Сам себе враг

      В доме, где обитала одна из нескольких десятков настоящих ведьм, живущих в Великобритании, гости бывали не так уж редко. Местные жители не особенно сторонились девушку, да и в колдовство не слишком-то верили. Её скорее считали местной сумасшедшей в худшем случае и девушкой с большими странностями в лучшем случае. Но именно сегодня, тёплый и солнечный день (впрочем, в силу обстоятельств Тетфилд вообще отличался практически курортный климатом, особенно в сравнении с остальной территорией объединённого королевства) в её дом пришёл гость. Ньютон Пульцифер, а этим гостем был именно он, хоть и значился как один из двух последних ведьмоловов Британии, но в доме ведьмы был желанным гостем при чём во всех смыслах этого слова. А по тому к обсуждению темы, волновавшей в последнее слишком уж многих, они смогли приступить только через пару часов, когда вновь оделись, вышли из спальни и сидели на кухне, с чашкой чая и шоколадным печеньем из местного магазинчика.       Выслушав своего бойфренда, Анафема глубоко задумалась. Два необычных события вполне могли бы быть случайным стечением обстоятельств, но точно так же могли и оказаться началом чего-то глобального и весьма неприятного. С того самого момента как она увидела книгу со второй частью предсказаний её прапрабабки, она твёрдо решила, что отныне её жизнь принадлежит только ей одной и не будет подчиняться воле давно мёртвой родственницы. А потому более чем ценная книга была убрана в ящик в самый дальний шкаф и покоилась там по сей день. Нет, пару раз она всё же доставала её и даже пыталась начать расшифровку предсказаний, но ругала себя и вновь убирала неожиданно полученное наследство. Но сейчас она была почти уверена, что она должна это сделать. — Ньют, ты только не ругайся, ладно?       Давно известно, что всё, следующее за фразой "ты только не ругайся" обычно вызывает желание не просто отругать, а убить говорившего. По тому Пульцифер сразу напрягся, пытаясь хотя бы предположить, что его может ждать. — Я думаю, что моё время пришло.       Задумавшись ещё сильнее, Ньютон попытался настроить себя на более или менее оптимистичный лад, но получилось так себе. Вернее попросту не получилось. — Можно уточнить, что ты имеешь ввиду? Нет, я нисколько не ругаюсь, вот даже ни капельки... Просто хотел бы уточнить. На всякий случай.       Повисла неловкая пауза, Анафема искренне считала, что он должен был понимать её даже не с полуслова, а с полувзгляда, но почему-то не понимал. Сам же Пульцифер как мог — силился понять о чём она говорит, но тоже безуспешно. Наконец, собравшись с мыслями, Анафема ответила: — Предсказания.       Нет, идиотом он не был и само по себе это слово было ему понятно, более того связь между этим словом и его подругой тоже была ясна, а вот с выводами пока что было так себе. Уж не собиралась ли она начать писать свои предсказания? И не приведёт ли это к тому, что он своими руками погубит предсказательницу, как много веков назад его далёкий предок погубил её далёкую прародительницу? — Писать? — переспросил он. — Зачем писать? Они же и так написаны. Читать. И расшифровывать. — Анафема до сих пор не могла понять какие мысли бродят в голове этого человека. Иногда он был прост как медный пятак, а в другой момент мог завернуть что-нибудь такое, что оставалось только удивляться. Вот и сейчас она не понимала он шутит или серьёзно. — Помнишь, я говорила, что сожгла их? Так вот — я не смогла, да, я знаю, что это признак слабости и вообще я не должна жить одним только наследством нашей семьи. Я сама всё знаю, но тогда я просто испугалась, а вдруг там что-то такое, что может помочь нам выжить? Что, если сейчас грядёт нечто страшное? Я же рассказывала тебе про то, что сюда приходил тот ангел? Нет? Так вот, он сюда приходил, его видели я и Адам, он вёл себя так, словно видел меня впервые и задавал вопросы, ответы на которые знает он сам. А потом он вдруг ушёл. Я даже не знаю, что с ним. А вот сейчас тот противный, хоть и из ангелов, приходил к тебе и ему зачем-то понадобился мистер Кроули. Что-то точно грядёт, но я даже примерно не понимаю, что именно. В общем — я сейчас.       