***
Через полчаса уже Ричи бежал под дождём, держа над головой рюкзак, и молился про себя, чтобы миссис Каспбрак, если её Свиноподобное Величество не на работе, была достаточно занята, чтобы не обратить внимания, в каком виде он заявился к её сыну. Стэн хотел одолжить ему зонтик, но Ричи, как всегда, отказался — не сахарный, от воды не растает. Ну, Эдди, конечно, разозлится, что он припёрся мокрый с головы до ног… Главное, чтобы не прогнал. А заболеть — не заболеет. Он проводил Стэна до дома на всякий случай и только потом пошёл к Эдди. Дождь лил как из ведра. По дорогам текли даже не ручьи — реки воды. Ричи бежал под аккомпанемент хлюпанья собственных кроссовок и тяжёлого дыхания. Он уже был практически у дома Эдди, когда увидел застрявший в ветках дерева красный воздушный шарик. На нём было написано: «Я люблю Дерри». Ага, кто ж его не любит — особенно сейчас, когда можно выйти на улицу и преспокойно утопиться в ближайшей луже, потому что глубины хватит… К уже привычным слуху звукам вдруг добавился рев мотора. Ричи дёрнул вправо на газон, утопая кроссовками в грязь, и обернулся. Его мгновенно обдало потоком воды из-под колёс тормознувшего рядом синего седана. Ричи хватило одного взгляда на его хромированный погнутый бампер, чтобы изо всех сил припустить к крыльцу дома Каспбраков. Позади послышались хлопки дверей и быстрые хлюпающие удары ног, обутых в армейские ботинки, о влажную землю. Ричи едва успел, перескочив через ступеньки, влипнуть грудью в дверь и надавить на звонок, как Бауэрс крикнул: — Не скроешься, ублюдок! Но сегодня Ричи повезло. Дверь тут же открылась, и он чуть не рухнул на Эдди. Тот схватил Ричи за мокрый воротник куртки, укоризненно заглянув в глаза, и втащил в дом. А потом высунулся за порог и спокойно спросил: — Проблемы, Бауэрс? Ричи с интересом посмотрел Эдди через плечо. С ним вообще мало кто связывался — в Дерри мамаши Каспбрак боялись, как огня, и не дай никому бог тронуть её сыночку. Не то, чтобы Ричи такой расклад не устраивал. Бауэрс сплюнул себе под ноги и скривился: — Вечно у мамочки под юбкой не просидишь, Каспбрак. Эдди насмешливо фыркнул: — Тебя так-то отец тоже всю жизнь прикрывать не будет. Вали отсюда. Ричи тихо охнул — вау, это было нагло. Бауэрс окрысился, делая шаг вперёд: — А то что? Эдди не полез за словом в карман: — А то натравлю на тебя свою мамочку. Клочки по закоулочкам будут собирать, мудила. Бауэрса аж перекосило, и Ричи не удержался от финальной шпильки: — Его мамка тебя уделает, Бауэрс. Ей достаточно просто сесть на тебя! Мокрое место останется! Хотя, подожди — ты уже мокрый, ублюдок! Бауэрс выглядел так, будто его сейчас разорвёт от злости на те самые клочки, но приближаться к дому не спешил. Эдди хмыкнул, закрыл дверь на замок и повернулся. Ричи, сияя, уставился на него. — Матери дома нет, правда? Эдди, ну, ты мачо, конечно. Все сеньорины будут вашими, сеньор! В конце он не удержался от пародирования. Эдди вздохнул. — Ричи, во-первых, ты несамостоятельный дурак. Где, блядь, зонт? И можешь не отвечать — уже знаю, что потерял. Нет, мне никто не настучал. Но это был риторический вопрос. Во-вторых — и уже нифига не риторически — какого хрена у меня под порогом злой, как псы ада, Бауэрс? Выглядел он, произнося эту речь, просто пиздецки серьёзно и пафосно, прям как Супермэн из новых фильмов, так что Ричи прыснул — за что тут же заработал подзатыльник. — Ай! Он дурашливо схватился за затылок ладонью, и Эдди бросил взгляд на его предплечье. — Ох, черт. Рич, марш в мою комнату. Я сейчас. Он юркнул на кухню. Ричи с недоумением уставился на собственную руку — и увидел там здоровенную ссадину, шедшую от кисти до локтя. — Во блин, и как я её не заметил… — Он тронул кровоточащий край рукой и вскрикнул: — Ой, больно, ёб твою мать! Эдди, уже шуршавший в шкафчиках с лекарствами, привычно рявкнул в ответ: — И не трожь мою мать! Ричи хихикнул, опустив руку. Эдди всегда так забавно бесился, стоило пошутить о его мамаше, что делать это ему не надоедало. Но он послушно поднялся по лестнице в комнату, как ему велели. Одно дело — бесить Эдди шутками, и совсем-совсем другое — не позволять ему о себе заботиться. Не изливший заботу на больного и страждущего друга Эдвард Каспбрак в своём праведном гневе был страшен. В комнате пахло свежестью из приоткрытого окна — вода туда не долетала из-за плотного навеса ветвей и листьев растущего рядом с домом дерева. А ещё — и Ричи вдохнул поглубже, искренне радуясь этому запаху — пахло медикаментами, которые Эдди вечно таскал с собой, и каким-то неуловимым ароматом лета, солнца и ветра, который Ричи называл просто — запах Эдди. Тихо играло радио, и Ричи сделал погромче. Крутили что-то незнакомое: женщина пела о любви. Скукота. Он поставил рюкзак на пол и еле удержался от того, чтобы не рухнуть на кровать — ещё запачкал бы. Почему-то именно в комнате Эдди он всегда ощущал себя так легко и беззаботно, что хотелось расслабиться и просто быть. Ну, в смысле, как дома. Хотя миссис Каспбрак, конечно, ни за что не позволила бы Ричи жить здесь… — Снимай куртку, придурок. Ричи обернулся. Эдди пролетел мимо него к кровати и замер у края, быстро раскладывая по покрывалу свои драгоценности: бинт, антисептики, вату… Ричи начал стягивать куртку, наблюдая за ним. Эдди делал всё точно и быстро, будто всю жизнь только и занимался тем, что лечил людей. Он вскрыл упаковку бинта, отрезал кусочек и свернул его так, чтобы получилась салфетка. — Иди сюда. Ричи, оставшись только в футболке и джинсах, с покаянным видом подошёл к нему. Эдди схватил его за запястье, бесцеремонно подтягивая ближе, и плеснул чем-то на ссадину. — Ай! Он попытался отдёрнуть руку, но Эдди держал крепко. — Терпи. Жидкость в ране шипела, как взбесившаяся змея. Эдди разглядывал её так, будто она нашептывала ему что-то крайне занимательное. Вид у него при этом был абсолютно сосредоточенный… И дико милый. — Садист, — сказал Ричи, просто чтобы не молчать. Ему почему-то вдруг стало неуютно разглядывать Эдди в такой близости от себя. — И как ты так умудрился вообще? — вздохнул Эдди, проигнорировав подколку. — Как-как, — буркнул Ричи, — об дверной косяк. Наверное, когда тормозил. Ну, хоть куртку не порвал — рукава закатаны же… Шипящая жидкость не жглась, но было очень неприятно. А вот укоризненный взгляд Эдди обжег. — Так чего ты на Бауэрса нарвался? Ричи вздохнул. Отвечать не хотелось — храбрость, которой он был полон сегодня утром, куда-то улетучилась. — Обозвал Хокстеттера педиком. — Ты — что? Эдди так удивлённо на него посмотрел, что Ричи невольно рассмеялся. — Выдохни, Эдс. Это не подъёб был, а констатация факта. Бауэрс и Ко так чморят педиков наверняка потому, что сами педики. Жидкость перестала шипеть. Эдди аккуратно начал стирать её ватой. Стояли они так, чтобы не капало на ковёр — и Ричи почему-то подумал, что Эдди с его боязнью заразиться чем-нибудь должно быть страшно обрабатывать его руку. А он почему-то не боялся — напротив, был таким внимательным и сосредоточенным, аж кончик языка высунул от усердия. Ричи почувствовал, как кровь приливает к щекам. Почему-то поглощённый своими действиями Эдди заставлял его чувствовать себя неуютно — хотелось или отодвинуться, или уткнуться Эдди