Прежде чем мы проиграем

      Гермиона повернулась к нему и лбом уткнулась в грудь, непослушными пальцами выпуская недокуренную сигарету.       Том сдержал тяжёлый вздох и продолжил смотреть в озарившееся чёрной меткой небо, время от времени затягиваясь дымом. Он медленно провёл по плечам Гермионы, мягко прижимая её к себе, смял ей волосы и опустил подбородок на макушку.       Итак, это совершилось неожиданно быстро, он даже не успел подготовить несколько вариантов, что им делать дальше, потому нужно было сразу сосредоточиться и уже определиться со следующим шагом.       Но в голову ничего не приходило.       Ему нужно оказаться у Волан-де-Морта и рассказать о Снейпе, но поверит ли он теперь, если Снейп и так должен был убить Дамблдора по его поручению? Показывать воспоминания было слишком опасно, потому что в них была Гермиона, а Волан-де-Морту видеть её ни в коем случае нельзя — это так же заставит усомниться в том, что Том не ведёт двойную игру.       Забавно выходит, что Том, что Снейп, что Долохов, что Гермиона — все они ведут двойную игру, и как понять, кто из них на чьей стороне? Что, если в сокровенных мечтах и планах совсем не то, что кажется Тому?       Сможет ли Волан-де-Морт встать против самого же себя, поверив тому же Снейпу?       Сможет ли Снейп убедить своего повелителя в верности, пряча в рукаве парочку козырей, или ему придётся бежать?       Сможет ли Долохов удержать связь с Томом или рано или поздно обо всём расскажет Волан-де-Морту, имея уже тысячу доказательств того, что Том гнёт свою линию?       Осталась ли ему верна Гермиона, или она никогда не была с ним откровенна?       Том опустил взгляд на её растрёпанные волосы, распушившиеся от долгой ходьбы по лесу, а затем снова поднял на сияющую метку.       Она точно ему верна, и он убедился в этом, когда она сделала несвойственный и совсем непохожий на неё поступок — решила не сопротивляться, а смиренно и быстро уподобиться ему.       Но дальше он не знал, кому можно доверять и чего ожидать от каждого, кто замешан в этой странной и интригующей игре. Чьей? Чья это игра?       Возможно, каждый считает, что это их игра и по их правилам, но Том не дурак — он точно знает, что зависит от Долохова и попал в интриги Дамблдора, а остальные... плевать, что будет с остальными.       Важно сейчас принять правильные решения.       Всё-таки, может ли он оставить здесь Гермиону или ему следует уже немедленно забрать с собой?       Если забрать с собой, то она может потерять доверие друзей, связь с ними прервётся, и тогда он ничего не будет знать о том, что происходит с Поттером и остальными, кто собирается дальше защищать его. Если оставит здесь, то неизвестно насколько быстро Волан-де-Морт смахнёт всю защиту с замка и окажется в школе, чтобы прикончить Поттера, которого Грейнджер наверняка будет защищать.       Итак, у него есть несколько минут, чтобы принять решение.       Гермиона отстранилась от груди и подняла на Тома глаза, которые, к его удивлению, не были даже увлажнёнными от слёз.       — Что теперь? — хрипло, но твёрдым голосом спросила она.       Том ещё несколько секунд поразмышлял, затем выпрямился и с щелчком выбросил бычок.       — Идём, я провожу тебя в замок. Завтра утром ты отправишь мне сову с информацией, когда вас отправят домой. Если дата будет слишком далёкой, то ожидай меня в течение пяти дней — я приду и заберу тебя с собой. Тебе нужно всё узнать у Поттера, вплоть до последней секунды жизни Дамблдора, а я пока займусь Волан-де-Мортом — попробую убедить его в предательстве Снейпа.       — Тебе может угрожать опасность? — неожиданно спросила Гермиона, чуть сощурив глаза.       Том плотно сжал губы, затем честно ответил:       — Может. Поэтому будь внимательна и не шатайся по школе без причины. Если поезд отправится в Лондон в течение пяти дней, то я встречу тебя на вокзале.       Гермиона кивнула и взяла Тома за руку, поспевая за ним.       В тишине они молча пересекли территорию и уже подходили ко входу в школу, как высокие двери громыхнули и стали открываться. Оба остановились в замешательстве, наблюдая, как с невероятной скоростью вылетели Малфой и Снейп, устремляясь прочь. Следом выскочила толпа Пожирателей смерти, половину из которых Том сразу же узнал, а после них вылетел Поттер, кричащий что-то вслед.       — Гарри! — тут же крикнула Гермиона, сделав несколько резких шагов в его сторону, но Том тут же остановил её, отдёрнув назад.       Поттер её не услышал, стремительно преследуя Снейпа и Малфоя, но вот пара Пожирателей обернулись и остановились.       Гермиона попятилась назад, сокрушённо понимая, что натворила, и достала волшебную палочку, готовясь дать отпор, а Том передёрнул желваками, с силой отдёрнул волшебницу за спину и, чуть повернув назад голову, прошелестел:       — Ничего не делаешь, пока я не скажу.       Двое устремились к ним, и в одном из них Том узнал Беллатрису Лестрейндж, которая замедлила шаг, как только разглядела в темноте его лицо.       — Так-так, вот и потерявшийся мальчик, сбежавший от своего папочки, — протянула она насмешливым высоким голосом, а затем показала хищную улыбку. — Значит, я всё же оказалась права, решив, что ты лжец и предатель!       