***
Наконец-то установилась хорошая погода: непереносимая летняя жара начала уходить, и в воздухе появилась прохлада — предупреждение, что осень уже недалеко, практически за углом. Это значило, что скоро наступит новый учебный год, но об этом никто не не хотел говорить, особенно Генри, если сравнивать с остальными. Новость о том, что Беверли уезжает в Портлэнд, никого не шокировала — здесь была её семья, так что когда её отец умер, она больше не могла оставаться в Дерри. Генри немного завидовал, ведь она отправится в новое место, где сможет начать с чистого листа. Никто не будет знать, кто она, или что сделал её отец. Генри знал, что будет скучать по ней, но также он каким-то образом знал, что там она будет счастлива: ей не придётся сталкиваться с неодобрением или, что хуже, жалостью, и взглядами одноклассников — всем тем, с чем столкнётся Генри. Когда он ходил по школьным коридорам в качестве задиры, то заслуживал несколько испепеляющих и несколько испуганных взглядов. Когда он вернётся в школу, он будет сыном убийцы, что в два раза хуже, если не больше. Когда Генри позвонил каждому из своих новых друзей, чтобы сообщить об аресте отца, все отреагировали так, будто им сообщили, что лето решили продлить. Ричи радовался так громко, что Генри испугался, что оглохнет. Единственным, кому он не позвонил, был Майк: вместо этого Генри сходил на ферму и сказал ему лично — Майк заслуживал большего, чем телефонный звонок, когда человек, который убил его родителей, собирался пробыть за решёткой долгое время. Майк расплакался, несмотря на то, что пытался сдержаться, что в свою очередь заставило и Генри прослезиться. Он начинал уставать от постоянных слёз, но после долгих лет, в течение которых он не позволял себе не проронить ни слезинки подобный контраст несколько... освежал. Трудно поверить, но за три месяца Генри прошёл от попытки вырезать своё имя на животе Бена до того, что сидел с ним, и со всеми ребятами, на лугу, но тем не менее, так всё и было — на настоящем лугу, будто из девчачьей киношки, и Генри был счастлив. Вик лежал на траве, его голова покоилась у Генри на коленях, и тот играл с его волосами, пока они слушали рассказ Беверли о том, что она видела, когда парила. Генри не хотел думать о том, что могло значить её видение: она увидела их всех, в том числе Генри с бандой. Они были старше, но она была уверена, что это они, и они снова были в коллекторе, и они боялись. Может быть, это был возможный вариант будущего, как последствия того, что случилось бы, если бы они не нашли её. Это мог быть просто кошмар, попытка Оно пробудить в Беверли страх, показывая, что ужас никогда не кончается или… ну, Генри не позволил себе раздумывать об этом. Но Билл точно раздумывал, потому что поднялся на ноги, держа осколок стекла в ладони. — Поклянёмся, — сказал Билл. — Поклянёмся, что если Оно не умерло, если Оно когда-нибудь вернётся, тогда вернёмся и мы. Билл был серьёзен. Он понимал, что теперь это их ответственность, ведь если бы они завершили дело в тот раз, им не пришлось бы возвращаться — и не было гарантий, что им не придётся сделать это снова. Билл оглядел лица друзей: никто не выглядел счастливым, услышав этот план, но также никто не сказал «нет». Медленно, один за одним, они поднялись, и несмотря на страх, никто не колебался. Билл подождал, пока все встанут на ноги, до тех пор, пока они не сформировали круг. Он первым порезал ладонь, и Вик вздрогнул вместе с ним — он был не в восторге от идеи, что придётся использовать грязный осколок стекла для чего-то вроде наскоро придуманной клятвы на крови, хотя, не то чтобы у них был вариант получше, учитывая, что нож Генри ухнул в темноту вместе с Оно. Билл сделал разрез на ладони Генри, затем на ладони Вика. Он двигался по кругу: Ричи, Эдди, Патрик, Стэн, Майк, Рыгало, Бен и, наконец, Беверли. Порезы саднили, и ощущение высыхающей на руках крови было неприятным, но вместо того, чтобы сосредоточиться на этом, они сосредоточилось на том, что разделяют эту боль. События этого лета объединили их всех так, как никто, кроме них, одиннадцати ребят, не смог бы понять. Это было не обещание защитить людей Дерри — это было обещание вернуться друг к другу. Снова помочь друг другу пережить. Генри взял Билла за руку. Он держал крепко, чтобы заверить, что сейчас он здесь, и что он вернётся. Они все держались за руки, будто не было ничего важнее этой любви и связи между ними, застывших в моменте. Генри позволил