взгляд Дина. — Дин, — произнес Сэм снова. Больше он ничего не сказал, но Дин знал, что это прощание. Дин видел много ужасов за свою жизнь. Он десятилетия пробыл в Аду. Он видел много ужасов. Но в тот момент он понял, что не видел ничего ужаснее, чем его брат Сэм, беспомощно висевший над этой ямой, и звук этого жуткого неизвестного чего-то все ближе, ближе, ближе. На этот раз душа Сэма будет уничтожена. Это был настоящий конец. Сэм взглянул вниз, в дыру под ногами, и захныкал. От этого звука у Дина сжалось сердце. Он позвал: «Сэмми», — и Сэм посмотрел на него, но Дин не мог придумать, что еще сказать. Никки отошел назад к столу. Он оперся на стол, скрестив руки на груди, и сказал Дину: — Если ты готовишься к слезному прощанию, у тебя есть несколько минут. Мистеру Магме — и, кстати, я бы лично окрестил его «Магма-мэн», но о вкусах не спорят — в общем, мистеру Магме нужно подняться со дна магматической камеры. Это всегда происходит не сразу. Он всегда поначалу немного сонный. Рокот раздался снова, еще ближе. Дин закрыл глаза и начал молиться как никогда раньше. Он отчаянно молился человеку в пальто, Богу, Приятелю — всем, кто хотя бы гипотетически мог его услышать. Он произнес вслух, наплевав на то, что демоны услышат: — Пожалуйста, помоги мне, пожалуйста, помоги, Калкариил поймал нас, демоны нас поймали, они бросят Сэма мистеру Магме, который сожрет его душу, это случится уже сейчас, помоги, пожалуйста, помоги, пожалуйста, помоги, пожалуйста… Ничего не произошло. Никто не пришел. Дин знал, что все кончено. Перед его глазами все замелькало. На мгновение он увидел перед собой только пелену мерцающей статики. Потом, на какую-то долю секунды, он почувствовал вспышку ослепительной боли в правом боку — настолько сильной, что он закричал. Зрение затуманилось совсем: он видел перед собой одно лишь круглое белое пятно — остальной мир вокруг померк. Он не мог дышать. Он задыхался. Он давился кровью. Боль была ослепительной. Что-то было в его горле. Кругом собрались люди — они держали его. Секунду спустя как будто переключился выключатель: боль вдруг ушла, и он снова мог дышать. Зрение прояснилось, и он увидел Сэма. И это было все. Это все, что дала ему молитва. Вспышку невыносимой боли и видение круглого белого пятна. «Отлично. Это очень помогло, Боже, — подумал Дин. — Знал, что ты не подведешь. Больной ублюдок. Круглое белое пятно. Большое спасибо». Рокот раздался еще ближе. Никки зевал со скучающим видом; Харлоу безутешно смотрел в пакет из-под брецелей. Он перевернул пакет и вытряс из него в ладонь раскрошенные остатки брецелей. Потом слизал их с руки, смял пакет и бросил его на пол со вздохом. Дин думал: «Круглое белое пятно. Круглое белое пятно. О!» Шансов было мало. Очень мало. Но по крайней мере, это могло отвлечь их. «Выигрывай время. — говорил отец. — Выигрывай время». Дин сказал, обращаясь к Харлоу: — Если ты позволишь мне быть первым, если возьмешь меня первым, вместо Сэма, я могу тебе кое-что отдать. — Он кивнул в сторону пальто и добавил: — Что-то, что у меня в пальто. Демоны переглянулись и расхохотались. Никки сказал: — Господи, теперь мы перешли к стадии торговли. Почему вы, люди, всегда думаете, что можете торговаться? — Он наклонился и поднял со стола пальто Дина, пошарил в карманах и нашел там только пакетики M&Ms. — Конфеты? Серьезно? Это твой козырь? Господи боже… — Он начал смеяться и швырнул пакетик M&M's прямо в яму. Тот вспыхнул пламенем, еще не скрывшись из виду. Следом