Последние два слова она раздражённо и визгливо бросила в темноту и тут же кинула заклинание, а оказавшийся рядом с ней волшебник повторил её выпад.       Том моментально поднял палочку и отразил полыхающие вспышки, после чего выкрикнул:       — Возвращайся назад, или тебе в прошлый раз плохо объяснили, что меня нельзя трогать?       — Как ты смеешь со мной так разговаривать, щенок! — вскрикнула Беллатриса и стала наступать проклятьями, оттесняя Тома и Гермиону назад.       Он взвесил свои шансы на победу, потому некоторое время сопротивлялся, ловко отражая заклинания волшебников и успевая пускать в них свои, но когда засверкали яркие изумрудные вспышки, против которых не было спасения, Том круто развернулся, схватил Гермиону, и оба побежали по тропинке в сторону леса.       Беллатриса и второй Пожиратель принялись догонять, потому Том ускорил бег, подгоняя ладонью Гермиону, избегая преследующих вспышек.       — Тебе конец, щенок! Тёмный лорд будет только рад, узнав, что я прикончила предателя!       Том дёрнул Гермиону, увлекая за собой по склону, как вдруг она словно обо что-то споткнулась и взвизгнула. Ему пришлось остановиться и понять, что в неё попало проклятье, связывающее ноги, потому он быстро снял его, но не успела Гермиона подняться, а Пожиратели уже стояли перед ними, направив палочки.       — Добегался, сопляк? — скривившись в усмешке, фыркнула Беллатриса, бросив взгляд на Гермиону.       — Лучше проваливай, пока сама не добегалась, — зашипел Том, ощущая, как раскаты бушующего тока собираются где-то за спиной в сгусток и приближаются к нему, как трескающая шаровая молния, готовая бросить вспышки и испепелить всё вокруг.       — Надо же, кто это с тобой? Неужели та самая грязнокровка, что пыталась спасти ненаглядного Поттера в министерстве? — то ли удивлялась, то ли насмехалась Беллатриса, чуть опустив палочку на Гермиону, которая уже поднялась на ноги, направив палочку в ответ.       — Учитывая, что кучка подростков смогла в тот раз дать вам отпор, советую тысячу раз подумать, прежде чем нападать, — ровным голосом отозвался Том, заряжая атмосферу чем-то пугающим.       Он почувствовал, как необъятная тень появилась и сгустилась за спиной, принявшись обхватывать дальнейшее пространство, устремляясь к Пожирателям, отчего даже те почувствовали какую-то плотную и ужасающую неизвестностью тяжесть, — в воздухе запахло дождём и стало настолько душно, словно сейчас разразится ливень.       Гермиона глубоко вдохнула тяжёлый воздух, на секунду прикрыв глаза, затем широко их распахнула и крепче сжала древко волшебной палочки.       — Значит, ты ещё защищаешь грязнокровок, — утвердительно произнесла Беллатриса, украдкой взглянув на мрачное небо, чувствуя себя очень странно.       — Я же сказал, уходи, — сквозь треск в ушах отозвался Том, ощущая в руке, как колеблется едва сдерживаемая магия.       Он коротко покосился на Гермиону, которая была в полушаге от него, заметил, что она сдвинула брови, готовая в любой момент дать отпор, и попытался прислушаться к её эмоциям, которые на удивление несли в себе спокойствие, уверенность и решительность.       Это зарядило Тома ещё сильнее, и он впился ничего не выражающим взглядом в чёрные глаза Беллатрисы, игнорируя раскаты тока и сложив губы в двух словах:       — Пошла. Прочь.       Сначала она сохранила свою неподвижность, прожигая его ненавистным взором, затем резко бросилась пускать заклинания. Том отшатнулся, приняв на себя мощный удар и отразив нападение, стремительно сообразил, что теперь Гермиона впереди и представляет собой живую мишень, и не сдержал рвущуюся наружу белоснежную вспышку, что ослепила даже его, — в ушах затрещал настолько сильный гул, что, казалось, у него лопнут барабанные перепонки, а невероятной силы гнев напрочь затуманил разум, заставив забыть обо всём на свете кроме того, что нужно защитить Гермиону.       На ощупь он вцепился в её руку, когда Гермиону от невидимой взрывной волны отбросило назад и потянул на себя, пытаясь сориентироваться в наступившей темноте, опустившейся на землю после яркого, ослепительного света.       Ничего не видя, оба почувствовали противный запах чего-то горелого, сделали несколько шагов назад, поддаваясь пугающей неизвестности того, что произошло с противниками, и замерли, всматриваясь в темноту.       Первым оживился Том, увидев сизый дым, исходящий от земли, устремившийся в небо, затем раздался громкий визг Гермионы, который тут же оборвался, а после Пожиратель, который был в нескольких шагах от зловонного дыма, бросился бежать прочь.       Том ошеломлённо опустил взгляд на обездвиженное тело Беллатрисы, почувствовал, как недавно терзавший его гнев вышел наружу, оставив безжизненную пустоту, и плотно сжал губы, догадываясь, что могло с ней произойти.       Гермиона наклонилась, и Том услышал, как её стошнило. Пока её организм поддавался рвотному рефлексу, он сделал несколько шагов к телу, задержав дыхание, и зачем-то принялся пристально разглядывать тёмную кожу ладоней с дымящейся волшебной палочкой в одной их них, затем поднял взгляд к неузнаваемому от темноты лицу и передёрнул желваками.       Такого он никак не ожидал.       