в плечо, чтобы только не смотреть. И чтобы он вот так тоже — не смотрел. Эдди бросил салфетку на пол, покрепче вцепился в его запястье и по новой облил руку Ричи шипучей жидкостью. Ричи и сам зашипел — на этот раз почему-то было больнее. — Ты — суицидник, отвечаю, — сказал Эдди со вздохом, — и вообще-то ты тоже шутишь про педиков. Ричи притворно возмутился: — Я делаю это редко и беззлобно! Я шучу о педиках почти с той же любовью, что и о твоей толстой мамочке! Эдди улыбнулся. На душе у Ричи потеплело. Неуютность схлопнулась. — Ну конечно. Ричи улыбнулся Эдди в ответ. Ему вдруг стало легко-легко, как будто он воздушный шарик и вот-вот взлетит. Ему захотелось обнять Эдди и стоять вот так, изредка счастливо вздыхая, до конца времен. Он даже на мгновение забыл, о чем разговор — так засмотрелся в тёмно-карие, тёплые глаза Эдди. А потом, невесть зачем, опустил взгляд ниже, на чуть приоткрытый розовый рот. Он был оттенка сахарной ваты, только чуть потемнее. Наверняка такой же сладкий… Ричи тряхнул головой — в последнее время мысли у него были какие-то странные. Не иначе, как голубизна Хокстеттера и Бауэрса передавалась как грипп, по воздуху. Ну вот зачем ему думать о том, какие на вкус губы Эдди? Совершенно точно сладкие. Из динамика радио вдруг полилась знакомая мелодия, и Эдди чуть улыбнулся. — О, тебе тоже нравится эта песня? — спросил Ричи, чтобы отвлечься. Эдди кивнул. — Она классная. Какая-то… Сразу ясно, что не отсюда. — А из Африки, — улыбнулся Ричи. Эдди пожал плечами: — Ну да. Он снова оторвал ваты и начал стирать белую пенку со ссадины. Ричи стоял, слушал лёгкий ритм барабанов и смотрел, как загорелые пальцы крепко сжимают вату. Эдди всегда был таким милым… — Почти всё. Сейчас положу салфетку с антисептиком и забинтую. И я тебя прибью, если сдерёшь раньше времени! — Читай мои мысли, Супер-человек, — подражая голосу Луис Лэйн, сказал Ричи и закончил уже голосом испанского мачо: — такого симпатичного сеньора нельзя ослушаться! Эдди рассмеялся и шлёпнул его по плечу: —Бип-бип, Ричи. Ричи, глупо улыбаясь, затих и позволил ему продолжить. Эдди намочил салфетку антисептиком и положил так, чтобы накрыть всю ссадину, а потом начал прибинтовывать. Музыка стала громче, перейдя в припев, и Ричи начал тихонько подпевать: — Мне будет очень трудно расставаться с тобой, и сто человек ничего не смогли бы с этим сделать… Петь такое и смотреть на Эдди почему-то было волнующе. У Ричи буквально щемило сердце от нежности. Эдди отрезал бинт и завязал его конец у Ричи на запястье, а потом допел вместе с ним: — Я благословляю дожди в Африке, мне потребуется некоторое время, чтобы сделать то, чего у нас никогда не было. Ричи прижал очки к переносице и потряс головой, разбрызгивая воду, а потом вцепился во всё ещё выпачканную в антисептике ладонь Эдди и вытащил его на середину комнаты, начиная танцевать. Эдди, смеясь, переплёл свои пальцы с его и запел — высоким, чистым голосом. — Дикие псы воют в ночи, потому что в них растёт беспокойная жажда скрасить своё одиночество… Ричи кружил с ним по комнате. Мокрая футболка потихоньку высыхала, а песня согревала изнутри, как и счастливый взгляд улыбающегося Эдди. — Я ищу лекарство для того, что запрятано глубоко внутри…***
