***
Она стояла с краю, на бордюре. Практически на самой проезжей части. Длинная юбка до колен, простые балетки на ногах. Серая водолазка под тон бледной кожи. Сонмин казалась настолько бледной, едва ли не полупрозрачной, как призрак. Не удивительно, что люди не замечали её фигуру и часто задевали плечами, заставляя её колыхаться листиком на ветру. В её исхудалом теле едва хватало сил передвигаться. Она поправила сумочку на плече, туже подтянула волосы, собранные в хвост, и приобняла себя руками, бегло и как-то испуганно осматривая прохожих. После случившегося она стала бояться большого скопления людей, но постепенно, приходя в себя, заново приобщалась к обществу, хотя чувствовала себя ещё потерянной. Чонгук заметил её ещё издалека. Маленькая, хрупкая, как тростинка, Сон опустила глаза и сжималась ещё сильнее, стараясь, чтобы люди как можно меньше прикасались к ней. Да он бы оторвал каждому голову, кто, не приметив, особо грубо задевал её плечом. Ему хочется защищать её, огородить ото всех тревог, быть рядом как главная опора. Он знает, он ей нужен. Пообещав встретить Сонмин после работы, он мчался на машине, прибавляя скорость, где была возможность, но встал в пробку. Какие-то упрямые придурки отказались уступать друг другу дорогу, разбив бампера, создали пробку. Плюнув на дурацкую ситуацию — ещё и дорожных инспекторов не дождёшься — он бросил машину и побежал к ней навстречу, сокращая пути. Красный сигнал светофора разделял его от неё всего на проезжую часть. А он пока приводил дыхание в норму после бега и неотрывно наблюдал, как она периодически поправляла юбку тонкими пальцами с коротко обгрызенными от вечного волнения ногтями. Его сердце сжимается. — Привет, — улыбается он ей, прорвавшись через поток людей на зелёном сигнале. Его хорошее настроение связано с её согласием выбраться с ним куда-нибудь. Неважно куда, главное, что этим днём она не запрётся в своей квартире и не примется снова и снова угнетать себя, прожигая остатки жизни в пустом существовании в мире, где отныне для неё его нет. Его он не заменит. Никогда. Просто не сможет тягаться — да в этом и смысла нет — но он сможет быть рядом, тогда, когда необходим, и до тех пор, пока она будет в нём нуждаться. А пока она в нём нуждается, значит, и у него есть смысл жить. — Ну что, пойдём? — Чонгук, может, ну это всё? — А? Что? Ничего не слышу, — он приложил ладонь к уху, притворяясь глухим. Да, так по-детски, но трюк срабатывает — уголки её губ дрогнули в улыбке. Ещё такой слабой, лишь подобием, но это такой великий прогресс. Тяжесть внутри него постепенно спадает, когда Сон идёт навстречу. Казалось бы, отмершее сердце девушки учится заново стучать. — Я же сказал, сегодня мы идём гулять и никакие оправдания не принимаются. Он улыбнулся, уверенно перехватил её ладонь и повёл к месту, где оставил машину. Сонмин тихо семенила следом, поглядывая на тёплую ладонь, сжимающую её пальцы. Пробка за это время немного рассосалась, и теперь нетерпеливые и раздражённые водители били по клаксонам нерадивому водителю, бросившему свою тачку средь дороги. Чонгук быстро разблокировал чёрное авто, усадил Сон и перекинулся парочкой «ласковых» слов с особо раздражительными типами. Но, сев за руль, он, как ни в чём не бывало, ей улыбнулся. Какое бы хреновое настроение у него не было, она единственная, кому он всегда улыбался несмотря ни на что. И никогда не обижался, даже когда могла давить на его совесть, считая, что он слишком грубо использует девушек. Она была права. Он никогда не спорил. До сих пор он помнит, когда она отчитывала его за очередную его пассию. Сон так смешно хмурила брови и по-родительски грозила пальцем за очередное разбитое им сердце девушки, имя которой уже давно забылось. А он слушал её и улыбался, отчего она злилась сильнее, утверждая, что он непрошибаемый, самовлюблённый эгоист и бабник. Затем она садилась напротив и ровно через пару секунд сдавалась, улыбалась и посмеивалась, бросая заключительное «ну ты и задница, Чонгук». Ругаться Сонмин так до сих пор и не научилась. — Ты уверен? — аккуратно поинтересовалась она. Они выехали на центральную трассу. Он косо глянул. Сон смотрела на дорогу. Вместо юбки теперь она теребила ремень безопасности. Он знает, о чём она именно спрашивает. Самое простое прикинуться дурачком. — Что за странные вопросы? — улыбнулся он. — А как же Миса? И всё же она спросила. Улыбка спала. Миса и Сонмин несовместимые в единое темы для обсуждения. Он умолк, сделав вид, что сосредоточился на дороге. — А что с ней? — Разве она не против, что ты