Грим из иного времени

Августа Лонгботтом была похоронена в семейном склепе спустя два дня после своей гибели. Это была закрытая церемония, на которую меня, что удивительно, пустили. Нас было всего трое: я, Фрэнк и Алиса. Детьми занималась не сопротивляющаяся Вальбурга — той явно в радость была забота о моих двух крестниках. В «Пророке» даже выпустили некролог, который, к счастью, не был творчеством Скиттер. Новый глава рода Лонгботтомов Фрэнк пытался наладить утраченные из-за союза с Орденом Феникса связи. Несмотря на предоставленные доказательства, суд над Беллатрикс Лестрейндж состоялся лишь 25 августа, спустя двенадцать дней после похорон. Моуди до этого времени был временно задержан и пребывал в месте временного заключения, в расстоянии одной камеры от Петтигрю. Подельники же Хвоста, Амикус и Алекто Кэрроу были обвинены в побеге из Азкабана и убийстве леди Августы, а поэтому приговорены к поцелую дементора. Приговор был исполнен незамедлительно*. Стоя в последний понедельник лета 1986 года в атриуме, я удивлялся тому, где должно было проходить слушание дела Беллы. Судебный зал номер 10. — - Интересно тут есть другие? Просто уже третье заседание в одном и том же месте, — спросил я у стоящей рядом и явно переживающей матушки. Та нервно дернулась и криво улыбнулась. — В десятом зале собирается весь Визенгамот. Такие значимые события, как освобождение из Азкабана или передача прав опеки над Героем не могут остаться без внимания всех значимых семей. Это касается всех нас. — Ясно. Как думаешь, каковы шансы, что Белла выйдет? — Учитывая то, что даже потерпевшие называют ее невинной жертвой — довольно много. Но я волнуюсь за девочку. Все привыкли называть ее безумной ведьмой, и новость о том, что она может быть невиновной будоражит массы. Ее будут ненавидеть просто за то, что ее имя было связано с этим всем, — грустно улыбнулась Вальбурга и смахнула случайную слезу. — Да, знаю. То ли у него украли, то ли он украл… — вспомнил присказку я. — Верно. Эх, опаздывать больше чем на пять минут — моветон, — выдохнула мама, становясь прежней надменной леди Блэк. — Как хорошо, что Меда согласилась посидеть с детьми сегодня. Нарси просто морально не выдержала бы ожидания. — О, вот и они, — пробормотал я, заметив пять знакомых фигур. Стоя рядом, Малфои и Лонгботтомы разительно отличались практически всем. Казалось, темноволосых гриффиндорцев, приветливо улыбавшихся прохожим, и светловолосых слизеринцев, надменно глядящих на всех, ничего не может связывать, но Нарси и Алиса шли рядом и с полуулыбками что-то обсуждали. — Мы припозднились. Дети не хотели отпускать. Идемте? — с полуулыбкой произнесла Нарси. Она словно сияла уверенностью в том, что ее сестру отпустят, и эта уверенность подбадривала всех нас. Зал номер десять встретил нас гулом голосов. Я заметил минимум четверых репортеров от разных газет. Абраксас и Вальбурга ушли на свои места, кивнув нам напоследок. Мы же двинулись на места для свидетелей стороны защиты. — Слушается дело Беллатрикс Астры Лестрейндж, обвинений в сговоре с Темным Лордом и нападении на Фрэнка и Алису Лонгботтомов, а также доведении их до беспамятства долгим использованием пыточного заклинания… — вещала Амелия Боунс, и все голоса разом смолкли. Было непонятно, была ли это магия или просто все обратились в слух. На кресло посадили тощую черноволосую женщину, взгляд которой стал безумнее с нашей последней встречи. Белла судорожно оглядывалась и дрожала от холода. — Это я, я их пытала! Пытала и упивалась этим! Все ради моего господина! — вдруг крикнула она и к ней подошел незнакомый мне целитель. Взмах палочки — и женщина выпрямилась, а дрожь покинула ее. Одна слабая полуулыбка от Беллы в сторону незнакомца, а затем — полное внимание на судей. — Сейчас доверенным лицом суда было прервано действие ментального воздействия, направленное на обвиняемую. Миссис Лестрейндж, как вы себя чувствуете? — участливо