Прежде чем мы проиграем

      Том ворвался в поместье Малфоев, бегом поднялся на второй этаж и, резко схватившись в дверную ручку, дёрнул её на себя, но дверь не поддалась — Волан-де-Морта не было на месте. Он тут же со злости пнул дверь, прижался к ней, на мгновение запрокинув голову к потолку и посмотрев на него, а затем отшатнулся и направился вниз, в общую залу, где обычно проводили время домочадцы.       Его разрывала горючая смесь чувств, в голове бились множество мыслей, которые сводили с ума и заставляли забыть себя от гнева, трепещущего внутри. Сейчас была единственная цель: найти Волан-де-Морта. Хоть из-под земли достать!       У Тома не укладывалось в голове, как легко Волан-де-Морт смог обсчитаться с пророчеством. Как, чёрт побери, он не стремился выяснить вторую его часть до принятия решения убить Гарри Поттера?! Почему он на мгновение не задумался о том, что в не услышанном куске находится информация, что способна в корне изменить ситуацию?! Ведь так оно и было! Пророчество было бы пустым звуком, если он знал, что мальчишку лучше не трогать, и тогда никакого равного ему по силе ребёнка не было бы! Более того, продолжая дальше находиться в неведении, Волан-де-Морт пытается воплотить в жизнь конец предсказанных слов — убить мальчика, не понимая, что Поттер наделён чем-то… чем? Что у него появилось после отметки такого, что этот простой с виду паренёк может тягаться с Волан-де-Мортом по силе?       Мысли о поступках Тёмного лорда медленно и беспощадно убивали. Том чувствовал, как ему отвратительно от такой безмозглости и непредусмотрительности. Где же его любопытство? Где жажда обладать знаниями и убедиться, что поступает правильно? Неужели он стал таким? Как он стал таким?!       В смеси яростной злости Том ощущал не только отвращение, но и впервые зародившийся в душе стыд. Какого чёрта ему стыдно?!       Он закипал. Даже магия не могла задушить гнетущие чувства и пробудить хоть какую-то выдержку. Том не вспоминал про Гермиону, которой сейчас было явно слишком плохо, не обращал внимания на ужасное жжение во всей сущности, полностью погружённый в единственную мысль — найти Волан-де-Морта.       Казалось, за несколько мгновений он оказался в первой зале дома Малфоев, устремив взгляд на Люциуса Малфоя, сидящего в кресле с какой-то ветхой книгой в руках. Стремительно шагая к нему, грудным голосом он нарушил тишину, царящую в комнате:       — Где он?       Малфой встрепенулся так же, как и остальные присутствующие.       — Что? — хрипло переспросил он, застигнутый врасплох.       Том остановился посреди комнаты, широко расставив ноги и обхватив ладонью, держащей палочку, другую ладонь. Его тёмный пристальный взгляд вонзился в сереющее лицо Люциуса, который отшатнулся от спинки кресла и сощурил глаза.       — Волан-де-Морт где? — повторил вопрос Том настолько холодно, что Малфой снова ответил не сразу.       — Какое ты имеешь?..       — Как ты смеешь так называть его?! — опередила Беллатриса, поднимаясь с дивана в другом углу комнаты.       Том резко перевёл на неё блестящий взгляд и невольно сжал плотнее губы, превратив их в тонкую полоску.       — Какое ты имеешь право говорить о нём так, словно он тебе ровня, мальчик?! — более высоким голосом продолжила та, делая несколько медленных шагов в его сторону.       — Я спрашиваю: где он? — не помня себя от раздражения, почти прошипел Том, переводя взгляд на Малфоя, тоже встающего со своего места.       — Послушай, парень, — протяжно заговорил тот, расправив плечи и сделав несколько шагов ему навстречу, — ты находишься в моём доме и…       — Я ещё раз спрашиваю: где Волан-де-Морт?! — прорычал Том.       Люциус только открыл рот, но его опередила Беллатриса, стремительно приближаясь к нему.       — Безмозглый мальчишка! Тебя следует проучить, как следует, чтобы!..       — Я бы не советовал так разговаривать со мной, мадам Лестрейндж, — твёрдо произнёс Том, посмотрев на Беллатрису уничтожающим взглядом.       Та остановилась, сощурила глаза и скривила губы. В то же мгновение из её палочки вылетело проклятье, но Том моментально отразил его, направив луч в сторону книжной полки, которая треснула и медленно стала рушиться.       — Прекратите устраивать балаган! — воскликнула Нарцисса то ли с испугом, то ли с негодованием, подскочив с дивана.       — А наш мальчик умеет защищаться? — насмешливо прошипела Лестрейндж, опустив голову и заглядывая в тёмные глаза исподлобья.       Том немного вздёрнул подбородок, взглянув на женщину сверху вниз, и ровным голосом произнёс:       — У всех настолько поехала крыша, что вы готовы собачиться со своими же людьми?       — Ты здесь никто, милый мальчик, — скривилась Беллатриса, делая к нему ещё несколько шагов.       — Во всяком случае, лучше так, чем быть пресмыкающимся псом в ногах Волан-де-Морта, принося ему каждое утро в зубах газету, — насмешливо отозвался Том, на секунду взглянув на Малфоя.       Яркая вспышка осветила комнату, но Том снова среагировал молниеносно, отбивая мощное заклинание, а следом за ним ещё заклинание от Люциуса. У мужчины лицо покраснело, а очертания исказились и ожесточились.       — Как ты смеешь такое говорить, щенок?! — взвизгнула Беллатриса, бросая очередное заклинание.       Том сделал несколько шагов назад, отбивая проклятия и пытаясь уловить каждый жест двух волшебников.       — Прекратите драться в моём доме! — в гуле щёлкающих вспышек раздался пронзительный голос Нарциссы, но её семья не собиралась отступать.       — Мерзавец! — кричала Беллатриса, резко очерчивая палочкой заклинания. — Щенок!       Том потерял себя от слепой ярости. Как эти псы смеют нападать и сражаться с ним?!       Переставая отражать заклинания, он мгновенно скопил в ладонях белеющую энергию до треска в волшебной палочке и выплеснул её вперёд, поражая летящие в него заклинания и создавая волну, моментально стремящуюся к противникам. Воздух вокруг гулко завибрировал и ослепил присутствующих, снося толстые ковры на полу, практически сваливая с ног Беллатрису, Люциуса и Нарциссу. Последняя спряталась за диван, а её сестра покачнулась и, широко распахнув безумные глаза, уставилась на Тома.       Лишь на секунду волшебники замерли, как будто остановилось время, а затем комната ожила, и засверкали яркие вспышки, неукротимо обрушиваясь на Тома. Ему пришлось отступать, сдерживая необузданный напор разозлившихся взрослых магов, которые не снесли подобного отношения в своём доме. Взмахи палочки становились едва различимыми, но силы и мощи практически не хватало на то, чтобы укротить взбешённых противников. Том отбивался, изредка посылая атакующие заклинания, и отступал к дальней стене, пятясь под натиском. Он ненавидел, когда кто-то пытался зажать его в угол, считая, что способен справиться с ним. Если бы это была дуэль, где противник один, то Том не сомневался в своей изобретательности, знаниях, умениях и мастерстве, но нападавших было двое, и не зря же они были приближёнными Волан-де-Морта! Но разве он позволит себе остаться побеждённым?       