Баллада о Пламени Дракона

— Ничем ему не угодишь!.., — буркнула я, стоя в вестибюле Гарцующего Пони и рассматривая своё отражение в высоком зеркале. Платье, о котором можно было только мечтать, плавно облегало фигуру и струилось волнами до середины бедра, плечи узкие, ноги стройные, туфельки такие красивые, что хоть сама себе завидуй, а ему, оказывается, гостиничный халат больше глянулся. Хам! — Ну и к оркам. Не очень-то и хотелось.       В самом деле возмутительно. Что он о себе возомнил? Подумаешь, принц нашёлся. Да у моих ног сотня таких будет, как только обворую дракона и прославлюсь этим на всю Арду. Только что я с этой сотней буду делать? И главное — как объяснить Смаугу, что он просто обязан меня бояться и непременно издохнуть по моему хотению? Нужно у Гэндальфа спросить — это же он решил, что я способна на неслыханные подвиги вроде участия в экспедиции гномов и запугивания гигантской ящерицы. Вдруг у него есть какие-то основания, чтобы быть столь высокого мнения о моей скромной персоне? Может, моя прабабка не просто с каким-то эльфом любовь крутила, а, например, с одним из феанорингов? Вот волшебник и ждёт от меня великих и пламенных геройств?       В конце концов, я жгуче-рыжая.       Впрочем, как и большинство хоббитов.       Вспомнив о похождениях прабабки, которые тёмной тенью лежали на моих сомнительной родословной и репутации, я приуныла. Похоже, кровь в моём роду и впрямь поганая, хуже некуда. Она с эльфом роман крутила, мне платье приспичило купить, чтобы гному понравиться… Разве это дело? Разве так себя ведут порядочные хоббитянки? И разве неправы были ненавистные моему сердцу удельские кумушки, которые любили посудачить о том, что эта тихоня Белли Бэггинс ещё всем покажет ой-ёй-ёй?!       Нет, нужно срочно брать себя в руки! Прекращать глазеть на Кили и, наконец, заняться своими прямыми обязанностями, чёрным по белому обозначенными в контракте Торина. Я, в конце концов, взломщик, а не невеста на выданье.  — Что здесь происходит?!       От громкого окрика так и заложило уши, и, неловко подпрыгнув на каблуках, я обернулась к своему, не иначе как подкравшемуся, работодателю. Бледному, свирепому и пылающему праведным гневом.  — Может объяснишь мне, что учудил мой племянник, и почему ты с утра решила купить свадебный наряд? — затянувшись сигаретой, Торин обдал меня облаком табачного дыма и, прищурившись, осмотрел злополучное платье. — Что за молодежь пошла? Я, конечно, сразу заподозрил, что добром твоё пребывание в отряде не закончится, но чтобы так быстро?! Это что за чесотка на вас двоих напала?  — Вот у него и спрашивайте! — побагровев от столь гнусных обвинений, я почувствовала, как к щекам приливает кровь. — И это не свадебное платье, а прогулочное!  — Что? — ещё более пристально оглядев мой чуть более длинный, чем по самое не могу, подол, подгорный король хмыкнул и снова глубоко затянулся. Надо же — одним махом сигарету почти до фильтра скурил. Лёгкие, наверное, чугунные. — Хочешь сказать, что собираешься каждый день в подобном перед парнями форсить? Слушай, мы на серьёзное предприятие отправляемся, а не на шоу Любовь зла — трахнешь и козла…  — Какое… — от потрясения мой голос сел до едва слышного шёпота и никак не хотел возвращаться к прежнему диапазону — шоу?..  — Рано тебе его ещё смотреть, — отрезал гном, затушив окурок в хрустальной пепельнице и тут же доставая новую сигарету. — И с племянниками моими рано общаться, иначе они до добра не доведут. Марш переодеваться, и чтобы через десять минут была в моей машине. Придётся самому за тобой следить.       Ощущая себя нашкодившим в песочнице ребёнком, которого отчитала строгая гувернантка, я сняла туфли, зажала их под мышкой и со всех ног бросилась в свой номер. На душе было так скверно, что хотелось громко разрыдаться и забиться в самый дальний угол, чтобы жалеть себя и тщательно зализывать раны. Но времени на это совершенно не было. Пришлось надеть джинсы, самую скромную белую футболку и, прихватив рюкзак, спускаться в столовую за завтраком. Иначе придётся голодать всю дорогу, как вчера, а это ко всем прочим терзаниям мне совершенно не улыбалось.  — Это что ещё за запасы на зиму? — всё так же хмурясь, поинтересовался Торин, когда в означенное время я забралась на заднее сиденье его внедорожника и устроила рядом с собой пакет с чипсами, жареной картошкой, малиновым десертом и лимонадом. — Думаешь, мы тебя голодом морить собираемся?  — Второй завтрак, — проверив, не забыла ли салфетки, я смело взглянула в лицо грозного гнома. — Разве вы не знаете, что можно позавтракать два раза?  — Ты ещё в третий раз позавтракай, — глухо буркнул он, поворачивая ключи в замке зажигания. — Глядишь, больше не влезешь в свой свадебный наряд.  — Это саван на случай неудачи с драконом, — огрызнуться мне удалось далеко не сразу, а лишь когда под шинами зашуршал гравий подъездной дороги.— И вообще, мы, эльфы, не полнеем.  — Ты же уверяла, что про эльфов всё сплетни, или я что-то не так понял?  — А вы намекнули, что мои уши красноречивее любой лжи…  — Может, прекратите уже?! — вмешался ехавший с нами Гэндальф. — Сцепились как две торговки на сельском рынке.  — Ты сам подсуетил мне бабу вместо нормального мужика, —переключившись на него, тут же ответствовал Торин. — Бабу!.. к нашим парням… да у меня борода дыбом встаёт от мыслей, во что это может вылиться, и как сохранить чистоту твоего ребенка.  — Я ребёнок своих родителей!        Моему возмущению не было предела, но ни волшебник, ни гном больше не обращали на меня никакого внимания. У них была более важная тема для разговора — как безопаснее миновать троллью лощину, лежащую на пути к Последнему Приюту, в который мы направлялись. В обитель местных эльфов подгорный король ехать не горел никаким желанием, но только там могли разобраться в сложном шифре карты Одинокой Горы, так что особого выбора у него не было.       У меня тоже были свои дела, и я была рада тому, что меня, наконец, оставили в покое. Мне ведь ещё нужно было ответить на встревоженно-раздражённые сообщения мистера Гэмджи и найти как можно более доступные слова, чтобы объяснить управляющему, что со мной всё в порядке, и моим жизни и репутации ничего не угрожает.       Едва я справилась с этой непосильной задачей и заела тревоги нежным эклером с заварным кремом, как возникла новая неприятность — по мне соскучился Кили. Чтоб его! Неужели ему так скучно ехать с братцем, что нужно обязательно докопаться до моих фотографий в соцсети? Глядя на строки, которыми племянник Торина прокомментировал сделанное Сетти скромное фото, где я пропалывала клумбу с анютиными глазками, невозможно было понять, восхищается он или издевается:       «Я лунной ночью ждал свидания с Луной,       Гляжу, идёт она. О, сердце, что со мной?       Глаза к земной Луне, потом к луне небесной…       Небесная луна померкла пред земной.»       Это что же он намекает, что у меня лицо круглое и толстое? Вот подлец!       Ну да, им же всё кажется, что я много ем. Можно подумать, они сами как курочки по зёрнышку клюют!       Насупившись, я вгляделась в кружок аватара Кили — невозможно было оставаться равнодушной при виде этого лучисто-смеющегося карего взгляда. И всё же я сейчас была так зла, что кроме раздражения он во мне ничего не вызвал. Вру. Под рёбрами что-то встрепенулось, но это не в счёт. Скорее всего ужасные чудовища, что пострашнее тараканов, мигрируют из головы по всему телу. И в этом тоже виноват Кили.        « — С какой целью копипастишь?»       Пусть и не надеется, что я поверю в то, что из-за моей скромной персоны его потянуло на стезю рифмоплётства!       « — Отчего бы не побаловать влюблённое в меня солнышко?!»       « — Что?» — буквально ощущая, как на щеках проступают багровые пятна, я снова и снова перечитывала пришедший от гнома ответ. Может, у него звёздная болезнь? Или лучевая?       « — Ты для меня такое красивое платье купила, я польщён.»       Ах так?! Ну держись у меня, принц неотесанный!       « — Так ты хотел его примерить? Прости, я не знала, а то взяла бы размерчик побольше.»       Пылая от праведного гнева, я отключила телефон и едва сдержала стон отчаяния. Всё-таки при Торине и Гэндальфе разумнее быть потише. И всё же какой невыносимый постыдный кошмар! Гадкий, грубый, невоспитанный гном понял, что я хотела произвести на него впечатление, и даже не преминул озвучить свою догадку вслух. Как нетактично с его стороны. И какая же я дура. Неужели все в отряде прочли мои намерения так же легко, как он? Даже Торин? О, святые тортики, и что мне теперь делать? Как укрыться от насмешек и понимающих взглядов?       Воистину Торин был прав — мне не место в его экспедиции. Как же больно колет в груди, и как хочется немедленно оказаться дома. За круглой дубовой дверью. И чтобы никто не смел надо мной подшучивать и строить догадки по поводу моих поступков. Подумаешь, платье купила! Теперь вовек что ли не отмыться от клейма влюблённой идиотки?       Быстро смахивая непрошенные слёзы злости на саму себя и обиды на Кили, я пыталась отвлечься, рассматривая пейзаж, проносящийся за окнами автомобиля. Вспаханные поля постепенно сменились еловыми перелесками, затем ивовыми рощами и, наконец, пространство по обеим сторонам трассы заняло заросшее камышом болото. Роящиеся тучи комаров и влажные испарения буквально превратили белый день в осенние преддождевые сумерки, что полностью соответствовало моему упавшем настроению. Решено — выброшу злосчастное платье на первой же остановке каравана. А ещё нужно подумать, не та ли это троллья лощина, в которой погибли мои родители? Радагаст написал в своём коротком послании, что перестрелка случилась по ту сторону гор, но ведь прошло уже несколько лет, за это время тролли вполне могли выбрать себе новое место дислокации для грабежей. Не знаю, как отомстить этим злобным тварям, но ведь, наверняка, способы есть. Устроить пожар и спалить их к балроговой матери не самая лучшая идея, но ничего другого мне в голову не приходило.       Звук засигналившего автомобиля вырвал меня из тяжёлых раздумий и заставил посмотреть в окно. С нами поравнялся красный джип, который мне меньше всего хотелось сейчас видеть. Ещё меньше хотелось смотреть на делавшего какие-то знаки Кили. Всё ещё злясь на зазнавшегося подгорного принца, я совершила поступок, который в обычной жизни был для меня совершенно неприемлем и потому исполнялся впервые. Насупившись, я показала ему средний палец. Так просто и так грубо.       Как же оказалось легко вызвать одобрительный смешок внимательно наблюдавшего за нашей пантомимой Торина.       Ну наконец-то он хоть в чём-то мной доволен.