***
Когда трое оказались в Хогвартсе при помощи Аберфорта Дамблдора, их встретила большая толпа студентов, радостно визжащих в Выручай-комнате. Том сразу же заметил среди них Рона Уизли, который сначала подскочил со стула, словно не поверив своим глазам, но тут же опустился обратно, тревожно глядя на растрёпанных друзей. Винил ли он себя за то, что бросил их полгода назад? Том осторожно отошёл от своры счастливых учеников, с усмешкой наблюдая, как все они действительно видят в Поттере своего спасителя, пришедшего на выручку в сложный для них час. Это было довольно драматично: за много месяцев, проведённых бок о бок с Избранным, Том понял, что ничего в нём особенного-то и нет — он был особенным только для Волан-де-Морта, потому что являлся его крестражем, — и что эта ребятня сейчас ожидает от прокажённого парня, который почти год скитался по полям, лесам, гротам и пещерам, разгадывая тайны Риддла, было непонятно. Поттер потерял всё, что только было можно: дом, друга, волшебную палочку, и если бы он всё-таки знал, что Гермиона таскается с юным Волан-де-Мортом, то и это было бы самым ключевым и последним для него ударом. Он остался ни с чем, держа под сердцем единственную надежду, что сможет одолеть Волан-де-Морта. Тому стало казаться, что Поттер уже видит смысл своей жизни только в этом и совсем не прочь покончить с этим ценой своей жизни. Что же, если это действительно было так — тем легче. Он умрёт ради общего блага. Глядя на ярко улыбающегося Гарри, Том ясно различал в его глазах, сколько тоски и отчаяния кроется за всем этим. Если бы знали эти дети, через что ему пришлось пройти и сколько раз он уже должен был умереть, но вместо этого стоит здесь и пожимает ладони друзьям, тепло отвечает на объятия подруг и пытается взять на себя ответственность за их жизни, чётко зная, что ему нужно в этом замке. Только по иронии судьбы та вещь, которую он пришёл сюда искать, была совсем рядом и по своей сути не нужна. Им всего лишь нужно уничтожить змею, а дальше обязательно настанет тот самый момент, когда Гермиона без колебаний завершит начатое — создаст при помощи него крестраж. Странно, но Том возлагал на это все надежды и, кажется, даже нисколько не отличался от этих подростков, разве что с той разницей, что они верили в жизнь Поттера, а он, наоборот, в его смерть. Насколько хватит Мальчика-Который-Выжил, чтобы стать последней отправной точкой для Гермионы, и она безоговорочно решится всё изменить? Наверное, Том мог бы Поттеру сострадать. Он криво усмехнулся от этой мысли, отводя взгляд от мальчишки, и опустил голову, ожидая, что будет дальше. Поттер пытался выяснить что-то о диадеме синего факультета, и кроме как оказаться в башне Когтевран ничего вразумительного ему в голову не пришло. Том заметил, как его взгляд наконец-то упал на Рона, различив в толпе его рыжеволосую макушку, и глаза заметно потемнели. Наверняка его подавленность на этот счёт перешла в злость, но было довольно любопытно наблюдать за разыгравшейся картиной. Когда та самая Лавгуд, которая после заключения в поместье Малфоев оказалась жива и здорова и которая в какой-то из версий петли покончила жизнь суицидом из-за Тома, решила проводить Поттера в гостиную своего факультета, к ним подошёл Уизли. Гарри остановился и поднял голову на бывшего друга с немым вопросом в глазах, на что тот хрипло отозвался: — Нормально себя чувствуешь? — странно, но его голос сочился ядом и иронией. — Нормально, — совсем не расположенный к беседе Поттер кивнул и только отвернулся, как тот схватил его за плечо и резко развернул к себе. — По-твоему, нормально было избить меня и бросить подыхать в лесу? Том с любопытством оттолкнулся от стены и подошёл поближе к двоим, чтобы не упустить ни одного слова. — Я тебя и пальцем не трогал… — Я пролежал без сил в снегу с окровавленным лицом несколько часов и тяжело заболел! — разошёлся Рон, вытаращившись на Поттера. — Меня чуть не поймали егеря! — Глубоко сочувствую, что тебе пришлось морозить свою задницу ещё и в другом месте, — тихо отозвался тот, покосившись на руку, которая его до сих пор держала, поэтому он попытался её смахнуть. Уизли скривился от негодования и некоторой смеси отвращения, а затем отступил на шаг. — Придурок. Ты… отвратителен. Не ожидал от тебя такого. В этот момент к ним тут же подошла Гермиона, которая с немым вопросом уставилась на Гарри, положив руку ему на плечо, после чего перевела взгляд на Рона и получила ответный взор презрения. — Так и знал, — выплюнул он и, резко развернувшись, направился вглубь комнаты. Том усмехнулся, чувствуя удовлетворение от увиденного, и посмотрел на двоих, которые, кажется по умозаключениям Уизли, составили друг другу пару, пребывая последующие полгода после его ухода в одиночестве. Гарри и Гермиона переглянулись — оба не поняли ничего из того, что им говорил Рон, кроме его ненависти и злобы к ним. — Ты останешься со всеми? — спросил Поттер. — Да, я… у меня есть одна идея и… — Хорошо, — кивнул тот, доставая из мешочка карту, — я найду тебя, как закончу с диадемой. Он скоро явится сюда — уже проверил один тайник — надеюсь, успею. Он отвернулся к выходу, где ждала его Полумна, как вдруг Гермиона кинулась к нему и взволнованно заговорила: — Гарри, послушай!.. Идея с диадемой — трата времени, — она закрыла на мгновение глаза и выстрелила: — Я знаю, где найти диадему, нам нужно другое. — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Поттер. — Я уничтожу диадему, как найду её. Но есть дело более важное — змея. Мы должны выманить её, и школа — самое удобное место для этого. Мы должны… мы должны дать отпор, Гарри. Нужно всех предупредить, кто ещё остался здесь из наших. Поттер с глубоким непониманием уставился на подругу и подошёл к ней ближе. — Ты знаешь, где спрятана диадема? — Э-э… Да, Гарри. Я знаю. И чтобы не терять времени, нам нужно разделиться: найди профессора Макгонагалл, предупреди её, сделай всё возможное, чтобы замок был готов к обороне, а я тем временем решу вопрос с диадемой. Поттер стоял в ошеломлении и не сразу отозвался: — И ты… всё время молчала? — У меня были на это причины, — убедительно произнесла Гермиона, сузив глаза. — Я выжидала момент, когда все остальные крестражи будут уничтожены. Гарри поджал губы, о чём-то размышляя, затем согласно кивнул. — Хорошо. Забери меч. Наверняка ты знаешь, что делаешь. Я найду тебя, как только предупрежу Макгонагалл. Увидимся. Гермиона взялась за рубиновую рукоятку, пожелала другу удачи, проследила за тем, как он скрывается за дверью, затем обернулась и посмотрела в сторону Тома, словно ожидая какой-то поддержки за всё сказанное — он нашёл это действительно перспективным. Тем временем Выручай-комната принимала в себя ещё больше гостей, которые, узнав новость по радио «ударила молния», начали слетаться в эпицентр развития событий. Очень организованно волшебники подготовились к восстанию: начали делиться на группы, кучками покидать Выручай-комнату, окружными путями направляться к Большому залу, где, по всеобщему представлению, должны были собраться ученики и преподаватели, чтобы решить свои жизни и судьбу школы. Том уличил подходящий момент, когда Выручай-комната опустеет, и, схватив за