То, что мы называем домом

— Пора заканчивать с этим, — хнычет Мишель, откатываясь в сторону и растекаясь по полу. — Ну, нет, — упрямо мотает головой Харли, пристально смотря на Неда и Питера. — Не тогда, когда я выигрываю.        Они играют в «Монополию» уже двенадцать часов подряд, и последние три из них напряжение, витающее в комнате из-за того, что Харли и Питер идут нос к носу, можно увидеть.        Честно говоря, у них уже закончилась доступная валюта, но поскольку это — весьма предсказуемая ситуация, которая уже неоднократно повторялась в этом доме из-за того, что Питер с Тони не умеют останавливаться, у них есть резервный банк. Типа, на полном серьёзе, у них в шкафу просто есть огромная пачка игровой валюты, потому что когда им не хватило той, что есть в игре, они купили ещё двадцать наборов и оставили себе деньги из них.        И из-за того, что все в этой комнате слишком близко знакомы с экономикой, они играют в осложнённую версию. В очень осложнённую.        Скажем так, восемь часов назад Нед смоделировал в игре Великую Депрессию.        С тех пор стало понятно, что играют они по-крупному. — Если ты выйдешь, они начнут гонку за владение твоей собственностью, — предупреждает Нед, что, в общем-то, для Мишель и так было предельно ясно. — Ты действительно хочешь задержаться здесь ещё на двадцать часов?        Нет, не хочет. — Я хочу спать, — зевает Мишель, подпирая голову рукой.        Питер тут же отрывается от своих наблюдений за тем, как Харли совершает финансовые махинации, чтобы разрушить пирамиду (кто сказал, что они играют только по законным сценариям?), ещё не зная, что Питер уже успел выйти из неё, так что единственный, кто понесёт серьёзные убытки — это Нед, немного прищуриваясь в сторону Мишель. — Ты опять делала свои задания для художки всю ночь? — Сейчас четыре утра, это никак не связано с её заданиями, — пытается переубедить Питера Нед и терпит оглушительное поражение, поскольку у Мишель… прижученное выражение лица. — Ох, серьёзно?        От Неда она отмахивается. — Не тебе меня судить, Паркер, — это… справедливое замечание. — Как мне выйти из игры?        Харли останавливает свои мошеннические действия (формально, это ведь нельзя считать жульничеством, правда?), чтобы прерваться на небольшой раздел имущества, потому что у Мишель не только собственность, но и акции в половине всех компаний, основанных в этой игре.        Да, они играют в очень сложную «Монополию».        И, учитывая то, что правила помогала писать Пеппер, у них есть модель поведения для каждой ситуации.        Общая стоимость активов Мишель достигает нескольких сотен миллиардов, что, в принципе, могло бы помочь ей победить, если бы она не вышла. И Харли должен ей двести семьдесят миллионов… — Ты можешь просто выставить всё на аукцион, мы просто сразу дадим тебе твои четыреста семьдесят восемь миллиардов, а потом будем закидывать деньги в кассу, составить дарственную или завещание, просто выйти, но тогда у нас опять валюта обесценится… — Я уже говорил, что сожалею об этом, окей? — пробормотал Нед, которого попрекали этим в течение последних шести часов. — Из-за тебя я потерял тридцать миллиардов, сожалеть недостаточно, — прошипел Харли.        Питер насмешливо фыркнул, потому что это — уже сороковой раз, когда Харли начинает бубнить о своих потерянных деньгах. Мишель, между тем, медленно рассортировала купюры по цветам, получив много увесистых стопочек, и ровно разложила всю свою собственность, акции, вклады и долговые расписки. — Так, и что? — вернулся к их теме Харли, перестав терроризировать Неда. — Начнёшь аукцион? — Не-а, я просто собираюсь отдать это всё Питеру.        Каждую секунду, которую она просто передвигала все свои накопления в сторону Питера, Харли и Нед сидели оглушённые такой подставой. Если раньше у них был шанс развалить его империю совместными усилиями, то теперь, когда его капитал перевалил за триллион, и он получил все акции Мишель, став держателем контрольного пакета в шестидесяти процентах их компаний? — Но почему? — проскулил Харли, который был так близко. — Почему именно он? — Ну, он, вроде как, мне нравится? — пожала плечами Мишель, ослепительно улыбаясь Харли. Питер зеркально отразил её действия.        