Прежде чем мы проиграем

      — Я никуда отсюда не уйду, — неуверенно отозвалась Гермиона, качнув головой, — даже не думай.       — Значит, не задавай лишних вопросов, — небрежно произнёс Том, накладывая дезиллюминационные чары.       Он прошагал к выходу из комнаты, отчётливо слыша, как та последовала за ним, глухо стуча ботинками об каменный пол.       — Будь тише, — шепнул Том через плечо, дождался, когда Гермиона поравняется с ним, взял её за руку, чтобы она не потеряла его в коридорах, и вышел наружу.       Кругом стояла тишина, — кажется, все ученики давно разбрелись по своим гостиным, и вряд ли кто-то встретится им на пути.       Том шёл быстро и уверенно, зная, что Гермионе приходится прилагать усилия, чтобы не отставать от него, а пальцы, сцепленные в замок, не давали и шагу сбавить, подгоняя стремительно вперёд. Таким образом, они прошли множество коридоров и преодолели немало лестниц, практически не встретив никого на пути. Оказавшись на втором этаже, Том замедлил шаг, позволяя Гермионе отдышаться, свернул за очередной угол, подошёл к приоткрытой двери женского туалета и слабо толкнул её, предварительно оглядевшись по сторонам.       Первая мысль — подойти к раковинам и заговорить на парселтанге, но острый взор зацепил какое-то едва заметное шевеление, поэтому он остановился и заставил остановиться рядом спутницу.       — Кто здесь? — прозвучал тихий детский голосок со стороны кабинок.       Плакса Миртл. Как же она не вовремя оказалась именно здесь! Почему бы ей не погулять прямо сейчас по сточным трубам и не поподглядывать за студентами-старостами, из которых кто-то в это время посчитал удобным принять ванную?       — Кто здесь? — повторила она ещё раз, паря возле двери одной из кабинок.       Том чуть сильнее сжал ладонь Гермионы, призывая не реагировать никаким образом на вопрос, затем медленно потянулся за волшебной палочкой, чтобы обезвредить любопытную и болтливую девочку, что когда-то давно стала случайной жертвой василиска, отдав жизнь лишь за то, что оказалась не в нужном месте и не в нужное время.       Он внимательно вглядывался в детское призрачное лицо, сверкающее сереющим цветом, и снова и снова отчётливо видел перед собой, как из глаз выходила теплеющая жизнь, ютящаяся в маленьком тельце. Совсем недавно она плакала, но спустя несколько секунд в её глазах остеклянели блестящие слёзы, выпадая, как бусинки, последний раз. О чём он думал в тот момент, когда сознание явственно прошептало ему, что девочка буквально только что на его глазах потеряла свою жизнь?       На её белеющем лице отразилось лишь глубокое непонимание, которое не успело перейти даже в подобие страха; в её сверкающих глазах замерло любое движение, зрачки потускнели и остановились на жёлтых огромных глазах так же, как и остановилось в груди сердце. Она оцепенела и выдала последний вздох тогда, когда Том даже не понял, что в комнате находится не один.       Коробила ли его эта случайность?       Первый день проходил как во сне: он до конца не осознавал, возможно ли выявить его в причастности к этому и какие могут быть самые худшие последствия. Еда, занятия и сон стали проходить на автомате, — не каждый день увидишь, как на твоих глазах василиск убивает случайную, глупую и плаксивую грязнокровку.       Да, он хотел испытать мощь зверушки Салазара, но к этому он лишь подготавливался и не размышлял о летальном исходе, а только чтобы запугать, затравить и выгнать за стены любимой школы, которая стала одним единственным домом. Он не рассчитывал, что когда-то придётся молниеносно принимать решение, заботясь о себе, своей свободе и безопасности.       Запачкал ли он тогда себя кровью? Нет, Том так не считал и до сих пор не считает. Он не убивал, он не заставлял убивать, — она сама виновата в том, что оказалась именно там, именно тогда, когда он собирался покинуть Тайную комнату, высказывая последние напутствия василиску.       Возможно, Миртл Уоррен было немного жаль. Жаль только потому, что нужно было найти выход из ситуации и лучше бы этого не происходило. Её невидимая тень преследовала во снах, представая незримым силуэтом со звонким обидчивым плачем и хныканьем. Это раздражало, злило и сводило с ума, пока история с поимкой преступника не закончилась, а двери Хогвартса остались открытыми.       Прошло несколько лет, и сейчас, видя маленькую Миртл Уоррен, ни один желвак не дёрнулся от воспоминаний об её смерти. Ему было откровенно плевать, и вряд ли он сейчас задумывался над тем, что заставило его остановиться и вглядеться в призрачное, печальное лицо. Она скользнула взглядом в том месте, где стоял он, и, кажется, даже посмотрела ему в глаза, не понимая, что в самом деле смотрит, куда нужно, смотрит на того, кто стал причиной её смерти.       Короткий взмах палочкой, её глаза закрываются, а серое тельце начинает расслабленно парить в нескольких футах над полом, источая сереющий дымок.       — Что ты сделал с ней? — послышался за спиной шёпот.       — Явно не убил, — с тонкой насмешкой отозвался Том, проходя к раковинам.       Взглянув на маленькую змейку на кране одного из умывальников, он протяжно прошипел на парселтанге, после чего скрипнула раковина, и всё пришло в движение, освобождая путь внутрь, в Тайную комнату.       