руку Гермиону, вывел её, заставляя идти рядом и не отставать. По дороге он забрал у неё меч, спрятав под плащ. Они спускались в вестибюль, и всё это время Том продумывал дальнейшие действия. Как им вытурить змею? Идти прямиком к Волан-де-Морту было глупо, и, возможно, на убийство её был единственный шанс, и пока Том видел этот шанс в отвлечении внимания Поттером, который должен оказаться лицом к лицу с тёмным магом. Но как это устроить? Гермиона быстро шла с ним в молчании, явно пребывая в своих мыслях. О чём она сейчас думала? О змее, которую нужно уничтожить, или о моменте создания крестража, который неминуемо приближался? Она наверняка знает и понимает, что ей нужна чья-то смерть, и, твою же мать, знала бы она сразу, кто должен стать этой жертвой! Во всяком случае, пока она думает о каком-нибудь Пожирателе смерти вроде Беллатрисы, которую она, возможно, с удовольствием прикончит, поэтому держится спокойно и уверенно, не страшась грядущих событий. — Как будем действовать? — задала она вопрос, когда они оказались внизу и остановились возле дверей Большого зала, где вовсю уже разгуливали сонные студенты, облегчённо понимая, что строгий режим был свергнут, а охранявшие Пожиратели смерти и их сторонники были повержены. Не успел Том отозваться, как в ушах ужасно загудело, а барабанные перепонки, казалось, сейчас разорвёт от шипящего проникновенного голоса Волан-де-Морта, требующего отдать Гарри Поттера, который прячется в замке за спинами маленьких студентов и сердобольных учителей. Гермиона сильнее сжала его ладонь и, поморщившись, тряхнула копной волос, словно выбрасывая из головы прозвучавшие слова. Волан-де-Морт дал им немного времени, прежде чем начнёт нападение, и у Тома мелькнула мысль оставить Гермиону и выследить, где тот спрятался, готовясь к нападению, как вдруг из Большого зала вылетел Поттер и случайно заметил подругу. — Гермиона, ты слышала? — Да, — направляясь к другу, отозвалась та. — Послушай, нужно помочь с защитными чарами, чтобы замок максимально был защищён, пока мы с тобой здесь… — А потом найдём змею, — перебил Поттер, согласно кивая. — Ты нашла диадему? — Я? Эм… да, Гарри. Осталась змея. — Отлично, — с облегчением улыбнулся Поттер и обернулся на выход Большого зала, откуда гурьбой стали выходить студенты: одни на эвакуацию, другие на защиту замка. — Мисс Грейнджер! Рада вас видеть, — махнула рукой профессор Макгонагалл. — Ваша помощь будет нам очень кстати… Гермиона с готовностью выпрямилась, крепче сжимая палочку кого-то из Малфоев в руке, и подошла к преподавателю ближе, чтобы выслушать инструкции. Том замер в нерешительности, взвешивая, на какой стороне выгоднее всего ему сейчас оказаться. Если он останется здесь, то ему не выйти до момента, пока не будет прорвана где-то защита. Либо ему следует покинуть территорию замка, оставив Гермиону на саму себя. Посмотрев на её профиль, на растрёпанные волосы и полностью решительное выражение лица, Том, не колеблясь, совершил выбор и подошёл ближе. —…профессор Слизнорт, а также Люпин и Тонкс отправляются к восточной части замка. Прикройте их, мисс Грейнджер, а потом делайте то, что вам нужно, — закончила Макгонагалл и отвернулась, чтобы дать следующие распоряжения. — Идём, — махнул рукой Поттер, и втроём они направились к выходу из замка, чтобы обогнуть территорию и выставить защитные чары. — Послушай, Гермиона, — задумчиво начал Поттер, глядя себе под ноги. — Ты совсем не должна рисковать… — Ты в своём уме? — тут же перебила его та, с раздражением взглянув на друга. — Просто… просто ты единственная осталась со мной. Гермиона снова посмотрела на Поттера и невольно остановилась, на что тот тоже остановился и, почесав затылок, продолжил: — Ты прошла со мной через многое и… я просто хочу, чтобы ты знала! Чтобы ты знала, что я очень сильно ценю это, — он сглотнул и нервно передёрнул плечами, затем, словно потеряв голос, сипло добавил: — Спасибо, Гермиона. За всё. Та чуть склонила голову вбок, выдавила вымученную улыбку, и, одновременно протянув руки друг к другу, они, как по сигналу, крепко обнялись. — Давай покончим с этим, Гарри, — ободряюще отозвалась Гермиона, выпустив Поттера из объятий. Тот глубоко вздохнул и кивнул, подарив в ответ ободряющую улыбку. — Давай, Гермиона. Они быстро побежали вперёд, пересекая зелёный луг, и притормозили, когда увидели профессора Слизнорта и несколько студентов, которые помогали ему ставить защиту. Том быстрым шагом добрался до небольшого холма и начал оглядываться по сторонам. Вдалеке виднелось поле для квиддича, с другой стороны пролегала мостовая над обрывом, а ещё дальше начинался Запретный лес, в стороне которого, он полагал, должен был находиться Волан-де-Морт с приспевшими к нему соратниками и союзниками. Чёрт, они оказались на той стороне, куда в первую очередь придётся весь удар. Немного подумав над этим, Том нашёл это даже удобным: именно здесь будет легче всего настигнуть Волан-де-Морта, лишь бы защитники оказались достойными. Через некоторое время благодаря усилиям волшебников в воздухе разросся едва заметный купол, а где-то вдалеке группа студентов пробралась к мостовой и что-то там делала — Тому не было видно издалека. Приняв самую удобную наблюдательную позицию, он принялся ждать. Он посмотрел на квиддичное поле, опустил взгляд на далеко уходящую тропинку и вспомнил, как часто здесь встречал Гермиону его призрак. Где-то там, дальше, был путь к озеру, по которому в одном из повторяющихся дней она бежала, не чувствуя ног, чтобы упасть в объятия и ощутить убаюкивающие колебания магии после потрясения с Маклаггеном. А чуть ближе к замку, на соседней тропинке, он впервые коснулся её тёплых и пересохших от волнения губ, остро чувствуя, как насквозь проткнул ей горячее сердце, давая отсчёт первой привязанности. А если уйти немного в сторону, то дальше был спуск к лесу, куда он повёл Гермиону, чтобы скрыться от её друзей, которые признали в нём тёмного волшебника. Какой же отчаянный, но решительный был шаг, кто бы мог подумать… Та же самая тропинка, что вела к груде бездыханных тел слизеринцев, усыпанных листьями, — откуда всё и началось. Белая нить, связывающая тела, чтобы тащить их в лес, и связывающая Гермиону с ним, чтобы дойти до этого момента, когда вот-вот что-то должно решиться. Зря ли он прожил очередную петлю? Получится ли выиграть в этот раз? Не напрасно ли он отсчитывал дыхание и шаги? Раз, два, три… Послышался глухой раскатистый звук, разразивший небо так резко, что Том вздрогнул и мгновенно стряхнул с себя все воспоминания. Он обернулся и увидел десятки мерцающих вспышек, направленных в защитный купол поодаль от него — как раз где группа студентов заканчивала путь по мостовой, возвращаясь на территорию школы. Том тут же устремил взгляд на Гермиону, которая вместе с остальными подняла глаза к небу, пытаясь определить источник звука. Кажется, началось.***