Вернувшись от Эдди, Ричи зашёл домой и, сняв кроссовки, прошлёпал вверх по лестнице. Судя по полутьме и тишине, никого дома не было. Поэтому он спокойно переоделся и спустился на кухню за газировкой, чтобы продолжить делать уроки — математику они с Эдди сделали вместе. Войдя на кухню, он увидел за столом тёмный силуэт и вздрогнул, нащупывая выключатель. Щелчок. Свет зажёгся. Отец склонился над початой бутылкой виски, поставив локти на стол и вцепившись в короткие, не по годам седые волосы. Одежда отца вся была в кровавых пятнах на груди и рукавах. Ричи похолодел. — Пап? — осторожно позвал он. Отец поднял на него глаза, чуть улыбнулся. — Здравствуй, сынок. Его голос звучал так бесцветно и устало, что Ричи стало страшно. В первую очередь он подумал почему-то о матери. — А где мама? Что, если это её кровь? Вдруг отец её убил? Иначе зачем бы ему ещё пить?.. — Она всё ещё на работе, — отец печально усмехнулся. — Хорошо же ты думаешь обо мне, Ричи. Ты что, правда подумал, что я могу убить твою маму? Вообще-то родители никогда особо не ругались — они слишком уставали на работе для этого. Но, глядя на эти пятна на его рубашке… — Ну, а что я ещё должен был подумать, пап? Ты сидишь тут, весь в крови, хлещешь виски… Ричи почти кричал. Отец покачал головой. — Это не мамина кровь. Это кровь Джорджи Денбро. Ладонь сама собой взлетела вверх, с лёгким шлепком прижавшись к губам. Ричи округлил глаза от подкатившего ужаса. — О, боже… Ты что, убил Джорджи? Отец немного оживился, нервно усмехнувшись и отмахнувшись от него: — Ради всего святого, нет! Никто никого не убивал, Ричи. Джорджи откусил руку какой-то зверь. Я оказался рядом и помог Биллу довести Джорджи до скорой. Ричи был слишком шокирован, но всё равно спросил: — А как Билл? — Билл в порядке, — отец облегчённо вздохнул. — Они с Джорджи в больнице. Можешь сходить к ним, если хочешь. Я сегодня работаю в ночь, а мама придёт только отсыпаться… Не так-то интересно жить с такими родителями, верно, малыш? Ужас отступил, зато нахлынула слабость. Ричи присел напротив отца и хмыкнул. — Ага. Поэтому Скайли редко ночует дома. Отец грустно улыбнулся, но не стал оправдываться. В принципе, за это Ричи родителей любил — не будучи идеальными, они не требовали от своих детей многого. Научили основам выживания, регулярно давали карманные деньги и иногда спрашивали, как дела. Ричи не винил их — они работали, не щадя себя, чтобы накопить им со Скайли на учёбу после школы. Каждый выживает так, как может — вот его родители и выбрали такую стратегию. Может, и не зря — Ричи со Скайли привыкли полагаться только на себя, и в школе были лучшими учениками. Правда, Скайли рано начала интересоваться мальчиками, а Ричи вот… Кажется, пошёл по её стопам. — Только береги себя, Ричи. Отец выглядел несчастным и потерянным. Ричи протянул руку через столешницу и похлопал его по плечу. — Конечно, пап. Колени дрожали, но Ричи встал из-за стола. Надо было собираться. Он взбежал вверх по лестнице и быстро собрал на завтра портфель, чтобы можно было готовиться к урокам прямо в больнице. Затем спустился на кухню. Отец всё ещё сидел там, но теперь уже безучастно смотрел в окно, не обращая ни на что внимания — как всегда. Виски в бутылке не отбавилось. Ричи взял из холодильника газировку и, подумав, пару сэндвичей — мало ли, вдруг Билл голодный. Вытащил контейнер, который для него приготовила Скайли — она вечно вела себя как мама Эдди и волновалась, что он будет голодать. Дурёха, но Ричи было приятно, что она заботится о нём. Контейнер он тоже положил в рюкзак. Потом Ричи подошёл к телефону — он не мог не сказать о том, что случилось, друзьям. У Стэна было занято — возможно, кто-то уже ему позвонил. Поэтому Ричи набрал номер дома Каспбраков. — Алло? — Эдди? На том конце провода раздался вздох. — Неужели в лесу сдох кто-то крупный, и ты начал выражаться нормально? Даже не назовёшь меня спагет… Ричи перебил его, нервно поправляя очки. — Эдди, Джорджи в больнице. Тревожная