Том сделал шаг назад, внимательно провожая взглядом происходящее, затем повернулся к Гермионе, зачарованно разглядывающей появляющийся тонель, взял её за руку, привлекая к себе, и подтолкнул вперёд, в одно мгновение прыгая вместе с ней вниз. Резкий визг разразил воздух так пронзительно, как пронзает острый кинжал мягкую плоть, но очень быстро прервался судорожным вздохом и последующим кашлем, когда Том выставил щит перед сырым каменным полом, смягчая падение. Он ловко удержал Гермиону на ногах и дал ей время откашляться и восстановить дыхание, прежде чем идти дальше. Когда он уловил её хрупкое душевное равновесие, то смело повёл вглубь, не обращая внимания на завалы булыжников, наполовину отрезающие проход к первой двери.       Том слышал, как необычаенно громко отражается эхом тяжёлое дыхание спутницы, как она настроженно передвигает ногами, ступая на хрустящие кости крыс и мышей и на мелкие камешки, которыми была усеяна вся дорога. Он чувствовал, как Гермиона волновалась и нервничала, словно ожидая за каждым углом увидеть василиска, не совсем понимая и помня, что его уже нет в живых. Она сжала его ладонь сильнее после того, как тяжёлая дверь с лязгающим звуком отворилась перед ними, пропуская вперёд, и, в конце концов, сдавила пальцы, когда вторая дверь с таким же лязганием пропустила дальше, открывая вид на каменные массивные статуи разъярённых змей, окруживших огромную залу, где пахло сыростью, а воздух был настолько тяжёл, что та практически разучилась дышать.       Том коротко глянул на Гермиону непроницаемым взглядом, напоминая, что она здесь не одна и с ним ей нечего бояться здесь, затем перевёл взор на огромное изваяние Слизерина, где ранее было логово василиска, и опустил глаза ниже, отчётливо различая убитое существо, давно истёкшее тёмно-бордовой кровью.       Даже тень сожаления не коснулась груди, наоборот, впуская опустошение, перетекающее в немое безразличие.       Василиск — существо, которое подчинялось ему несколько лет, каждый раз призывая выполнить волю истинного хозяина — Салазара Слизерина, — отчистить школу от грязнокровок. Василиск — существо, требующее огромного уважения и лояльного обращения, иначе не составит труда уничтожить любого наследника Слизерина, полагая, что явится, значит, более достойный. Василиск — существо, которое обладало такой незаурядной магией, что это приводило не в восторг, а в опасение и предусмотрительность, чётко отмеряя каждый свой шаг, продумывая каждое слово, чтобы выразить мысль. Приходилось взвешивать всё — разве это не прекрасная школа по самоконтролю?       Том точно знал, что это гигантское, древнее существо было в восторге от его появления, но следовало сразу усвоить, что это не верный пёс, который за самую лакомую косточку готов сделать всё, чтобы угодить новому хозяину. Было не так просто нацепить невидимый поводок на склизкую и мощную шею зверя, чтобы поворачивать его голову так, как нужно было именно ему, но прежде попробуй заслужить уважение, заставь его верить тебе и подчиняться! Обуздать, в конце концов!       И теперь труды его нескольких лет жизни покоились на измазанном кровавой водицей полу. Не больше четырёх лет назад он разговаривал с василиском о том, что обязательно вернётся сюда и будет воплощать их совместные планы в жизнь. Он вернулся, хоть и не для этого, но для василиска прошло слишком много времени, а после постигла смерть. И от кого? От маленького мальчишки, который не знает законы Голпалотта, не умеет варить противоядия от ядов или просто произносить убивающее проклятие.       И это древнее могущественное существо Слизерина?       Том не прибавил шагу и даже не повёл бровью. Оба подошли к мёртвому, гниющему телу василиска: Гермиона остановилась в десяти метрах от него, а Том отпустил её руку и подошёл вплотную, остановившись возле раскрытой пасти чудовища.       Жаль ли ему было василиска?       Возможно, и было. Как и Миртл, которая погибла от убийственного взгляда, только почему-то с Уоррен человечность просыпалась сильнее, нежели с василиском. Как после такого его смеют называть королём всех змей? Он оказался слаб, немощен и совсем не предусмотрителен. Он не выстоял перед второкурсником, который настолько был мал, что в него можно пустить клык, вздёрнуть в воздух, поймать и сглотнуть.       Том поморщился и тут же ощутил новую вспышку безразличия, — его не может трогать то, что оказалось слабее, чем представлялось.       Ему стала отвратительна та самая радость, что он испытал несколько лет назад, когда нашёл Тайную комнату и встретил в ней василиска, ко встрече с которым готовился так тщательно, как готовится аристократичная хозяйка к светскому приёму в своём доме, или как умопомрачённая невеста к свадьбе.       — Сожалеешь?       Том обернулся и через мгновение показал тень улыбки.       — Жалею ли я о том, что с ним справился маленький мальчик?       Гермиона поджала губы и скрестила руки на груди, несколько раз неуверенно переведя взгляд с мёртвого существа на Риддла, и обратно.       — Об этом жалею, — отворачиваясь от Гермионы и всматриваясь в острые зубы василиска, отозвался он. — О его гибели — нет.       За спиной послышалось шуршание мантии, отчего Том криво улыбнулся сам себе, еле слышно вздохнул, опустив голову вниз, и обратно повернулся к Гермионе.       — Идём, покажу тебе то, что никто не видел кроме Слизерина и меня.       Огонёк любопытства зажёгся в тёмных глазах спутницы, — Том поманил за собой, уверенно огибая василиска, провёл к дальнему проходу, находящемуся недалеко от каменной статуи разъярённой змеи, и зашёл в тень, где так плотно и густо опустился мрак, что возникали сомнения: а есть ли здесь вообще проход?       Тем не менее, шаги Тома хорошо были слышны впереди. Он двигался даже не на ощупь, а так, что не возникало никаких сомнений: этот коридор ему приходилось пересекать тысячу раз. Гермиона за его спиной старалась не отставать и точно шла след в след, очевидно, пытаясь что-то разглядеть в кромешной тьме.       