Том отчётливо ощущал взволнованность и нервозность Гермионы, которая глубоко внутри топила эти чувства, с уверенностью размахивая палочкой и едва сдерживая злость на то, что она была строптивой и попросту не хотела нормально слушаться. Поначалу все пребывали в возбуждении, что им длительное время удаётся сдерживать натиск захватчиков, но как только Волан-де-Морт пробил защиту, уверенность многих начала таять, и пришлось отступать в замок, потому что оставаться открытой мишенью на улице уже было опасно. Они забежали вверх по лестнице восточного крыла, оборачиваясь назад и опираясь на перила, чтобы нанести удары волшебникам, устремившимся за ними следом, но всё становилось куда серьёзнее и опаснее: антитрансгрессионный барьер был снят, и Пожиратели смерти стали неуловимыми, постоянно перемещаясь и делая выпады с разных сторон, откуда даже не ожидаешь. Сотни заклинаний не попадали в свои цели, врезаясь в каменные стены, разрушая их и поднимая пыль, некоторые из них рикошетом отскакивали, выискивая цель, потому приходилось быть вдвойне внимательным и укрываться не только от прямых ударов, но и от опасно разгуливающих по стенам лучей и осыпающихся со стен и потолков камней. Том уже посчитал плохой идеей остаться здесь, по-прежнему прячась под дезиллюминационными чарами, как тень прикрывая со всех сторон Гермиону и отбивая летящие в неё и в других проклятья, а также нанося неожиданные атаки, находя это очень удобным и практичным. Нападающие стали подозревать, что где-то здесь находится скрытый от их глаз волшебник, да и наверняка должны были понимать, кто это мог быть — Волан-де-Морт не мог не предупредить, — потому время от времени бросали в разные стороны контрзаклятие дезиллюминации — возможно, им повезёт обнаружить волшебника. Их также предупредили насчёт Грейнджер, потому что в неё не бросались изумрудными лучами, а лишь пытались обезвредить и зажать в угол, из чего Том сделал вывод, что Волан-де-Морт подготовил на его счёт целый план. И пока десяток волшебников загоняли их дальше вверх по лестнице, приходилось продумывать следующий шаг, ведь Поттера здесь нигде не было. Он потерялся и скрылся из вида ещё где-то на подступах к замку, и это крайне беспокоило, хотя Том убеждал себя, что если бы Поттера поймали, то Волан-де-Морт прекратил бы нападение. Значит, у того был какой-то план, который он, сломя голову, устремился выполнять, как всегда заботливо подумав о том, что не готов в это втягивать Гермиону, оставив её сражаться со всеми. Том давно понял, что геройствовать у Поттера в крови. Тем не менее, неизвестность за его судьбу напрягала. Они начали отступать к северной части замка, где толпа старшекурсников во главе с профессором Макгонагалл пытались дать отпор. Кто-то из Пожирателей кинул в сторону Гермионы взрывную вспышку, которая вмиг попала в стену, но Том молниеносно успел схватить её за руку и утащить за собой в следующий коридор, проскочив поднявшееся облако пыли и летящие в разные стороны куски камней. Прижавшись на секунду к стене, оба обернулись и увидели ещё несколько волшебников, сражающихся с четырьмя гриффиндорцами, оставшихся без взрослых волшебников, и среди них был Сивый, который схватил какую-то белокурую девчонку, прижал за горло к стене и приготовился укусить. Гермиона, округлив глаза, громко взвизгнула, привлекая всеобщее внимание сражающихся, и только хотела бросить заклинание, как Том уже опередил её: обнажил меч Гриффиндора из-под плаща, сделал два быстрых шага и воткнул в спину оборотню. Тёмная кровь брызнула по лицу. Оборотень выгнулся от удара, протяжно рыкнув, отступил на шаг, чтобы посмотреть в лицо карателю и, никого не увидев, рухнул в ноги насмерть испуганной девушки, в которой Том узнал Лаванду Браун — ту самую, из-за которой повторяющийся день Гермионы начинался ужасно. Сзади послышался свист, и кто-то из преследуемых волшебников обнаружил его, сбросив его дезиллюминационные чары. Гермиона в то же мгновение сделала неожиданный выпад, и Пожиратель повалился на пол. Убедившись, что рядом больше нет врагов, Том повернулся к Лаванде, которая стала быстро переводить взгляд с него на Гермиону и обратно, вытащил из оборотня меч, по лезвию которого потекла кровь, и спрятал его под плащ. — Спасибо, — дрожащим голосом отозвалась она, с благодарностью кивнув двоим. Гермиона хлопнула её по плечу и быстро произнесла: — Уходи отсюда, нас преследуют. Лаванда тут же оттолкнулась от стены и устремилась прочь к другим гриффиндорцам, закричав, что нужно уходить, а Том и Гермиона переглянулись и, не проронив и слова, побежали в смежный коридор, который вёл по этажу дальше, к северу, откуда был выход прямиком к лесу. Через некоторое время, вылетев в нужный проход, они увидели раскинувшиеся на обвалившихся камнях тела студентов, некоторых из которых признала Гермиона, приоткрывая губы с расширившимися от шока глазами. Том резко схватил её за руку и повёл мимо них прочь, прислушиваясь к приглушённым где-то вдалеке крикам, ударам заклинаний и плачу. Гермиона неохотно последовала за ним, жадно разглядывая безмятежные лица, осыпанные пылью, словно пытаясь среди них кого-то найти. Теперь стало абсолютно ясно, что сил защитников школы не хватит — их всех не сейчас, так через пару часов ждала смерть, если они не сдадутся. Том дёрнул Гермиону сильнее, пытаясь отвлечь от рассматривания убитых волшебников. Они преодолели преграды в виде тел и камней и оказались в следующем проходе, где отчётливее слышались отчаянные голоса и заклинания. Перейдя через очередные развалины, они вышли на свободную площадь коридора, где вовсю летали вспышки заклинаний. Том резко обернулся, почувствовав за спиной летящее в него проклятье, и изумлённо уставился в глаза Долохову, мгновенно отражая лиловый луч и со всей силы отталкивая от себя Гермиону, которая оступилась и чуть не упала на развалины, едва удержавшись на ногах. Антонин коротко улыбнулся, словно оценив моментальность реакции, и бросил залп нескольких лучей, а после переместился за спину Тому, чтобы выдать окончательный удар, который должен был повалить с ног. Но Том не называл бы его другом, если бы не знал его излюбленную тактику нападения. Он легко увернулся от летящих вспышек, даже не тратя на них время, а лишь палочкой очерчивая вокруг себя невидимый защитный полукруг, тут же обернулся назад и заблокировал стремительно направленный в него луч. Долохов хмыкнул, дав секундную заминку, чтобы зацепиться за пристальный взгляд тёмных глаз Тома, а после снова трансгрессировал ему за спину, но тот уже отразил стремящийся поразить его луч. Антонин ещё несколько раз трансгрессировал, пропадая в мелькающих вспышках, пытающихся настигнуть его, как Том, сцепив челюсти и нахмурившись, бросился в натиск, перемещаясь так же быстро и рьяно пуская заклинания в цель. Казалось, оба пустились в никому не понятный и плохо различимый из-за постоянной трансгрессии танец, сопровождаемый разноцветными вспышками и лучами, ударяющимися о стены, рикошетом улетающие в наблюдавших за происходящим. Над головами вырастали неоновые синие и голубые столбы магии, стремящиеся обрушиться на противника, но оба как тени каждый раз ускользали, превращая синеву в полыхающий огонь, который устремлялся поглотить соперника, но ни разу не доходил до своей цели. Несмотря на то, что Антонин уже давно ушёл в изучении волшебства и ему не двадцать лет, чтобы равняться по силе с юным магом, поединок выглядел вполне сбалансированно, как вдруг до Тома дошла истина — сука, он