Заметив, как Беллатриса перешла к непростительному заклинанию, пытаясь свалить его с ног и замучить болезненными ощущениями, Том обезумел. Он почувствовал, как неизведанная энергия внутри тела заколебалась, задрожала и затрещала, словно вулкан, собираясь вырваться наружу кипящей и свистящей лавой. Глаза заполыхали огнём, зрачки перестали видеть хоть что-то, превращая убранство комнаты и силуэты нападающих в размытые оттенки антрацитового цвета густой краски. В душе неожиданно завихрилась чужая магия, увеличивая мощь и переплетаясь с собственной. В ушах затрещали разряды тока, и буквально за секунду звук оглушил Тома. Он ощутил невероятную и неукротимую жарящую изнутри магию, придающую чувство силы, превосходства и величественности. Ладонь невольно дрогнула в коротком жесте, а следом послышался звук бьющегося стекла и чудовищно оглушительного взрыва.       Том не понял, как отшатнулся и прижался к стене, ощущая невероятную дрожь во всём теле и ужасное головокружение. Его трясло как в лихорадке, но раскалённая магия удерживала на ногах и моментально восполняла силу, не давая утратить координацию. В глазах рябили чёрные пятна, но вся сущность интуитивно улавливала любое движение. Он словно почувствовал каждой клеточкой тела, как Беллатрису и Люциуса отбросило назад от наэлектризованного взрывного удара. Яростное тепло, бешено струящееся в крови, невероятно жалило каждый волокон нерва, — Том чувствовал внутри чужое присутствие, нестерпимо желающее снести всё на своём пути. Он ощущал, как агрессивные, взбудораженные и решительные эмоции Гермионы поддерживали его и наделяли чем-то необузданным и сокрушительным, дополняя собственную ярость и мощь.       Том дрожал от неукротимой силы и едва ли стоял на ногах, упираясь в стену. Тёмные глаза потрясённо бегали по комнате, пытаясь сфокусироваться хоть на чём-то, а бесконечный поток ошеломительных мыслей пронзал насквозь, вращаясь вокруг ощущения своей и чужой магии, теплящейся внутри. Несколько секунд он не мог вдохнуть воздух, поражаясь произошедшему. Что сейчас было?       Словно вдалеке Том услышал тяжёлое дыхание, затем сверкнула вспышка, но она так и не дошла до него, хотя палочка в руках уже дрогнула в попытке защитить себя. Перед глазами выстроился сероватого оттенка щит, а следом послышался холодный грубый голос:       — Какого чёрта вы здесь творите?!       Как во сне, Том перевёл взгляд на внезапно появившегося волшебника, но смог различить только чёрный силуэт с рябящими ослепительно белыми пятнами.       — Идиоты! Его нельзя трогать!       Том, наконец, признал голос, оттолкнулся от стены и моментально оказался рядом с волшебником.       — Я не позволю этому щенку!.. — раздался высокий негодующий голос Беллатрисы, но её резко перебили.       — Закрой рот! Ты не знаешь, кто он и что здесь делает!.. Убери палочку, Малфой!       Люциус фыркнул, дёрнув плечами и устремив гневный взор на Тома, который отвечал ему не менее яростным взглядом. Несколько секунд все молчали, затем Беллатриса тихо произнесла:       — Что же ты такого знаешь, Долохов, чего не знаю я?       — Тебя это не касается, Белла, — в тон ей ответил тот. — А если хочешь узнать, то иди прямо к нему.       Беллатриса фыркнула, очевидно, раздражаясь ещё больше от мысли, что Волан-де-Морт ничего ей не объяснил.       — Стая бешеных псов! — фыркнул Том, посмотрев на неё звериными глазами.       — Не надо, — остановил Антонин коротким жестом, не глядя на него и делая шаг к женщине.       Тот скрипнул зубами, отчётливее различая, какой бардак устроил в комнате, но не опускал вниз палочку. В душе по-прежнему трепетала магия, выискивая брешь, чтобы выбраться наружу, а тело дрожало как в лихорадке.       — Тогда усмири этих… — прошипел Том, едва сдерживаясь от нападения.       — Идём, — слегка толкнул его Антонин, развернулся на каблуках и направился к выходу.       Том ещё пару секунд обводил пустым взглядом Люциуса и Беллатрису с отстранённым выражением лица, затем тихо леденящим голосом произнёс:       — Будем считать — повезло.       — Том! — напряжённым голосом окликнул Долохов, обернувшись на пороге.       После секундного колебания он направился к нему, несколько раз обернувшись на обозлённых волшебников, провожающих его прожигающими взглядами.       — Что за уроды?!.. — взмахнув по воздуху свободной рукой, словно отгоняя от себя невидимую муху, раздражённо начал Том, оказавшись в коридоре.       — Тише, Том, — поправляя воротник пальто, спокойно отозвался Антонин, уверенно идя на полшага впереди.       — Они глупее, чем… — не мог остановить себя тот, не понимая, что ему мешает обратно ворваться в залу и напасть на неприятелей.       — В доме полно Пожирателей, лучше помолчи, пока не окажемся наверху, — ещё тише и спокойнее произнёс Антонин, невозмутимо глядя вперёд.       Том рассеянно посмотрел себе под ноги, борясь с яростью. Он невольно закусил губу и окунулся в размышления, прокручивая в голове недавнее событие.       Вспышка, как разряд молнии, разрушившая все вещи в комнате и отбросившая волшебников назад, в том числе и его к стене, — что это было? Он не произносил заклинание, он даже не знает проклятья такого действия, однако оно выбралось как будто изнутри, мощнейшим током прошло через палочку в реальный мир. Перед глазами всплыла ослепительная вспышка и тут же исчезла, превращаясь в дымчатого оттенка ударную волну, раскатившуюся до каждого уголка комнаты. Том поймал себя на мысли, что в тот момент он прекрасно различил внутри себя сущность магического тепла Гермионы, которое переплелось с его магией, и смешанный вихрь вырвался наружу. Неужели сидящая в Гермионе энергия способна не только при касании наделять его силой, но даже в тот момент, когда они далеко друг от друга?       Внутренний бес бился обо все уголки души в бешенстве, подводя к ослепляющей ярости. Как посмели эти глупые волшебники начать борьбу с ним? Как они посмели напасть на него? Конченные уроды! Он ещё разберётся с ними.       — Заходи, — открывая дверь в комнату и пропуская Тома вперёд, произнёс Антонин.       Он огляделся по сторонам и зашёл следом, запирая дверь и накладывая защитные чары.       — Твою мать, объясни мне!.. — воскликнул Том, оборачиваясь на Долохова со сверкающими от злости глазами.       Неожиданно Антонин стремительно настиг его, схватил за плащ в области груди и прошипел:       — Что ты творишь, чёрт побери! Неужели ты не понимаешь?..       Том оттолкнул от себя Долохова, но тот его не отпустил, а наоборот, приблизился к ожесточившемуся лицу и давящим голосом продолжил:       — Послушай меня, Том! Сейчас не 1947 год, чтобы считать себя главным! Здесь уже есть Тёмный лорд, который очень давно ведёт свою игру и не потерпит, если кто-то начнёт вести другую игру за его спиной. Даже если это будешь ты! Остынь, парень! Любые распри между своими плохо заканчиваются для всех!..       — Ваш Тёмный лорд обсчитался, имея таких ублюдков в своём подчинении! — злостно прошипел Том, сильнее приближаясь к лицу Долохова и внимательно заглядывая в стальные глаза.       — Возьми себя в руки, Том. Сейчас не время устраивать бойню в своих же рядах! — тем же голосом продолжил тот. — Ты хоть понимаешь, что сейчас произошло? Ты хоть понимаешь, чем это может обернуться?       — Чем? — склонив свою голову вбок, фыркнул Том. — Эти псы нажалуются Волан-де-Морту, и он заступится за них?       — Всё куда серьёзнее, чем ты думаешь! Пойми, что он узнает об этом сегодня, и сегодня же под эту дудку прибежит к нему Руквуд, и знаешь, что скажет? Скажет, что ты не так прост, как кажется!       Антонин скривился в насмешливой ухмылке, которая оказалась совсем не весёлой.       — Ты хочешь сказать, что моё поведение заставит Волан-де-Морта сомневаться во мне?       — А ты ему говорил, что имеешь дела с Тонкс? Что не просто допросил, а завербовал её? Что пробираешься в школу за его спиной и пытаешься выведать что-нибудь о Снейпе, а? Или чем ты там занимаешься? Скажи мне, Том, Тёмный лорд об этом знает?       — Ты ему не говорил? — остудив пыл и с лёгким удивлением посмотрев на Антонина, спросил Том.       — Если бы я сказал, то ты уже стоял у него в кабинете и объяснялся, для чего ты это делаешь! Думаешь, он не знает, как ты относишься к его политике и делам? Думаешь, он не знает, с каким отвращением и непониманием ты смотришь на него, выслушивая идеи и рассуждения?       Том сощурил глаза и плотнее сжал губы, тем самым заострив скулы.       — Может быть, ты не подумал, а я хорошо уже подумал, что Тёмный лорд боится твоего предательства и готов не спускать с тебя взгляда!..       — Неужели он допускает мысль, что я могу перебежать на сторону Дамблдора?.. — фыркнул Том, скривив губы.       — Нет, не на его сторону, — с угрозой насмешливо ответил Антонин и, вздёрнув немного брови, легко закончил: — на свою.       Тот несколько секунд сверлил взглядом озорные глаза волшебника, затем поморщился и отвернул немного голову, посмотрев в сторону.       — Он знает тебя, Том, — с вызовом продолжил мягко говорить Антонин, словно пробуя слова на вкус. — Он знает, что ты можешь разворачивать свои планы, пока остальные отвлечены чем-то другим. И он знает, что, если тебе что-то не нравится, то ты не будешь с этим мириться, а сделаешь по-своему.       Риддл долго смотрел в пространство, вырисовывая картину происходящего и представляя себя на месте Волан-де-Морта, затем глубоко вздохнул и повернулся обратно лицом к Долохову, демонстративно поднимая взгляд на стальные глаза.       — Почему ты ему не сказал о том, что я делаю? Ты же догадался, что я не в восторге от происходящего.       Губы Антонина тронула слабая улыбка.       — Потому что тоже считаю всех Пожирателей скотами, призванными приносить в зубах газету по первому зову хозяина.       — Значит, ты увидел во мне шанс быть в этом мире кем-то другим? — насмешливо спросил Том, с ярым любопытством заглядывая в глаза собеседнику.       — Всего лишь не считаю себя собакой.       Том снова посмотрел в сторону, пытаясь включить логику и найти какой-то изъян.       — Почему я должен тебе доверять, Антонин? — обратил он к нему пустой взгляд.       — Хотя бы потому, что Тёмный лорд до сих пор не вызвал тебя в кабинет объясняться, — многозначительно посмотрев в ответ, медленно произнёс он.       Том поморщился от мысли, что Долохов в курсе его дел, а значит, может в любую минуту сообщить об этом Волан-де-Морту, и тогда вся ситуация изменится не в его пользу, учитывая, что недавно он встрял в перепалку с Пожирателями, да и Руквуд пытается нанести удар с другой стороны, выискивая подходящий момент, чтобы посеять семя раздора с самим собой. Отведя взгляд, он ещё некоторое время поразмышлял, затем посмотрел на Антонина с ухмылкой.       — Что мне мешает думать, что он подослал тебя ко мне выведать дальнейшие планы?       — Тогда я с удовольствием посмотрел, чем бы закончилась твоя перепалка с Лестрейндж и Малфоем, — усмехнулся тот.       Том не сдержал насмешку и демонстративно отвернулся, смахивая с себя ладонь Долохова. Он закусил губу и отошёл к столу, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку.       — Думаешь, Руквуд сегодня придёт к Волан-де-Морту нашептать про меня? — глядя в окно, спросил Том и подкурил сигарету.       — Как только узнает, — ровным тоном отозвался Антонин, проходя к креслу и медленно садясь в него. — Сегодня или завтра, например.       — О чём вы разговариваете? — не оборачиваясь, спросил тот, затягиваясь дымом.       Он чувствовал, как неистовая магия спадает, проясняя рассудок, что позволило объективнее смотреть на ситуацию.       — Как и всегда — о политических интригах, — вздохнул Антонин, поправляя пальто на коленях и вальяжно расслабляясь на спинке кресла.       — Интригах? — заинтересованно переспросил он, слегка повернув голову в сторону.       — Ты ещё не все газеты успел изучить? Недавно сменился министр магии, остальные кадры так же смещаются. Более того, Тёмный лорд внедряет ещё больше своих людей…       — Вербует?       — Можно и так сказать.       — Выяснил что-нибудь про дело Руквуда? Или он молчит?       — Ставил жучок, но пока что нет информации — видимо, не пересекается со своим аврором, что слил ему это.       — Разумно думать, что они не будут обсуждать этот инцидент, — медленно отозвался Том, продолжая задумчиво смотреть в окно. — Если это спланировал Руквуд, то никому не обмолвится и словом. Максимум о чём они могут говорить — это распространять слухи и делиться официальной информацией. По твоим словам, Руквуд был отличным шпионом в Германии, а значит, знает, что говорить хоть что-то — небезопасно.       Внезапно Том дёрнулся и резко развернулся, спрашивая:       — Послушай, Антонин, а откуда Руквуд знает, что Волан-де-Морт не ожидал моего появления? Ведь, он должен думать, что я — это и есть он, а значит, знаю о событиях будущего.       — Вспомни разговор в кабинете после собрания. Если бы Тёмный лорд хоть что-то помнил, то уже знал бы, кто затеял игру за спиной, верно? Руквуд обладает прекрасным аналитическим умом, а эту задачу решить, как сложить два и два.       Том опустил взгляд вниз и посмотрел на свои туфли.       — Как ты собираешься выбивать из него правду?       — Я подожду, когда он решится прийти к Тёмному лорду, а дальше приведу несколько аргументов, почему это Руквуд.       — Значит, ты не сомневаешься в этом? — поднимая исподлобья взгляд, спросил Том.       — Нет. Мне всего лишь нужно узнать, есть ли кто с ним в деле из наших. Если нет, то дело почти раскрыто.       — А если это всё-таки не он? Это может быть другой! Кто угодно! — развёл он руками и раздражённо отвёл взгляд, затем после секундного молчания продолжил свою мысль: — Ты посмотри на этих идиотов! Что им мешает попытаться закрутить что-нибудь за его спиной, обвинив в этом меня?       — Если бы они не были преданы Тёмному лорду, думаешь, у вас возникло бы недопонимание?       — Они защищали себя, а не Волан-де-Морта! Я всего лишь хотел узнать, где он, — задумчиво прошипел Том, выбрасывая докуренную сигарету и чувствуя, как новый порыв злости овладевает им. — Кстати, в тот день я был у Лестрейнджей, и эта ненормальная уж очень обиделась, словно у неё из рук забрали игрушку!       — Если думаешь, что это Беллатриса, то, уверяю тебя, она ни за что не ослушается Тёмного лорда.       — Надо же? — слегка вздёрнув вверх бровь, отозвался Том, заглянув в глаза собеседнику. — И что ей мешает? Ты видел, какая она чокнутая?       — Она самая преданная сторонница его взглядов…       — Не удивлён, что такая безумная ведьма разделяет безумные взгляды!..       — Следи за словами, Том, — резко напрягся Антонин, оттолкнувшись от спинки кресла и склонив голову вбок, внимательно заглядывая в тёмные глаза. — В этом доме не всегда можно рассчитывать на чары не слышимости.       — А я не говорил, что собираюсь сказать ему об этом в лицо? — демонстративно переводя на него взгляд и театрально изгибая бровь, произнёс Том, затем отвёл глаза и резко направился к выходу. — Он наверняка уже вернулся!..       Антонин мгновенно подскочил с места, подлетел к нему, хватая за локти и преграждая путь.       — Не будь дураком! Ты хоть понимаешь, чем это кончится? — давящим голосом тихо произнёс он. — Твоё поведение только подтвердит его предположения, что ты остаёшься на своей стороне.       — Если никто не может заставить его задуматься объективно, то кто это сделает, как не я? — возбуждённо отозвался Том, чуть расширив глаза.       — Тогда будь готов, что у тебя появится хвост. И даже не один.       — Прекрасно, — невесело усмехнулся он. — Полагаю, это будешь ты.       — И ещё кто-то, помимо меня, — едва заметно склонив голову, также насмешливо отозвался Долохов.       — Тогда буду ждать имена своих хвостов, — продолжал язвить Том и оценивающе оглядел его с ног до головы. — Ты же, кажется, на моей стороне?       Антонин несколько секунд рассматривал заострённое от злости лицо, затем убрал ладони с локтей, выпуская волшебника, и закатил глаза.       — Я очень надеюсь, что тебе хватило ума не встречаться с Тонкс в одном и том же месте.       Том наигранно улыбнулся на долю секунды и, снова приняв бесстрастное выражение лица, прошёл мимо Антонина, слегка задев его плечом, направляясь к выходу.       — Прекрасно, — бросил он, не оборачиваясь, и оказался в коридоре.       За минуту Том долетел до кабинета, дёрнул ручку, но она не поддалась.       И где его носит?       Пока спускался вниз, чтобы обойти три залы, в которых, полагалось, Волан-де-Морт мог быть, он снова прокручивал в голове смысл пророчества, чувствуя, как наполняется ещё большей злостью. Как лорд Волан-де-Морт мог совершить такие глупые промахи и продолжать слепо преследовать установленные цели, не выяснив общий смысл ситуации? Что им движет, когда он хочет найти и убить мальчишку? Да и как можно так зациклиться на одном волшебнике, который не может что-то собой представлять рядом с ним? Сколько он пытается его убить с момента возрождения? Год? Два? И до сих пор не убил?       Мысли сверлили каждую нервную клеточку в голове, чуть ли не съедая заживо. Ему хотелось крикнуть, что Волан-де-Морт — глупец! Но какое-то странное чувство не позволяло признать это. В сознание прокрадывался стыд, а из-за него — злость. Ужасно невыносимо!       Том распахнул тяжёлые двери закрытого зала и замер, приоткрыв рот, не ожидая увидеть здесь собрание.       За небольшим столом сидели несколько волшебников, в числе которых он узнал Беллатрису и Рабастана Лестрейнджей, а также был сам Волан-де-Морт, поднявший голову на вход вместе с остальными.       — О, я вам помешал, — со скрытой насмешкой произнёс Том, удерживая в себе злость, желающую моментально выбраться наружу.       Он задержал взгляд на Беллатрисе немного дольше, чем следовало бы, затем посмотрел в красные глаза, внимательно разглядывающие его.       Действительно, было бы слишком глупо прямо сейчас настаивать на своих желаниях, проявляя амбиции и лидерские качества, но утереть нос той же Беллатрисе, — особенно, когда представилась прекрасная возможность, — отказать он себе не мог.       — Надеюсь, через час я смогу застать тебя в кабинете, — спокойно произнёс Том с каменным выражением лица.       — Через пятнадцать минут, — тем же тоном отозвался тот и чуть сощурил глаза, словно пытаясь пронзить Тома взглядом насквозь.       — Прекрасно, — почти не видно кивнул он и добавил: — лорд Волан-де-Морт. Я приду.       Мгновенно отвернувшись и выходя из зала, Том услышал невнятный удивлённый звук и не смог сдержать усмешку, внезапно появившуюся на губах, представляя лицо Беллатрисы, которая наверняка пришла в изумление.       Если некоторое время назад была ничья, то теперь один-ноль, и он заставит этих выскочек уважать его, а не глядеть, как на беззащитного щенка, подобранного на улице их хозяином. Только теперь было не ясно, что ему скажет Волан-де-Морт и чего ожидать дальше.       Долохов был прав: Тёмный лорд прекрасно понимает, что Том легко может начать гнуть свою линию, ставить задачи и воплощать их в жизни, и не обязательно их цели будут совпадать, даже могут в чём-то противоречить друг другу. Их разница в возрасте была колоссальной, а значит, и в мышлении, взгляде на мир, жизнь и цели. Однозначно, Том не видел главной целью убить мальчика, как Волан-де-Морт, а это уже разительно их отличало. Он мог бы решить эту проблему, придумать план, исполнить мечту Волан-де-Морта, имея возможность посещать замок, но за сегодняшнюю ночь он точно понял, что Поттера трогать нельзя — у него есть что-то такое, из-за чего Тёмный лорд имеет все шансы проиграть ему, как и наоборот. Том, конечно, самоуверенный и верит в свою победу, но в этот раз стоила ли игра свеч, зная, что Волан-де-Морт предпринимал уже не одну попытку убить мальчика, а все его планы постоянно рушатся, потому что он полагается на других волшебников? Как он пришёл к этому? Неужели он действительно изменил своему принципу — не доверять никому?       Том вышел на улицу, спустился лишь на одну ступеньку лестницы и закурил сигарету, пропадая в бурных размышлениях о своём будущем.       Почему Волан-де-Морт не выяснил полный текст пророчества? Как можно было совершить такой прокол?       В свои двадцать лет он не был суеверен и довольно скептически относился к такой неточной науке, как прорицание. Гадания на разных предметах, своей ладони или на расположении звёздного неба — это было глупо и даже нелепо. Другое дело, высчитать по цифрам свои врождённые качества и наклонности, да понять, что лучше всего в жизни у тебя будет получаться, и то это оставалось неоднозначным потому, как каждый человек предрасположен иметь несколько интересов равной силы, а значит, увеличивая свою заинтересованность с возрастом, оставалось только достигать цели. Для этого необходимы амбиции и целеустремлённость, и если эти качества есть, то человек станет тем, кем хочет быть, достигнет того, что ему желанно. В конце концов, в своём времени, насмотревшись на ужасы детства, отрочества и юношества, Том хотел увидеть новый мировой порядок, но не быть его участником, а создавать его, контролировать, держать в своих руках. Он чувствовал, что способен это сделать и считал, что рождён строить и поддерживать новый мир. Он знал, что его призвание — власть. И Том не был тем, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ней.       Сейчас же он поражённо наблюдал за достигнутой властью, но вместо воссоздания и поддержания нового мира у Волан-де-Морта откуда-то появилась тупая вера в слова других людей. Он стал одержимым, услышав пророчество, поверив ему на слово, даже не выяснив вторую часть и не разобравшись во всём. Как же так? Почему его амбиции и целеустремлённость были направлены не на разгадку обнаруженной тайны, а на убийство Поттера?       Том выбросил докуренную сигарету и прикрыл глаза. Вдыхая холодный воздух, он только сейчас вспомнил, что даже не спал. Неужели злость и ошеломление так долго способны держать его на ногах? Впереди ожидал разговор с Волан-де-Мортом, исхода которого он не знал, но было бы разумным предположить, чем это может закончиться и какие предпринимать действия.       Прежде всего, в любом из случаев Волан-де-Морт приставит кого-то следить за ним, — это логично, и об этом сказал ему Долохов, — но сама реакция была непредсказуемой. Он может разозлиться, что скорее всего, и всё может закончиться настолько плохо, что Тому придётся мгновенно бежать из поместья Малфоев. А может быть, посмеётся и расскажет куда больше, чем Том знает, и тогда он не будет считать его настолько опрометчивым и безумным. Тогда он поймёт логику Волан-де-Морта, не разочаруется в нём и спокойно выдохнет. Может быть, действительно это так?       