Наконец, он остановился и мгновенно почувствовал, как та наткнулась на него и сразу оступилась назад, ойкнув. Том нащупал небольшую щель в стене, провёл по ней пальцем и повернулся к Гермионе, в глазах которой сверкнуло что-то блестящее.       — Что ты делаешь? — возмутилась она, выдвинув какую-то догадку в мыслях.       — Только наследник Слизерина может попасть в его комнату, — тихо ответил тот, зацепив острым лезвием кончик пальца, из которого выступила кровь.       Он снова провёл по тонкой щели в стене, оставляя слабый отпечаток, и тут же вздрогнула стена, после чего отодвинулась, открывая голубоватый блеск изнутри и пропуская гостей вперёд. Гермиона взглянула на сияние, осветившее лицо Тома, затем посмотрела на него и с волнением спросила:       — Как скоро ты нашёл эту комнату?       — На седьмом курсе я понял, как её открыть. Любая мощная магия требует доказательств, — ещё тише отозвался тот, затем почти шёпотом добавил: — Или жертв.       Том зашёл внутрь, прислушиваясь к шагам, которые последовали за ним. Тихий восторженный вздох на секунду заполнил комнату, и он не удержался, чтобы посмотреть на Гермиону, которая так и замерла рядом с ним, озираясь по сторонам, восхищаясь синевой нежного сияния, излучаемого странными изваяниями, висящими на каменных стенах. В этом свете она выглядела слишком странно и... как-то нежно?       Она внимательно пробежалась глазами по всему, что было в комнате: полки с книгами, два стола, на них куча запылённых свитков, завязанными ленточками, на полу ветхие, разорванные пергаменты, два кресла, обтянутые чёрной тканью, тумбочки и небольшие шкафы, наглухо закрытые, а на стенах развешаны мечи и гербы основателей факультетов. Только выглядели они как-то иначе.       — Это?..       — Это настоящие гербы всех четырёх факультетов. Со временем их видоизменили, превратив того же василиска, изображённого здесь, в обычную змею...       Гермиона прошла к столу, над которым висело изображение гербов, и тут же обернулась, возбуждённо указывая пальцем на гриффиндорский герб, не находя слов.       — Химера — существо, что выродилось очень давно. Гриффиндор ценил в них то, что они создавали свою собственную реальность, отказываясь замечать настоящие факты. Он считал, что человек, живущий с "весёлым и лёгким" взглядом на жизнь, защищён от всего. Ему не страшны ни утраты, ни горечь, ни печали, — он бесстрашен, смелый и храбрый.       Гермиона снова повернулась к стене и сделала ещё несколько шагов к ней, изумлённо рассматривая следующих существ.       — Феникс...       — Существо, олицетворяющее бессмертие, истину и мудрость. Начало всех начал, вечное возобновление и прогресс, справедливость и самоосознанность. Знания. Когтевран.       — А это кто? — спросила она, указывая на последнее существо, изображённое на гербе.       — Барсук, — коротко улыбнулся Том, посмотрев на Гермиону. — Единственное существо, не изменившее свой вид и вложенные в него качества.       Он проследил за тем, как та медленно подошла ещё ближе к гербу, подняла руку и осторожно прикоснулась к заострённому концу, расширив глаза так, словно перед ней слиток золота, который сейчас ей вручат за какие-то заслуги.       — Но зачем изменили существ, изображённых?..       — Я тоже задавался этим вопросом, но... единственное, что пришло мне в голову, это аналогия: ранее были чистокровные волшебники, хранившие свои тайны, передававшие их из поколения в поколение, а сейчас есть и полукровки и магглорождённые. Уверен, у последних наверняка где-то в далёком родстве был полукровный родитель, потому и рождаются в семьях магглов с утерянной наследственностью. Что касается животных, то здесь точно так же — в наше время все крови смешались, превратив того же феникса в обычного орла, а мощную химеру с головой льва, в обычного львёнка, что напыскивает своей храбростью.       — Думаешь, магглорождённые когда-то давно имели полукровных предков? — отводя взгляд от герба, спросила Гермиона, заинтересованно сверкнув глазами.       — А откуда взяться магии? — усмехнулся Том, скрестив руки на груди.       Та ничего не ответила, продолжив внимательно разглядывать интерьер комнаты.       — Странный здесь свет, — протянула она, внимательно изучив гобелены, изучающие синеву.       — Атмосферно, — легко заключил тот, опустив руки, проходя к столу, заваленному свитками. — Итак, милая, — сменившимся тоном продолжил, — нам нужно найти что-нибудь о перемещениях в пространстве. Любое упоминание о магии, что переносит волшебника в нужную точку. Разумеется, это не портал и не трансгрессия. Магия, что можно наложить на предмет, и он выстроит коридор, который приведёт в другую точку мира.       — Как у Исчезательного шкафа?       — Верно, — согласно протянул Том, садясь за стол и притягивая к себе кучу пергаментов. — Ты можешь начать со стеллажей, а я разберусь со столом.       — Неужели ты ничего из этого не изучал? — усмехнулась Гермиона, проходя к стеклянному шкафу, чтобы открыть его.       — Не интересовался именно этой темой, — с отсутствующим видом ответил Том, и та поняла, что продолжать разговор нет смысла: он полностью стал углубляться в поиски нужного.       В молчании они провели несколько часов, нарушая тишину лишь шёпотом ветхих страниц и тихим дыханием, которое казалось тяжёлым в абсолютном безмолвии. Единожды Гермиона уронила несколько книг, не удержав их в руках, но Том быстро исправил проблему одним коротким взмахом палочки.       