поддавался! Кажется, они готовы были вечность варьировать по лезвию ножа, вычерчивая замысловатые узоры в воздухе, сменяя их на короткие взмахи, пока Том не почувствовал, как Гермиона метается в нетерпении. Что-то невероятно мощное настигло его со спины, и белоснежная вспышка сама собой вырвалась из палочки, на мгновение ослепляя всех рядом находящихся волшебников. Тёмный силуэт Антонина стал проясняться в быстро меркнущем свете — он замер, не сводя взгляд с замерцавших белизной зрачков, и отступил назад, переводя дыхание и машинально поправляя выбившуюся из-под рукава мантии белую манжету. — Мерлин, вот это я понимаю дуэль… — послышался где-то в стороне восхищённый голос. Том покосился в сторону и увидел две рыжих макушки братьев-близнецов, стоящих поодаль от развалин и возбуждённо наблюдающих за сражением, и ещё одного рыжего, который добивал Пожирателя смерти, о чём-то с озорством препираясь с братьями. Том обратно перевёл взгляд на Антонина, и ему показалось, что тот сейчас уйдёт, как вдруг Долохов молниеносно швырнул заклятье в угловой выступ стены, и раздался громогласный взрыв. Стены заходили ходуном, в ушах засвистело от ударной волны, а спустя миг Том ощутил, как его подбросило в воздух и швырнуло на камни, засыпав сверху щебенкой. Он только и успел сжаться и закрыть голову руками, как ощутил под собой что-то твёрдое. Голоса и крики смешались в одну мелодию с оглушительно трескающимися разрядами тока — он резко распахнул веки, подорвался с пола и принялся искать глазами Гермиону. Она одновременно с ним подскочила на ноги, находясь в паре метров, и начала всматриваться в другой конец площадки, где на полу мелькали три рыжих макушки. Кругом воцарилась неестественная тишина, в которой слишком отчаянно прозвучал голос: — Фред? Фред! НЕТ! ФРЕД! Следом послышался приглушённый громкий стон, и один из них начал трясти брата, но тот не шелохнулся. Том быстро подошёл к Гермионе, схватил её за руку и заставил выйти из оцепенения, потащив за собой. Сначала она по инерции следовала за ним и только потом, очнувшись и замерцав глазами, живее стала отдаляться от разыгравшейся трагедии. — Перси! Надо уходить! — послышалось сзади. Её чувства застревали комом в горле, сдавливая внутренности так сильно, что импульсы тепла невольно выскальзывали из него и через касание ладоней устремлялись к ней, дабы заглушить крик, застывший в глотке, и боль, разрывающую на части, которую она едва пыталась преодолеть, но даже вмешательства магии было мало, слишком мало. Её силы не хватало как никогда. Она не была готова столкнуться с подобным. Они оба не ожидали, что выйдет всё настолько опасно и смертельно, как сейчас. Раздался ещё один взрыв где-то совсем рядом. На несколько секунд пригнувшись, а затем проскочив через развалины, Гермиона осмотрелась по сторонам и вдруг резко замерла, из-за чего их ладони разъединились. Том остановился, обернулся, отчётливо прислушиваясь к отдалённому звуку бойни, и посмотрел на груду камней, между которыми лежал Рон, подрагивающими пальцами пытаясь дотянуться до волшебной палочки, которая валялась на полу у ног оцепеневшей Гермионы. Она внимательно всматривалась в его стеклянные и ничего не понимающие глаза — казалось, он плохо понимал, что вообще случилось полминуты назад. Из его рта текла струя крови, устремляясь к подбородку, а пальцы конвульсивно тянулись вперёд, чтобы взяться за единственный предмет, в котором, казалось, он видел спасение. — Гермиона, — ровным голосом окликнул её Том и сильно сжал зубы, переводя взгляд с неё на Уизли и обратно. Та замешкалась, продолжая смотреть на Рона. — Гермиона, — окликнул он ещё раз, чувствуя, как от напряжения внутри натянулась тонкая струна, готовая лопнуть. Секунды замедлили свой бег. Пока она что-то соображала, Том успел подумать, что ошибся в её полной приверженности к нему, различая в глубинах её чувств сострадание и невосполнимую боль, ядом проникающую в каждый лейкоцит крови. Неужели ему не удалось искоренить её привязанности и жалость? Неужели он не до конца расправился с её колебаниями, выворачивая её сущность наизнанку на протяжении года? Неужели он сделал для этого так мало, что она была вот-вот готова броситься к Уизли и помочь ему? Вдруг внутри неё что-то оборвалось, и по ощущениям было похоже на появившуюся рану в груди, которая стремительно увеличивалась в своих размерах, образуя чёрную пропасть, откуда со дна стала вырываться неясная, но очень мощная тень. Под её давлением Гермиона отшатнулась, сузив глаза, пнула волшебную палочку Рону в ладонь и, развернувшись, побежала к Тому со слезами на глазах. Он быстро обнял её, на мгновение крепко прижимая к себе и нашёптывая в ухо что-то бессмысленное и глупое, затем отпустил и потащил вперёд. Он снова не ошибся. Чужая незнакомая ранее чернь расползалась по её нутру, напором выбивая слабость, невероятно резко проникая в каждое нервное волокно, притупляя настигшую до этого горечь от потерь и омрачая душу так, что в сердце заиграла бесконтрольная жестокость и бездыханная пустота — она зажимала её в тиски и выдавливала глубоко засевшую в душе желчь, которая наконец-то смогла найти себе выход. Том ощутил, как его пробило током, оживляя в груди неконтролируемое воодушевление, величие и мощь в таком масштабе, в котором в жизни не приходилось чувствовать. Магия задрожала, едва не выскальзывая за его естество, и как будто бы прикоснулась к той части, которой так тоскливо всё время не хватало — она наконец-то вырвалась! Она устремилась в кровожадном потоке, переплетаясь спиралью и устремляясь куда-то ввысь, воссоздавая чувство целостности и единства — Том почувствовал, как Гермиона впустила его в себя окончательно и бесповоротно, пропуская внутрь его естество, становясь не подобием, а как будто бы им. Его ладонь крепко сжала её, и оба без слов упорхнули вниз по лестнице, приближаясь к вестибюлю замка. Там, внизу, послышался противный звонкий смех, который Том способен узнать из тысячи. Спустя несколько мгновений его взору представилась Беллатриса Лестрейндж, искусно кружащаяся в дуэли против двоих волшебников, в одном из которых он узнал Нимфадору Тонкс. Преодолев последние ступеньки и перепрыгнув через мёртвые тела, Том выпустил ладонь Гермионы, мягко оттолкнув её к стене, словно предупреждая не вмешиваться. Передёрнув желваками, ощущая за спиной невыразимую поддержку волшебства и желание отомстить, он в одно мгновение выставил палочку на Беллатрису и с одержимой упорностью устремился к ней размеренными шагами, осыпая десятками заклинаний. Та заметила его, замерев на секунду, словно прервав бдительность в поединке, показала насмешливую улыбку и резко обернулась на другого волшебника, бросив в него убивающее проклятье. Тонкс нечеловеческим голосом пронзительно выкрикнула: — РЕМУС! А волшебник уже упал навзничь под оглушительно высокий дразнящий смех Лестрейндж. Том посмотрел на оцепеневшую Нимфадору, глаза которой настолько расширились от ужаса и неверия, что казалось сейчас вылезут из орбит. Затем он вернул взор на Беллатрису и решительно продолжил натиск, осыпая непростительными, пропитываясь ещё большей силой и желанием прикончить эту суку. В глазах так невероятно