тишина длилась несколько секунд. Потом Эдди спросил: — Что случилось? — Ему откусил руку какая-то тварюга. Мне отец рассказал, сидит на кухне, весь в кровище, — Ричи понизил голос, — и пьёт так, как будто Джорджи вообще умер. — Блядь, — с чувством сказал Эдди, — у меня мама придёт через час, и ты знаешь, что она взбесится, если узнает, что я ушёл, но мы не можем оставить Билла одного… — Ты не пойдёшь туда, — отрезал Ричи, — я схожу и всё тебе завтра расскажу, идёт? Эдди тяжело задышал в трубку, пытаясь сказать что-то вроде «Окей». Ричи стиснул пальцами провод. — Эдди. Ингалятор. Трубка стукнула о тумбочку, и раздались быстрые шаги Эдди. Ричи ждал. Через минуту шаги снова приблизились. — Секунду, — прохрипел Эдди и пару раз вдохнул лекарство. Шипение вырывающейся из тесного плена жидкости пополам с воздухом, резкий свистящий вдох. Такие знакомые звуки… — Дыши, Эдс, — у Ричи от его хриплого голоса и астматического дыхания сжималось сердце. Эдди глубоко вдыхал и выдыхал. Постепенно свистящий звук становился тише, пока совсем не исчез. — Я в норме, Рич. Облегчённо вздохнув, Ричи уткнулся лбом в стену и спросил, глядя в пол: — Ты же знаешь, что твоя астма психосоматическая? Эдди на той стороне фыркнул: — Конечно. Ты же говоришь мне об этом всего по нескольку раз в неделю. Заебал. Ричи прикрыл глаза, глупо улыбаясь. Он почему-то знал, что Эдди, несмотря на волнение, тоже улыбнулся. — Я пойду в больницу к Биллу. Завтра перед школой попытаюсь заскочить, окей? — Окей, — Эдди вздохнул, — береги себя, Ричи. — Угу, — пробормотал Ричи и повесил трубку. С отцом он прощаться не стал — сразу вышел на крыльцо. На улице лило сплошной стеной — синоптики не говорили ничего определённого насчёт того, когда этот гребаный потоп закончится. Так что Ричи просто шагнул под дождь.***
У самой больницы на него едва не наехал Стэн. Это было не в его духе — не смотреть на дорогу, да и выглядел он испуганным… Ричи это насторожило. Он шутил на автомате, не особо заботясь о том, как звучит, пытаясь понять, что именно сейчас не так. Стэн, зайдя в больницу, сразу сосредоточился и подошёл к проходной, выясняя, где лежит Джорджи. А Ричи поймала за руку какая-то странная тётка. — Мальчик, ты же весь мокрый! Пришлось терпеть её суету вокруг себя. Подошедший через минуту Стэн нервно улыбался, стискивая в руке выданную на проходной бумажку с номером палаты. Ричи покорно оделся, не вслушиваясь в болтовню медсестры, и лишь, когда поднимался наверх, услышал, как она кричит ему в спину: — Твоей сестре не понравится, если ты умрёшь от воспаления лёгких! Откуда она вообще знает, что у него есть сестра, если она ни разу не назвала его по имени и не подала вида, что узнала? Но задумываться об этом Ричи мешали мысли о Джорджи. А потом они со Стэном нашли Билла. И Джорджи. Джорджи выглядел ужасно. Ричи только и смог, что сесть рядом с ним и погладить по коленке. В этом маленьком, замученном и бедном ребенке с одной рукой нельзя было узнать обычно весёлого и активного Джорджи. Ричи больно было на него смотреть, но он никак не мог оторвать взгляд от его лица — даже когда Билл рассказывал, что произошло. Клоун, канализация… Всё звучало, как полный бред, но отчего-то, глядя на скорбно поджатые губы и сведенные брови беспокойно дремлющего Джорджи, Ричи Биллу верил. Если бы Джорджи пропал — может, и не поверил бы… Но кто-то же отгрыз эту маленькую ручку, за которую он столько раз держался, вместе с Биллом поднимая хохочущего Джорджи в воздух?.. А потом тварь из канализации появилась. И, судя по её костюму, внизу их встретила тоже она. Она умела менять лица