Это было невероятно и немыслимо: Беллатриса Лестрейндж, одна из лучших последовательниц Тёмного лорда, с обгоревшим от яркой вспышки телом лежала на земле возле леса и вряд ли осталась жива. Ладонь, что держала волшебную палочку, была слишком тёмной и практически неразличимой в темноте, а другая покрылась чёрными извилистыми линиями, похожие по рисунку на молнию, — казалось, в неё зашёл разряд и оставил свой след, заставив лопнуть все капилляры и вызвать внутреннее кровотечение. На видимой части лица проходила ветвистая густая чёрная молния, концом уходящая к шее, а за воротником мантии дымился ожог — настолько сильный и ужасно выглядящий, разодравший кожу и превративший её в обугленное и кипящее мясо, что даже Том чуть нахмурил брови и отвёл взгляд в сторону. Либо она потеряла сознание от шока, либо мертва.       Том шумно выдохнул остатки воздуха, не смея вдохнуть, развернулся, подхватил Гермиону, которая сдерживала очередной рвотный позыв, и повёл её быстро к школе, чтобы убраться из этого места.       Очень быстро они оказались на тропинке ведущей ко входу, откуда стремительным потоком выходили студенты, задирая голову на висящую в небе чёрную метку.       — Гермиона, — позвал её Том, когда они были уже близко.       Она посмотрела на него влажными после мучений с желудком глазами и вопросительно кивнула, ожидая его слов.       — Мне нужно оставить тебя, пока ты здесь в безопасности. Выполняй все мои указания, скоро увидимся.       — Что с тобой будет? — с комом в горле спросила она, выпуская держащую руку.       — Ничего, — одними губами отозвался он, посмотрев в ночь. — Иди. Я приду за тобой.       Он сделал шаг назад, бросая на неё последний взгляд, но она тут же кинулась к нему и крепко обняла.       — Ты лжёшь!       Это заставило рассмеяться. Да, он солгал, потому что не знает, что ждёт его дальше, но если всё происходящее является ценой за жизнь Гермионы, то пусть будет так. Их связь — это единственный шанс вернуться назад и разорвать петлю времени. А попытку образумить Волан-де-Морта у него пока никто не отнимал.       Её трясло от переживаний сегодняшнего вечера, события которого были полной неожиданностью для любого волшебника, который был здесь. Том всем своим существом ощущал невообразимый страх за него: он пронизывал его насквозь, жаля нервные волокна так нестерпимо сильно, что хотелось потушить полыхающий пожар внутри Гермионы, лишь бы она не прожигала его своими чувствами.       Он прикоснулся ладонью к бледному лицу, нашёл губы Гермионы и тепло прижался к ним, отдавая потоки волшебства, которые моментально проникли к ней, как противоядие от удушающего, необузданного страха и ужаса. Она с придыханием ответила ему, поддаваясь магии, и стала успокаиваться, возвращая себе рассудительность и решительность.       — Найди Поттера и Уизли, не отходи от них, пока я не вернусь, — разъединив губы, прошептал Том и отпустил Гермиону, накинув на себя дезиллюминационные чары и устремляясь к выходу с территории школы, который уже был открыт сбежавшим Снейпом и заходящими на территорию замка аврорами.       Он обернулся, прежде чем исчезнуть за пределами ворот, окинул взглядом огромную толпу, устремившуюся к Астрономической башне, и трансгрессировал к решётке поместья Малфоев, лихорадочно соображая, что же ждёт его в этих стенах, ведь волшебник, что был с Беллатрисой, наверняка уже здесь и, возможно, докладывает о произошедшем.       Том без преград вошёл на территорию, устремился к лестнице и поднялся по ней, доставая по дороге сигарету и закуривая её.       Несмотря на то, что внутри до сих пор кружила пустота, а чувства Гермионы были ошеломлённо взволнованными и скорбящими, Том ощутил, как к нему подступает искренняя боязнь неизвестности.       Он ненавидел неизвестность, избегал её абсолютно любыми способами, приучив себя читать постоянно газеты, быть в курсе всего, заранее выстраивать варианты нападения и отступления, просчитывать последствия и дальнейшие действия. Сейчас же он шёл наугад и времени порассуждать не было ни секунды. Он не выстраивал в голове диалог с Волан-де-Мортом, не размышлял над тем, с чего следует начать, а уже наперёд продумывал вариант отступления в случае, если тот ему не поверит.       В кабинете Волан-де-Морта было большое окно, и если не изменяет память, то под ним небольшой балкон, с которого можно легко и безболезненно спрыгнуть вниз. Убегать по коридору со второго этажа, бросаясь заклинаниями, не самая лучшая идея, поэтому выход оставался только один, если что-то пойдёт не так.       Том быстро пронёсся по пустому проходу, оказался возле нужной двери и дёрнул ручку, снимая с себя невидимость и затягиваясь сигаретой.       В кабинете никого не было: очевидно, Волан-де-Морт созвал экстренное собрание, — потому Том тут же прошёл к окну, открыл его и посмотрел вниз.       Так и было: внизу виделся узкий балкончик первого этажа. Быстро прикинув план побега, он захлопнул раму и повернулся к столу, беглым взглядом рассматривая апартаменты будущего себя.       Роскошь, в которой обложился Волан-де-Морт, не была яркой, пестрой и кидающейся в глаза — минимализм картин, за которые явно были отданы баснословные деньги, дороговизна мебели с позолоченными вставками и коллекция чужих трудов по тёмной магии, которую он начал собирать, как только окончил школу.       