зажгло, что, казалось, зрачками можно было прожечь любого, а белоснежный свет стал настолько ослепительным, что он видел его в отражении глаз кривляющейся Беллатрисы. Однако спустя некоторое время ей стало не до смеха — она попятилась назад и, не решаясь отступать дальше, принялась трансгрессировать, чтобы застать Тома врасплох. Неожиданно изумрудная вспышка полыхнула в сторону Гермионы, но та успела отскочить, прокатиться по грязному полу и забежать за камень. Беллатриса снова рассмеялась, как вдруг поняла, что с другой стороны её начинает поджимать обезумевшая в порывах мести Тонкс, бросая убивающее заклятие. Та мгновенно трансгрессировала на ступеньки и принялась дразнить обоих волшебников, ловко ускользая от проклятий, словно пребывая в каком-то танце, который знала с точностью наизусть. Том разозлился до бесконтрольного помешательства, не замечая, как в висках стучит кровь, а белоснежные искры начинают сыпаться из обеих ладоней, призывая соприкоснуться ими и подчиниться импульсу. Как только это произошло, ослепительный шар в одну секунду вылетел и разразил громовым звуком всё вокруг, внушая устрашающий страх даже ему. Противоположная стена взорвалась, сотни кусков камня и щебня разлетелось в разные стороны, а Том пошатнулся, задрожав как в лихорадке, но даже не думал отступать, заставляя себя двигаться дальше сквозь поднявшуюся пыль, с упорством преследуя цель. Ему казалось, что в этом мире остались только он и эта дрянь, которая должна быть уничтожена раз и навсегда. На губах Беллатрисы застыла тень прежней улыбки, однако, поддаваясь ужасу конвульсивно забившегося в ушах тока, она пыталась полностью сосредоточиться на дуэли, быстрее и быстрее кидая непростительные. Том, восстановившись и вновь почувствовав превосходство, развёл ладони и, сам того не понимая как, увидел, что между ними возникла искрящаяся ветвистая молния, на что Лестрейндж с испугом взглянула и моментально трансгрессировала на приличное расстояние от врага. Она не понимала его невозможной магии, поблёскивающей как прожектор в белых зрачках. Она его боялась. Каждым клочком энергии он чувствовал, как она боится его, борясь с желанием сбежать, что было ей абсолютно несвойственно за всю жизнь. Из-под тяжёлых век глядя на него затравленным взглядом дикого зверя, она выставила вокруг себя защиту и через неё принялась наносить удары, каждый раз отступая при виде наступающего на неё Тома и чувствуя, как довольно быстро сдаёт ему позиции. И вдруг её изумрудный луч вылетел не в него, а в ничего не ожидающую Тонкс, пришибленную от ужасающего скрежета тока к стене. Молния в ладонях Тома сама собой выскользнула и разветвилась на две части, поражая зелёную вспышку и выпустившую её волшебницу. Раскат грома оглушительным эхом оттолкнулся от стен и устремился вглубь и наружу замка, заставив все опоры ходить ходуном, а вдалеке сражающихся волшебников — замереть от пронзившего ужаса и витающего в воздухе наэлектризованного короткими волнами тока. Беллатриса слегка крутанулась и рухнула на развалины, вывернув ноги в неестественной позе, а широко раскрытые выгоревшие глаза превратились в два чёрных омута — из них обильной струёй потекла кровь, окрашивая и так сожжённую кожу лица в тошнотворный цвет. Теперь она точно была мертва. В ушах невыносимо звенело, и Том хотел пошевелиться, но почему-то обмяк на пол, как будто не чувствуя ног. Он увидел, как к нему подбежала Гермиона, что-то испуганно кричала, брала в ладони его лицо — её руки каким-то образом оказались в крови — тормошила за плечи, обхватывала шею и снова и снова трясла, но внутри почему-то плавали густая пустота и невыносимое бессилие, от давления которого хотелось зарыдать. На глазах проступили слёзы, а в голове ни единой мысли кроме вибрирующего звука ошеломительно трескающего тока, в котором тонул голос Гермионы. Но это всё длилось каких-то несколько мгновений, затем Том медленно склонил голову вбок и почувствовал, как из ушей вытекает кровь, а по щеке скатывается единственная слеза. Дрожащей рукой он прикоснулся к уху, постепенно приходя в себя, понимая, что свистящие звуки начинают отдаляться, уступая место настоящим. —…Том! Убери руки!.. Гермиона треснула ему по ладони, чтобы он не трогал уши, направила на него палочку и произнесла заклинание, после которого он ощутил сухость на лице и снова невольно прикоснулся к уху — они болели, но крови больше не было. Ещё несколько мгновений Том сидел не шевелясь, лишь двигая глазами, внимательно осматривая обстановку, затем тряхнул головой, и в этот момент Гермиона наклонилась к нему и осторожно прижалась к губам. Сначала он не понял, для чего она это делает, но заколебавшийся поток магии напротив охотно устремился навстречу — губы сами отзывчиво приоткрылись, и Том машинально начал вдыхать полной грудью воздух, расправляясь в плечах и ощущая, как тепло приятно пронизывает его, вселяя мощь, энергию и наполняя превосходством. Гермиона хотела уже отстраниться, решив, что этого достаточно, но тот резко вцепился ей в плечи и жадно, как суккуб, продолжил вытягивать мерцание, пока прояснившееся осознание не потребовало прекратить. Том внимательно посмотрел в тёмные глаза Гермионы, словно пытаясь отпечатать этот фрагмент в памяти, затем резко поднялся на ноги и помог ей подняться следом. Взгляд сразу бросился на мёртвое тело Беллатрисы — он как будто бы решил ещё раз удостовериться, что она мертва, — а затем повернул голову на другой конец вестибюля и посмотрел на содрогающуюся в рыданиях Тонкс, которая сидела на полу к ним спиной и держала в ладонях руки покойного волшебника. Он нахмурился и почти неслышно пересёк зал, опустился рядом с Тонкс, посмотрев в безмятежное лицо незнакомому мужчине, а затем заглянул в глаза Нимфадоры, которая словно не замечала его. С минуту они провели в молчании, слыша, как вдалеке по-прежнему сражаются волшебники, затем Том положил ладонь на плечо Тонкс и почти неслышно произнёс: — Ещё ничего не закончилось. Он осознавал её утрату, её безвыходное отчаяние и то, как весь её мир был разорван на части, перестав мерцать блеском надежды. Та долго молчала, не поднимая глаз и держа холодеющую руку мага, затем хрипло отозвалась: — У меня родился ребёнок. В удивлении Том вздёрнул брови вверх и мягко улыбнулся. — Значит береги себя. Отсутствие одного из родителей — переносимо. Отсутствие двоих — невосполнимо. Напоследок он сжал её плечо крепче, а затем отпустил, выпрямляясь в полный рост. Он тут же поймал удивлённый взгляд Гермионы — она не понимала, откуда Тонкс и Том знают друг друга. Неожиданно раздался холодный и вкрадчивый голос, который заставил невольно обернуться и проверить на присутствие заговорившего волшебника. — Вы храбро сражались, — голос Волан-де-Морта казался совсем рядом, и Том не сразу понял, что самого волшебника здесь нет. — Лорд Волан-де-Морт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжёлые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, вы все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. Лорд Волан-де-Морт милостив. Я приказываю своим войскам отступить. Я даю вам час — достойно проститесь со своими мертвецами, окажите помощь вашим раненым. А теперь я обращаюсь