Единственная и Неповторимая

      Жозефин в очередной раз зевнула, лениво прикрывая ладошкой рот. Прекрасное Рождественское утро девушка начала с подарков, что горой стояли у её постели. Волшебнице не терпелось их все распаковать и пойти завтракать. Невзначай Жози нашла самую маленькую коробочку, обёрнутую тонкой атласной лентой. Повертев подарок в руках, она нерешительно стала его открывать, положив волшебную палочку рядом с собой. Так, на всякий случай.       — Пресвятой Мерлин и Моргана… — прошептала О’Доннел, достав оттуда небольшое кольцо, что мгновенно затмило собой все остальные подарки, приковав внимание лишь к себе.       Такой подарок мог себе позволить только богатый и состоятельный волшебник. Слишком уж тонкая и изящная работа была; золотое кольцо было обвито всевозможными тонкими листьями и завиточками. Дорогие камни, словно россыпь звезд на ночном небе сияли в свете огней, завораживая и даря мимолётное впечатление о чуде, только для неё. Только её.       — Оно прекрасно.       Девушка не задумываясь, осторожно одела его на палец, любуясь подарком в свете огней от свеч, что стояли по всей комнате. Жозефин расслабленно улыбнулась и встала с постели, направляясь к шкафу. Ей стоит сейчас начать готовиться к рождественскому вечеру, чтобы выглядеть среди гостей лучше всех. Вне всякого сомнения Люциус захочет представить её другим аристократам, которых она уже хочет затмить. Быть последней не в её правилах. Главное, все сделать со вкусом аристократизма и легкой ноткой соблазнения и лишь те, кому дано увидеть поймут её намек.       — Ну что ж, держитесь, мои дорогие, — бросила в пустоту Жози, уверенно озаряя улыбкой лицо.

***

      Вечер плавно перетекал в ночь, а гостей становилось только больше и больше. Люциус устало вздохнул, взяв бокал с вином с подноса. Где же его Жозефин? Он потерял её из виду после того, как в помещении собралась вся аристократии Британии. Казалось, что в этот раз тут собралось слишком много человек.       — Меня не ищешь, дорогой? — мягкий голос любимой девушки приятно резанул слух, а следом и осторожно приобнимание за плечи, дарящее тепло и спокойствие на душе. — Я решила слегка затмить всех на этом рождественском вечере, ты ведь не сердишься на меня, любимый?       — На тебя невозможно сердиться, моя дорогая. Ты сегодня просто восхитительна, но я говорю тебе это каждый день и потому, надеюсь, что смогу придумать новые комплименты, восхваляющие твою красоту и изящество, — мягко улыбнулся Люциус, осмотрев её у с ног до головы оценивающим взглядом.       — Очень приятно такое слышать, любимый. — девушка поцеловала мужчину и мягко отстранилась, направляясь к выходу; в помещении ей становилось слишком душно.       Вечерний воздух прохладен и приятно покалывает на обнаженных участках кожи, позволяя Жозефин протрезветь и задуматься. Ей здесь одиноко, несмотря на то, что Люциус окружает заботой и лаской; это не её мир. Она привыкла быть одной, жить и веселиться, когда никого рядом нет. Хотелось уединения или вновь забываться с незнакомцами в баре, проживая свой день, как последний. Разве ей было плохо? Нет. Ей это нравилось. Сколько еще нужно пробыть здесь, чтобы привыкнуть и чувствовать себя комфортно? Жозефина не может ответить и поэтому отпивает вина, морщась от непривычного сочетания вкусов.       — Извини, что прерываю твое уединение, но можем ли мы поговорить? — Раздаётся мужской голос сзади. Девушка передергивает плечами, отставляя бокал в сторону.       Кажется, вечер становится интереснее с каждым мгновением.