Том шумно вздохнул, открыл глаза и поднял голову, внимательно оглядев дорожку, вымещенную тёмно-серым намокшим камнем, а затем чёрную узорчатую решётку ворот. Немного успокоившись, он медленно развернулся, пряча ладони в карманы, поднялся на ступеньку и направился внутрь дома. Неторопливо поднявшись наверх и дойдя до кабинета, он аккуратно дёрнул ручку и открыл дверь.       Возле рабочего стола стоял Волан-де-Морт. Он тут же повернулся лицом к вошедшему. Том аккуратно прикрыл за собой дверь и взглянул в красные поблёскивающие глаза, медленно приближаясь к волшебнику, словно готовясь в любой момент оступиться назад и защитить себя от любого недоброго замысла Волан-де-Морта. Но тот не двигался, пронзительно разглядывая свою юную копию.       — Ты хотел поговорить, — наконец, нарушил тишину шипящий голос.       — Да, и, я думаю, ты тоже, — коротко кивнул Том, ответив на парселтанге.       Волан-де-Морт резко развернулся, взмахнув подолом своей мантии, чем заставил Тома сделать полшага назад от неожиданности. Тот, как ни в чём не бывало, неторопливо прошёл к мягкому стулу и сел за стол, подняв глаза, жадно вглядываясь в молодое лицо.       — Разве ты не слышал, как ко мне обращаются слуги? — после недолгой паузы заговорил Волан-де-Морт.       — Разве я тебе слуга? — приподняв бровь, отозвался Том, показывая всем видом лёгкое недоумение.       Волан-де-Морт снова затянул молчание, а затем склонил немного вбок голову, прошелестев:       — Я добился того, чтобы боялись произносить моё имя. Каждый чиновник, просиживающий своё место в кресле, каждый школьник, взявший впервые в руки учебник, каждый аврор, гоняющийся за моими Пожирателями, даже сам министр магии, — все боятся подумать о моём имени, не говоря уже — сказать. Мои слуги называют меня лордом, но ты не слуга…       Том ещё сильнее изогнул бровь, ожидая продолжения.       — Однако моё имя абсолютно никто не произносит, а значит, нужно не выбиваться из правил…       — Из правил? Установленных тобой? Послушай, — с раздражением отозвался он, сделав шаг к столу, — я не вхожу в стаю твоих псов…       — Я заметил.       — …и не собираюсь следовать правилам, установленными для них. Если ты забыл, то я напомню, что я — это ты, разве что с колоссальной разницей в возрасте…       — И, полагаю, взглядами? — перебил Волан-де-Морт, немного сблизившись с собеседником.       Том чуть поднял голову, продолжая разглядывать бледное лицо сверху вниз, через пару секунд отдалился и легко выдохнул на обычном языке:       — Что они сказали про меня?       — Что займутся твоими манерами.       Тот невесело засмеялся, и Волан-де-Морт подхватил смех, но оба тут же замолчали.       — Твои слуги слишком высокомерны и, очевидно, в силу своего возраста считают, что могут нападать на меня без причины, — холодно произнёс Том.       — Какое заклинание ты применил? — неожиданно спросил Волан-де-Морт.       Тот плотно сжал губы на несколько мгновений, затем безразлично ответил:       — Я применил несколько заклинаний, но это не меняет ситуацию. Я прекрасно понимаю, что им в новинку встретить молодого волшебника, который умеет уверенно держать палочку в руках и защищать себя, но если они каждого так принимают в свой кружок, то не представляю, как они не пересобачились ещё между собой. Скажи мне, неужели у моих приятелей такие глупые и настолько самовлюблённые дети? Где у них чувство такта? Где хитрость? Где осторожность? Или они выходцы из Гриффиндора?       Том заметил, что Волан-де-Морт стал раздражаться.       — Беллатриса Лестрейндж одна из лучших моих…       — Беллатриса Лестрейндж, кажется, жизнью обиженная дама, которую обучили только выскакивать, когда не нужно, и визжать на всех, кто произносит наше имя! Неужели ты не видишь, насколько они безумны?       — Безумие поддерживает их бесстрашие и бесстрастие. Пробуждает непоколебимость…       — Превращая в бессердечных убийц! Они настолько глупы и наивны, не понимая, что, чувствуя себя волками на охоте за кроликами, сами являются перед тобой теми же кроликами!       — Они меня уважают, — с ноткой самодовольства прошипел Волан-де-Морт.       — Они, — Том подошёл к столу, опёрся на поверхность ладонями и наклонился к Волан-де-Морту, тихо прошипев: — боятся тебя, а не уважают. Я видел ваше собрание, все вели себя, как кролики перед убоем. Половина из них — конченые трусы, которые не могут сделать что-то стоящее в своей жизни, а другая половина — одержимые фанатики, вроде Беллатрисы, видящие главную цель — прислуживать тебе, как и ты, убеждённый, что основная задача — лишить жизни какого-то паренька! Это не власть, а одержимость! Твои слуги бестолковы и непредприимчивы, как болванчики! Не удивлён, что все твои планы успешно проваливаются!       Волан-де-Морт сверкнул глазами и медленно поднялся со стула. Том выпрямился, оттолкнувшись от стола, расправляя плечи и бесстрашно глядя в змеиное лицо.       — Ты смеешь осуждать меня?..       — Я смею осуждать себя! Но в отличие от тебя ещё умею признавать ошибки! Ты не выяснил суть пророчества и сломя голову помчался убивать Поттера, словно не пытаясь даже допустить мысль, что там могло быть сказано — не трогать его!       — Не может быть в мире сильнее волшебника, чем я! — прошипел Волан-де-Морт, резко дёрнув руками, чтобы стряхнуть рукава мантии.       Том проследил за этим жестом и подавил в себе воодушевление, поднимая глаза на собеседника.       — Своей самовлюблённостью и откуда-то взявшейся доверчивостью ты загнал себя в ловушку этого пророчества!       — Как ты можешь это говорить, если не знаешь ничего о нём?       Том приоткрыл рот, чтобы ответить, но не произнёс ни звука. Если он скажет, что знает о второй части пророчества, то Волан-де-Морт узнает и про связь с Тонкс, и про доступ в школу, и про связь с Гермионой, которая и рассказала ему о словах прорицательницы. С одной стороны, он точно уверился в том, что Волан-де-Морт действительно ничего не знает важного и особенного, руководствуясь одержимостью и самомнением, а значит, шанс потерять всё был велик, и Том не может позволить даже такому себе исчезнуть с лица земли. Но с другой, скажи он о пророчестве и открой все свои карты, в случае недопонимания ему будет сложно исправить как-то ситуацию и повлиять на нежелательные события. Если Волан-де-Морт не поймёт его, всё закончится, в худшем случае, бегством из логова Пожирателей, но скрытых карт в игре у Тома не останется, — Тёмный лорд поймёт все планы, и первое, что он сделает, убьёт Тонкс, перекрыв доступ к школе, а затем доберётся до Грейнджер, чтобы лишить любой ниточки, связывающей его с другой стороной волшебников, и, наконец, если Малфой или Снейп убьют Дамблдора, то тот столкнётся с Поттером, а, исходя из пророчества, мальчик обладает чем-то особенным, что способно убить тёмного волшебника. Готов ли Том подставить Волан-де-Морта под угрозу смерти? Нет, ему лучше об этом не знать.       — Я рассуждаю объективно, — спокойно отозвался он, засунув руки в карманы. — В пророчестве может быть сказано всё, что угодно. Например, что ты и мальчик вместе смогут добиться невероятных высот в управлении и власти всего магического сообщества, или что мальчика трогать нельзя, ибо это может обернуться поражением Тёмного лорда и становлением нового героя…       — Гарри Поттер должен умереть! — воскликнул Волан-де-Морт, раздражаясь ещё сильнее. — Он мне не ровня и…       — А как тебе такое, что ты отметил его какой-то магией? У него на лбу метка! И то, что ты не смог убить его, а оставил только шрам, уже заставляет задуматься о его необычности! — твёрдо возразил Том и сжал зубы, пытаясь не спустить ярость.       