***
«Ты не сдержал своего обещания». — Сонмин! — кто-то толкал её в плечо. Девушка открыла глаза, в то время как на неё внимательно смотрел Чонгук. — Ты в курсе, что проспала почти весь фильм? Сон одёрнулась, поспешила отереть рот на всякий случай, если у неё вдруг сбегала слюна во сне. Как же стыдно и неловко. Она смущённо посмотрела на Чона: — Я не храпела? — Чонгук усмехнулся и отрицательно покачал головой, закидывая пустую бутылку содовой в опустошённый стаканчик от попкорна, чтобы выкинуть на выходе. — Просто плохо спала прошлой ночью, — потирая глаза, добавила Сонмин. Как будто только прошлой. Её сон уже давно нарушен и переходит в хроническую стадию. Проблема только, что она всё это держит в себе и не спешит поделиться с Чонгуком, который и так всё замечает. Поэтому не стал будить девушку во время сеанса. — Минни, ты плакала? — одёрнулся Чонгук. Он поспешил вытереть слезу с её щеки, мягко касаясь пальцем кожи. Девушка резко отвернулась, поспешив вытереть тыльной стороной ладони остатки слёз. Как сама не заметила? Так привыкла к слезам, что перестала их замечать? — Нет, просто глаза ото сна заслезились, — поспешила она оправдаться. Чонгук продолжал наблюдать за ней, но так ничего и не ответил. Уже вечерело, когда они вышли из кинотеатра. Сон задумчиво смотрела на прохожих. Беззаботные парочки спешили на свидания, держались за руку и улыбались. Они так похожи на неё с Тэмином. Они были переполнены счастьем и хотели делиться им с остальными. Забавно, как сейчас такие, как когда-то они, мозолят глаза и раздражают. Разве это справедливо — напоказ выставлять чувства, когда она свои потеряла? Неужели в ней заговорила зависть? Неужели она так озлобилась, раз подобные мысли принялись забивать голову? Это так неправильно и нечестно. Она не должна так думать, но на подкорке скребёт горький осадок. Она сама виновата. Так небрежно не сберечь любовь, оставив больным воспоминанием. Это она предложила встретиться в том парке, после работы, тогда Тэмину не пришлось бы идти пешком к ней, потому что парковка такси не предназначалась в его близи. И тогда не произошло бы рокового столкновения. И это всё её вина. Она снова сжалась, обхватывая себя руками. На улице значительно похолодало. На сутулые плечи опустились крепкие мужские ладони. Чонгук мягко огладил девушку и подтолкнул вперёд: — Идём в машину. Он видел, как трясётся её тельце, и сильно жалеет о том, что не прихватил куртку, чтобы накинуть сейчас на Сонмин. Оказавшись в машине, Чон поспешил включить печку. — Теплее? — Сон кивнула, поправляя спутанные волосы. Да и тряслась она больше не от холода, а от воспоминаний. — Хочешь перекусим или накупим разных вкусностей и нормально посмотрим кино дома? Ты же уже выспалась, — смеётся он. — Ты меня как ребёнка задабриваешь, — приподнимает уголок губ девушка, смотря на друга. — Ещё мороженку и сладкую вату купи. — Надо будет — куплю, — уверенно заявляет Чонгук, чем вызывает полноценную улыбку Сонмин. — Давай не будем так резко проводить мою реабилитацию? — она моментально сникла, заметив в окне очередную сияющую проходящую мимо машины парочку. Они очень мило выглядят в одинаковой одежде. — Тебе нужно и своё личное время. Ты не должен всё тратить на меня. — Сонмин, ну сколько раз тебе повторять, — он уже едва не закатывает глаза. — Чонгук, пойми, я переживаю за тебя! — Сон обеспокоенно осмотрела его глазами, полными печали. И эта печаль впервые направлена не на воспоминания, а на близкого друга. Он с ней с самой первой минуты трагедии и до сих пор старается не отходить ни на шаг. Но всё это давит на её совесть. У Чона есть девушка, которой он тоже нужен. Та, о ком должен заботиться в первую очередь. У него есть своя личная жизнь, которую тратит на неё впустую. Он хочет помочь, знает. Но и она не желает ему портить жизнь. Чонгук заслуживает большего, чем он