и знала про его сестру. Всё произошло так быстро. Они со Стэном опомниться не успели, как всё кончилось. Билл отвлёк тварь — и она исчезла. Но Ричи знал — теперь она не оставит их в покое. Ричи коротко обсудил со Стэном и Биллом что делать дальше, проводил их — но на душе его было тяжело. Когда он звонил Эдди, тот говорил, что мама придёт только через час… Хотя, если бы что-то случилось с Эдди, Билл бы сообщил. Ричи просил его поговорить с Эдди, и, если бы Билл не дозвонился — он позвонил бы в больницу и сказал. Ричи катал эту мысль в голове, держа Джорджи за уцелевшую ладошку. Мистер Денбро сначала ходил по палате, как голодный тигр, которого как-то раз привозили на ярмарку в Дерри, потом сел в кресло у изголовья Джорджи и затих. Ричи поглядывал на него — видно было, что мистер Денбро борется с собой, пытаясь не уснуть, но усталость всё-таки победила. Стоило ему уснуть, Ричи тоже зевнул и аккуратно, одной рукой, расстегнул рюкзак, доставая себе книгу. Спать он не собирался. Примерно каждые два часа он будил мистера Денбро и выходил в туалет, а потом снова садился читать. Уроки он доделал быстро — начал книгу, которая стояла дальше по плану по литературе. Настоящая — не эта жуткая тварь — медсестра показала им с мистером Денбро, как регулировать уровень поступающего в кровь Джорджи морфина. Ричи приглядывал за числом на мониторе, чтобы оно не падало слишком низко — с обезболивающих Джорджи пообещали снять, только когда плечо начнёт подзаживать. Иногда Джорджи просыпался — и тогда Ричи читал ему вслух почти шёпотом, чтобы не будить лишний раз мистера Денбро. Джорджи слушал, а его маленькие пальчики гладили Ричи по руке. К утру Джорджи заснул покрепче, а книга кончилась. Ричи подошёл к окну, чтобы посмотреть, как светлеет небо за пеленой дождя, но мгновенно обернулся, краем глаза заметив движение. По пустому больничному коридору летел тот самый красный шарик, который Ричи сегодня уже видел. «Я люблю Дерри». Ричи, трясясь от страха, за секунду оказался у изножья кровати Джорджи, закрывая его собой. И тут из полутьмы коридора раздался голос: — Бип-бип, Ричи. Маленький храбрый Ричи. Ты не должен трогать других мальчиков своими грязными ручонками. Ричи вздрогнул — оно что, видело, как они с Джорджи держались за руки всю ночь? Оно всю ночь было здесь? А голос ехидно продолжил: — Хотя Джорджи ты трогаешь не так, как хочешь трогать Эдди, верно? — Эдди тут не при чём, — тихо, но твёрдо сказал Ричи. — Уходи. Ты всё равно не получишь Джорджи, ублюдок, чем бы ты ни был. Его голос срывался, но Ричи касался кончиками пальцев левой руки тёплой голени Джорджи. И он знал — Джорджи нельзя оставлять одного. Тварь только этого и ждёт. — Ошибаешься, — на дверной косяк легла рука в белой перчатке. — Вы все будете летать там, внизу, маленькие храбрые детки. Ваша храбрость — это ваша слабость. Вы все пойдёте спасать друг друга и попадёте ко мне, Ричи. Вслед за рукой появилась голова. Жёлтые звериные глаза смотрели на Ричи с белого лица жуткого клоуна. — Как бы не так, ублюдок, — прошептал Ричи и громко сказал: — Мистер Денбро! — Я сожру и его! — рявкнул монстр, но Ричи усмехнулся ему в лицо. А потом крикнул: — МИСТЕР ДЕНБРО! Клоун скорчил недовольную гримасу. — Что случилось, Ричи? — сонно спросил мистер Денбро, и Ричи на мгновение отвёл глаза от дверей. — Светает, мистер Денбро. Вы просили вас разбудить. Мне скоро в школу, и Билл придёт… — Пап? Проснувшийся Джорджи потянулся к отцу рукой. — Да, сынок? Ричи отступил на шаг и оглянулся. Красные, похожие на лужи крови обрывки лопнувшего шарика валялись на полу. Клоуна не было.