именно к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне, битва начнётся снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого — мужчин, женщин и детей, — кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час. Наступила гробовая тишина: звуки бойни смолкли, казалось, всё замерло, словно ничего и не было. И с этого момента Том принялся лихорадочно соображать, как поступить дальше. В замке было оставаться бессмысленно — равносильно тому, что самого же себя загнать в ловушку. Появилось рьяное желание прийти к Волан-де-Морту и попытаться образумить его ещё раз, но с горьким смехом он отгонял от себя эту затею. Встреча с ним ничего не принесёт. Единственное, что его беспокоило, это уничтожение змеи и смерть Поттера, после чего можно будет завершить давно начатое, но ни к тому, ни к другому он за эти два часа нахождения в замке так и не приблизился. Поттер где-то пропал и явно находился не в руках Волан-де-Морта, а змея казалась более недосягаемой, разве что… Том посмотрел на Гермиону и заговорил: — Помоги Тонкс перенести тело в Большой зал. — А ты? — тут же тихо спросила она, переводя взгляд с Нимфадоры на него. — А я должен кое-что сделать. Оставайся здесь, не выходи никуда из замка — я тебя найду. — Только не говори, что ты собрался к нему! — тут же зашипела Гермиона, больно хватая его за руку. Это рассмешило. Её переживания за него невольно умиляли и сладко окутывали всё нутро. Том подавил проявившуюся на миг улыбку и, отводя взгляд в сторону, спокойно ответил: — Иди. Вдруг его взгляд зацепил красный маячок от связывающих его с Поттером чар — он был под мантией-невидимкой, зашёл в вестибюль с улицы и начал подниматься по лестнице куда-то наверх. — Иди, я как можно скорее вернусь. Том быстро накинул на себя дезиллюминационные чары, сбрасывая ладонь Гермионы, и устремился за мигающим красным огоньком, который слишком быстро перемещался вверх. Маячок привёл его на шестой этаж, где был кабинет директора, и как только появились ступеньки, ведущие вверх, Том незамедлительно последовал за Поттером, переступил порог и принялся ждать, что тот собирается делать. Поттер скинул с себя мантию, вытащил небольшой сосуд с плавающей мутной белой жидкостью, подошёл к Омуту памяти и вылил содержимое. Это были чьи-то воспоминания, и когда Поттер погрузился в них с головой, Том подошёл к омуту и, глядя на замерцавшие в воде картинки, догадался, чьи. Он внимательно просматривал сюжеты, которые плавно перетекали из одного в другой. Снейп менялся в возрасте, как и сменялось его окружение: детство, где, оказалось, он был дружен с матерью Поттера, юность, где они учились на разных факультетах, молодость, где Снейп пришёл к Дамблдору просить помощи, на что в обмен тот заставил его быть двойным шпионом. Здесь же он и увидел тот самый разговор, в котором Снейп и Дамблдор обсуждали смерть Поттера, и Том пришёл в изумление, представляя, каково сейчас должен чувствовать себя Гарри, узнав обо всём этом. Что он теперь думает о Дамблдоре? Готов ли он осуществить идею своего учителя, который, как выразился Снейп, растил его как свинью на убой? Воспоминания подошли к концу, размываясь красивой дымкой, и Том сделал шаг назад, чтобы Поттер не оступился об него. Тот вылетел из Омута и приземлился прямо на пыльный ковёр. Его глаза выдавали панический ужас на протяжении нескольких долгих минут, и только когда Поттер сел и начал медленно подниматься, его выражение лица сменилось на решительное. Неужели решил сдаться в объятия смерти? Том максимально пытался вычитать на лице Гарри всё, о чём он думал, и пришёл к выводу, что тот намерен действовать решительно. Видимо, понимание, что он ещё один крестраж Волан-де-Морта, заставило его склониться перед обстоятельствами, явно возвышая свою жертву в сравнении с жизнью, в которой единственной целью было покончить с тёмным магом. И судя по всему, Поттер решился идти до конца, хоть и боясь смерти, что явно виднелось в остекленевших глазах и рассеянном взгляде. Понурив голову, он направился к выходу из кабинета директора, медленно спустился по лестнице и пошёл по коридору, ведущему к лестницам. Том последовал за ним. Вокруг стояла тишина, словно весь замок вымер, и лишь когда они оказались у вестибюля, то встретили нескольких студентов, которые тащили мёртвые тела в Большой зал. — Гарри! Он обернулся и попытался улыбнуться, но ничего не вышло. — Куда ты? Только не говори, что ты собрался идти в лес! Мы все за тебя, и будем стоять до последнего!.. — Нет, конечно нет! Спасибо, Невилл. У меня есть дело одно, я… я скоро вернусь и помогу, — врал Поттер, затем собрался уже уйти, как вдруг обернулся и продолжил: — Слушай, хочу попросить тебя… Если я или Гермиона не сможем э-э… убить змею — она всегда рядом с Волан-де-Мортом — уничтожь её, хорошо? — Хорошо, Гарри, — кивнул Невилл и с другим парнем поднял чьё-то тело, чтобы унести в зал. Чуть дальше послышался плач, Гарри и Том, как по команде, посмотрели в сторону и увидели девчонку, которая была вся измазана в пыли и грязи — её успокаивала рыжеволосая, сестра Рона. Поттер не стал подходить к ним и с тяжёлым сердцем, накинув на себя мантию, направился к выходу из школы. На улице стоял такой мрак, что дальше, чем на несколько шагов, ничего не было видно. Том ориентировался по яркому маячку, не отставая от Поттера и максимально тихо передвигаясь за ним следом, чтобы не обнаружить себя. Хотя ему, кажется, было совсем не до этого — он шёл впереди и о чём-то сам с собой болтал, как будто бы взывая к умершим матери, отцу и другим незнакомым Тому именам. Они долго шли сначала по знакомой тропинке, ведущей к хижине Хагрида, затем обошли её и зашли в лес, где как раз Поттер и начал развлекать себя болтовней, и лишь спустя минут двадцать скитаний по дебрям темноты недалеко послышались голоса. — Здесь кто-то есть, — раздался голос Долохова. Маячок Поттера замер, сигнализируя о его остановке, поэтому Том тоже остановился. — Я тоже кого-то слышал. Может быть, зверь какой? — Может быть, — протянул Антонин, однако его голос совсем не выражал согласия с напарником. — Время почти вышло. Он не придёт. А он был уверен, что придёт. То-то рассердится. — Вернёмся, — позвал Долохов. — Узнаем дальнейшие планы. Оба волшебника развернулись и направились вглубь леса, и маячок Поттера последовал за ними. Вскоре они оказались на большой поляне, где был сосредоточен круг приближённых Волан-де-Морта — они выглядели изрядно потрёпано, угрюмо и насторожено. В центре горел костёр, слабо освещая лица присутствующих. В тени стояли два великана с дубинами в руках. Неподалёку расположилась стая оборотней, потерявших своего вожака Сивого, а на камне сидела чета Малфоев — единственные, кто не смотрел на Волан-де-Морта в ожидании каких-то приказов. — Его нигде нет, Повелитель, — нарушил тишину Антонин, останавливаясь возле костра и прямо взирая на Волан-де-Морта. Тот даже не пошевелился, и на долгое время повисла тишина, пока он не произнёс: — Я думал, он придёт. Видимо, я ошибся… — Нет, не ошибся, — раздался уверенный голос Поттера, который сбросил с себя мантию-невидимку и предстал перед всеми волшебниками. В этот миг сбоку поляны громко загорланил