Том снова затянулся дымом и медленно обошёл стол, как вдруг открылась дверь, и на пороге появился Волан-де-Морт в сопровождении Люциуса Малфоя.       Последний тут же вытащил палочку, готовый направить её на Тома, но Волан-де-Морт резко остановил его движение, больно ударив внешней стороной ладони по груди, и кивнул на выход, после чего Люциус поклонился и, пятясь назад, вышел наружу.       Волан-де-Морт повернулся к Тому и сверкнул алыми глазами, не сдвинувшись с места.       Так они простояли не меньше минуты, сверля друг друга ничего не выражающими взорами, затем Том опустил чуть голову и не сдержал усмешку.       — По-твоему, это смешно? — наконец, нарушил тишину Волан-де-Морт, затем спокойно прошёл к столу и круто развернулся к собеседнику, колыхнув мантией.       — Мне интересно, чего ты ожидал сейчас от меня, так долго замерев на одном месте, — объяснил Том, также поворачиваясь лицом к нему.       — Где она? — без намёка на смех резко спросил Тёмный лорд.       Том поднял голову к потолку и прикрыл на несколько секунд глаза, остро чувствуя, как накаляется атмосфера.       — Не знаю. Когда я уходил сюда, она не двигалась, — с безразличием отозвался он, опуская взгляд на волшебника.       Волан-де-Морт медленно взял со стола перо и принялся вертеть в руках.       — Значит, ты полагаешь, она мертва?       В его тонких руках громко щёлкнуло перо, стержень которого сломался пополам, а сам Волан-де-Морт настолько плотно сжал губы, что они, казалось, исчезли с лица.       — Не всё ли равно? Мне кажется, ты привык терять в битвах своих сторонников, поэтому не понимаю, что же привело тебя в такое раздражение, — с прежним безразличием продолжил Том.       — Она была лучшей, — прошипел тот на парселтанге.       — Лучшей в чём? В твоей постели? — нисколько не смущаясь, легко спросил Том, приподняв бровь.       Волан-де-Морт снова сжал губы и в ту же секунду оказался возле него, подняв глаза на сохраняющего спокойствие Риддла.       — Ты смеешь со мной так разговаривать...       — Так же как и ты, — прервал его Том, затем более эмоционально продолжил: — Ты потерял сторонницу, которая вновь ослушалась твоего приказа.       — Ты защищал грязнокровую девчонку!.. — высоким голосом начал Тёмный лорд.       — И это явно не её дело, зачем я так делал! — так же высоким тоном отозвался тот. — Когда ты начнёшь контролировать все действия своих непослушных псов, которые слетели с катушек?       — Ответь мне, — более низко начал Волан-де-Морт, — зачем тебе жизнь грязнокровки? И стоит ли она жизни чистокровной волшебницы?!       — Стоит! Если грязнокровка в сотни раз полезнее, чем глупая, самоуверенная чистокровная волшебница, от которой безумством и идиотством тянет за десятки миль!       Волан-де-Морт не сдержался и сцепился пальцами в рубашку Тома, притягивая одним рывком к себе, затем зашипел ему в лицо:       — Как ты смеешь нападать на моих слуг, вмешиваться в мои дела, носиться с грязнокровками и аврорами, что сопротивляются мне?!       — Ровно так же, как и ты смеешь расстраивать все мои планы и позволяешь этим чистокровным выродкам противостоять мне! И не надо делать вид, что не в курсе вербовки Тонкс!..       — Ты скрыл от меня связь с грязнокровкой! Как ты одурачил подружку Поттера?! Уложил её в постель?! — вне себя от гнева воскликнул Волан-де-Морт.       — Во всяком случае я не сплю с безумными дамочками, вроде Беллатрисы! — проскрежетал Том, схватил за держащую его ладонь и отцепил её от себя. — И тебя не касается, как я держу на коротком поводке других. Будь уверен, твоими методами я не пользуюсь.       — Несносный! Заносчивый! Самоуверенный!..       — Перестань вести себя, как неуровновешенный маленький мальчик, у которого отобрали его любимую игрушку!       — Приведи мне её! — сменившимся тоном требовательно заявил Волан-де-Морт. — Когда она окажется у нас, то Поттер, как миленький, прибежит ко мне.       И Том в одну секунду понял, что явиться к Волан-де-Морту было плохой идеей. Как же он не подумал, что тогда Тёмный лорд заставит привести Грейнджер к нему?       — Послушай меня, — спокойно начал он, шевеля лишь одними губами, — ты должен кое-что знать.       — И что же?       — Смерть Дамблдора была запланирована самим Дамблдором, и Снейп об этом прекрасно знал.       Сначала Волан-де-Морт хмуро смотрел на Тома, затем его губы растянулись в улыбке, и послышался тихий, зловещий смех.       — Дамблдора убили, потому что я так захотел, — наконец, произнёс он.       Том не сдержался и закатил глаза, затем раздражённо произнёс:       — Глупец, услышь меня! Дамблдор знал обо всём, что делает Малфой, знал, что его собираются убить, знал, кто это должен сделать. Даже знает, что я оказался в этом времени! По-твоему, откуда ему об этом узнать?       — С чего ты вообще взял, что он знал об этом? — перестал ликовать Волан-де-Морт.       — Я подслушал разговор Снейпа и Дамблдора, это было буквально вчера.       — И о чём они разговаривали? — чуть сдвинув брови, отозвался тот.       — О том, что Снейп должен убить Дамблдора, — придя в спокойное состояние, ответил Том, не отводя взгляда от тёмного волшебника, который тут же опустил в задумчивости голову и лишь спустя несколько мгновений поднял её.       — Значит, Снейп поставил в известность старика, что я поручил Малфою убить его, а если у него не выйдет, то Снейпу, так?       — Да, именно так, — кивнул тот.       Волан-де-Морт ещё некоторое время стоял молча и не отводил взгляда от юной копии, затем резко рассмеялся высоким голосом.       — По-твоему, это смешно? — не понимал Том, нахмурившись.       — По-твоему, это не смешно: Снейп пришёл сообщить Дамблдору о том, что я собираюсь покончить с ним, и он соглашается на это и падает с башни?       — Ты мне не веришь? — ещё сильнее хмурясь, ровным тоном спросил Том.       Тёмный лорд некоторое время посмеивался, затем резко успокоился и раздражённо отозвался:       — Перестань играть в шпионов! Всё, что ты сейчас сказал — настоящая глупость и ложь. Дамблдор ни за что не позволил бы убить себя. Какой здравомыслящий волшебник согласится пойти на такое?       — А ты не думал, что это часть какого-нибудь плана? Например, как убить тебя?       — Я сказал тебе: перестань нести чушь. Единственный волшебник, который мог дать мне хоть какой-то отпор — был Дамблдор. Теперь его нет, и никто не может встать у меня на пути. Он ни за что не пошёл бы на то, о чём ты мне говоришь, будь хоть тысяча планов, как свергнуть меня и мою власть!       — Как ты не понимаешь? — продолжил Том гнуть свою линию, подхватывая раздражение собеседника. — Дамблдор знал обо мне — Снейп ему всё рассказал! Он рассказывал всё, что творится у тебя: все планы, все идеи, все задания — всё!       — Северус — мой агент, мой шпион! И он шпионит для меня! И чтобы быть на хорошем счету, ему приходится жертвовать какой-нибудь информацией о том, что творится здесь у меня! Даже если Снейп и сказал об этом Дамблдору, то только лишь для того, чтобы полностью получить его доверие, а затем пустить проклятье в его спину. Не могу не согласиться, что шаг был очень рискованный, но Снейп убил его. Прекрати подозревать его в предательстве...       — Тебя обставили прямо под носом! И Снейп, и Дамблдор! Последние слова пророчества знаешь о чём были? Что ты отметишь мальчишку, как равного себе, вы будете по силе одинаковыми, и неизвестно, кто из вас останется живым. В ту ночь ты пришёл в дом Поттеров и оставил Поттеру шрам, вложив в него часть себя. Ты вложил в него часть своей души!       Волан-де-Морт замер, сразу же размышляя над услышанным, затем нахмурился и произнёс:       — Что ещё ты придумал?       И Том не сдержал вспышку ярости от того, что тот ему не верит.       — Очнись, глупец! Твой осколок души находится в Поттере! И если ты его прикончишь, то прикончишь и свой осколок!       — Не смей так разговаривать со мной! — прорычал Волан-де-Морт, сверкнув алыми глазами. — Ты ничего не понимаешь и веришь любому слову, услышанному за углом! Ты не думал, что Дамблдор специально наговорил всё это лишь потому, что знал, что ты его слышишь?!       — Глупости! Это невозможно!       — Тогда с чего ты взял, что у Поттера есть возможность убить меня? Он даже не умеет пользоваться убивающим проклятием! Он не может причинить мне вред!       — Твою мать! У Дамблдора был план: после его смерти Поттер всеми способами должен уничтожить тебя, найти твои крестражи и покончить с ними!       — Звучит интересно, только подумай прежде, чем полагать такую возможность, — прошипел Волан-де-Морт. — Крестражи спрятаны в надёжном месте, и никому никогда не узнать, где они находятся и сколько их у меня.       — Ты ненормальный, — неожиданно для самого себя засмеялся Том, качая головой. — Ты безумец. Никогда не думай, что не найдётся человек умнее и хитрее тебя...       — Неужели ты тот самый человек, что решил встать против меня? Против самого себя?! — гневно воскликнул Волан-де-Морт, тут же высунув волшебную палочку и воткнув её конец в грудь Тому.       — Это ты встаёшь против меня и какого-то чёрта не веришь ни единому моему слову!       — Снейп мой верный слуга!       — И ему ты доверяешь больше, чем мне?! — оттолкнув от себя волшебную палочку Волан-де-Морта, проскрежетал Том, отступая на шаг назад.       — Ты не в своём уме: Дамблдор не мог так просто пойти на смерть.       — Вот именно, потому что у него был план, который продолжает действовать, пока ты гоняешься за Поттером!       — Гарри Поттер должен умереть...       — Наоборот, никто не должен умирать! Как ты не понимаешь, что каждый из вас пытается убить друг друга, но когда ты убьёшь его, то и свой осколок тоже уничтожишь!       — Даже если это и так! Мой осколок находится и в тебе.       Том приоткрыл рот, чтобы продолжить уверять Волан-де-Морта, но после услышанного так и ничего не сказал. Оба сверлили друг друга взглядами, пока тот не продолжил:       — Или ты думал, я не сообразил, что осколок из диадемы теперь находится в тебе? Пока жив ты, хоть десять раз убей Поттера, а я остаюсь бессмертным.       — А ты не думал, что когда-нибудь придёт время, и я исчезну? — сменившимся тоном, спросил Том, приподняв бровь.       — Ты не можешь никуда исчезнуть. Ты здесь, произошёл какой-то сбой во времени, и если оно тебя перекинуло сюда, то назад пути быть уже не может. Или ты полагаешь, странным образом тебя откинет назад? Полагаешь, я — это ты в юности?       