***
Спустя день, потраченный на длинный переезд, они вернулись в бункер. Переезд занял больше тринадцати часов, и когда они подъехали, было уже темно, но Сэм отправился прямиком в библиотеку и начал вынимать с полок кипы книг, относя их на большой стол. — Тут целая полка о заклинаниях, — крикнул он Дину, который исчез в кухне. — Никогда толком не было времени начать в этом разбираться. И… Дин — эй, ты где? Черт возьми, Дин, в кои-то веки мне на самом деле нужна твоя помощь, я серьезно… Дин появился из кухни с двумя большими кружками кофе. Он передал одну Сэму. — Просто заварил свежий кофе. Ведь мы, наверное, еще нескоро ляжем. Так, с чего ты хочешь, чтобы я начал? Сэм бросил на него скептический взгляд и указал на одну из двух больших стопок книг, которые выложил на столе. Но Дин послушно сел за стол и принялся за работу. Они не спали за полночь. Только на то, чтобы рассортировать книги, ушел час. Вскоре они уже наладились пролистывать каждую книгу постранично, пытаясь быстро найти что-нибудь про заклинания, связанные с памятью. Работа обещала занять немало времени. В два часа ночи Сэм объявил отбой, и они поплелись спать. — Надо когда-то заглянуть к Кроули, — проворчал Дин. — Э-э, он в порядке. У него теперь и выпивка, и книжки, и телек, — ответил Сэм. Как-то вечером, еще весной, они с Дином порядочно напились и подписали с Кроули какую-то нелепую сделку, в результате которой тот получил огромный ящик выпивки и собственное кабельное телевидение. Плюс еще кое-какие привилегии. Это была больная мозоль, особенно учитывая, что ни один из братьев не мог вспомнить, зачем они подписали этот контракт. Так что ни тот ни другой старались о нем не упоминать. Следующим утром Дин поднялся в семь и сел за работу еще до того, как Сэм проснулся. И два дня спустя именно Дин нашел решение. Он пролистывал тоненький пыльный рукописный журнал, неприметно засунутый между двумя другими книгами. Это был журнал охотника 19-го века. — Смотри-ка, Сэм, — сказал Дин, вдруг сев прямо. — Журнал охотника давних времен, парня по имени Дэвид Кинкейд, жившего лет сто пятьдесят назад. По-моему, тут что-то есть. — Сэм поднял глаза, и Дин начал читать из журнала вслух, разбирая потускневший почерк: 12 мая 1875 — Нью-Бедфорд в штате Массачусетс. Странное дело в промысловом городе Нью-Бедфорде. Давно покинувший страну китобойный корабль Аврора пришвартовался сегодня в порту после двухгодичного путешествия в Арктику. Корабль ждали уже давно, и прибыл он с сотнями бочек китового жира и штабелями длинной китовой кости. Однако пришвартовался корабль без капитана, и, что самое странное, вся команда совершенно не помнит своего капитана — опытного моряка по имени Эллис. Они даже не осознавали, что его с ними нет, и совершенно смешались, когда начальник порта спросил, где он! Что-то подсказывает мне, что тут замешана магия — магия или заклинание; и я решил остановиться в городе на несколько дней, чтобы разобраться, в чем дело. 13 мая 1875 — Сегодня я долго говорил с юнгой Авроры, парнишкой лет четырнадцати от роду по имени Гарри, который сказал, что никто из команды действительно вовсе не помнит капитана Эллиса. На протяжении всего пути на юг они почему-то были уверены, что это повар был их капитаном! Юнга также доложил, что вся команда страдала головными болями. Все они не помнят большую часть последних двух лет. Малыш Гарри, храни его Господи, когда я встретился с ним, только вернулся от цыганки в торговом ряду, у которой был на какой-то абсурдной консультации по поводу возврата воспоминаний. Гарри поведал мне, что цыганка сказала ему следующее (насколько он смог запомнить): «Ты сделал это с собой сам, мой мальчик, и можешь вернуть все обратно; нужно лишь открыть дверь в твоем сне. Ты уже знаешь, где эта дверь, и тебе нужен лишь ключ к ней — я помогу найти его». Все это, конечно, чистый, первосортный вздор, так как «цыганка-предсказательница» в промысловом морском городе всегда оказывается девицей какого-нибудь несчастного моряка, состарившейся в одиночестве, и все ее «цыганское наследие» — это свеча и дешевый платок с бахромой. Но глупыш Гарри, кажется, верит ей и даже сказал, что понял ее слова, — он сообщил мне, что знает, «где находится дверь». «Цыганка» дала ему какое-то нечистое зелье, чтобы выпить перед сном. Я пытался отговорить его от принятия зелья, но не уверен, что он послушал меня. Я договорился встретиться с ним на обед завтра. 14 мая 1875 — Гарри не пришел на встречу, а для юнги очень странно упускать шанс получить бесплатную еду. Расспросив людей, я узнал, что бедняга умер от приступа, настигшего его ночью. Я был в ярости. Я разыскал ту «цыганку», и к моему удивлению она оказалась с юга Мадьярорсага, то есть Трансильвании, что в Австро-Венгрии. Я даже поговорил с ней на румынском, насколько хватило моих знаний, и она ответила мне на безупречном румынском с явным мадьярским акцентом. То есть она оказалась настоящей цыганкой! Она клянется, что не знала о грядущей смерти мальчика, и показала мне, что дала ему: сухой порошок, который назвала как-то вроде "alomjurkay". По правде говоря, она была очень рассержена — по ее словам, она «не предполагала, что открытие двери вызовет столь серьезный приступ», что бы это ни значило. Что интересно, еще она сказала, будто бы «ангелы не предупреждали ее об этом аспекте». Она утверждает, что мальчик находился под заклинанием, проистекавшим из «знаний ангелов». Она даже говорит, что может «слышать ангелов». Конечно, ее история совершенно неправдоподобна. Признаюсь, не знаю, что и думать о ее рассказе. 20 мая 1875 — Боюсь, я мало продвинулся в этом деле. За прошедшую неделю еще два члена команды скончались от приступов. Выжившие говорят, что двое умерших более всего мучились от потери воспоминаний; сильнее других пытались восстановить их. Капитана Эллиса теперь объявили мертвым; прибыль от продажи 73 000 галлонов китового жира и 30 000 фунтов китовой кости будет распределена между выжившими. Я не могу разобраться, что произошло, кроме следующего момента: я поговорил с матросом с предыдущего рейса, и он описывает Эллиса как страшно вспыльчивого и жестокого человека. И теперь меня не оставляет мысль о том, что имел место какой-то мятеж, который команда попыталась скрыть, и в результате цепочки каких-то причудливых событий они потеряли память об этом эпизоде. По правде говоря, я не знаю точно. Я никуда в этом вопросе не продвинулся и с неохотой заключил, что должен оставить эту загадку неразрешенной, так как я только что услышал о появлении морских змеев в заливе Кейп-Код, а я никогда еще не видел морского змея.***
Все эти записи Дин прочел вслух. Сэм после этого забрал у него журнал и сел на стул, чтобы перечитать все самостоятельно, пока Дин заглядывал ему через плечо. Дойдя до конца, Сэм посмотрел на Дина. — Должно быть то же самое, — сказал он. — Даже с жутковатой цыганкой в комплекте. И про головные боли есть, ты заметил? — Да, — сказал Сэм. — И еще я заметил, что все, кто пытался вернуть воспоминания, закончили плохо. — Ну, что-то я сомневаюсь, что в 1875 году в отделении интенсивной терапии госпиталя Нью-Бедфорда хорошо умели справляться с судорогами, — ответил Дин. — Главное, Сэм, ключ — в этом