Наконец, ему удалось что-то найти, и, изучая раскрытый свиток, на котором было всё разрисовано в каких-то магических формулах, он не сразу заметил присутствие Гермионы за своей спиной. Обернувшись и встретившись с ней взглядом, Том не успел произнести и слова, как та его опередила:       — Заметила, ты давно разглядываешь что-то, и подумала, нашёл нужное.       — Здесь магические формулы, которые описывают перемещения.       — Физика, — заключила Гермиона, разглядывая чертежи и пояснения, затем поймала слегка недоумённый взгляд и добавила: — Полагаю, здесь описано то, как действует тот же Исчезательный шкаф. Что дальше?       — Нужно разобраться в этих чертежах, понять, как происходит перемещение по воссозданному коридору, затем починить шкаф, а по итогу разломать без возможности восстановления.       — Думаешь, Малфой додумается, как его починить? — закусив губу, нервно спросила Гермиона.       — Я же сказал, он не один и ему помогают, — подняв на неё голову, отозвался Том.       — Так, ладно, а что с самим Малфоем? Ведь он тоже наведывается в Выручай-комнату. Мы можем столкнуться с ним.       — А это уже твоё первое полноценное задание: выследи по каким дням и в какое время Малфой посещает комнату. Если сможешь узнать, каким образом он пытается починить шкаф, будет ещё лучше. Только не попадись. Воспользуйся той мантией, что есть у Поттера, или наложи дезиллюминационные чары, если умеешь.       — Послушай, Том, ты уверен, что Малфой пытается починить этот шкаф и собирается привести сюда кого-то?       — Полагаю, твои сомнения будут развеяны, когда начнёшь следить и увидишь, чем он занимается, — коротко улыбнулся Том.       — А если... если он успеет быстрее нас что-то сделать со шкафом? — шёпотом спросила Гермиона, чуть сильнее наклонившись к нему.       Он некоторое время задумчиво молчал, затем буквально на секунду поджал губы, после чего произнёс:       — Тогда в этот же день я приду и заберу тебя с собой.       Может быть, она хотела что-то сказать, возразить, уточнить, но неожиданно передумала и за весь вечер ничего не сказала.       — Поэтому основная наша задача: как можно быстрее выяснить, каким образом он пытается починить, возможно, кто ему помогает, и не дать реализовать свою затею в жизнь, — перед тем как разойтись по разные стороны, заключил Том.       Та лишь согласно кивнула, отводя взгляд в сторону и чуть опустила подбородок.       — У тебя какие-то проблемы?       — Нет, — слишком резко качнула головой Гермиона, чем тут же выдала себя.       Неужели она принимает его за ничего невидящего и ничем не интересующегося идиота?       — Говори, — потребовал Том, вздёрнув подбородок и изменив взгляд на пристальный.       — Небольшие проблемы с друзьями. Мало того, что я карту у Гарри выпрашиваю каждый раз, когда ты приходишь, чтобы у него не было никакого шанса обнаружить тебя, так ещё и мантию буду просить в другие дни, когда тебя здесь нет.       — Твои друзья в чём-то сильно подозревают тебя. Сильнее, чем я рассчитывал, — утвердительно заключил тот.       — Это не важно. Когда всё закончится, они поймут меня.       — Думаешь, когда-то придёт время всё рассказать им?       — Если ты готов пойти на то, чтобы выдернуть меня из замка в случае удачного плана Малфоя, наверняка вся ситуация многим серьёзнее, чем кажется. Уверена, это малая часть того, что я знаю о происходящем за стенами школы.       Том слабо улыбнулся, выражая тем самым согласие с её словами, и уверенно добавил:       — Тогда со следующего раза я буду учить тебя дезиллюминационным чарам. Встречаемся здесь, возле Тайной комнаты.       Гермиона согласно кивнула.       — И прошу тебя, — чуть поморщился тот, наклонив голову вбок, — не нарывайся на неприятности снова. Тебе повезло, что я оказался раньше положенного времени.       Та ещё раз кивнула и отступила назад, пропуская Тома в прилежащий коридор. Накинув на себя чары невидимости, он быстро спустился в вестибюль и вышел на улицу, проскользнув в ещё не запертую на ночь дверь.       Очень повезло, что он оказался раньше назначенного времени. И зачем он пришёл раньше?       Долохов натолкнул его на мысль посетить Тайную комнату и посоветовал не тянуть время. Что изменилось бы, если он стал искать информацию на пару часов позднее? Не глупо ли Долохову советовать оказаться в замке раньше, ведь Тайная комната никуда не убежит?       Зато с Грейнджер могло случиться непоправимое.       Виски застучали, появился скрежет в голове, а ладони мгновенно увлажнились от мысли, которая всё никак не могла ворваться внутрь.       Что-то не так! Что-то совсем не так! Что же не так?       Том приблизился к кромке запретного леса, ступил на пожухлую прошлогоднюю листву, под которой уже успела пробиться зелёная сочная трава, и вошёл в темноту, не замечая, как ускоряет шаг.       Днём к нему пришёл Долохов и предложил отправиться в школу раньше нужного времени. Он пришёл именно в тот день, когда обычно не приходил. Он настоял на том, чтобы Том отправился туда сейчас, ибо зачем откладывать поиски информации об Исчезательном шкафе на пару часов?       Ветки под ногами захрустели громче и чаще, а в ушах стало слышно собственное учащённое дыхание.       Ну же, Том! Всё просто! Только... озвучь это в своей голове!       И он побежал.       Он бежал так быстро, словно от этого зависела его жизнь.       Не разбирая дороги, полагаясь на интуицию, не замечая тресканье веток, попадающихся на пути коряг и скользящей листвы, оббегая толстые стволы деревьев, вырастающих на пути, он бежал лишь с одной мыслью: Антонин что-то знает! Он должен знать!       