этому чувству омыть себя, чувству любви и принятия таким, какой он есть. Ощущение поражало, но когда он огляделся, то понял, что не он один внезапно это почувствовал. В каком-то роде они нуждались друг в друге — нуждались в любви, которую не могли получить где-либо ещё. Насколько одинок Генри был всю свою жизнь, настолько же он был не один сейчас. Никто из них не был. Они расцепили руки, и Патрик вытер всё ещё свежую кровь о джинсы. — Мне нужно идти, — сказал Стэн, прерывая тишину. — Я вас ненавижу. — На секунду слова прозвучали правдиво, но даже сам Стэн в это не верил, поэтому улыбнулся им, создавая совершенно другое настроение. — Увидимся, — Стэн взмахнул рукой и развернулся, оставляя группу позади. Майк попрощался, утверждая, что дома его ждёт работа. — Мне тоже пора идти, пока, ребят, — сказал Эдди, и разрешил Ричи притянуть себя в короткое объятие. Пока группа наблюдал, как силуэт Эдди исчезает за холмом, Вик толкнул Ричи плечом: — Ты реально позволишь ему идти домой в одиночку? — Ну, да? — несколько удивлённо сказал Ричи, потому что Эдди уходил домой сам по себе, не было ничего необычного. К тому же, больше не было клоунов, о которых стоило волноваться, да и задир тоже; Эдди был в безопасности даже больше, чем всегда. — Не думаешь, что он обрадуется твоей компании? — попытался намекнуть Рыгало, но до Ричи всё никак не доходило. — Я не знаю, — ответил он, пожав плечами. — Поверь нам, Ричи. Он об-б-радуется, — Билл улыбнулся ему и в шутку подтолкнул в направлении Эдди. — О, — Ричи слегка покраснел. Он никогда по-настоящему не думал, что Эдди захочет находиться в его компании, но эта мысль заставила его сердце забиться в горле. — Увидимся позже. Позвони мне в ту же минуту, как доберёшься до Портлэнда, Бев. — Конечно, — она ухмыльнулась и обняла его. Ричи помахал группе и побежал вслед за другом. — Нам тоже пора домой. Сегодня мама Реджа печёт домашний чесночный хлеб к спагетти, и я не тот, кто хочет опоздать, — сообщил им Патрик. — Ты в курсе, что вообще-то живёшь не у меня? — Рыгало поднял бровь. — А ты уверен, что нет? — поддразнил Патрик, и Рыгало вздохнул, потому что нет, он не был в этом уверен — у мамы всегда была эта привычка считать его друзей своими детьми. — Вам всем стоит прийти на ужин как-нибудь. Тебе тоже, Бев. В следущий раз, когда будешь в городе, позвони мне, — сказал он. — Обязательно, — она улыбнулась. — Знаю, ты можешь о себе позаботиться, но если кто-нибудь вздумает доставлять тебе неприятности, ты всегда можешь дать нам знать. Мы уж о них позаботимся, — предложил Генри, и остальные члены банды кивнули, соглашаясь. — Спасибо, Генри, но если кто-нибудь из ребят сообщит мне, что вы доставляете людям неприятности, то знайте, что я вернусь и позабочусь о вас сама, — пригрозила девочка. — Не волнуйся, мы постараемся держать их подальше от передряг, — пообещал Вик. Они вместе обняли Беверли, а затем направились к машине Рыгало, зная, что её прощание с Беном и Биллом займёт чуть больше времени. С ними она была в более близких отношениях, чем говорила остальным, и им нужно было немного личного пространства. Они забрались в машину, и мотор взревел, возвращаясь к жизни. Патрик улыбнулся со своего нового официального места на переднем сиденье. Генри выводил большим пальцем круги на ладони Вика. Рыгало поставил свою любимую кассету и ухмыльнулся: — Знаете, я думаю, что моя мама не сильно разозлится, если мы остановимся съесть мороженого перед ужином. Генри ухмыльнулся в ответ: — Я не скажу ей, если ты не скажешь. Вик и Патрик согласно кивнули, и машина тронулась.Глава 16: Останься со мной
30 января 2020 г. в 18:44
— Ты слышишь, о чём они говорят? — спросил Патрик.
— Я уже сказал тебе, нет. От того, что ты спрашиваешь каждые пять минут, я не начну лучше слышать, — проворчал Рыгало.
— Вы оба, можете отойти от окна? — попросил Вик.
— Но это моё окно, — надулся Рыгало. И он, и Патрик остались стоять на месте. Они выглядывали через жалюзи на окне, разглядывая двор. Вик, скрестив ноги, сидел на кровати, бездумно кусая губу. Этим он никого не одурачил — он хотел выглянуть в окно также сильно, как его друзья, но знал, что его это нисколько не успокоит.
Казалось, что прошла вечность, но скорее прошло около двадцати минут с тех пор, как копы появились у дома Рыгало и попросили поговорить с Генри. Никто из ребят не знал, что отделение полиции Дерри хотело от Генри, но с ним была мама Рыгало и это помогло Вику немного расслабиться.