Мишель поднялась, уходя в свою комнату, чтобы переодеться в пижаму, и Питер буквально следил за ней восхищённым взглядом до тех пор, пока она не скрылась за дверью. — Ты — читер, — обиженно сопит Харли, и даже не из-за всей ситуации с Мишель, а из-за того, что он только что развалил пирамиду, и не произошло ровным счётом ничего, а потом поворачивается к Неду. — Вот скажи, ему ведь нереально везёт? Так разве бывает? Так не бывает.        Нед потирает затылок, и, вообще-то, Харли прав.        Питер снял все деньги со своих бессчётных вкладов до того, как произошло обесценивание. И он первый вложился в крайне неперспективное направление, о котором никто из них не подумал, в итоге просто монополизировав его, и потом, когда это направление действительно стало необходимым, Нед с Харли чуть ли не волосы на голове рвали, потому что они проморгали это.        И это уже говоря о том, что он незаметно вывел деньги из пирамиды до её обрушения. И том разе, девять часов назад, когда они все резко обанкротились и залезли в кредиты к Мишель, которая единственная не пострадала, обрекая себя на громадные проценты и очень нечестный способ выплаты долгов. Питер у неё деньги брать не стал.        Это… как-то подозрительно. — Как ты это делаешь? — прошептал Нед, потрясённый догадкой о том, что, кажется, всё это время Питер — самый честный человек на свете — подставлял их всех. — Подожди… ты манипулировал нами всё это время? — Ловкость рук и никакого мошенничества, — ухмыльнулся Питер. — А теперь… наблюдайте.        И они наблюдали, как с лёгкой руки Питера все их старания разрушились буквально за три хода. Харли в конце выглядел так, будто Питер своими руками убил его бабулю. У Харли, блин, даже нет бабули. — Победа за семнадцать тысяч семьсот сорок девять общих ходов и четыре тысячи четыреста тридцать пять ваших, — оглашает Пятница, проецируя целое световое шоу фейерверков. — Рекорд мисс Поттс всё ещё остаётся в силе. — С каких пор ты зовёшь Пеппер «мисс Поттс»? — морщится Питер, в основном из-за того, что у него опять не получилось обыграть Пеппер. — Особое распоряжение босса, — загадочно отвечает Пятница, выключая фанфары. Питер медленно заползает на диван, потому что он категорически не хочет идти спать и планирует сегодня пересмотреть все фильмы о диснеевских феях. И Нед с Харли это знают. — А какой у Пеппер рекорд? — небрежно интересуется Нед, откусывая банан. — Мисс Поттс установила рекорд в тысячу семьсот двадцать пять ходов в игре на восемь человек. Это была восьмичасовая сессия против босса, мини-босса, мисс Романофф, мистера Беннера, агента Хилл, Вижена и агента Колсона.        Нед давится бананом, а Харли просто пытается понять, каким образом можно обыграть Вижена. Он же — ИИ, ну, практически. То есть, это Пеппер — тот человек, который побеждает в игре с компьютером? Потому что Харли с детства пытается обыграть свой ноутбук в шахматы, и у него ещё ни разу это не получилось.        А потом возвращается Мишель. И она не выглядит как человек, который только недавно ныл, что хочет спать. И когда она падает на диван и даёт Питеру «пять», всё становится на свои места. — Она в доле? — Харли не особенно сомневается в этом, всё-таки переспрашивает. — Определённо, да, — кивает Нед, и взгляд, которым он окидывает своих бывших лучших друзей, очень осуждающий. Но сам Нед, кажется, в восторге от того, как это они всё это так изящно провернули.        Вообще, по мнению Питера, самым лучшим фильмом про фей является тот, в котором Тинкербелл встретила свою сестру из Зимнего леса. И он бы начал смотреть эту франшизу с этого фильма, но Мишель больше любит часть про пиратов и пыльцу, Неду нравится часть с путешествием на землю, а Харли настаивает на том, что раз уж они пересматривали все эпизоды «Звёздных Войн», не взирая на предпочтения (Харли предпочёл бы не пересматривать), то и «Фей» обязаны начать с самого начала.        