о себе думает. А она знает его мысли. — Ты сейчас самый мне близкий человек. Ты мне важен. Очень… — Я знаю. Прости. Я слишком давлю на тебя. Сон прикоснулась к его ладони и сжала её. И, не сдержавшись, склонилась, упираясь лбом в его плечо. Ежедневная усталость не даёт ей покоя. — Ты замечательный, Чонгук. И я искренне рада, что ты мой друг. Он огладил её по волосам свободной рукой. Какая же она хрупкая, ранимая, чистая и настоящая. И такая не его. Если бы только Сон знала, она бы не относилась к нему с такой добротой. Если бы только она знала, как сильно он её любит. Любил всегда, когда будучи ещё была невестой лучшего друга. Не относилась бы так, если бы знала, сколько зависти он в себе вынашивал, видя её с лучшим другом. Если бы знала, сколько запивал гадкое чувство алкоголем и отвлекался в жалких утехах с другими. И как всё это не помогало, но он повторял всё вновь и вновь, потому что не знал, как заглушить горечь. Он не умел по-другому. И не хотел. И если бы только знала, как он не хочет ей быть другом. Даже сейчас.***
Чонгук открыл дверь своей квартиры, обнаружив женские туфли на пороге. Он безразлично обвёл из взглядом. Красные, лакированные, яркие, кричащие… пошлые. — Где ты был? — спросила Миса, наблюдая за ним. Она вышла из кухни и облокотилась об косяк прихожей. Такая же яркая и эффектная, как и её туфли. Но до одури скучная внутри. Однотипная девушка, штампованная на заводе искусственных ресниц, намалёванных глаз и пухлых губ. — Как ты сюда зашла? — абсолютно равнодушно спросил он в ответ. — Я взяла у тебя запасные ключи. Опять? Уже не впервой. Она постепенно старается оккупировать его квартиру, но Чон продолжает держать оборону. — Верни их на место, — обошёл он девушку, зайдя на кухню. — Ты был опять с ней? — Миса семенила следом. — Да, — кидает ей через плечо. — Когда ты уже начнёшь проводить свое время со мной, со своей девушкой? Как она въедается в его мозг и соразмерно выносит к чертям собачьим. Зачем он с ней до сих пор, и сам не понимает. Не до неё просто. — Ты знаешь, я занят, — он спокойно достаёт чашку и наливает себе чай. — Кем? Ей? Чонгук ничего не отвечает, только покосился краем глаза и насыпал сахар. Если она вовремя не заткнётся, то выйдет очередная ссора. Лучше ей не трогать Сон. Миса подошла к нему со спины, обнимая за торс. Девичьи пальчики поглаживали его рельефный живот через кофту. — Гуки… — тихо прошептала девушка, прижимаясь щекой к спине. — Не называй меня так, — цедит он сквозь зубы, чувствуя моментальную злобу. Только не с её уст. Не так. Только Сонмин позволено его так называть. Так ласково, чертовски мило и нежным заботливым голосом. «Так меня может называть только она». — Хорошо. Чонгук, — Миса быстро исправляется, чувствуя напряжение в его теле, — я скучала. Девушка попыталась поцеловать его в щёку, вставая на цыпочки, но Чон отстранился. Миса отпустила своего молодого человека и грустно опустила глаза в пол. Сколько не старалась, кажется, ни грамма любви от него так и не получила. И не получит. — Я не в духе сегодня, — он не собирался оправдываться или успокаивать свою девушку, но и прямо никогда ничего не говорил. Только давал знать, если хотел побыть один. — Ясно. Я, пожалуй, пойду. — Ключи оставь. Миса обиженно поджала губы. Какой чёрствый, бессердечный. Да что она вообще с ним забыла? Сколько не старается — ноль внимания. Ласки вообще не дождёшься! Возится только со своей подружкой, как с немощной. Она ревнует его. Дико. До болезненных спазмом в сердце. Бросив связку ключей на полку, она громко захлопнула за собой дверь. Чон дёргает скулой. «Истеричка». Тяжело вздохнув, он выливает чай в раковину и решает достать банку пива из холодильника. Пожалуй, это будет лучше чая. И ничем его вечер не будет отличаться от других. Пиво, беспрерывное щёлканье каналов, и в итоге так и уснет с пультом в руках.