Как же он слепо поверил в то, что никто о нём не знает?!       Волан-де-Морт за один разговор поверил ему! Поверил в возможность его появления здесь, при этом, по его словам, не бывая в своём будущем, когда был молод.       Том разговаривает на змеином языке? Мало ли кто мог говорить на нём! Он помнит Антонина Долохова? Мало ли кто может знать его! Или Том знает о своих крестражах? Да мало ли кому на протяжении жизни Волан-де-Морт рассказал о них, решив, что эта тайна может связать его с кем-то!       Долохов в первый же день встретил его в доме Лестрейнджей, словно поджидал там, затем тут же без всяких вопросов привёл в кабинет Тёмного лорда на аудиенцию, даже не удостоверившись в том, что это не неприятель под оборотным зельем. Почему он мгновенно поверил ему?       После чего притащил мешок денег и кипу газет, отрекаясь от того, что с этим послал его Волан-де-Морт. И в самом деле, странно, что Волан-де-Морт передал ему другой мешок золота, словно не зная о действиях Антонина.       А слежка Лестрейнджей? Антонин уверял, что ничего не сказал Волан-де-Морту, а тут повёл себя именно так, как и должен, если бы ничего не знал о появлении Тома и всё равно сомневался бы в его подлинности.       Разве не очевидно, что Долохов знает о его приходе? Может быть, кто-то ещё знает?       Стало злостно от того, что его решили обвести вокруг пальца, но зачем? Антонин пытается скрыть какую-то информацию?       Он или они скрывают то, что вызовет в нём нежелательные действия, влекущие неблагоприятные последствия? Если так, то Антонин пытается изменить будущее?       Но как он узнал что-то о будущем? Только он сам мог ему сказать, вернувшись в своё настоящее, в 1947 год! И если так уже и было, то каким образом Антонин может изменить это, если всё уже случилось, и Том вернётся когда-то назад и, очевидно, расскажет об этом Антонину?       Опять получалась петля, у которой не было ни начала, ни конца. Если это петля, то в ней ничего не изменится, потому что происходящее здесь, возможно, рассказано уже в 1947 году Антонину, а он в свою очередь ведёт себя так, как приказал ему Том после путешествия в будущее и вернувшись назад в прошлое.       Это значит, что он должен знать обо всём, и Волан-де-Морт может быть действительно здесь не причём, потому что цель Тома в этом времени, очевидно, — сдвинуть время так, чтобы эта петля изменилась.       Но она вряд ли менялась, потому что Волан-де-Морт, кажется, ничего не знает, а значит, вернувшись в своё настоящее и он не будет знать, что побывал в будущем. А Антонину подавно откуда об этом знать?       Здесь было что-то другое.       Как он может передать знания о будущем, если сам потом об этом, вероятнее всего, не вспомнит? Напишет себе письмо?       И вдруг Том резко остановился, спрятанные под одеждой свитки выпали, а сам он, наклонившись, тяжело задышал: здесь он напишет письмо не себе. Он напишет письмо Долохову, в котором по какой-то причине запретит говорить о том, что он помнит его скачок во времени.       И имеет ли смысл прямо сейчас же бежать к нему и выпрашивать знания, если на них стоит запрет? Или Том придумал себе целую историю лишь потому, что очень надеется, что хоть кто-то может ответить на его вопросы?       Он подобрал упавшие свитки, выпрямился и громко выдохнул, оборачиваясь по сторонам и вглядываясь в темноту.       Кругом стояла тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием, которое Том пытался усмирить. С минуту его взгляд внимательно обшаривал кругозор, затем он медленно двинулся дальше, выискивая место, где барьер заклинаний, окружавших школу, переставал действовать, и как только зашёл за невидимую черту, трансгрессировал к калитке дома Малфоев.       Два дня он не выходил из комнаты, пропуская завтраки, обеды и ужины, призывая эльфов носить еду ему в комнату. Два дня он прикидывал, кто и откуда мог знать о его появлении здесь, но пришёл только к одной мысли, — Волан-де-Морт однозначно либо никогда не попадал в своё будущее в годы молодости, либо по какой-то причине этого не помнит, но об этом знают другие: или Антонин Долохов (что скорее всего), или Августус Руквуд (это нужно проверить), или оба.       Лишь в конце дня Том выбрался из дома, чтобы встретиться с Тонкс, которая, казалось, поседела ещё сильнее.       — Какие-то проблемы на работе? — заботливо поинтересовался он, внимательно разглядывая мышиного цвета волосы, одну прядь из которых Нимфадора тут же схватила и откинула назад, а на губах позволила расцвести слабой улыбке.       — Нет, там всё в порядке. Кажется, тот инцидент улёгся, да и допросы прекратились.       — А что с тобой? Дома что-то случилось? — ещё больше заботы включил Том, чуть придвинувшись к той.       — Знакомые сказали, что... вчера обнаружили семью Вэнс убитыми.       Нимфадора тряхнула головой и посмотрела на кружку горячего шоколада, от которой исходил манящий пар. Том последовал её примеру, выражая сострадание, затем вздёрнул голову и произнёс:       — А что об этом говорит Дамблдор?       — Я завтра хотела как раз пойти к нему, конечно, после того, как встречу тебя и проведу в замок.       — В кабинет? — оживлённо уточнил тот, сбросив с себя недавнее напускное сострадание.       — Да, надеюсь, профессор будет на месте.       — Часто покидает школу?       — Тише! — шикнула Нимфадора, подняв глаза на Тома. — Об этом почти никто не знает.       — Хорошо, зайдём в школу вместе, — расслабившись, заключил тот и притянул к губам чашку с шоколадом. — Было бы неплохо, если бы ты узнала, кто именно это сделал.       После этого разговора Том, наконец, отложил думы о Долохове в дальний ящик и принялся изучать свитки, взятые из Тайной комнаты. Он решил, что ему нужно хорошо подумать, прежде чем соваться к Антонину с вопросами и показывать всю свою осведомлённость. К тому же, сначала ему хотелось встретиться с Августусом Руквудом, который, как понял Том, испытывает крайнюю неприязнь к юному Тёмному лорду, что по тропе жизни извёл его сестру Астрид, а затем вообще подорвал перед предстоящей встречей в Лондоне.       Дамблдор — ещё одна проблема, которая волновала Тома, и Нимфадора невовремя (а может быть вовремя) напомнила о нём. Старик рыскал по его секретам и выдавал свои знания Поттеру с одной целью — уничтожить Волан-де-Морта, который вечно преследовал мальчишку. Единственным верным решением он видел пока возможность убедить Волан-де-Морта не трогать мальчика, но, к сожалению, на данный момент это казалось невозможным. Что же с этим делать? Насколько далеко Дамблдор ушёл в поисках кроме того, что знает о крестражах, а личный дневник Тома уже уничтожен только по случайности?       К утру Том поднялся из-за стола, сложив свитки, прошёл к кровати, упал на неё и закрыл глаза, чувствуя, как сходит с ума от числа волнующих вопросов и дел.       Проснулся он от того, что во снах завертелось слишком много знакомых лиц: Дамблдор, пристально глядящий на него поверх очков-половинок и держащий его дневник, Долохов, с заговорщическим видом что-то рассказывающий Волан-де-Морту, лицо которого удовлетворённо вытягивалось, а глаза наливались алым оттенком, затем раздражённый Руквуд, кричащий о мщении, а за его спиной Беллатриса уже пустила зелёный луч, стремительно летящий по направлению к нему, после чего вспорхнула чёрная мантия Снейпа, защитившая от убивающего проклятья, а когда исчезла, то Том увидел вдалеке Гермиону, которая держала за руки Поттера и бормотала что-то о любви.       Распахнув глаза, Том быстро поднялся, достал сигарету и закурил, пережёвывая недавний сон, который оставил неприятный осадок внутри.       Ему всегда снились тревожные сны, когда что-то было не так или переживания обрушивались с такой силой, что не возможно было жить обычной жизнью.       Докурив сигарету, он встал с кровати, оделся и направился в ванную, где в зеркало увидел уставшее отражение и потухшие глаза, приводящие в раздражение. Если Волан-де-Морт увидит его таким, то может снова поставить слежку, а выкручиваться ещё из одной передряги совсем не хотелось. Час мучений над своим внешним видом прошёл не напрасно, потому как Том вспомнил, что в этот раз Антонин к нему не заходил, а значит, опять происходит какая-то чертовщина.       Решив об этом не думать, сейчас это было не самым важным занятием, он устроился за письменным столом, достал свитки, которые изучал всю ночь, и принялся рассматривать схемы, описывающие перемещение волшебника в пространстве. Сказать, что это было легко и понятно, нельзя, однако Том чувствовал напряжение от того, что начался июнь, и ни Малфой, ни он не смогли справиться с планом Волан-де-Морта.       Прошло уже более трех месяцев с момента, как Том оказался в своём будущем, но за этот срок ему удалось только заслужить не самое приятное внимание Пожирателей смерти, хоть какое-то доверие Волан-де-Морта и, наконец, наладить связь с Грейнджер. Ни планы Дамблдора, ни секреты Долохова, ни задание Малфоя так и не вызнаны и не сдвинулись с мёртвой точки.       Вечером Том отложил свитки, один из них засунул во внутренний карман летнего плаща и вышел из комнаты.       — Зайди ко мне, — буквально через несколько секунд окликнул его шипящий голос.       Том направился за Волан-де-Мортом, который уже вошёл внутрь кабинета.       — Откуда ты узнал, что Малфой пытается починить шкаф?       — Ты?.. — начал невинным голосом тот, указывая сначала на волшебника, затем в ту сторону, где находилась его комната.       — Полагаю, если бы ты хотел скрыть этот факт, то надёжнее прятал бы свитки, взятые из комнаты Слизерина. Так откуда ты узнал? — невозмутимо спросил Волан-де-Морт, пристально глядя на свою юную копию, пока тот пытался принять мысль, что Тёмный лорд узнал о проникновении в замок.       — Подслушал разговор Малфоев и Лестрейнджей. С тех пор я внимательно слежу за твоими слугами, не желая пропустить момент, когда кто-то из них решится подсыпать мне яд или убить проклятьем в постели, — спокойно отозвался Том, показав слабую уверенную улыбку.       Волан-де-Морт криво улыбнулся в ответ и с усмешкой произнёс:       — Я дал приказ тебя не трогать.       — Тогда ты тоже давал приказ не трогать меня, но мадам Лестрейндж, видимо, его не расслышала, — отпарировал тот и принялся разглядывать стены кабинета, выражая тем самым незаинтересованность в разговоре.       — Не хочешь рассказать мне, как ты проник туда?       — Я думал, ты уже догадался, — пожал плечами Том, затем тут же добавил: — Ты же позволил мне вербовать Нимфадору Тонкс, так вот она под Империусом.       Волан-де-Морт удовлетворённо сверкнул глазами, однако недовольно прошипел на парселтанге:       — Это могло быть рискованно, ты же понимаешь! Она аврор, и их там учат, как противостоять подчинению!..       — Зато не учат, как противостоять моему очарованию, — мягко на английском отозвался Том и ещё слаще улыбнулся.       Волан-де-Морт обошёл неторопливо рабочий стол, остановился на углу, посмотрел в окно и резко обернулся к волшебнику.       — Остался месяц до конца учебного года. Если Малфой не справится с заданием, то...       — Ты возложишь это на Снейпа, так? Он же твой самый верный и преданный слуга.       — Я пересмотрел свой план. Если мальчишка не справится, то лучше всего будет, если сделаешь это ты. А Северус сможет ещё некоторое время оставаться в тени и шпионить из созданного Дамблдором ордена.       — Я убью Дамблдора? — легко переспросил Том, приподняв в удивлении брови.       — Тебя никто не знает и ты не состоишь в какой-либо организации, чтобы шпионить за всеми, кто хоть какое-то имеет отношение к мальчишке.       — Но тогда Тонкс может узнать об этом и...       — Уже не будет необходимости проникать в школу таким способом. Школа станет моей, и там будут те преподаватели, что я назначу.       Том показал ещё больше своё удивление, но ничего не ответил на это, затем, немного подумав, произнёс:       — Тогда я прямо сегодня могу прикончить Дамблдора?       — Нет, нужно дать Малфою шанс. Может быть, мальчишка оправдает свою фамилию в отличие от своего отца.       — Хорошо, — медленно согласился тот, — тогда я подумаю над этим.       И он ушёл, прикрыв дверь кабинета Волан-де-Морта.       Не различая дороги на улицу, Том задумался о смене плана и по итогу пришёл к мысли, что это может сильно отразиться не на Нимфадоре — по существу на неё было плевать, и когда школа окажется в руках Волан-де-Морта, она ему будет уже не нужна. Только вот что сложится с Грейнджер, если она узнает, как он запятнал свои руки в крови по поручению Тёмного лорда? Здесь уже не будет речи ни о каком доверии. Да и разве он собирается играть по навязанным правилам Волан-де-Морта?       Он не заметил, как оказался на территории школы, встретив Нимфадору привычным дёрганьем за рукав аврорского плаща. Они молча прошли внутрь, затем Тонкс поспешила ко входу в замок, а Том остановился, заметив вдалеке в сумраке вечера светлую мантию высокого волшебника. То был Дамблдор, идущий рядом со Снейпом по лужайке в сторону запретного леса.       Не думая ни секунды, Том последовал в их сторону, желая прислушаться к разговору: о чём могут говорить директор и профессор вне стен школы и вне рабочее время?       Чем ближе приближался Том, тем осторожнее и медленнее становились его шаги. Благо двое шли неторопливым и прогулочным шагом, благодаря чему тот вскоре настиг их, находясь в нескольких десятков футов за спинами волшебников.       — ... получить от меня достаточно информации, чтобы выполнить свою задачу, — услышал Том спокойный голос Дамблдора.       — И почему же мне нельзя получить эту информацию?       — Я предпочитаю не складывать все тайны в одну корзину, тем более в корзину, которая большую часть времени болтается на руках у Волан-де-Морта.       — Но я делаю это по вашему распоряжению! — раздражённо отозвался Снейп, колыхнув своей мантией.       — Да, и делаете это непревзойдённо, — совсем не смутившись, отозвался Дамблдор, глядя себе под ноги. — Не думайте, что я недооцениваю вас и опасность, которой вы себя подвергаете. Поставлять Волан-де-Морту нужную мне информацию и ценную для него — такую работу я могу поручить только вам.       Том замер на несколько секунд в ступоре от услышанного, затем оживился и сделал осторожно шаг вперёд, затаив дыхание и раздражаясь от того, что стук его сердца стал настолько громким, что остальные могут его услышать. Однако двое продолжали медленно идти по склону.       — И всё же вы доверяете больше мальчишке, неспособному к окклюменции и имеющему прямую связь с мыслями Тёмного лорда!       — Волан-де-Морт боится этой связи. Она приносит ему такую боль, что он больше не станет пытаться завладеть Гарри, я уверен. По крайней мере таким способом. Искалеченная душа Волан-де-Морта не может вынести соприкосновения с такой душой, как у Гарри. Она чувствует себя, как язык лизнувший ледяное железо, как живая плоть в огне...       — Души? Мы ведь говорили о мыслях!       — В данном случае это одно и то же.       Вдруг Дамблдор остановился и резко обернулся по сторонам, из-за чего Том мгновенно замер и ещё сильнее приглушил дыхание, надеясь остаться необнаруженным. К счастью, Дамблдор не взглянул за спину, однако после осмотра окрестностей встал боком к нему и продолжил:       — После того, как вы меня убьёте, Северус...       — Вы отказываетесь быть со мной откровенным и тем не менее ожидаете от меня этой маленькой услуги! А что, если я передумал?       — Вы мне обещали, Северус. Раз уж мы заговорили об услугах, которых я от вас жду, — вы ведь, помнится, согласились приглядеть за нашим юным другом из Слизерина?       Повисла короткая пауза, затем послушался вздох Дамблдора, и он заговорил:       — Северус, приходите ко мне сегодня вечером, к одиннадцати, в мой кабинет, и вы больше не будете жаловаться, что я вам не доверяю.       Снейп коротко кивнул, однако тень ярости не исчезла с его лица.       — Надеюсь, вы ответите на все мои вопросы, а не как вы это обычно делаете — увиливаете от ответов.       — Будьте уверены, сегодня вы узнаете всё.       Дамблдор отступил на шаг назад, из-за чего Том пошатнулся, молясь, чтобы директор не направился в его сторону, и, к счастью, тот лишь показал добрую улыбку Снейпу и пошёл по тропинке дальше.       Снейп несколько секунд глядел ему в след, затем повернулся в сторону Тома, скользнул по нему взглядом и, ничего не замечая, тряхнув краем мантии, направился к замку.       Дождавшись, когда оба исчезнут с поля зрения, Том как можно тише выдохнул, несколько раз огляделся по сторонам и медленно направился к замку.       