Хагрид, связанный по рукам и ногам. — НЕТ! ГАРРИ, НЕТ! — Молчать! — крикнул кто-то из Пожирателей, и голос полувеликана резко замолк под действием заклинания. Волан-де-Морт медленно обернулся, и пламя костра осветило его безобразное лицо, на котором появилась тень улыбки. Рядом с ним находилась Нагайна, которая тут же извилась в несколько колец, вздымаясь над землей. — Гарри Поттер, — мягко зашипел он, — мальчик, который выжил. Никто не шевелился, жадно с горящими глазами наблюдая за происходящим. Волан-де-Морт поднял палочку, лениво зашевелил губами, и в один миг изумрудная вспышка коснулась груди Гарри. Поттера и Волан-де-Морта одновременно тряхнуло, и оба упали на землю по разные стороны. Том плотнее сжал губы, внимательно всматриваясь в мальчишку, который так просто согласился со своей судьбой, только вот почему-то красный маячок по-прежнему мигал, хотя должен был исчезнуть. Тревожная мысль пробралась в голову, но её вытеснила другая — что случилось с Волан-де-Мортом? Никто так и не посмел шелохнуться, с широко открытыми глазами глядя то на тело Поттера, то на своего предводителя, и только спустя некоторое время все неожиданно оживились и побежали к Волан-де-Морту, обступая его и пытаясь понять, что с ним произошло. Том сузил глаза, когда свора Пожирателей стала отступать, открывая ему вид на поляну, а сам Волан-де-Морт приподнялся и начал отпихивать от себя волшебников со словами: — Прочь! Я сказал прочь! Он подскочил на ноги, вперившись алыми глазами в мальчишку и, словно не решаясь подойти к нему, по дуге прошёл вдоль места, где тот неподвижно лежал на траве. — Он мёртв?! Проверь, — Волан-де-Морт указал на Нарциссу Малфой, и та тут же направилась к Поттеру, склонилась над ним, нащупывая пульс, а после поднялась на ноги, чтобы выдать вердикт. — Мёртв. Послышался веселящий вскрик, который подхватили все собравшиеся, а Волан-де-Морт растянулся в широкой улыбке и громко захохотал, а затем поднял палочку и принялся измываться над телом Поттера. Том поморщился от вида происходящего: почему-то ему было неприятно смотреть на сборище неотёсанных мужланов, которые слушались чудовища, боясь встать ему поперёк горла. Они радовались, как дети, издавая победный клич и восхваляя могущество Тёмного лорда, только вот маячок Поттера по-прежнему сверкал в темноте несмотря на то, что к Гарри применили Круциатус и значительно шмякнули пару раз о землю. Том облокотился на ствол дерева, скрестив руки на груди, и, когда Волан-де-Морт жестом указал всех замолчать, перестав издеваться над мёртвым телом, выкрикнул: — Ну что? Ты доволен? Улыбка на лице Волан-де-Морта спала, а сам он резко обернулся на Тома, который сбросил с себя дезиллюминационные чары, оставаясь вдали тени деревьев, чтобы не все могли его видеть. Во всяком случае, так было безопасно и были ходы к отступлению. Некоторые волшебники тут же направили в его сторону волшебные палочки, а один из них даже умудрился кинуть безобидное проклятье, от которого Том лениво отмахнулся. Тёмный лорд тут же зашипел и выставил руку, чтобы никто не посмел больше действовать без его указаний. Он очень быстро прошёл мимо Поттера, пересёк поляну и остановился в нескольких шагах от Тома, склонив голову вбок, глядя на него с нескрываемым любопытством. Змея мгновенно проползла следом, сложилась в кольца возле ноги Волан-де-Морта, как самый верный ручной зверёк, и также уставилась на волшебника, словно готовясь к удару. — Ты привёл его сюда? Том усмехнулся, отводя взгляд и предпочитая не отвечать на этот вопрос. Неожиданно Волан-де-Морт расплылся в улыбке и тихонько засмеялся, как вдруг резко выставил перед ним палочку и уже без улыбки зашипел: — Ты не был верен мне! Ты прятался от меня и не выполнил ни одного указания! — А разве я в верности тебе клялся? — спокойно поинтересовался Том, однако оттолкнулся от ствола дерева, выпрямился и, медленно отступив на шаг назад, выставил палочку перед собой. — Что случилось с тобой? На твоём месте я бы никогда так не поступил! — на парселтанге воскликнул Волан-де-Морт. — Будь я на твоём месте, то ровно также не поступил бы как ты, — на английском отозвался тот. — Если ты не в курсе, то я даже тебе не позволю обращаться со мной как с щенком. Свои фокусы оставь для щенят, что стоят за твоей спиной и ждут, когда ты кинешь им лакомство или устроишь новую порку. Глаза Волан-де-Морта вспыхнули яростью, и палочка в его руке вздрогнула. — Что это? Бузинная палочка? — быстро перевёл тему Том, кивнув на тонкую бузину. — Ни один соперник мне не будет равным, — с ноткой гордости отозвался тот. — Выкрасть палочку из могилы Дамблдора недостаточно, — скептически произнёс Том и поморщился, выражая всем своим видом отвращение к осквернению могилы старика. — Дамблдора убил Снейп, а я убил Снейпа, и теперь палочка принадлежит мне! — Правда? — наигранно изумился Том, приподняв брови, ощущая, как раздражение заполняет всю сущность при виде довольного и самоуверенного Волан-де-Морта. — А ты уверен, что Снейп победил Дамблдора? Насколько я знаю, палочка должна была принадлежать Драко Малфою, потому что он обезоружил старика. Волан-де-Морт нахмурился и покосился на свою палочку, словно пытаясь разобраться в истине утверждения, затем резко вскинул голову и тихо прошипел: — Значит я убью Драко Малфоя, и тогда палочка будет моей. — Поздно, — продолжал легко говорить Том, принципиально не отвечая на парселтанге, подчёркивая отличие таким голосом, словно рассказывал сказку, а не стоял под прицелом волшебной палочки. — Тебя опередили. Всё дело в том, что тогда, в поместье, кое-кто отобрал палочку у Драко. Отгадаешь, кто это был? Он не смог сдержать лукавой улыбки и в привычной для себя манере неторопливо опустил веки, а затем взглянул на Волан-де-Морта из-под полуопущенных ресниц. Тот скривил бескровные губы в подобии улыбки и стиснул зубы, раздражаясь от откровенной насмешки в его сторону. — Наверное, обидно, что я тебя снова опередил, — продолжал нахально улыбаться Том, склонив голову вбок, копируя позу собеседника. Тот не сдержался и бросил красную вспышку в Риддла, на что тисовая палочка сама собой выпустила отражатель, и луч полетел в обратную сторону, рассекая поляну тусклым светом. Волшебники, стоящие вдалеке за спиной Волан-де-Морта и, конечно же, не слышавшие ни слова из всего разговора, напряглись, но их предводитель махнул рукой в останавливающем жесте. — Проверим ещё раз? — уже без улыбки спросил Том. Честно, он сам пребывал в шоке от того, что его теория подтвердилась. Ещё в тот раз, когда Поттер сидел на кухне его квартирки и размышлял о природе палочек, Том выдвинул предположение на этот счёт, полагаясь на слова Гарри. Правда, тот думал, что сам забрал палочку у Малфоя, не зная, что выбил её из рук Том. И с того самого момента ему безумно хотелось проверить истинность этой теории, и сейчас, когда она подтвердилась, Тома наполнил настолько невероятный восторг, что он не смог остаться серьёзным и победоносно заулыбался, закусывая губу, чтобы совсем не выглядеть как идиот. Тем временем Волан-де-Морт швырнул ещё одно заклинание, но оно также отразилось, как и первое, вновь устремляясь вдоль поляны. Его так перекосило от этого, что