Нет покоя грешникам

      Они играли в опасную игру. Хотя, особого выбора не было — только у Генри был доступ к настоящему оружию, поэтому все четверо находились на заднем дворе Бауэрсов и по очереди целились в старые бутылки виски. Пока что лучшим был Вик: он от природы отлично знал, как и куда целиться, это было почти жутко. Рыгало ещё не попал ни в одну бутылку — от одной мысли о том, чтобы взять пистолет, у него тряслись руки. Результаты Патрика и Генри стабильно улучшались с каждым выстрелом.       — Тебе нужно держать оба глаза открытыми, когда целишься, — посоветовал Патрик, стоило Генри промазать. — Весь резон иметь два глаза как раз в том, чтобы воспринимать глубину.       — Воспринимать глубину? Ты кто вообще, октометрист? — Генри закатил глаза.       — Я думаю, что слово, которое ты пытаешься вспомнить — это «оптометрист», — сказал Вик со своего места в садовом кресле.       — Ага, а я думаю, что октометрист — это осьминожий доктор, — добавил Патрик.       — Нет, мне кажется, это просто морской биолог, — сказал Рыгало.       — А я думаю, что вам всем стоит заткнуться, — Генри выстрелил, и бутылка разбилась. — Видите, нужен только один глаз, — добавил он с гордостью.       — Отлично, Генри! — воскликнул Рыгало, просияв улыбкой.       — Кажется, мы нашли нашу следующую цель, — Патрик ухмыльнулся, указав глазами на кошку, одну из нескольких живших тут бродяжек. Отец Генри терпел их, потому что они спасали дом от мышей. Рыгало с радостью назвал эту конкретную кошку Фрикаделькой.       — Всё для вас, — Рыгало поудобнее перехватил Фрикадельку и взглянул на Патрика.       — Давай, Рыгало, просто подержи её, — Генри улыбался, поэтому Рыгало знал, что он просто шутит, целясь в пустоту, где кошка могла бы оказаться. Он поплотнее прижал её к себе.       Когда пришёл отец Генри, этого никто не заметил, по-крайней мере до тех пор, пока не прозвучал его голос, страшнее любого выстрела:       — Какого чёрта здесь происходит?       Генри опустил пистолет. Его отец оказался дома раньше, чем должен был. Сказав друзьям, что они могут прийти, он знал, что полагается на удачу, но сейчас разыгрывался худший из сценариев.       Вик выкарабкался из кресла, пока отец Генри шёл к ним — хотел оставить между ним и собой максимальную дистанцию, хотел, чтобы Генри сделал также, но тот будто прирос к месту. Остальные не могли сделать ничего. Им оставалось только стоять рядом и смотреть.       — Просто чищу ствол, как ты и просил, — солгал Генри. Он знал, что отец понимает, что это ложь, но какая-то часть его надеялась, что на время он ей поверит. После этого его ждёт аудиенция, но возможно, его побьют не сейчас.       — Чистишь ствол, да? — он приблизился, и теперь Генри смотрел ему в лицо, опустив голову, уже пытаясь сделаться меньше.       — Пап, — взмолился он, потому что не хотел, чтобы это произошло здесь, перед его друзьями. К тому же не было никаких гарантий, что Буч не разозлится ещё и на них.       Буч закричал в лицо сыну, заставив всех вздрогнуть.       — Эй! — воскликнул Патрик в ответ, покраснев от злости. Рыгало с размаху закрыл ему рот ладонью, прежде чем Патрик сделал бы ситуацию хуже.       — Всё нормально, Патрик, — сказал Генри, пытаясь успокоить друга, прежде чем отец решил бы направить свою злобу на него.       Буч фыркнул:       — Думаешь, ты типа лидер банды? — он с отвращением посмотрел на компанию. — Ты жалок, а они кучка идиотов, следующих за тобой.       Генри смолчал — просто стоял там, когда отец развернулся и пошёл обратно к дому. Остановившись после пары шагов, он повернулся к Генри, прицелился и трижды выстрелил в землю, в нескольких футах от сына.       