демон бросил в яму всю куртку и замахнулся рукой с последними двумя пакетами M&M's. — Дай сюда! — потребовал Харлоу и выхватил у него пакетики. — Господи… Незачем их выбрасывать. — Он разорвал оба пакета с концов, опрокинул их в рот не глядя и начал с удовольствием жевать. Потом он поперхнулся. Его глаза выпучились. Он выронил пустые пакеты и схватился за горло. Повернувшись к своему товарищу, он начал неистово тянуть того за рукав. — Какая же ты свинья, — сказал Никки. — Ты не можешь подавиться до смерти, придурок. Ты демон. Тебе не нужен кислород. Это просто неприятно. Но Харлоу был в панике: он тянул Никки за рукав все отчаяннее, потом стал расцарапывать собственное горло. Он издавал высокие скрипучие звуки и раздирал себе горло, пока шея не покрылась кровавыми бороздами. — Что за… — начал Никки. Сквозь зубы Харлоу стали пробиваться лучи света, яркого белого света. Никки соскочил со стола, шагнул к Дину и заорал: — ЧТО БЫЛО В ЭТИХ ПАКЕТАХ?! Свет, сиявший сквозь зубы Харлоу, стал ярче. Это был чистый, серебристый, райский свет. Никки поморщился и в панике оглядел комнату и лестницу. Потом он развернулся и одним быстрым движением толкнул Харлоу к яме. Харлоу зашатался и упал через край, размахивая руками. Одной рукой он задел за ноги Сэма и сумел ухватиться за его лодыжку, повиснув над ямой, наполовину внутри. Сэма с силой дернуло вниз, когда Харлоу повис на нем всем своим весом. Сэм хрипло вскрикнул, запрокинув голову. Никки тем временем подбежал к Дину и спрятался за него, вцепившись в его спину: Дин понял, что тот до смерти боялся контактировать с этим лучистым райским белым светом. «Небесное оружие», — подумал Дин с изумлением. Послышался низкий раскатистый звук — как звук приближающегося огня, звук прибывающего поезда. На этот раз он не прекратился, а все нарастал и нарастал, пока не стал оглушительным, и наконец над ямой поднялась громадная петля сияющей красной лавы. Она не была похожа на человека — у нее не было ни лица, ни глаз, — но это явно был мистер Магма. Петля была гладкой и светящейся, как анимированная сияющая лента шелка, сплетенная из оттенков красного, оранжевого и желтого. Калкариил был прав: это было очень красиво. Вся комната, казалось, стала темной и душной, как будто сияющая цветная петля высосала из помещения весь свет и кислород. На мгновение показалось, что она исследует воздух как щупальце. Потом она приблизилась к Харлоу, который висел на ногах Сэма, отчаянно брыкаясь и излучая белый свет изо рта и ушей. В рот демона вдруг проскользнула сверкающая дуга цветной лавы. Последовала яркая вспышка белого света. Дин вынужден был закрыть глаза. Когда он открыл их снова, мистера Магмы уже не было, и пол снова стал твердым. Сэм все еще висел на обугленном стропиле, живой, ловя ртом воздух и покачиваясь медленно туда-сюда. И на почерневшем полу под ним лежало дымящееся тело, из обугленных глазниц и рта которого еще шел пар. Никки вышел из-за Дина. Долгое время он недоверчиво смотрел на дымящийся труп своего товарища. Потом он закричал длинным нечленораздельным криком ярости, схватил хлыст и начал стегать Сэма снова, и снова, и снова, полосуя его с ног до головы. Сэм начал кричать, и Дин заорал: — СТОЙ! ОСТАНОВИСЬ! ПРЕКРАТИ МУЧИТЬ ЕГО! ПРЕКРАТИ МУЧИТЬ ЕГО! Внезапно Никки сказал: «Хорошо», развернулся одним плавным движением, занеся хлыст за спину, и, даже не сбивая ритма, ударил Дина, и еще раз, и еще, по спине, по груди, и прямо по лицу, пока Дин тоже не начал кричать.