Неожиданно Волан-де-Морт невесело засмеялся, что заставило искренне удивиться.       — Ты ещё глупый мальчишка, подвластный юношескому максимализму и считающий, что всё в мире можно понять путём обычной логики. Когда мальчик родился, прозвучало пророчество, а это не пустой звук, ибо там не говорилось даже имя, но прорицательница попала в точку…       — Это пустой звук, если не следовать словам этого пророчества! Ты всего лишь услышал про мальчишку, что будет могущественным, и твоё самомнение не выдержало, хотя ты бы мог держать мальчика рядом с собой, а в дальнейшем пользоваться его силой для дальнейших задач. Но вместо этого ты выбрал путь врага, а твоя задача превратилась в одержимость. Ты стал жить не с целью иметь власть и заполучить признание людей, а с бессмысленной задачей убить Поттера, хотя он никакого отношения к тебе не имел!       — Думаешь, я не знаю, что он жаждет убить меня? Ты предлагаешь оставить его в покое?!       — Конечно, после убийства родителей он жаждет отомстить тебе! Но дело в том, что ты начал этот замкнутый круг давно и загнал в него мальчишку! И теперь только смерть одного из вас может остановить твою безумную цель!       — Если ты не заметил, то именно этим я и занимаюсь, — попытался за усмешкой скрыть раздражение Волан-де-Морт.       Том задрал голову ещё выше и с твёрдостью в голосе заговорил:       — Есть другой выход — оставить его в покое. Ты займёшься тем, о чём грезил всю жизнь, а он смирится со своей потерей и побоится к тебе лезть.       Несколько секунд оба молчали и сверлили друг друга взглядами, как вдруг Волан-де-Морт засмеялся.       — Ты думаешь, я не смогу убить мальчишку?       — Я так не говорил, — чуть сощурив глаза, отозвался Том.       — Ты полагаешь, у Поттера есть шансы, — резко произнёс тот, перестав смеяться и принимая ожесточённый вид. — Как, по-твоему, мальчишка, даже несовершеннолетний, может победить меня?       — А как ты, взрослый и опытный волшебник, до сих пор не смог его прикончить? — с вызовом вопросом на вопрос отозвался Том.       — Если ты думаешь, что это так просто!.. — закипал Волан-де-Морт.       — Это проще, чем ты себе представляешь! Но в данном случае не имеет смысла, потому что ты так и не выяснил о пророчестве! — начал срываться тот, сжимая ладони в карманах.       — Хватит цепляться к пророчеству!..       — Как ты не понимаешь, что это важно?! А если там говорится о том, что мальчик обладает силой, способной сокрушить тебя?! Ты отметил его, чёрт побери! Ты дал ему что-то своё, когда пытался убить и!.. — повысил голос Том.       — Откуда ты знаешь, что у меня есть с ним связь?! — в тон ему воскликнул Волан-де-Морт.       Тот изумлённо уставился на него, не сразу сообразив, что ответить.       — Связь? Какая ещё связь?       — У меня с Поттером такая же связь, как и с тобой, — прошипел Волан-де-Морт, недоверчиво рассматривая юную копию.       — Такая же связь, как и со мной? — повторил Том, сбитый столку. — Но… каким образом?       — Мальчик, видимо, получил от меня способность разговаривать со змеями, а также проникать в моё сознание и наоборот.       Том опустил взгляд на пол, медленно доставая сигарету и зажигалку из кармана. Значит, Волан-де-Морт не просто отметил Поттера, но и дал ему часть магии и силы? Значит, в нём сидит… какая-то энергия или… что?       — Тебе нельзя убивать Поттера, — подняв взгляд на красные глаза, давящим голосом отозвался он, выпуская дым изо рта.       — Думаешь, этот мальчуган действительно способен мне противостоять?! — усмехнулся Волан-де-Морт. — У него нет ничего, кроме вечно оберегающего его Дамблдора!..       — У него есть что-то особое, что ты дал ему в ночь убийства!       — Нет у него ничего!       — А как ты объяснишь эту связь?!       — Какая к чёрту разница, что нас связывает друг с другом! Я должен убить мальчишку!..       — У него тоже есть все шансы расправиться с тобой! — приблизившись на два шага к столу, возразил Том.       — Ты — глупец! У меня есть крестражи!..       — А ты не думал, что о них кто-нибудь пронюхал и уже ищет их? — сквозь зубы прошипел Том, посмотрел в лицо Волан-де-Морту исподлобья.       — Никто не способен разгадать этот секрет, а тем более найти их!       — Ты самовлюблённый!..       — Молчать! — высоким голосом прервал его он.       — Как ты не понимаешь, в мире хватает волшебников, способных разгадать твой секрет? — низким голосом продолжил Том, сжимая пальцами сигарету так, что она сломалась. — По-твоему, Дамблдор — дурак, и не смог догадаться, глядя на дневник? Как ты мог так хладно и опрометчиво отнестись к личной вещи?..       — Дамблдор — выживший из ума старик, вечно твердящий о какой-то любви и добре! И если он даже что-то пронюхал, то ему в жизни не найти крестражи!       — Твою мать! Включи логику! — разозлился Том, резким движением выкидывая сломанную сигарету в сторону. — Ты не знаешь ничего о пророчестве! Не знаешь, чем занимается Дамблдор! Может быть, он именно сейчас оставляет школу и уходит на поиски твоих осколков!..       — По-твоему, я — идиот?! Ты смешон! — высокомерно заговорил Волан-де-Морт. — Ты всё усложняешь! Достаточно прикончить старика, и все проблемы будут решены!       — Не будут! — проскрежетал Том, уже не сдерживая испепеляющий взгляд. — Поттера это не избавит от магии, которой ты наделил его! Сначала выясни, что у него есть, а потом!..       — Глупый, самоуверенный, упрямый мальчишка! Я прожил во много раз больше твоего и видел жизнь! За моими плечами столько опыта, сколько тебе и не снилось! Я знаю, что делаю, и если ты не можешь додумать своими мозгами, что нужно просто убить старика, а потом Поттера, то не лезь в это дело, а молча выполняй то, что я скажу тебе!       Том хлопнул ладонями по столу, опираясь на него, приближаясь к Волан-де-Морту, и тут же зашипел:       — Ты совершаешь ужасную ошибку, глупо рассчитывая, что с лёгкостью расправишься с Поттером! Где твоя осторожность?! Где твой гениальный план?!..       — У меня есть план!..       — Все твои планы потерпели неудачу из-за кучки дебилов, что выслуживаются перед тобой!..       Волан-де-Морт мгновенно взмахнул палочкой и снёс рядом стоящий с Томом стул, из-за чего тот тут же отшатнулся от стола, выпрямляясь, и достал своё оружие из кармана.       — Не будь самоуверенным, прояви осторожность! Выясни! — грудным голосом произнёс Том, прожигая звериным взглядом собеседника.       — Не смей указывать, что мне делать! Если ты сейчас же не успокоишься, я не посмотрю на то, что ты — это я! — высоким голосом остепенил его Волан-де-Морт.       Оба замолчали, долго сверля друг друга взглядами, затем Том отвёл глаза в сторону, плотно сжимая губы и обнажая заострённые скулы.       Он не ошибся, что не стал вскрывать свои карты. Волан-де-Морт действительно был одержим погоней за мальчишкой, и никакое пророчество не способно его образумить. Ему было плевать, что там говорилось! Он самовлюблённый болван, упрямо верящий, что с лёгкостью расправится с Поттером. Его не смущает тот факт, что два года он не может убить его! Не смущает тот факт, что его безумные псы не справляются с возложенными на них задачами! Не смущает, что мальчик имеет с ним необычную связь, существование которой уже само по себе является странным! Не смущает, что Дамблдор догадался о крестражах! Не смущает, что враги ищут их и питают надежду уничтожить его! Волан-де-Морт однозначно самоуверенный глупец, помешанный на своём мнимом превосходстве! Его даже не волнует, каким образом оказался здесь сам Том!       