Генри не мог дышать, просто обнял себя за плечи, будто мог отгородить себя от своего отца, направляющего на него пистолет: он стрелял возле Генри не в первый раз, но впервые так близко. До этого Генри верил, что это просто метод запугивания, чтобы заставить его слушаться. Он никогда не думал, что отец действительно захочет его убить, но сейчас уже не был так уверен, как не был уверен, что именно настолько разозлило отца, что он убил маму. Он всегда сохранял осторожность, чтобы не злить его, но лучше не становилось — в последние дни даже слишком громкое дыхание срывало отцу тормоза. Генри был в опасности дома, но не мог уйти. Он был в ловушке.       — Посмотрите на него, парни, — сказал Буч, пока Генри стоял перед ним, дрожа. — Чтобы смять этого бумажного человечка достаточно всего-то немного страха, — и после этих слов он наконец-то пошёл к дому.       Генри переполняли страх и стыд, он не мог пошевелиться, хотя слышал позади голос Патрика — его до сих пор заглушала ладонь Рыгало. Без сомнения, он пытался сообщить Бучу, что конкретно хочет с ним сделать.       Вика трясло, и он хотел всего лишь обнять Генри и сказать, что всё будет хорошо, но хорошо уже точно не будет. Он утёр слёзы и позвал:       — Генри?       Казалось, голос Вика придал Генри сил, чтобы двигаться: он вытер мокрые от слёз щёки и прошёл мимо друзей, попросив:       — Дайте мне минуту.       Он не хотел, чтобы они видели его в таком состоянии и больше всего хотел оказаться подальше от Вика — он начинал привыкать к тому, чтобы искать у него утешения. Генри чувствовал себя лучше, понимая, что существует кто-то, кто хочет быть рядом с ним, но сейчас, когда отец был так близко, он не мог держаться за Вика. Генри сел на землю и прислонился к переднему бамперу Trans Am.       — Я собираюсь швырнуть этого мудака в канализацию, и позволить Оно позаботиться о нём, — пригрозил Патрик.       — Успокойся, Патрик, — попросил Рыгало, совершенно измотанный из-за эмоций, одолевавших его, эмоций, которых было слишком много. Как и Патрик, Рыгало злился, но также он волновался и был напуган. Друзья чувствовали себя беспомощными и всё, что он мог сделать, это попытаться успокоить Патрика, ведь его разглагольствования ничем не могли помочь Генри.       — Мы не можем позволить ему продолжать творить подобное, — сказал Патрик остальным. — Нужно что-то сделать. Вик вздохнул. Он хотел спасти Генри также отчаянно, как и Патрик, может, даже больше, но…       — У нас руки связаны, Пат. Пока Генри не захочет, чтобы мы сделали что-то, нам стоит отступить.       — Вик прав, — добавил Рыгало, когда заметил, что Патрик не совсем принимает подобный ответ. — Если мы кому-нибудь скажем, и всё пойдёт не по плану, то Генри будет очень плохо.       Патрик знал, что это правда: в полицию они отправиться не могли, ведь отец Генри был копом, не говоря о том, что у Генри была репутация драчуна, а это легко объяснило бы синяки. Как бы они не хотели хоть что-то сделать, им никто не поверит.       — Он не останется здесь ночевать, — твёрдо сказал Патрик. — Мне пофиг, даже если мне придётся его блять похитить, но он здесь не останется.       — Он может переночевать у меня. Вы все можете остаться, — предложил Рыгало. — После сегодняшнего я не уверен, что вообще смогу спать.       Они посмотрели на Генри, который продолжал сидеть, прислонившись к машине, после чего направились к нему, стараясь не подходить слишком близко.       — Ты в порядке, Генри? — спросил Вик, надеясь, что сейчас Генри скажет им садиться в машину, чтобы они могли уехать подальше отсюда, но он молчал.       Генри пристально смотрел на дорогу, туда, где одинокий красный шарик парил над почтовым ящиком, как вывеска: имени на нём не было, но парень знал, что это — для него. Он проигнорировал звон недоверия в своей голове и пошёл к ящику. Он провёл так много времени, боясь Оно. Стоило понять, что для этого не было причин. Оно могло сделать его сильнее. И тогда ему больше не придётся бояться: никого, никогда.       Его друзья были так поглощены своим приглушённым разговором, что не заметили, как он уходит. И к лучшему, ведь они бы не поняли. Они бы только помешали.       — Нам стоит уйти отсюда, Генри, — позвал Патрик, взглянув туда, где сидел друг, но там его не оказалось. — Генри?       — Ох чёрт, — Рыгало указал на конец дороги: там Генри шёл прямо к красному воздушному шарику.       Вик побежал за ним прежде, чем у кого-то появился шанс понять, что происходит. Да и какая разница — красные шарики всегда означали плохие новости. К моменту, когда Вик нагнал Генри, шарик уже улетел в небо, а парень стоял спиной к Вику, рассматривая что-то в руке.       — Генри? — Вик коснулся его плеча. Генри развернулся так быстро, что Вик чуть не упал, а затем зашипел от боли, схватившись за плечо — в руках у Генри был нож, тот самый нож, который он потерял в день, когда напали на Патрика. Глаза у Генри были дикие: он смотрела на Вика молча, с вызовом, и такой взгляд Вик видел у Генри лишь однажды, когда тот попытался вырезать своё имя на животе Бена. Вик убрал руку. Плечо, конечно же, кровоточило: порез был неглубоким, понадобится только повязка, но всё равно было больно.       Генри настолько сфокусировался на нём, что заметил Патрика только тогда, когда тот наотмашь врезал Генри по лицу.       — Патрик! — воскликнул Рыгало.       — Нет, — Патрик взглянул на друга. — Мне всё равно, что сделал его отец, но с нами я такое творить не позволю.       — Я в порядке, Патрик, правда, — настаивал Вик. — Это была случайность, Генри не хотел… — Генри бросился на Патрика, держа нож, но Патрик оказался к этому готов — схватил его запястье и снова ужарил свободной рукой. Генри отшатнулся назад.       Прежде, чем он смог снова броситься на Патрика, Рыгало обхватил его поперёк живота, прижав его руки к телу, затем сжал — и Генри зарычал, выронив нож. Он извивался, пытаясь вырваться из хватки, но бесполезно, ведь Рыгало был больше и сильнее, чем Генри. Теперь ему было не уйти.       Генри не прекратил попытки вырваться, пока не посмотрел на Вика: страх в карих глазах причинил ему больше боли, чем удар Патрика, поэтому он не смог дольше смотреть. Со стыдом опустив голову, он просто стоял перед ним, пока Рыгало держал его:       — Я… Мне жаль… Я не знаю, что… — они видели слёзы, катящиеся по его лицу и падающие на землю.       — Давайте блять отсюда уедем, — Патрик подобрал нож и швырнул на несколько ярдов в сторону, после чего пошёл по дороге к машине.       — Мне так жаль, Вик, — голос Генри звучал так, будто он сейчас сломается. Рыгало медленно разжал руки, и как только Генри освободился, он протянул руку, чтобы коснуться плеча Вика.       — Всё нормально, Генри. Я знаю, что ты этого не хотел, — он накрыл ладонь Генри своей и сжал.       — Будто я не контролировал себя. Тело двигалось, но всё, что я мог — это смотреть, — Генри крупно вздрогнул, вспоминая.       — Раньше такое случалось? — спросил Рыгало. Генри кивнул. — Тот день, с Беном? — продолжил парень, и Генри кивнул ещё раз. Рыгало выругался сквозь зубы: если Оно могло контролировать их разум, дело было плохо. Это значило, что победить его будет сложнее.       — Что заставило тебя очнуться? — спросил Вик.       — Ты, — ответил Генри. — Оба раза ты выглядел так, будто боишься меня.       — И я боялся. Ты перестал быть собой.       — Ненавижу это. Я не хотел тебя пугать, просто… это помогло мне проснуться, я думаю, — Генри не знал, что сказать, как обьяснить, что с ним случилось. До этого момента он не понимал, что голос в его голове принадлежал Оно, думал, что эта часть мозга отвечала за проблемы с контролем гнева, и большую часть времени он мог игнорировать ужасные вещи, которые предлагал сотворить этот голос, но иногда он не хотел его заглушать.       Вик был неправ: винить можно было только Генри — он добровольно пускал Оно к себе в голову и разрешал забрать контроль. Для чего? Чтобы почувствовать себя сильнее? Если это что-то и доказывало, так это то, что он слабак, как и говорил его отец. Генри твёрдо решил не дать подобному случиться снова, потому что не знал, что сталось бы с Виком и Рыгало, если бы Патрик не оказался рядом.       — Ну и долго же вы, — сказал Патрик, когда они усаживались в машину.       — Патрик… — начал Генри.       — В том случае, если твоими следующими словами не будут: «Прости, что я был гандоном, спасибо, что вдарил по лицу» я не хочу ничего слышать, — он скрестил руки на груди и вдавил ногу в спинку сиденья Генри, потому что отлично знал, что друг это терпеть не мог.       — Прости, что я был гандоном, спасибо, что вдарил по лицу. Мне было это нужно, — вздохнул Генри.       Патрик отказывался смотреть на него пару секунд, затем ухмыльнулся:       — Всегда пожалуйста.       — Куда мы, парни? — заводя машину, уточнил Рыгало.       — Куда-нибудь, где громко и можно отвлечься, — отозвался Патрик.       — Зал с игровыми автоматами? — предложил Вик. Генри скривился — место ему не нравилось: там нельзя было двинуться без того, чтобы не врезаться в кого-нибудь, и непонятно из-за чего всё было липким, но идей получше у него не было.       Именно так Генри оказался за столиком в зале игровых автоматов, наблюдая за тем, как Патрик находит творческие пути сжульничать в бросании мяча, и время от времени беря начос: их купил Вик, когда они приехали, так что выбора не было. Почему-то Вик верил, что еда поможет Генри, и он правда попробовал этот метод, но сыр уже остыл, так что надежды не осталось. Вик прислонился к одному из автоматов, разговаривая с Ричи, который увлёкся игрой.       Вик не рассказывал Генри полную историю того, как сформировалась их дружба, просто сказал, что рассказывать особо-то и нечего, но с того дня они с Ричи встречались по меньшей мере раз в неделю. Генри не ревновал, ведь помимо банды у Вика была куча друзей, не говоря уже о том, что Генри не рассматривал Тозиера в качестве претендента на сердце Вика и прочее в том же духе. Генри скорее запутался — остальных лузеров он видел в разных частях городка, и был с ними вежлив, но не искал их компании специально. Вообще-то, и он был уверен почти наверняка, что они продолжали его ненавидеть.       Вик отвлёкся настолько, что Генри воспользовался возможностью и незаметно выбросил начос, которые даже не хотел. Возвращаясь к своему месту, он почти врезался в Билла, который ворвался в зал игровых автоматов в этот момент.       — Всё норм, Денбро? — спросил он, но Билл не ответил. Да ему и не нужно было: отчаяние и страх были написаны у него на лице. Генри не знал, что случилось, но ощутил, как сердце уходит в пятки, поэтому проследовал за Биллом туда, где стояли Ричи и Вик.       — Чего тебе надо? — рявкнул Ричи, не отвлекаясь от игры. — Видишь того парня, которого я избиваю? Представляю, что это ты.       Билл посмотрел на Генри и Вика, затем снова на Ричи и глубоко вдохнул:       — Оно забрало Беверли.       — О чём ты? — спросил Ричи, явно не имея желания разгадывать словесные ребусы.       — Он имеет ввиду Оно, Ричи, — пояснил Вик, ощутив, как по рукам пробежали мурашки. Да, они договорились, что когда придёт время, они помогут Биллу сразиться с Оно, но они не рассматривали возможность того, что кого-то похитят.       Ричи остановился, и звук, с которым умер его персонаж, продолжал проигрываться, пока он таращился на Билла. Ричи не знал, что следует почувствовать. Пустоту, наверное? Возможно ли испугаться так сильно, что начинаешь ощущать ничто?       — Н-нужно позвать остальных, — сказал Билл. Если Беверли права, они должны быть все вместе, чтобы победить Оно и спасти её.       — Скажу Патрику и Рыгало, — сказал Генри. — Встретимся снаружи.       — Б-Бауэрс, подожди, ты ч-ч-то…       — Мы не оставим вас наедине с Оно, — сообщил ему Генри. — Теперь это и наше дело.       Они встретились у таксофона, перед залом с игровыми автоматами, и Билл позвонил друзьям. Никто не проявил энтузиазма, но все без колебаний согласились прийти. К концу дня они либо вытащат Беверли, либо… никто не хотел думать о другом вероятном исходе.