спросила Боунс. — Благодарю, уже лучше. — Вы готовы выпить веритасерум и ответить на ряд наших вопросов? — Я готова поклясться магией, что на этом заседании буду отвечать правду и только правду, — серьезно произнесла кузина и я начал действительно сомневаться в ее разумности. — Такого не потребуется, но суд запомнил ваши слова, — и стоило Белле выпить уже знакомое мне зелье, Амелия начала: — Ваше имя Беллатрикс Астра Лестрейндж? — Да. — Являлись ли вы Пожирательницей Смерти? — Да. — По своей воле ли вы вступили в эту организацию? — Нет, и после я искала способы уйти оттуда. — На вас было наложено Империо? — Да. — По своей воле вы участвовали хоть в одном из нападений? — Нет. — Вы принимали участие в нападении на Лонгботтомов? И при этом были под Империо? — Да и да. — Кто накладывал на вас Империо? — Аластор Моуди. Мой муж, Рудольфус Лестрейндж. — На кого еще указанные вами лица накладывали заклятие подчинения? — На Рабастана Лестрейнджа. Он хотел заниматься наукой, а не делами Пожирателей. Также под Империо находился Барти Крауч-младший. — Вы знаете, зачем вас троих принуждали к подобным действиям? — Мы были детьми из трех политически сильных семей. Лорду нужны были верные, пусть и через Империо, союзники, Моуди же хотел падения благородных семей. — Откуда вам это известно? — Они сами это говорили. — Суд не имеет более вопросов, — выдохнула Амелия. — Вызывается потерпевший, Фрэнк Лонгботтом. Фрэнк быстро поднялся и встал на помост. Его начали расспрашивать насчет того злополучного дня, и его слова никоим образом не отличались от слов Беллы. Та же ситуация произошла и с Алисой. Стоило миссис Лонгботтом занять свое место, в зал ввели Рабастана Лестрейнджа, коренастого черноволосого мужчину. Стоит ли говорить, что и он подтвердил слова Беллы? Двух Лестрейнджей, урожденного и вошедшую в род, освободили в зале суда. К шокированной Белле подошла плачущая Нарцисса, которая палочкой привела сестру и деверя в относительный порядок. Сестры обнялись. Рабастан шокировано переводил взгляд с моих кузин на подходящего меня в компании с Лонгботтомами. — Бездна, дементоры в край выпили мне мозги — у меня галлюцинации, — пробормотал он, когда Люциус дружелюбно поприветствовал его рукопожатием. — Смирись, Раби, мне самому кажется, что это все сон, — признался младший Малфой, а затем повернулся ко мне, сказав: — Сириус, Фрэнк и Алиса просили передать, чтобы мы не ждали их и отправлялись домой. В отличие от тебя, явно не желающего официально выступать гласом Поттеров до совершеннолетия крестника, на Фрэнке забота о роде. Поэтому идем, Добби должен был приготовить закусок для Лестрейнджей. Меня, удивленного тем, что я могу, оказывается, заседать в суде, потянули в сторону выхода. У суда был перерыв, после которого решится судьба Моуди, Петтигрю и Рудольфуса. Конечно, я мог остаться и даже свидетельствовать, но меня глодало любопытство познакомиться с нормальной ненормальной Беллой. Репортеры боялись подойти к нам, «пожирателям». А ведь действительно, не считая Нарциссы, каждого из нас хоть раз называли приспешником Лорда: и меня, и Беллу, и Рабастана, и Люциуса. Одна Нарси светлая и невинная, ну просто ангелочек. Вот только сейчас этот ангелочек с дьявольской улыбкой и обещанием неминуемой кары во взгляде смотрел на пытавшуюся пробиться к нам сквозь толпу Риту Скиттер. Мы подобрались к площадке для аппарации. Я перемещался один, кузины вместе, как и Малфой с Лестрейнджем. И лишь за секунду до того, как все смешалось при перемещении, я увидел тонкий золотой луч, летящий в нашу сторону. В гостиную Малфой-менора переместились обеспокоенные мы и бессознательная Беллатрикс. Новости об аресте Моуди, смерти Петтигрю и Рудольфуса, а также посмертном снятии обвинений с живого Крауча-младшего мы получили уже в Мунго, стоя у палаты пребывающей в коме Беллы. Кажется, я скоро тоже стану великолепно ориентироваться в больнице, хоть мне этого и не хотелось.