Развернувшись на каблуках, девушка быстрым шагом вышла из комнаты и направилась в гараж, служивший вместилищем для её велосипеда, а по совместительству складом, архивом, хранилище для кучи ненужных, но дорогих сердцу вещей и ещё бог весть чем. Ящик должен был быть там. Более того — он был просто обязан быть там. Но его там не было.       Три стелажа были разобраны буквально по полочкам, отодвинут и выпотрошен старый комод, перебтряхнуты два чемодана, найдена потерянная года три назад серьга, почему-то носок самого Пульцифера и фотография, на которой были запечетлены сама Анафема, Ньютон, Азирафаэль, Адам и Кроули. Но ящика, в который она складывала вторую часть предсказаний, не было. — Может мы не там ищем? Ну знаешь, так бывает, когда ищешь в комнате, а то, что тебе нужно, лежит на кухне. — попытался утешить девушку Ньютон.       Весь его опыт с женским полом был не особенно-то богат. Если не считать собственной матери, одноклассниц и парочки случайных знакомых, Анафема была единственной девушкой, с кем он близко (и даже очень близко) общался. Что же делать с девушкой, которая рыдает, сидя на полу, он вообще не имел ни малейшего понятия. Оставался один вариант — сесть рядом с ней и ждать, когда она успокоится, что он и сделал. Двое молодых людей, сидящих в гараже, посреди кучи какого-то непонятного хлама, представляли собой достаточно интересную картину, правда свидетелей на их счастье не было. — Кстати, я сегодня прижал в двери палец. — почему-то вспомнил Ньютон, разглядывая почерневший от скопившейся под ним крови ноготь.       Щелчок. Словно в памяти Анафемы кто-то щёлкнул выключателем. Палец. Предсказание. Она вскочила на ноги, мгновенно забыв о том, что буквально только что рыдала, сидя на полу. — Да-да! Я же говорила тебе про то, что уже пыталась кое-что расшифровать из этих предсказаний? Разве нет? Ну не важно! В общем там было "Когда дверями покалечит руку мудрый муж...". Это она про тебя, муж в смысле мужчина. — уточнила на всякий случай Анафема и продолжила: "Тогда пора вернуться к тому, кто всё это начал".       Всё ещё разглядывая свой палец, Ньютон честно поднапрягся и как любой, уважающий себя "мудрый муж" попытался понять при чём тут его палец и кто всё это начал. По всему получалось, что либо Бог, сотворивший этот мир, либо Агнесса Псих, написавшая эти предсказания. Но тут возникала проблема: возвращаться к Богу он не планировал ещё лет так пятьдесят, а миссис Псих наоборот вернулась к нему и очень даже давно. — Мы едем в Лондон! — радостно объявила Анафема.       В целом это было чуточку лучше чем он предполагал, поездка в Лондон хоть и не предвещала ничего хорошего, впрочем, как всегда, но и не предполагала скоропостижно умирать. Но так как речь шла об Анафеме, то стоило уточнить, а-то не ровен час можно было загреметь в отделение полиции за ночные прогулки по кладбищу или ещё чего-нибудь не менее экзотическое. — И что мы там будем делать? — Ты — как и обещал тому господину, следить за мистером Кроули, а я пойду к нему самому и расскажу всё, что знаю.       Картина стала немного яснее, тот, кто всё это начал это демон. Ну в общем это тоже логично: именно он искусил первых людей, за что те были изгнаны, он же вроде как первым предложил принять некие меры, дабы избежать апокалипсиса. В целом это ему нравилось чуть больше, чем распрощаться с земной жизнью. — Прямо сейчас?       Всё же ему было сложновато представить, что они вот прямо сейчас встанут и пойдут на автобусную остановку. Его мать начинала планировать каждую поездку примерно за два — три месяца до самой поездки, хотя на его личный взгляд из-за этого все, включая её саму, успевали устать от неё ещё до того как уехали из дома. Но всё же он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что Анафема действовала прямо наоборот: мгновенно решала что-то и тут же это осуществляла. — Да, сейчас только кое-какие мелочи в сумочку сложу.       На её лице не осталось и следа недавней бури, словно это не она, а кто-то другой ещё только минут десять назад рыдал, сидя на полу в гараже. Удивительная женщина, подумал Ньютон и зажмурился, отгоняя недавние воспоминания о неких других удивительных качествах этой женщины.