И это сначала кажется испытанием, потому что Питер страдает из-за того, что половину фильма Тинкербелл не может принять себя, но потом пересмотр этого фильма становится очень оправданным… — Способ каминг-аута номер две тысячи сто двенадцать: сказать всем, что ты — фея света, — фыркает Нед, и Харли смеётся в подушку так сильно, что Вижен выглядывает через потолок, чтобы убедиться, что у них всё хорошо. — Ну, а что? Можно составить систему зеркал, чтобы пускать на тебя радугу каждый раз, когда ты заходишь в комнату. — Или фея пыльцы. Закупим разноцветных блёсток и засыплем их в водяные пистолеты, — добавляет идею Питер, и теперь Мишель тоже плачет от смеха. — Вы… вы буквально только что подтвердили мои догадки, — смеётся она, а потом тыкает пальцем в щёку Питера. — Он — живая версия Тинкербелл, а ты — Иридессы. Харли — Розетты.        Питер даже не может оскорбиться в этот момент, потому что… Тинкербелл крутая. Харли, вроде как, сто процентная Розетта, и он знает это, так что не удивляется, но Нед все следующие фильмы пытается понять, правда ли он похож на Иридессу, или это сейчас был необоснованный и немного расистский наезд.        Впрочем, вряд ли расистский — Мишель, как бы, и сама не белая. — А ты тогда кто? — Харли скользит по Мишель взглядом, и она смотрит на него с вызовом. Типа: «Ну, давай, попробуй». — Видия?        Питер разочарованно закатывает глаза, а Мишель морщит нос, откидывая голову на подлокотник дивана. — Мишель, может, и немного вредная, но не настолько, — вступается Нед, и сам присоединяется к кружку гадания. — Какая-нибудь Королева Клэрион?        Мишель мотает головой, явно позабавленная такой ситуацией. Питер просто смеётся, потому что он предполагает, что знает правильный ответ на этот вопрос. — Королева Клэрион — это Пепс, — улыбается она, закидывая руки Питеру на шею. — Ты — Дьюи, да? — осторожно предполагает Питер, и Мишель смеётся, но кивает. Первые секунд тридцать Харли с Недом просто пытаются понять, кто, чёрт возьми, такой Дьюи, но Пятница услужливо выводит его фотографию на экран рядом с телевизором. И теперь они озадачены.        Мишель терпеливо вздыхает. — Я люблю читать, зиму, кошек, и только друзья могут называть меня ЭмДжей, — перечисляет она, загибая пальцы, — и, самое главное, я обязательно куплю себе посох, чтобы молотить им неверных. — Практически уверен, что Тони вдохновлялся Дьюи, когда начал шутить, что Колсона зовут «Агент», а не Фил, — зевает Питер. И это не то чтобы ошибочное мнение.        К семи утра они смотрят три фильма про фей, вспоминая, что, оказывается, всё это время существовала часть про Лунный скипетр, о которой они вообще забыли, и Мишель с Питером негодуют, потому что до их любимых частей так и не дошло. Это не совсем честно. Питер не говорит, но подразумевает, что после того, как они поспят, марафон «Фей» продолжится.        И они практически идут спать. То есть, уже прямо поднимаются с дивана, чтобы доползти до своих кроваток, но всё идёт не по плану.        Потому что открываются двери лифта. И, поскольку они оккупировали гостиную мстителей, этого не должно было произойти. Сейчас ноябрь — даже Стив не встаёт в такую рань в ноябре. И сегодня воскресенье, а значит все в башне проснутся не раньше десяти. Кроме Пеппер — она в девять.        И даже если кто-то проснётся раньше, они точно не пойдут сюда — это общая гостиная, значит, существует риск столкнуться с людьми, что очень нежелательно по утрам.        И Питер прав в своих умозаключениях, потому что из лифта выходит незнакомая ему девушка. Что странно — здесь не могут быть незнакомые Питеру люди.        Он пробегается по ней взглядом, смутно предполагая, что, быть может, это та Кэрол, о которой говорил Ник Фьюри на собрании. Эта девушка тоже светловолосая, и она находится в башне, а значит, Пятница её пропустила… и вот так он приходит к тому, что, похоже, Пятница эту девушку знает. — Приветики, — машет пальцами она, кидая свой рюкзак на пол и стягивая пиджак, чтобы кинуть его к рюкзаку, а потом весело смотрит на телевизор. — А вы не староваты для Динь-Динь?        И это первая подсказка к тому, кто она такая, потому что… он знает только одного человека, который бы назвал Тинкербелл так. — А вы — сестра Наташи, да? — уточняет Питер чисто для виду. Девушка выглядит удивлённой. — А ты откуда знаешь? Не говори мне, что она догадалась, — Питер улыбается, а Мишель закидывает на него ноги, присматриваясь к этой девушке, потому что она кажется человеком с печальной судьбой. — Нет, она просто говорила, что у неё есть сестра Лена, которая не хочет приезжать в США из вредности, и вы назвали Тинкербелл «Динь-Динь», что делают только русские, — пытается объяснить Питер, но просто сдаётся и качает головой. — А, ну, да, не стоит ждать меньшего от ребёнка Старка, — кивает Лена и дружелюбно улыбается. — Приятно познакомиться. — Нед, Харли, Мишель, — указывает на всех ЭмДжей, а затем с прищуром смотрит на Лену. — Два вопроса: как вы прошли через их навороченную семнадцати ступенчатую систему охраны и у вас не будет лишних пару часиков для одного дела?        