Хорошо, если Тёмный лорд ничего не понимает и отказывается быть объективным, продолжая загонять себя в ловушку, то он сам приложит все усилия на то, чтобы раздобыть правду, разгадать все секреты и настоящее положение вещей, тем самым пытаясь уберечь будущего себя от возможной гибели.       Том резко дёрнул головой на волшебника и почувствовал, как вся сущность задрожала от злости, однако ничем себя не выдал и легко произнёс:       — Ладно, я попытался предупредить. Только не забудь, что, если играешь, то умей принимать своё поражение.       Волан-де-Морт медленно изогнул бескровные губы в кривой улыбке и гадко засмеялся. Тот медленно сделал несколько шагов назад, не отводя пустой взгляд со змеиного лица, насмешливо улыбнулся и быстро покинул кабинет под глухой смех. Он прижался спиной к двери, устало опустив голову и прикрыв глаза. По другую сторону затих голос и послышался громкий треск, а затем глухой удар ладоней по столу. Том не сдержал насмешливой улыбки, запрокидывая голову назад и переводя свой взгляд на потолок. Какой же он дурак!       Прекрасно, теперь он убедился, что в будущем потеряет всё, что было у него в те же двадцать лет. Ни яркого превосходства, ни желанной власти, ни искреннего уважения, ни восторженного признания, ни всеобщего обожания, ни верных и умных приятелей, ни своей разумной и остроумной головы на плечах — ничего!       Улыбка сползла, искажая лицо, отразившее ярость и ненависть. Его тут же затошнило от злобы, и злился он на самого себя. Что тебя привело, чёрт побери, к такому, Том?       Он оттолкнулся от двери и рванул к себе в комнату, преодолевая дикое желание спалить картины, висящие на стенах. Хотелось разломать весь дом на щепки, свалить его, как карточный домик. Он же догадывался, что Волан-де-Морт не воспримет от него правду и не согласится подумать обо всём логически. Так и хотелось швырнуть в него проклятьем и тыкнуть носом, насколько он стал одержимым! Может быть, Том не всё знает, что знает сам Волан-де-Морт, но…       Почувствовал себя ребёнком, над которым смеялся безумный родитель, — щенком, как говорила Беллатриса.       Как он ворвался в комнату, так и в душу к нему ворвалось опустошение. Показалось, что за одно мгновение на голову вылили ведро холодной воды, забрали палочку и оставили ни с чем. Стало ужасно плохо. Отвратительно до безобразия. А в душе начала зиять огромная дыра, медленно расползающаяся на всё тело.       Том подошёл к окну, обрушился на подоконник ладонями и пустым, невидящим взглядом посмотрел на шершавую поверхность. В глазах рябило, опустошение раздирало. И, наверное, даже захотелось вернуться назад. Исчезнуть из этого хаоса, забыв о нём, как о страшном сне.       Долохов прав: это не 1947 год, здесь совсем другие порядки. Здесь уже есть Тёмный лорд со своими сторонниками, и он не позволит кому-то другому вылезать в свет и диктовать ему условия. Каким бы безумным он Тому не казался, но Волан-де-Морт поступит разумно, если после такого приставит к нему людей. Он же знает, что Том не может сидеть спокойно и плясать под чужую дудку.       Но он и не знает, что Долохов отрёкся от него. Что заставило его это сделать? Желание не быть дворовым псом? Он много лет был рядом с Волан-де-Мортом и даже сидел за него в тюрьме! Что изменилось у этого человека в голове с приходом Тома?       Загадки. Сплошные тайны. Верить никому здесь нельзя. Разве что…       Том поднял голову, вспомнил про Гермиону и снова ощутил злость. Он не лучше Волан-де-Морта, одержимого мальчишкой! Только… он пытается бороться со своей одержимостью. Какой бес сидит в груди и вечно сдавливает ему сердце? Как из маленького клубочка, недавно ноющего от окруживших его беснующих дьяволов, выросло чудовище, заставляющее тянуться к Гермионе и терять разум?       Он покосился в сторону и сквозь рябь в глазах различил вазу. Мгновенным взмахом руки он столкнул её с подоконника, затем развернулся и приготовился обрушить злость на всё, что угодно. Захотелось заорать во весь голос и проклясть этот чёртов мир! Но вместо этого взгляд зацепил одиноко стоящий на столе флакон, под которым лежал маленький клочок исписанного пергамента.       Том немного нахмурился, обошёл стол и взял в одну руку флакон, а в другую — записку.       «Успокоительное. Выпей — станет легче».       Почему-то стало смешно. Он поднял взгляд на входную дверь, затем опустил на флакончик и выбросил записку из рук.       Верил ли когда-нибудь Том в искренность взаимоотношений между людьми? Нет, не верил, пока не понял, что такого человека, как он, можно даже сердечно полюбить. Ни его оболочку: красивую, убедительную, манерную и обаятельную, — а настоящего дьявола, сидящего в груди. Просто так взять и… любить?       Вновь раздражаясь от мыслей о Гермионе, Том открыл флакон и приставил к носу, вдыхая аромат. Ему не страшны никакие распространённые яды, учитывая, что он каждый день принимает их в малом количестве, выработав иммунитет и избавив себя от угрозы отравления. Редкие яды имели ярко выраженные запахи, но, кажется, тут ничего не было — свежее и идеальное успокоительное. Если Долохов и пытается обвести его вокруг пальца, то сейчас он точно не решится убить его отравой, а наоборот, захочет вызвать доверие к себе. Злонамеренно или нет — это другой вопрос. Главное, что сейчас ему действительно не помешает порция успокоительного, ведь внутри полыхала необузданная злость, которую хотела подавить магия, заставляя вертеться мыслям вокруг безумных Пожирателей, одержимого Волан-де-Морта и сломленной Гермионы, что обжигала его душу своей душой каждую минуту жизни.       Том резко опрокинул флакончик между губ и сглотнул жидкость. Отшвырнув его в сторону и устало направившись к кровати, он стал ждать, когда подействует зелье. Медленно стянув носками туфли, он упал спиной на покрывало, мельком взглянул на потолок и расслабленно прикрыл глаза. Скорее бы стало легче.       Осторожно подкралась пустота, избавляя от трепещущих и мучительных ощущений. Разум стал постепенно проясняться, выгоняя ярость и ненависть. Том открыл глаза и лениво перевёл взгляд на руку, которую поднял перед собой. Тело настолько ослабло, что любое движение давалось тяжело. Чёрт, зачем он выпил зелье, ведь могут нагрянуть недоброжелатели и воспользоваться его состоянием! Может быть, такой был план мщения обиженных собак? Но Том усмехнулся, позволяя появиться расслабленной улыбке на губах. Как странно, что под успокоительным вместо любой эмоции можешь только слабо улыбаться. Ему вспомнилось, как однажды Гермиону напоили зельем после Круциатуса в больничном крыле. Тогда она выглядела беззащитно и забавно, еле ворочаясь в кровати и наблюдая за ним пустым взглядом. Наверное, сейчас он выглядит также, лениво оглядывая потолок и опуская руку обратно на кровать.       Стоило прежде раздеться, а потом впадать во власть зелья. Том сегодня ничего не ел и более суток не спал, плавая в тумане гнетущих эмоций и в куче бессвязных мыслей. Он надеется, что от происходящего не становится таким же безумным, как Волан-де-Морт. Уж лучше поддаться обстоятельствам, чем стать таким и потерять всё.       