С момента победы над злом, что жило под их городом, прошло два дня. Вик не мог вспомнить эти дни в деталях — только то, что они были. Будто бы его кошмар превратился в обычный сон, худшее закончилось, но Вик до сих пор не мог проснуться. Больше всего он не хотел возвращаться в свой пустой дом, да и никто из них не хотел оставаться в одиночестве, так что за прошедшие два дня они ничего не делали: только валялись у Рыгало дома и просто проводили время друг с другом.
Вик поднял взгляд, когда Патрик и Рыгало удивлённо вскрикнули, и вопросительно поднял бровь.
— Генри нас увидел, — объяснил Рыгало.
— Говорил же, что увидит. А теперь прекращайте шуметь, — пожурил их Вик.
Звук, с которым закрылась дверь, пронёсся по дому эхом. Они слышали, как мама Рыгало сказала что-то Генри, но она говорила так тихо, что они не могли разобрать, что именно. Руки Вика стиснули край кровати, пока он ждал его возвращения. Шаги тяжёлых ботинок раздались в коридоре, пока Генри шёл назад к комнате Рыгало. На секунду он задержался перед дверью, и Рыгало пришлось схватить Патрика за плечо, чтобы тот не побежал распахивать дверь.
Когда Генри, наконец, открыл дверь, то он почувствовал себя несколько подавленно. Конечно, у парней не хватило такта хотя бы сделать вид, что они его не ждали: могли бы достать журнал или что-то вроде этого, что угодно, чтобы таращиться не на него. Никто не сказал ни слова, они просто ждали.
Генри вдохнул поглубже и задержал дыхание, закрывая за собой дверь. Он медленно выдохнул, пытаясь придумать, как будет лучше сообщить эту новость.
— Они нашли моего отца, — сказал он наконец.
— И? — Рыгало призвал его продолжить.
— Он жив... — начал Генри.
— Херня! — воскликнул Патрик.
— Патрик, — предупредил его Вик.
— Нет, он упал в колодец. Как этот мудила ещё жив? Это нечестно, — сказал Патрик. Он подошёл и взял Генри за руку. Вик и Рыгало удивились, что Генри не выдернул ладонь и не сказал ничего, чтобы прервать тираду друга. — Ты не вернёшься к нему в дом, Генри. Не после того, что он попытался сделать с тобой и Майком.
— Всё в порядке, Пат, — отозвался Генри.
— Нет, не в порядке! — Генри скривился от боли, когда Патрик сжал его ладонь слишком сильно. Он выдернул свою руку из хватки и осторожно растёр.
— Ты дашь мне закончить? — спросил он. Патрик нахмурился, но отошёл и уселся на столе Рыгало, игнорируя замечательный стул, стоящий рядом.
— Они нашли его, — повторил Генри. — Он жив, но на данный момент находится под арестом. — Патрик, Рыгало и Вик уставились на него, открыв рты. Вот это было сюрпризом. — Понимаете, его смыло в какую-то трубу, и когда кто-то его нашёл, то нашёл и тела пропавших детей. Они всё обдумали и решили, что он и является тем, кто ответственен за это.
В комнате стало тихо. Неожиданно Вик понял, что если задуматься, то в этом появлялся некий смысл: офицер полиции легко мог подвергнуть детей опасности, потому что детей учили доверять полицейским. И это не говоря о том, что Буч Бауэрс уже был замешан в истории, связанной с насилием.
— Полицейский, с которым я говорил, сказал, что дело быстро закроют — против отца собрана куча доказательств, мне даже не нужно будет давать показания. Вообще-то, я больше никогда его не увижу, — на последних словах в голосе Генри послышался надлом. Он смог сдержаться и не проронить ни слезинки, разговаривая с полицией, но сейчас слёзы вернулись. Его переполняло столько эмоций, но среди них не было только одного чувства — страха. Генри был неспокоен так долго, ведь даже в самые лучшие времена ему приходилось иметь ввиду то, что ждало его дома, но теперь ему больше никогда не придётся с ужасом перешагивать порог. Его отец больше не сможет причинить ему боль.
Он вытер катящиеся по щекам слёзы и начал плакать только сильнее, но он улыбался, и его друзья тоже улыбались ему. Вик поднялся с кровати и подошёл, чтобы обнять его, и в уголках его глаз тоже стояли слёзы.
— Ты свободен, — прошептал Вик. Генри улыбнулся шире и обнял Вика, крепко прижав к груди. Он и правда, на самом деле освободился.
— Чёрт возьми, да, — он поднял Вика в воздух и закружился, переполненный радостью. Оба споткнулись и повалились на кровать Рыгало, а затем прижались друг к другу, продолжая смеяться.
— Никаких поцелуев на моей кровати, пожалуйста, — попросил Рыгало, но он тоже улыбался.
Генри показал ему средний палец и поцеловал Вика. Поцелуем это считалось с натяжкой — они улыбались слишком широко, но всё равно этот поцелуй был одним из лучших в жизни Генри. Рыгало изобразил, что его тошнит, а Патрик просто рассмеялся.
Всё было хорошо.