Пока Лена пытается понять, какого чёрта вообще происходит, Питер, Харли и Нед устраивают с Мишель быстрый консилиум по поводу того, что из всех людей, которых они предлагали, ей понравился профиль сестры Нат. Весь прошлый месяц Мишель отвергала всех знакомых им женщин, потому что их профили были «недостаточно мягкими» для портрета маслом, который она хотела нарисовать. — Ну, он мягче, чем у Пеппер, это точно, — спокойно говорит Питер, потому что Мишель уже объясняла, что ей не нравится рисовать острые линии маслом. — Разве у Нат не похожий профиль? — переспрашивает Нед. Лена моргает, потому что… почему четверо подростков вообще обсуждают её профиль? — Они сёстры, так что он должен быть похожим, — неуверенно предлагает Харли. — А у Ванды разве не мягче? — Нет, ну, они ведь не родные, так что нет, — Питер мотает головой. — И ты вообще Ванду видел? — Если она не согласится, то я пойду к Бэтти, — решительно заявляет Мишель, а потом оборачивается на Лену. — Так как вы всё-таки прошли охрану?        И если до этого момента Лена была тем человеком, который тренировался по программе «Чёрных Вдов» и которого просто невозможно было как-то удивить, сейчас она вообще не тот человек, потому что… она в замешательстве. — Мисс Белова была внесена в систему пропусков ещё две недели назад, — радостно сообщает Пятница, наконец, подавая голос. — Мисс Романофф просила передать ей, что она — очень предсказуемая.        Ни Мишель, ни Питер, ни Харли, ни Нед не удивлены. И, что самое главное, не удивлена Лена. Она только улыбается, а потом смотрит на Питера. — Не подскажешь, где моя сестрица сейчас?        Если бы Питер не знал Наташу, он бы переживал за её благополучие от того количества яда, который источал голос её сестры. — Думаю, она ещё спит. Этажом ниже, вторая дверь слева. На ней ещё висит большая икона с моим лицом… не спрашивайте. И, возможно, она не совсем одна… — Питер прерывается, потому что Лена уже выходит за дверь на лестницу, что очень странно, ведь она тут в первый раз, но, вероятно, эти шпионы не приходят в здание, не зная его плана, — … что, похоже, совсем вас не волнует.        Он пожимает плечами. Ну, это проблемы Нат. — Не знаю, как вы, а я иду спать, — спокойно заявляет Харли. — И, вероятно, к тебе, потому что есть подозрения, что на том этаже, где наши комнаты, будет не очень безопасно. — Здравое предположение, — кивает Питер. — Ну, как раз для таких случаев у моей кровати выдвигаются боковые полки. — И ты говоришь об этом только сейчас?

***

       Уже позже, когда они выползают к мстителям спустя семь часов сна, чтобы согнать всех с дивана и досмотреть Тинкербелл, им открывают правду о том, почему Лена всё-таки прилетела, хоть никогда не поддавалась уговорам Нат.        И это… потрясающе. — То есть, ты буквально пролетела через полмира, чтобы избежать гололёда? — брови Пеппер слегка поднимаются, пока она пытается заставить Морган отпустить волосы Харли и дать ему спокойно поесть. — Весьма… монументальное решение проблемы. — Вы бы тоже так сделали, если бы набивали синяки каждый раз, когда выходили из дома. — Ты ведь буквально можешь драться на шпильках, — фыркает Клинт, и это, так-то, справедливое замечание. Но Лена мотает головой. — Я могу драться с бандитами, но как я должна сражаться с природой? — бурчит Лена. — Господи, да это звучит как моя жизнь, — смеётся Питер, стараясь не говорить с набитым ртом, потому что Тони его за это осуждает, но получается с трудом, а потом натыкается на взгляд Лены. — А, ну да. Я — Человек-Паук, надеюсь, у тебя какая-нибудь паучья супергеройская кличка, потому что в нашем клубе арахнидов только я и Нат.        Лена не уверена, но, кажется, она готова сменить супергеройское прозвище прямо сейчас, чтобы попасть в этот клуб.