древко готово было хрустнуть в его ладони от того, как сильно тот его сжал, но палочка оказалась прочной. Почему Том в своём времени ничего не знал о Дарах смерти? Может быть, он предпочёл бы собрать их и тогда не пришлось морочить голову крестражами и в дальнейшем гнаться за мальчишкой? Эту идею обязательно нужно будет указать в пергаменте. Само осознание, что у него могла быть всю жизнь непобедимая палочка, было важным и самым существенным приобретением. Проживая здесь, в новом мире, больше года, Том впервые задумался о том, как колоссально изменились его интересы: крестражи стали неинтересны и показались неэффективными. Более того, он явно ошибался, что никто и никогда не сможет разгадать его секрет, и этот мир, это время были самым прямым тому доказательством. Они лишь калечили душу, раздирали на куски, забирая необходимые части, воссоздавая дыру в мышлении, разуме и чувствах. Они губили и ни черта не спасали от смерти, давая лишь возможность воскреснуть вновь и превратиться в неполноценное существо, а разве об этом он мечтал? Бузинная палочка могла открыть ему все перспективы на то, чего он с самого начала хотел. Он желал мерцать, как самый драгоценный бриллиант в свете софитов, находясь среди чистокровных волшебников, которые его знают, уважают и ценят. Он хотел быть везде желанным гостем, самым приятным собеседником, тактичным лидером магического сообщества, в котором его бы восхваляли, признавали его превосходство и величие. Он хотел быть тем, кто способен изменить накренившийся мир и войти в историю как самый практичный и мастерский политический деятель. Но точно не всё то, что случилось с Волан-де-Мортом. И когда появилась возможность отречься от такой жизни, он готов пойти на всё, чтобы такое чудовище, стоящее напротив него и раздувающее от свирепости ноздри, не существовало. Только жаль, что он его крестраж и что лично это искалеченное уродство он прикончить не может. По лесу раздался пронзительный вскрик ярости, эхом отражаясь от деревьев — Волан-де-Морт был не в себе от осознания того, что Бузинная палочка ему по-настоящему не принадлежала, а её законный владелец оказался непобедимым, что не давало возможности отобрать её. Том усмехнулся и безмятежно произнёс: — Хочешь знать свою очередную ошибку? Правило номер три: никогда не становись одержимым — с затуманенным рассудком теряешь свою истинную цель. Странно понимать, что с высоты твоих лет я — тот самый маленький щенок, как говорила тобою обожаемая Беллатриса, — оказался ловчее и хитрее тебя. Кстати, тебе от неё привет с того света, — Том буквально выплюнул последние слова и поморщился от воспоминаний об этой дряни. Волан-де-Морт стал белее снега, как вдруг поднял руку и прошипел: — Убей его. Том не был готов к такому выпаду, потому лишь резко отступил на пару шагов назад, но тут же вспомнил, что под плащом держал меч Гриффиндора, который оказался весьма кстати. Огромная змея мгновенно скользнула к Тому, выпрямляясь в его рост и отпрянула, приготовившись нанести удар. Как только её клыки страшно сверкнули в темноте, Том одним движением вытащил меч и во время нападения змеи рубанул со всего маха твёрдую кожу. Металл довольно легко вошёл в змеиную плоть, и снова раздался нечеловеческий вскрик, на этот раз явно долетевший до пределов замка. Змея резко свернулась в несколько колец, а затем развеялась дымкой. — Последнее правило, которое тебе следовало бы вспомнить: не доверять никому. Даже себе, — дрогнувшим голосом произнёс Том, в ошеломлении от совершённого. Волан-де-Морт посмотрел на него в таком изумлении и ярости, что не сразу смог громко выкрикнуть: — Задержать его! Глядя на то, как с десяток волшебников рванули к нему, Том бросил меч, быстро развернулся и побежал в непроглядную мглу леса. Попытавшись трансгрессировать, он обнаружил, что они додумались защитить лес от трансгрессии. Он не знал, сколько бежал, не чувствуя толком под ногами землю, словно паря, лишь бы свалить от этих упырей. Вслед ему неслись вспышки, а попытки наложить на себя дезиллюминационные чары ничем не оборачивались — они каждый раз смахивали их с него, не давая пропасть из вида. Тому показалось, что он в жизни так быстро и долго не бегал — он не мог допустить, чтобы его в самый последний момент, когда осталось сделать одну-единственную деталь, его поймали. Выносливость ужасно подводила, но он из последних сил бежал, не различая в темноте дороги, время от времени спотыкался и бежал снова, мечтая выбраться из этого леса как можно скорее. Если он мог справиться с парой волшебников, то с дюжиной ему вряд ли под силу. Тело ужасно отяжелело, ноги уже одеревенели, и, припав к первому попавшемуся толстому стволу дерева, он облокотился на него и решил замереть, прислушиваясь к шорохам, звучащим где-то рядом. Вот-вот он переведёт дыхание и побежит дальше, только минутку — одну-единственную минутку! — и он придёт в себя. Однако разум упорно твердил, что у него нет даже и пяти секунд. — Выходи, щенок! Мы знаем, что ты где-то здесь! — в нескольких метрах раздался голос одного из Пожирателей. Повернув голову в другую сторону, подальше от раздавшегося голоса, он резко оттолкнулся от ствола и увидел перед собой — вот чёрт! — Августуса Руквуда. Он слишком сильно постарел даже с их последней встречи: запомнившиеся глубокие ссадины на его лице превратились в шрамы, а глаза стали настолько впалыми, что его можно было спутать со стариком. Руквуд молниеносно приложил палец к губам, прося затихнуть и не делать никаких резких движений, и почему-то Том подчинился ему, замерев напротив и сдерживая тяжёлое дыхание, глядя на него во все глаза. Августус показал ему жест, как будто накидывает на голову мантию, и тот тут же понял, что он от него хочет. Рядом раздались чужие шаги, поэтому Том быстро накинул дезиллюминационные чары, обратно прижался к стволу дерева и почти неслышно вдохнул побольше воздуха, чтобы задержать дыхание и не выдать себя. Августус обернулся на подошедшего и хрипло, едва слышно произнёс: — Его здесь нет. Может быть, он спрятался в стороне Яксли? Оба отступили от места, где находился Том, и направились дальше, прислушиваясь к каждому шороху. Когда волшебники отошли на приличное расстояние, Том осторожно выдохнул и прикрыл глаза, впервые ощутив, как всё тело ужасно колотит от взволнованности и нервозности. Чёрт! Совсем недавно он буквально не испортил всю пережитую петлю! Когда остался единственный крестраж в виде него, когда Поттер и змея сдохли, его чуть не поймали! Том подумал про Руквуда. Чем он был движим, помогая ему? Неужели он знал больше, чем сказал ему в тот раз, когда с Гермионой он пробрался к нему в дом и начал допрашивать? Почему он помог ему, зная, что из-за него умерла его сестра? Хотя сестра умерла из-за Волан-де-Морта, а у Тома впереди теперь есть шанс всё исправить, и появился он не без помощи Руквуда. Волшебники отошли уже довольно далеко, время от времени выкрикивая его имя, поэтому Том сначала крадучись прошёл несколько минут в сторону замка, затем сорвался на бег, крутя в голове единственную важную мысль: найти Гермиону и объяснить ей, как сделать крестраж. После всего увиденного и пережитого он ужасно сильно хотел домой.