Пазл стал складываться в голове и крутиться, как картинки в калейдоскопе, кружа голову пёстрыми яркими цветами.       Северус Снейп — истинный шпион Альбуса Дамблдора, который докладывает ровно то, что позволяет директор, потому является ценным для Волан-де-Морта в виду подлинной информации, но предателем, ведь Дамблдору известны все планы Тёмного лорда, как на ладони. Стоит ли сомневаться, что Дамблдор знает о существовании Тома в этом времени?       Его словно окатили с ведра ледяной водой.       Если Снейп предатель, то старик не может не знать, что в стане врага появился некий Том — юнец, не учившийся в Хогвартсе, но моментально завоевавший внимание и доверие у Тёмного лорда. Снейпу достаточно показать воспоминания на собраниях Пожирателей смерти, как Дамблдор сразу в нём признает бывшего ученика Тома Риддла, что буквально несколько лет назад окончил школу с отличием. Включал ли Дамблдор и это известие в свой план и, в конце концов, правильно ли он понял, что старик собирается умереть?       Дамблдор уже давно знает о задании Волан-де-Морта и знает, что "юный друг из Слизерина" предпринимает попытки, как убить директора, однако не пытается ему в этом помешать. Дамблдор в своём ли уме — умирать от руки Малфоя по приказу Волан-де-Морта? Почему он так легко согласился на смерть, заверяя, что это должен сделать именно Снейп?       Снейп — предатель! Об этом должен узнать Волан-де-Морт, пока план Дамблдора идёт как по маслу!       Выходит, все замешанные в это лица оказались заинтересованы в смерти директора, даже сам Дамблдор!       Том быстро зашёл в школу и направился на второй этаж. Заметив там взволнованную Грейнджер, что прислонилась к стене, держа в руках какую-то толстую книжку, края которой были уже потрёпаны и засалены, очевидно, от волнения, пока ждала Тома, он схватил её за руку и молча повёл в туалетную комнату для девочек, с порога обнаружил там Миртл, наложил на неё заклинание и повернулся к Гермионе, которая тут же воскликнула:       — Какого чёрта? Где ты был?! Тебя обнаружили?       — Нет, успокойся! — довольно резко оборвал её Том и дёрнул за руку, привлекая к себе внимание. — Мне нужна твоя помощь, незамедлительно!       — Что? Что нужно сделать? — с готовностью, которую сама от себя не ожидала, спросила Гермиона.       — Мне нужно, чтобы ты пошла к Снейпу и незаметно нацепила на него послушивающее устройство.       — Но...       — Никаких "но", Грейнджер! Это очень важно!       — Объясни хотя бы... — начала она, опуская руку с книгой вниз.       — Ты будешь подслушивать со мной, а потом я отвечу на все твои вопросы, ясно? Теперь давай без глупостей, времени практически нет!       — Хорошо-хорошо, но как я это сделаю? — шикнула Гермиона в ответ, пристально глядя в глаза Тому.       — Придумай что-нибудь! Неужели тебе впервой вести себя как дура, отвлекая преподавателя, пока твои друзья замышляют какую-то шалость?       Та кивнула и быстро произнесла:       — Ладно, у тебя готов какой-нибудь жучок?       Том молча запустил руку ей в волосы, отстегнул маленькую заколку и под пристальным взглядом Гермионы наложил чары, затем достал из кармана небольшой приёмник и наложил на него связывающее заклинание.       — Откуда у тебя это? — удивилась та.       — Прикрепи к его мантии, — пропуская её вопрос мимо ушей, произнёс Том.       — Достаточно просто левитировать и...       — Думаешь, Снейп такой дурак? Хотя откуда тебе знать, кто он такой... В общем, у него наверняка стоят отталкивающие чары, нужно чтобы ты своими руками застегнула заколку. Пошли!       — Стой, у меня книга...       — Выброси её здесь. Она нам больше не нужна.       — А как же Исчезательный шкаф?..       — Забудь о нём. Мы больше не будем его чинить...       — Но я выяснила, что Малфой...       — Гермиона! — тряхнул её Том, окинув суровым взглядом. — Я же сказал, все вопросы потом! Пошли!       Та положила книгу на один из умывальников, поправила мантию и последовала за Томом, который снова наложил на себя дезиллюминационные чары.       — Где мне его искать? — прошептала она, идя быстро по коридору.       — Он недавно вернулся в замок. Полагаю, там, где находится его кабинет.       Гермиона прибавила шаг, Том устремился за ней. В тишине они добрались до подземелий, затем та остановилась у одной из дверей, глубоко вздохнула и постучалась. Том быстро передал ей заколку, прижался к стене и стал ждать.       Ждать пришлось каких-то десять секунд: дверь распахнулась и показалась чёрная мантия профессора.       — Профессор Снейп...       — Что вы здесь делаете, мисс Грейнджер? Или часы создали для всех кроме вас?       — Профессор Снейп, я потеряла свиток очень важный мне...       — Какое я имею к этому отношение? — резко перебил её мужчина стальным тоном.       — Полагаю, я потеряла его сегодня на занятиях у вас. Там доклад по Трансфигурации, а завтра у меня первая пара...       — У меня нет никакого свитка с вашими записульками, — снова прервал её профессор, собираясь захлопнуть перед Гермионой дверь, но та уверенно остановила её ладонью и низким голосом произнесла:       — Профессор Снейп, дайте мне одну минуту. Всего лишь одну минуту, я проверю и оставлю вас в покое.       На удивление мужчина замер на несколько секунд, затем Том услышал, как едва слышно скрипнула дверь, и раздался протяжный голос:       — У вас есть полминуты.       Гермиона юркнула внутрь кабинета, хлопнула дверью, и Том облегчённо выдохнул, уверенный, что сейчас у неё всё получится, а через пару часов он будет знать весь план Дамблдора.