странном зелье. И во сне! — Дин указал на абзац поблекшей записи. — Вот здесь: «Нужно лишь открыть дверь в твоем сне» — это же наверняка тот сон, который нам снится, да, Сэм? Мой — про большой дом, твой — про лес или что там… Так… Смотри… «Нужно лишь открыть дверь в твоем сне»… и «ты уже знаешь, где эта дверь», и «тебе нужен лишь ключ к ней». Тут, кажется, все ясно. Так что… Они оба уставились на выцветшую страницу. — Так что я понятия не имею, что все это значит, — заключил Сэм. Дин тяжело сел на пустой стул. — Да, я тоже. Но в моем сне много дверей. Там дом, и кругом сплошные двери. Может, мне надо пройти через одну из дверей? — В моем вообще никаких дверей нет, — сказал Сэм с тревогой. — Только деревья. — Может, в одном из деревьев есть дверь? Если поискать? — Сэм все еще выглядел обеспокоенным, и Дин добавил: — Черт, ну не знаю. Но ясно, с чего можно начать: очевидно, нам нужен этот порошок, эта трава, или что это было. Следующие несколько часов они провели в поисках травы под названием "alomjurkay", но ничего не добились. Она не упоминалась ни в энциклопедиях трав Хранителей Знаний, ни в книгах по медицине, и Сэм ничего не смог найти онлайн. — Может, это на другом языке? Может, это, например, по-цыгански? — предположил Дин. После еще получаса поисков на полках Сэм сказал: — Не могу поверить, что у Хранителей Знаний не было словаря с английского на австро-венгерско-трансильванско-цыганское наречие 19-го века. — Он попытался разработать мышцы шеи. — Какой недосмотр с их стороны! — Нам нужен переводчик, — заключил Дин, откинувшись на спинку. Потом его взгляд соскользнул на пол. — Вот черт… — Он посмотрел на Сэма. — Кроули! — произнесли они хором.***
Пятнадцать минут спустя они вошли в камеру Кроули. Камера Кроули нынче выглядела гораздо лучше; он по-прежнему был прикован, но теперь у него имелся новый ковер, вращающееся кожаное кресло с подушками и целый ряд различных сортов скотча и виски, выставленных в портативном баре на колесиках. Когда они вошли, он счастливо смотрел «Баффи, истребительницу вампиров» на своем личном телевизоре. Дин стиснул зубы. Камера Кроули стала прямо-таки роскошной. Она была обставлена едва ли не лучше, чем спальни Сэма и Дина. Обычно Дин старался об этом не думать. От этого у него все равно всегда начинала болеть голова. — Добрый вечер, мальчики! — сказал Кроули оживленно, поболтав скотчем в стакане. Он сидел лицом к левой стене, где стоял телевизор, и даже не оторвал глаз от экрана. — Давненько я вас не видел. Хорошо проводите время? Вас уже неделями нет… не звоните, не пишете… Вы видели этот сериал? Не могу поверить, что Баффи нравится этот Ангел — какое ужасное имя, правда же. Просто позор для любого уважающего себя вампира. — Нам нужно, чтобы ты перевел слово, — сказал Дин. — Вам нужно, вот значит как, — ответил Кроули, не сводя глаз с телевизора. — Что ж, мальчики. «Нужно» — это интересный выбор слова. Но дело в том, что я получил почти все, чего хотел, во время нашего последнего милого раунда переговоров весной. Я вполне неплохо тогда разжился, не находите? — Он обвел жестом помещение, указывая на мини-бар, удобные подушки и телевизор, не отвлекаясь от сериала. — Хватит выделываться, — отрезал Дин. — Мы хотим, чтобы ты перевел только одно слово. Сэм подвинул к Кроули через стол листок бумаги. На нем было написано имя цыганского порошка: "alomjurkay". Дин положил на стол ручку и тоже пододвинул ее к Кроули. Кроули вздохнул и оторвал глаза от телевизора достаточно, чтобы быстро взглянуть на листочек. Он прекратил болтать виски в стакане. Несколько мгновений он смотрел