Уронил голову в сторону и рассеянным взглядом посмотрел на спинку кровати. Почему-то захотелось отсчитывать секунды, сон не шёл, а внутри обнажились истинные ощущения в беспрестанно бьющейся тревожности и беспокойстве.       Один. Два. Три…       Том вспомнил, как Гермиона отсчитывала его шаги, послушно следуя за ним, чтобы засыпать мёртвые тела листвой. Было так интересно наблюдать за её растерянностью и немым ужасом. Он не был уверен, что она это сделает, и скорее бросится в истерику. Но ему повезло, — она стойко преодолела в себе страх, сама того не понимая, и решилась выполнить то, что под угрозой смерти вряд ли бы совершила. Том верно прощупал её слабость в таких эмоциях, как замешательство и растерянность. Он сказал ей и внушил, что это отзывчивость, и ведь не будет же он признаваться, что просто сыграл на эффекте неожиданности? В тот день, наблюдая за ней, он понял, что в Гермионе проглядываются какие-то чувства, которые ей не видны, или она их просто душила злостью на него и гневом на постоянно повторяющийся день. За какие заслуги в ней стала просвечиваться зарождающаяся чувственность к нему, если с самого начала он не был с ней мил, вежлив и приятен? Разве можно просто так, не обращая внимания на внешнюю оболочку, проникнуться чем-то… Мерлин, это какая-то сентиментальность!       Том снова слабо улыбнулся, подняв взгляд чуть выше, на стену.       Один. Два. Три…       Он разжимал ей пальцы, чтобы она выпустила нить. Такая потерянная, напуганная и до ужаса ничего не соображающая, смотрела на то, как выпадает из ладони ниточка. Он неотрывно наблюдал за каждым движением зрачков, пытаясь уловить любую эмоцию.       Том так же разжимал её пальцы, когда они оказались в гостинице, явно осознавая, что Гермиона вспоминает те ужасные минуты жизни. Ей было плохо, пальцы были холодными, липкими и одеревеневшими, но никакого испуга и ошеломления в опущенных вниз глазах не оставалось. Впервые он дал ей часть себя, часть своей энергии и тепла. Вся сущность затрепетала в ясном порыве наделить кого-то волшебством и забрать много большее взамен — эмоции, чувства, тепло.       Она была такой чопорной и чёрствой, что слишком тяжело было вытягивать желаемое. С каждым разом становилось невыносимее ждать, когда Гермиона привыкнет, примет и откроет ему путь в настоящий мир. Возможно, поэтому он принял решение открыть правду о себе не самому, а позволить это сделать её друзьям. Рискованно, опасно, всё могло провалиться, но он очень сильно верил, что не ошибся в её истинных чувствах, зародившихся случайно даже без его давления. И всё же, что она увидела в таком бесстрастном и жестоком волшебнике, как он?       Они даже обсуждали это, — он пытался понять. Ни красота, ни обаяние, ни магия. Потому что это произошло до того, как Том впервые поделился с ней тем, чем обладает. Неужели такое странное чувство, как глупая любовь, является чем-то необъяснимым и неизвестно откуда взявшимся? Как будто с небес в душу спустилась тоненькая нить и поселилась в груди без ведома обладателя и стала разрастаться. Том представил свою мысль в голове и ещё раз улыбнулся от красочных фантазий. Вот она, ниточка, медленно спускается с тёмного антрацитового неба, раскинувшегося от края леса до высоких шпилей замка и далёких гор, вниз, к Гермионе. Она опускается над ней, касается растрёпанных пушистых волос, скользит по щеке к груди и исчезает внутри. Ниточка неожиданно в ней, она её поймала и невольно приютила в себе. Как же эти ниточки выбирают к кому проникнуть и о ком должны проникнуться?       Том глубоко вздохнул и немного нахмурился от того, что сейчас приходит ему в голову. Тяжёлые мысли, что мучили на протяжении почти двух недель, впервые отступили, оставив пустоту и истинные ощущения, без обёртки в виде злости или ярости, без дикой жажды магии и тепла. Просто остался наедине с самим собой, лишь слабо ощущая чужое присутствие, такое же умиротворённое и спокойное.       В душе было тепло и, наверное, не одиноко. Чувство, что какой-то маленький росток выбрался из земли, наконец, открылся ясному просвету, выглядывающему из темноты мрачного неба. Та пропасть, в которой все эти дни он стремился на невидимое и, скорее, на несуществующее дно, стала мягкой и обволакивающей. Он вспомнил ощущения Гермионы, когда она впервые восприняла его таким, какой он есть, пропадая в объятиях, влекущих за собой ту самую бездну с мягким и ласковым теплом — настоящим, искренним. Он был её бездной. Объятия без магии — они были для неё чем-то особенным и отличительным. И сейчас Том бездвижно лежал на кровати, перелистывая картинки воспоминаний, и ощущал то самое чувство, которое тогда испытывала Гермиона. Что это? Ниточка, спустившаяся с необъятного неба и забравшаяся к нему в душу? И как давно?       Где-то глубоко внутри затрепетала злость, которая не могла даже набрать половину силы и проникнуть в опустошённое сознание. Ярость хотела выбраться наружу от таких мыслей, но зелье прекрасно сковало ледяным кольцом любую эмоцию, дав возможность только проявиться слабой улыбке на тонких губах.       Нет-нет-нет, Том не мог чувствовать себя, как Гермиона! Ни одна ниточка не может спуститься и проникнуть к нему в душу! Он не пускал её! Он не предназначен любить! Нет ни одного человека в мире, ни одной женщины, на которую может обратить внимание! Твою ж мать, где эта чёртова злость?!       Но он лежал с безмятежным видом и прекрасно понимал, что остался наедине с собой без защитной реакции, и спрятаться от происходящего ему некуда.       Том повернул голову, посмотрел в потолок и бездумно продолжал улавливать чувства, растворяясь в их тепле и мягкости, как в воздушных облаках. Вместо злости он мог только улыбнуться и медленно прикрыть глаза. Захотелось смеяться над собой, и глубоко сидящий смех внутри тихо вырвался наружу. Воображение вновь нарисовало тонкую прозрачную нить, опускающуюся с потолка вниз, он открыл глаза и как будто бы различил её в воздухе. Как лёгкое пёрышко, белеющее и прекрасное, кружащее в танце и очаровательное в своём движении, стремящееся к его груди и, касаясь, проникает в душу. Том глубоко вздохнул и медленно сморгнул, теряя придуманную воображением нить. Она исчезла в груди и наполнила чем-то приятным и трепетным. Ему вспомнилась магия, дающая невероятное превосходство и необычайную силу, которую сегодня он ощутил во всём теле и впервые смог выплеснуть на неприятелей. Том даже не догадывался, что такое возможно и что так может действовать сжигающая внутри энергия. Это было мощно, красиво, невероятно! Трепет в груди усилился, и внезапно он задал себе вопрос: готов ли заплатить такую цену, чтобы владеть таким волшебством?       Это была какая-то уверенная и импульсивная вспышка, озарившая всё вокруг, в том числе всё его существо. Том — особенный, с ним могут происходить только уникальные вещи. Так стоит ли эта мощь его настоящих чувств?       Разве это что-то меняет?       Том опустил взгляд вниз, вспоминая, как Гермиона всегда отвечала именно так, зная, что — нет, ничего её ответ не меняет. Так же как и сейчас его. Они оба бежали от свалившейся на голову правды, и теперь даже Том не знал, что с этим делать, потому что правду различил только сейчас.       Плавая в тумане свободных мыслей и не испытывая никаких гнетущих эмоций, он закрыл глаза и подумал, что это… наверное, ужасно. Это должно быть ужасным, несмотря на то, что странная улыбка проявлялась на губах.       Но по ощущениям — до невозможности тепло и приятно.