Том с усмешкой покачал головой, пребывая в невыразимом удивлении от того, насколько Волан-де-Морт оказался не сообразительным в этой теме.       — Ты помешался на своём Поттере и теперь не можешь даже догадаться, что я — это ты, и я могу вернуться назад, только лишь забыв обо всём, что здесь было.       — Интересно, кто тебя надоумил верить в этот бред? Снова от Дамблдора услышал его умнейшие изречения?       — Дамблдор не глупый и знает многое, и ты об этом так же прекрасно знаешь, как и я, — грубо отозвался Том.       — Уходи прочь, у меня уже болит голова от всех глупостей, что ты наслушался от старика, — махнул рукой Волан-де-Морт. — Скоро придёт к тебе колдомедик и осмотрит тебя...       — Я не безумен, как ты, — властно начал Том, разгневавшись от услышанного. — Это тебе нужен колдомедик, чтобы привести себя в чувство! Посмотри на себя! Ты превратился в чёрт знает что, ходишь, как приведение и выстраиваешь какие-то нелепые планы, преследуешь нелепые цели! Мало того, поручаешь все задания своим псам, которые ничего не могут сделать как нужно!..       — Вон отсюда! — взревел Волан-де-Морт. — Малолетний щенок! Ничего не понимаешь ещё!..       — Я понимаю в разы лучше тебя! И точно знаю, что тебе не следует гоняться за Поттером, потому что это может привести к твоей гибели!..       — Идиот! Меня не убить, даже пока жив ты!..       — Зато меня можно убить, а потом и тебя!       — Не спорь со мной!..       — Ты бездушное и жалкое существо, которое не может признать свою ошибку, оставить всех в покое и изменить...       Волан-де-Морт в один шаг оказался рядом с Томом и зарядил ему пощёчину, скрипнув от гнева зубами. Том резко достал волшебную палочку и упёрся ею волшебнику в грудь.       — Не смей меня трогать, — ядовито прошипел он.       — Ты ведёшь себя как предатель, — с тем же ядом ответил Волан-де-Морт.       — А ты уже предал меня своим неверием. Если ты не послушаешь меня, то тебе, скорее всего, конец.       — Ты единственный, кто может расстроить мои планы, помешать мне, поэтому, если я замечу тебя в чём-то, то мне не составит труда разобраться с тобой, ясно?       — Ты губишь себя.       — Ни ты, ни Поттер — не единственные мои крестражи, так что советую подумать хорошо, прежде чем ты снова будешь встревать в мои дела, подозревать моих верных слуг и обвинять их в измене. И с этого момента я запрещаю продолжать вербовку Тонкс, а завтра ты мне должен привести сюда подружку Поттера.       — Я не буду тащить её сюда, — дёрнув желваками, отозвался Том.       — Значит, — более мягко продолжил Волан-де-Морт, демонстративно разводя руками, — с этого момента я считаю тебя предателем.       — Что же, считай, — легко отозвался тот, медленно проходя мимо тёмного волшебника к столу. — С этого момента и я теперь плевал на твою жизнь.       — Тогда ты не выйдешь из этого дома... — дёрнул губами тот.       — С чего бы это? Я больше не собираюсь смотреть, как ты продолжаешь рушить мою жизнь. Такими темпами очень скоро твоя жизнь станет ничем, и этот мир избавится от тебя. Ты ничего не достиг кроме чужого страха перед твоим именем и позорной стаи. Ты позоришь имя Салазара Слизерина...       — Как ты смеешь?.. — начал Волан-де-Морт угрожающим голосом.       — Так и смею, глупец! — не выдержал Том, тряхнув плащом и бросив смертоносный взгляд на собеседника. — Ты бесполезен! Ты не в себе!       — Ублюдок! — высоким голосом воскликнул Волан-де-Морт и резко бросил в стену, что была за спиной Тома, проклятье, которое полыхнуло огненной вспышкой и заставило всю пыль подняться в комнате.       Тот мгновенно отскочил к окну, оборачиваясь на погаснувшее пламя, и поперхнулся от горелого запаха пыли.       — А теперь послушай меня, парень, — вкрадчиво начал Волан-де-Морт, угрожающе жестикулируя волшебной палочкой в руке, медленно подходя к нему, — здесь моё время, и здесь я хозяин. И если я приказал тебе привести девчонку, значит ты её приведёшь!       — Да пошёл ты! Псих, — скривился Том, демонстративно отводя взгляд в сторону окна, тем временем лихорадочно соображая, сколько времени у него займёт свалить отсюда.       Краем глаза он заметил, как из палочки вырвалась ещё одна пламенная вспышка и устремилась к раме окна. Том отступил в сторону и моментально выставил щит, чтобы куски горящих штор не посыпались на него.       — Ещё одно нападение, и я не...       — Ещё одно слово и ты окажешься в темнице, — не зная себя от ярости, прошипел Волан-де-Морт, плавно притягивая палочку к себе. — Девчонку мне!       — Как ты не понимаешь: Поттер не придёт к тебе, даже если ты будешь держать здесь половину их ордена!       Внезапно взгляд Волан-де-Морта прояснился, он ошеломлённо уставился на Тома и только спустя несколько секунд прошептал:       — Эта девчонка вскружила тебе голову! Эта грязнокровка тебе важна!..       Том прикрыл глаза, кое-как сдерживая раздражение.       — ...эта несносная дрянь имеет какую-то ценность, и ты, как последний влюблённый дурак, расстелился перед ней на коленях!..       — Заткнись! — взревел Том, распахнув глаза, заблестевшие белоснежным светом. — Заткнись, ублюдок!       Сам того не понимая, он взмахнул палочкой и выпустил огромную молнию, ударившую в дверь, которая мгновенно слетела с петель и вырвалась наружу с глухим стуком.       — И это всё только потому, что ты влюблён! — сквозь грохот воскликнул Волан-де-Морт и громко, гадко засмеялся, поднимая торжественно руки вверх, отчего мантия скользнула по гладкой, бледной коже, обнажая предплечья.       — Заткнись! — громом прозвучал ещё один вскрик Тома, но палочка Волан-де-Морта заглушила его, со скрежетом пуская взрывную волну в сторону волшебника.       Том отшатнулся, скрипнув зубами, и в порыве гнева хлопнул ладонью в руку, держащую палочку, вызывая белоснежный, потрескивающий комок, который моментально стал превращаться в огромный шар, трескающий высоковольтным напряжением. Вся комната осветилась белизной, ужасно режущей глаза: Волан-де-Морт резко отступил к дальней стене, щурясь от яркого света, а затем оба закричали от невыносимого скрипа тока в ушах, который, казалось, готов вот-вот разорвать барабанные перепонки. Том наклонился, прижимая ладони к ушам, ничего не видя в режущем свете глаза, не слыша ничего, кроме шалящего напряжения.       Хотел ли он своей смерти? Хотел ли он, чтобы Волан-де-Морт прекратил творить глупости ценой его жизни?       Он смеялся над ним.       Он совсем не глупый, и он прощупал его слабость, в которой Том не смог признаться себе.       Всё это было выстроено не с целью помочь самому себе — Волан-де-Морту. Всё это было важно лишь потому, что Гермиона стала очень важна.       Заботил ли его Поттер, который открыл его тайны и уже знает способ, как покончить с Волан-де-Мортом? Что Тому стоит найти лично мальчишку и убить своими руками? Что останавливает прямо сейчас же воспользоваться лояльностью Грейнджер и встретиться лицом к лицу с Поттером? Пустить в него убивающее? Отравить незаметно ядом? Связать и бросить в темницу? Привести на блюдечке Волан-де-Морту? Что?!       И кто теперь из них глупец? Он или Волан-де-Морт?       Скрежет тока настолько сильно ревел в ушах, что Том не сразу почувствовал, как пальцы стали мокрыми и липкими. Дрожащие руки опустились, и он слабо приоткрыл глаза, не боясь, что невыносимый свет сделает его слепым, — ему показалось, что больше нечего терять, и если эта магия, вызванная им, убьёт его, то это будет неважным.       Он жаждет вернуться назад, в своё время.       Где нет этого всего.       Липкая кровь, выбежавшая из ушей, тёмным пятном рябила в глазах, а где-то вдалеке раздавался мучительный стон Волан-де-Морта, который эхом напоминал о Гермионе, с такой же болью кричавшей в порыве страсти под его телом прошедшей ночью.       Это всё заставляло думать о Гермионе, которая вызвалась быть с ним, слушать его. Стать им.       Она отдала всю себя, переступила через себя, что с готовностью принял он.       Принял так, что не намерен выпускать даже ценой смерти любого.       И та его часть, что находится в ней, никогда не позволит сломать возникшую связь, не позволит причинить никому из них вред, будет защищать всегда от любого, кто встанет на пути. Даже если это будет он сам — Волан-де-Морт.       Том застонал, растворяясь в щепетильных воспоминаниях, чувствуя необъяснимый вкус магии, которая пытала сладкими муками прикосновений, звуков голоса и томительного шёпота, молящего не отпускать, прижимать к себе так, чтобы распасться на кусочки, разбиться как стекло и впитаться в него всем могуществом и величественностью. Быть одним целым.       И невидимая тень обволакивала за плечи, крепко сжимала, заставляла оступиться и сделать шаг в пропасть, расплавиться, как масло на куске хлеба под раскалённым ножом. И звать Гермиону. Звать ту часть магии, что находится в ней и в унисон отзывается молящим шёпотом.       Ужасная тоска и невозможность находиться одному, как без воздуха.       Сейчас единственный шанс уйти без потерь.       Уйти навсегда и не вернуться никогда назад.       Том сжал дрожащей кровавой рукой палочку, с силой оттолкнулся от пола и раскрыл шире глаза, пытаясь уловить хоть какую-то тень в белоснежном свете.       Уже стих голос Волан-де-Морта, где-то в стороне слышались чужие взволнованные голоса. Пошатнувшись, Том подошёл к окну, взмахом палочки выбил его, замечая, как свет тока бледнеет, позволяя лучше видеть, что происходит в комнате, со стоном запрыгнул на подоконник, не замечая, как куски стекла впиваются в ладони, крепко схватившиеся в раму, и прыгнул вниз.       Не давая себе возможности отдышаться, он тут же поднялся с травы, почувствовав её мокрой от обрушевшегося пару минут назад дождя, и мгновенно побежал к выходу с территории поместья.       Уже возле калитки, он услышал, как разносятся по воздуху заклинания, направленные ему в спину.       Один. Два. Три...       Последний шаг, и он ушёл от них, успев преодолеть решётку и исчезнуть, пока не поставили блок.       Почувствовав под руками мокрый асфальт, на который ливнем обрушился дождь, он громко выдохнул, не сдержался и припал лицом к земле.       Один. Два. Три...       В такт неслышным шагам тени за спиной он дышал, вдыхал воду, вдыхал магию, беснующую во всём теле, и она заставляла его подняться на ноги.       Том медленно выпрямился, поднял глаза к чёрному небу и заметил сверкающую огромными ветвями молнию, озарившую на несколько мгновений темноту, после которой почти сразу же послышался раскатившийся по всей округе гром.       