на листок, потом поднял задумчивый взгляд на Сэма и Дина. — Это два слова, — сказал он. — Ты знаешь, что это значит? — спросил Сэм. — Что это по-английски? Кроули отпил скотча и поставил стакан. Потом взял пульт и поставил серию «Баффи» на паузу. Он слегка повернулся в своем кресле, чтобы быть лицом к братьям, и пристально посмотрел на Сэма, затем на Дина. — Это два слова, а не одно, — сказал он наконец. — И еще. Хотел бы я знать, с чего это вам двоим так чертовски интересно, что означает эта короткая фраза. Эта конкретная фраза. Просто вообразить не могу, зачем это вам. — Он сделал паузу, глядя на них обоих. Потом добавил: — И записана она ужасно. Вам повезло, что я вообще ее узнал. Похоже, будто ее записало безграмотное животное, не вполне владеющее лапами — о, Сэм, так это был ты? — Ты не мог бы, пожалуйста, прекратить кривляться и просто назвать нам свою цену? — попросил Дин. — Тс-тс, Дин, — цокнул языком Кроули, грустно покачав головой. — В прелюдии вся прелесть. Никогда нельзя переходить сразу к поцелую в губы, мальчики. Сначала нужно разжечь возбуждение! — Лицо Дина заметно помрачнело, и Кроули поспешно добавил: — Ну что ж. Цену. Посмотрим. — Он снова взглянул на листочек, сделал еще глоток скотча и наконец сказал: — Вообще не знаю, зачем я это делаю. На старости лет превратился в тряпку. Эту услугу я окажу вам бесплатно, мальчики. Он взял ручку и нацарапал что-то на краю бумаги. Дин вырвал у него листок и посмотрел. Под словом "alomjurkay" Кроули написал: álom gyökér — Это еще что значит? — вопросил Дин. — С вами так приятно беседовать, что я даже не знаю, почему не провожу с вами больше времени, — съязвил Кроули. — Теперь пожалуйста, уходите. Все, чего я хочу и что вы готовы мне дать, вы мне уже дали весной. И больше мне ничего не нужно за исключением свободы, а на это, я знаю, вы не согласны. Так что прекратите тратить мое время. — Он снова взял пульт и отвернулся в кресле к экрану телевизора. Через плечо он бросил: — Я дал вам то, что вам нужно. Постарайтесь не отставать от времени, парни. Знаю, это требует напряжения ваших маленьких мозгов, но вот я был рожден столетия назад, а даже я знаю про Гугл. Он нажал на кнопку воспроизведения и больше вообще не обращал на них внимания. Только заворчал про себя: «Баффи, дурында ты, лучше обрати внимание на Спайка!» — и отхлебнул еще скотча. Сэм и Дин переглянулись. Они вышли из камеры, снова заперли дверь и направились наверх, где Сэм взял свой лэптоп и начал искать в интернете "álom gyökér". Поиск занял десять секунд. — Ого! Дин. Это по-венгерски! По-венгерски это значит… так, посмотрим… о, о, вот — это венгерское название для корня сновидений! Они переглянулись. — Черт возьми, — сказал Дин. — Но логично, — заметил Сэм. — Если учесть, что в этой истории вообще никакой логики, — согласился Дин, кивая. Они уже имели дело с корнем сновидений раньше. Это была африканская трава, которая могла вызывать яркие сновидения и позволяла попадать в сны друг друга… и иногда имела и иные неожиданные эффекты, связанные со сном. Сэм сказал: — Значит, если принять сонный корень, это поможет нам найти ключ? Или дверь? Или он отворяет дверь? Или ломает стену? Или… что? — Попробуем и увидим, как думаешь? — Конечно, но, просто для сведения, мы вообще без понятия, что делаем, — заметил Сэм. — То есть я определенно за, но мы оба должны понимать риски, и, скажем прямо, эффект от сонного корня может быть неприятным, и глупо принимать его, не зная, во что мы вляпываемся. Дин улыбнулся. — Это по-винчестеровски глупо, Сэм, — ответил он. — То есть глупо в лучшем смысле этого слова!