Безумие - это очень плохо.

— А что тебе может понравиться? — Щас скажу… Так… Значит… *думает* Ааа!!! Я понял!!! Пошли. Он взял её за руку и они пошли на кухню. — Трепещите!!! Сейчас произойдёт то, что вы никогда не видели!!! У-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!!! После этих слов Шерман начал рушить весь пентхаус, снося всё на своём пути. Пенни от удивления замерла, что аж казалось, как будто она превратилась в статую. Шерман, увидев её реакцию, остановился и спросил: — Что, завидуешь? — Чему тут завидовать, а?! Ты весь дом разнёс! И что на это скажет мистер Пибоди?! Не знаешь?! — А знаешь? Ты права. Что-то я это… погорячился-то с домом. Можно ведь… *глубокий удивлённый вдох*…ВЕСЬ ГОРОД РАЗНЕСТИ!!! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!!! -Ты что, совсем свихнулся?! Делать, что ли, нечего?! — Представляешь, НЕЧЕГО!!! Для разрушения города понадобится военный арсенал и команда танкистов. — Думаешь, они станут тебя слушать? Эти люди никогда не уничтожат родной город! — А я их заставлю!!! — Чем?! — Гипнозом!!! Пенни от такого ответа рассмеялась, ведь она знает, что это — выдумка. — Чего ты смеёшься? — удивился Шерман. — Никогда ещё от гениев такого не слышала! *смех* — А я думал, что ты заодно со мной. А!... Ну и ладно! Сам всё сделаю! Он убежал из дома, Пенни осталась внутри. Пенни всё равно за него волновалась, пусть он и изменился. — Надо что-то придумать... Давай, Пенни... Думай... Думай... Эх, было бы сейчас необходимо быть гением. За две недели он всё успеет разнести... А!... Он же любит меня, а люблю его. У нас же любовь взаимная. И что? Подожди-ка... Я читала кое-какую книгу про принцессу и заколдованного принца. И там написано: когда принцесса поцеловала лягушку, он превратился в обыкновенного принца. Если я поцелую Шермана, он станет нормальным! Я — Гений! Она побежала вслед за ним. Когда она его догнала, Пенни взялась за руку и сказала: — Шерман, ты ли это вообще?! — О чём ты? У меня уже планы в действии, а ты их задерживаешь?! Отстань! Шерман, пытаясь вырваться из руки Пенни, всё больше злился, что он из-за неё не успевает вовремя осуществить свои зловещие планы. — ОТПУСТИ!!! ДУРОЧКА!!! ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ ВАЖНОСТЬ МОИХ ПЛАНОВ, ТАК ЧТО ВАЛИ ДОМОЙ!!! Пенни, не выдержав такие наговорки, обиделась на своего лучшего друга. Теперь их связи частично обрушились, и на этот раз все знали (я имею ввиду читателей), что ещё один безрассудственный и неописуемо бессмысленный поступок — и Шерман и Пенни — враги... снова...

Теперь надо быть осторожнее...

Но... ...Пенни всё равно пересилила обиду, так как хотела осуществить свой план по спасению лучшего "врага", и опять погналась за ним. Догнав Шермана, она на этот раз схватила его за обе руки и сказала: — Шерман! Я же знаю, что ты любишь меня! — О чём ты, девчонка?! Уйди! Я должен свершить задуманное! — Погоди, пожалуйста! Внутри Шермана "проснулись" понимание и вежливость, и он всё-таки остановился, НО ненадолго: — Хорошо... Что тебе нужно? — Ты меня любишь и боишься в этом признаться. Я знаю. И я тебя люблю. Так что давай мы подарим друг другу незабываемые эмоции. Пенни всё же любила его больше, поэтому она взялась за воротник и... ...в этот момент два совершенно разных мира объединились узенькой тропинкой взаимопонимания и любви, которую прервать могут лишь они сами. Но этого не произойдёт, потому что Пенни и Шерман были настолько привязаны друг к другу; они столько ждали подходящего момента, когда смогут признаться друг другу в любви. Это был самый романтичный миг в их жизни, который они никогда не забудут. В 99% случаев они сильно полюбят друг друга. В эту романтическую минуту Шерман сказал ей: — Ты — моя алая роза, растущая в райском саду, ухоженная самыми добрыми людьми. Ты — моя любовь, и я буду любить тебя всегда. Но этот прекраснейший, романтичный момент был всё же прерван странным поведением Шермана: Он встал на колени, скрючив пальцы, начал тихо рычать, словно какой-то одичавший пёс. Его правый зрачок переменился на зелёный цвет, будто туда залили сыворотку безумия. Шерман стал принимать странные позы, напоминающие кривые деревья, и угрожающе обращаться к Пенни угрюмым, страшным, басовым голосом, словно это был не он: — Ты, девчонка... Своего возлюбленного ты больше не уви... Его прервала очередная кривая поза, во время которой Шерман разделился на 2 части. Первая часть превратилась в нормального Шермана, а вторая — в того самого безумца без очков — взъерошенный, невоспитанный, будто волк, выбежавший из пещеры, жаждущий насытить свой желудок мясом, съедобной плотью.

Грядёт битва с самим собой...