Поднявшись с земли под грохот неба, он направился во двор, не видя ничего перед собой. Как во сне, он прошёл к нужному дому, поднялся по небольшой лестнице, снял защитные чары и навалился на дверь, входя внутрь помещения.       Захлопнув дверь, Том невольно прижался к косяку и медленно спустился вниз, не понимая, что чувствует и что с ним происходит.       Всё вокруг было в оттенках серого, невзрачного и неважного, лишь в ушах стучал звук сердца, неравномерно и громко бьющегося о стенки.       Единственная мысль, которая пришла ему в голову: магия слишком разрушительна.       Она была ядом. Она была наркотиком. Она уже давно вызвала зависимость, одержимость, которая каждый раз заставляла желать большего.       Он пристрастился к этому волшебству и теперь не сможет и дня прожить без него. Его подсадили на этот обволакивающий, притягивающий и ужасно манящий эффект. Он жаждет всегда находиться в таком состоянии, чувствовать волшебство, его объятия, ощущать тысячи запахов и вкусов, вдыхать трепет и жажду, видеть всё в тысячах оттенков цветов, ощущать прикосновения чего-то невидимого и бросаться в мягкую пропасть, в которой, как в жерле вулкана, плавится всё.       С улыбчивых губ сорвался стон. Том обнял себя за плечи и прикрыл глаза, целенаправленно позволяя себе захлебнуться и утонуть в спектре невыразимых ощущений.       Он настолько силён и могущественен, что никто не может противостоять ему. Он настолько прекрасен в своём гневе и очарователен в порывах злости, что вся его магия невероятно разрушительна, смертоносна и красива.       И он ни за что с этим не расстанется.       Это его суть. Это его смысл жизни.       И пока его часть волшебства находится в Гермионе, он здесь, он не может никуда исчезнуть, и он будет вечно парить в потоках волшебства, наделённых разрушительной силой, способной навредить кому угодно, даже самому себе.       Он запутался.       Он не понимал, почему поступает именно так, как сейчас, хотя преследует противоположные цели. Он хочет себе лучшей жизни, хочет изменить Волан-де-Морта, но выступает против него, чувствуя отвращение к тому, кем он стал. Он хочет быть ни от чего не зависимым и не одержимым, но сам бросается в потоки манящей энергии, что влечёт своей величественностью и могуществом. Он хочет быть свободным от всего, жить по своим правилам, но со странным удовольствием углубляется в чужие интриги и дела, вступает в игры по чужим законам и планам.       Ему должно быть всё равно на всех! Но ему не всё равно.       Он один пытается всё изменить, но знает, что ничего изменить не сможет.       Это запись на пластинке, которая крутится постоянно, из прошлого в будущее, и снова перезапись одного и того же. Он снова записывает себя на дорожке своей жизни, пытаясь сбить иголку и включить другую дорожку, но не может — его замотало. Он зациклился. Он не сдвинется с места.       И Дамблдор прав: Том ничего не изменит, не сдвинет ни здесь, ни там. Нужен кто-то, кто возьмёт иголку и передвинет на другой круг, зацикленность оборвётся, и его жизнь прозвучит другим звуком.       И не будет такого Волан-де-Морта, не будет избранного мальчишки, не будет Гермионы, не будет магии, пленяющей всю его сущность.       Но мысль о потере всего того, что даёт ему это необычайное волшебство, заставляет смеяться над собой, ведь такая сила — это то, к чему он шёл всю свою жизнь. Быть разрушительным и невероятно сильным.       И кажется, единственный шанс остаться таким же — забрать с собой Гермиону, изменить её запись на пластинке, сменить временной период её жизни.       Тому, наконец, пришёл в голову ответ: он ничего не изменит, он здесь, как маяк, зовущий кого-то исправить прошлое, и именно Гермиона должна это сделать, потому что только у неё есть возможность сохранить его разрушительность и силу, на какой бы дорожке пластинки он не оказался.       Знает ли об этом Долохов, который чёрт знает который раз пытается повлиять на его жизнь и сдвинуть мир?       И Том, кажется, распутал себя: он продолжает плавиться в обволакивающем тепле и лишь раздумывает над тем, как вырваться назад и утащить с собой Гермиону.       Она без войны с ним согласилась стать подобием его. Почему? Что она выяснила для самой себя?       Совсем не похоже на Гермиону, которая даже в безвыходной ситуации всё равно идёт наперекор и поступает, как ей хочется. Она очень строптива, совсем не податливая и, вверяя своим идеалам, никогда не прогибается под чужие. А здесь? Она просто решила стать им, без дуэлей и поединков, без войны с жаждой победить. Она даже ускорила процесс перевоплощения, позволяя жгучему яду его магии, крутящейся внутри неё, сжигать её сущность, менять, разбивать на тысячи осколков, чтобы соединиться с ним в одно целое.       Том открыл глаза, прикоснулся к ушам и опустил взгляд на дрожащие изрезанные стеклом пальцы, на которых появились потёки крови перемешанные с каплями дождя. Тряхнул головой, разбросав капли с волос по сторонам, посмотрел в потолок и приоткрыл мокрые губы, едва ли не зашептав.       Это Гермиона дала ему разрушительность. Это она всё сделала.       И она точно знает, что делает.