проводишь время со мной? — Не забивай, пожалуйста, свою чудесную головку этим. Хорошо? С ней я всё улажу сам, — он снова улыбается, чтобы успокоить. Он чувствует некоторое время, как она разглядывает его. В этот момент её глаза самые проникновенные. Она никогда не смотрит в глаза. Она смотрит в душу. Самую что ни на есть душу. Когда Сон впервые так посмотрела на него, тогда он впервые же и узнал, что, оказывается, она у него есть, эта самая душа, которую раньше обсмеивал, приписывая к слащавым словечкам и сопливым романтичным натурам. Эта девушка откопала её глубоко внутри, встряхнула от пыли, копоти и налипшей грязи и вставила на место. Хочется закурить, но он бросил тысяча сто шестьдесят восемь дней назад, когда скурил пять пачек за три часа и понял, что его этим уже не вернуть. И дело даже не в вопросе Сонмин, дело в нём. Он приоткрыл окно в машине, чтобы свежий воздух немного взбодрил. Причина была в том, что он считал любое упоминание девушек в её присутствие как оскорбление Сонмин. Миса была лишь очередной девчонкой из клуба, которую он подцепил, подрабатывая барменом. Она была пьяна и легкодоступна. Первое время с ней было весело. Они вместе тусили, пили, но это лишь сценарий «одной из», который повторяется от девушки к девушке. Миса задержалась в его жизни лишь по причине трагедии, когда ему самому нужна была помощь, а сил на какие-либо разговоры не было, потому что всё он вкладывал в Сонмин. Потому что она единственная девушка, за которую боялся сильнее, чем за себя, да и вообще кого-либо ещё. Он был сосредоточен исключительно на ней из страха потерять её так же, как потерял лучшего друга. Но эта девушка просто обязана жить. А Миса… Когда-нибудь он с ней точно поговорит. Конечно, он понимает, что является последним скотом, удерживая девушку возле себя. Ведь чем дольше находишься с человеком, тем сильнее к нему привязываешься, а значит, тем больнее будет расставание. — Хорошо. Если ты так говоришь, значит, всё будет в порядке, — и лучше бы Сон молчала. Ему хочется сглотнуть вязкий отвратный ком, вставший поперёк горла. Она так безропотно верит ему. Буквально каждому слову. Это доверие дорого стоит, но и давит огромной ответственностью за неё. А что если он разочарует её? Что если подведёт? Она не достойна этого. А он не достоин её.1. Не долго и счастливо.
9 января 2020 г. в 20:06
— И долго ты ещё будешь ходить вот так туда-обратно? Меня скоро уже мутить начнёт, — посмеивался Чонгук. Он наблюдал, как его лучший друг — Тэмин — так яро и даже активно нервничал, словно уже сейчас примется идти к алтарю без подготовки. А он же такой педантичный. С ума сойдёт. Друг погружён в свои мысли и заламывал пальцы, неприятно похрустывая суставами.
— Я переживаю, — выдавил Тэмин неестественным голосом.
— Это я уже заметил, — Чонгук подложил пару подушек себе под спину и устроился на кровати, облокотившись о спинку.
— Как ты думаешь, она согласится?
— Дурак, что ли? Она же любит тебя.
— Знаю, знаю… Но всё равно нервничаю.
Ему пришлось швырнуть в друга одной из подушек, чтобы он вышел из состояния паникёра-истерички. Они идеально подходили с Сонмин. Сбалансированные отношения, хоть выводи на экраны мелодрамы для Оскара. Когда Чонгук впервые познакомился с девушкой Тэмина, до этого он и не верил, что любовь существует. Что есть понятие двух половинок, которые так презирал и на дух не переносил. У него была своего рода аллергия на все эти ути-пути сантименты. Но Тэмин с Сон оказались единым целым, перевернули его мнение с ног на голову. И, вместо аллергии, заселили страх к отношениям. Страх, что у него никогда не будет такого. Настолько же сильного, мощного и могучего. Его будет ждать одно разочарование.
— Успокойся. Уверен на сто, двести, нет, пятьсот процентов, она ответит «да», — улыбнулся он другу.
Тэмин скомкал подушку, прилетевшую прямиком в лицо, но, вместо возмущений, лучезарно улыбнулся. Он всегда так улыбался, когда думал о ней. Смотря на друга в таком состоянии, у Чонгука невольно пробегала лёгкая… зависть. Да, он завидует. Скрыто, потаённо, в самых закромках, где ему не позволено. Друзьям не завидуют. С друзьями делят счастье и искренне радуются. И он радуется… отчасти. Он паршивый друг. Знает. А ему ничего и не остаётся другого, как делить свою радость пополам. Одну частичку отдавать Тэмину, которому досталась самая прекрасная девушка. Вторую — девушке, лучше которой он не встретит никогда.
— Не каждый же день решаешься сделать предложение любимой, — тихо прошептал его друг. Не каждый. И он должен искренне улыбаться счастью друзей.