Баллада о Пламени Дракона

      Иногда размечтаешься о чём-то невероятно глупом и недопустимом, и вот — получите и распишитесь: мечта сбывается.       Совершенно бесполезная, возможно даже опасная мечта.       Так было и в то утро. Проснувшись, я обнаружила, что нахожусь в объятиях самого красивого на земле кавалера, и он смотрит на меня так по-доброму и нежно, что невольно хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что действительно проснулась, и это не продолжение ванильной девичьей грёзы.       О, святые тортики! Я и впрямь отчаянно мечтала ещё разок, очнувшись ото сна, обнаружить, что меня обнимает Кили. Как в то утро, когда они с братцем похитили меня из моей собственной постели и повезли во вполне известном направлении. Но после минувшей ужасной ночи, после того, как вывернула перед гномом всю душу наизнанку, а его взволновало лишь то, сколько ко мне сваталось женихов, это было мучительно неловко. И в тоже время так восхитительно, что подобных волнительных чувств не описать никакими словами.  — Привет, — ласково улыбнувшись, отчего на его небритых щеках появились забавные ямочки, Кили вложил в мою ладонь бутылку минералки. — Хочешь пить?  — Очень, — открутив крышку, я сделала жадный глоток воды. Во рту и впрямь пересохло, как в пустыне. Похоже, всю влагу вчера потеряла со слезами. — Спасибо.  — Ну что, мисс Удел, готова познакомиться со своими эльфийскими сородичами? — пошутил всё так же крутивший баранку Фили. Похоже, Гэндальф прав, и он действительно неутомим. — Не подскажешь, как на их наречии будет звучать фраза «Рад знакомству?»  — Пошли в кусты? — предположила я, окинув его растрёпанную львиную шевелюру сонным взглядом. — На самом деле, я совсем не уверена, что именно они моя родня.       Последние мои слова потонули в дружном хохоте гномов и, смутившись от того, что уподобляюсь им в подобных шуточках, я решила, что лучше устремить своё внимание на то, что делается снаружи автомобили. А там… Там была настоящая, самая волшебная на свете сказка: по крутому серпантину узкой дороги мы поднимались в горы, склоны которых заросли елями, лиственницами и скальником. От буйства красок распускающихся ирисов буквально захватывало дух, низкорослые дикие вишни цвели, подставляя утреннему солнцу свои нежные белые ветви, ветер колыхал густую изумрудную траву, и всё вместе это составляло невероятно красивый пейзаж.  — Святые тортики… — пробормотала я, следя за полётом маленькой перепёлки. — Это заповедник? — Точно, — не выдержав, вновь хохотнул возле моего уха Кили. — Здесь обитают особо ценные особи эльфийской породы.  — Это на что ты намекаешь, господин гном? — поджав губы, я внимательно вгляделась в его искрящиеся смехом карие глаза. И утонула в них. Слишком близко. Совершенно нечем дышать.  — Эм?.. — чересчур серьёзно сведя брови, Кили запустил пальцы в мои волосы, не позволяя отвести взгляд. — О чём ты, золотко?  — Курица не птица, женщина не человек? — мне казалось, что более толсто намекнуть уже просто нельзя, но он продолжал удивлённо хмуриться. Нарочно издевается, что ли? — Ты по что сейчас эльфов животными обозвал?  — Это я им комплимент сделал, — закатив очи к потолку джипа, Кили старательно пытался изобразить глубокого мыслителя. — Мне кажется, я даже немного возвысил их место на ступенях эволюции, ведь оно скорее ближе к павианам…  — Белли, прости моего брата, он вечно пропускает ту минуту, когда нужно заткнуться, — стремительно перебил его Фили, когда, оторвав взгляд от дороги, заметил, что я тянусь к виднеющемуся в открытом бардачке перочинному ножику. — Ты ведь это сейчас несерьёзно?  — Меня только что опустили ниже приматов, — насупившись, я отдёрнула руку и снова отвернулась к окну. — Конечно, я шучу.  — Сокровище моё, что за обиды? — ничуть не раскаиваясь, поинтересовался Кили. Конечно, не раскаивался. Напротив, кажется, он был очень доволен своими остротами. — Я же про эльфов, ты-то здесь причём?  — А я по-твоему кто? — Эру милосердный, и отчего мне так больно? Уж кем меня за мою жизнь только не обзывали. Чаще, правда, за глаза, в лицо редко кто решался. Только этот подлый гном может полночи утешать и называть своим золотком, а после плюнуть в самую душу. — Инопланетянка с большими ушами?  — Что, очень большие?       Когда он попытался приподнять мои волосы, чтобы своими глазами обозреть объект обсуждения, мне действительно захотелось убивать. С особой жестокостью. И даже кусать куда попало. Но когда я заёрзала на коленях шутника, чтобы, как минимум, осчастливить его зуботычиной, то ощутила пятой точкой уже знакомую шишку. Которая слишком большая для шишки.  — Ты… ты невыносим!  — Ради Махала прости меня, — неожиданно искренне взмолился Кили, сжав мои дрожащие от злости руки. — Но что я могу с собой поделать, если ты так на меня действуешь?!  — Отрезать себе язык и выпить брому, — смущаясь присутствия его братца, я прошептала эти слова Кили в самое ухо, почти касаясь его кожи губами. Зря. Шишка, пульсируя, увеличилась в размерах. — Животное!  — Я прощаю тебе эти слова, — тихо выругавшись, он сжал меня ещё крепче. Очевидно предвидел, что я вот-вот займусь рукоприкладством. — Но только сейчас. — То есть, сам ты можешь обзываться и оскорблять меня сколько душе угодно, а я должна молчать в тряпочку?!  — Золотко, ты соткана из комплексов. Ума не приложу, что с тобой делать!  — Хвалить и беречь, — вмешался его старший брат, хотя что-то мне подсказывало, что он подразумевал нечто другое. Нехорошее. Потому что в глазах Кили тут же заплясал шальной огонёк. — Возлюбленные мои, давайте вы отложите семейные разборки, потому что мы уже почти на месте, и сдаётся мне, что дяде очень не понравится, если вы подерётесь прямо на глазах у эльфов.       Ух, как под Ори закосил, я даже заслушалась. Но правда в том, что Торин и впрямь в высшей степени оскорбится, если мы опозорим его в присутствии благородных эльфов. И что он потом нам выскажет… В общем, того, что он скажет, мне знать никак не хочется. И так замечания про свадебный наряд до сих пор в ушах стоят.       Заёрзав на коленях Кили, стараясь игнорировать его шишку, я извлекла из бардачка гномью расчёску и влажные салфетки. Нужно же было как-то привести себя в порядок. Хорошо хоть джинсы с кофтой не мнутся, иначе было бы совсем неловко.       Впрочем, никогда в прежней жизни я не знала такой неловкости, какую испытала в тот день под взглядом донельзя впечатлённого видом моей персоны лорда Элронда. Интересно, у него всегда глаза круглые, как у экстремально-персидской кошки, которой тролль наступил на хвост и усиленно давит?       Итак, обо всём по порядку.       Едва я успела протереть лицо и довести волосы от жуткой лохматости до состояния лёгкой неразберихи и непослушных завитков, как по краям ставшей ещё более крутой дороги появились белые камни. Не знаю, были ли они такими белоснежными от природы, или их по весне, как и бордюры, обновляли гашёной известью, но именно они и вывели нас в поселение эльфов, именуемое Последним Приютом. Хотя нет, такое название поселения в данном случае было неуместно. Скорее, я назвала бы Ривенделл прекраснейшим огромным замком с великолепными постройками и живописными прилегающим строениями. Мне было трудно поверить, что на свете вообще существует такая утончённая красота: изящные арки окон и дверей, резные наличники, беседки, фонтаны и море благоухающих первоцветов, над которыми кружили стайки голубых мотыльков.       От восхищения перехватывало дух, и даже не верилось, что всё это настоящее, сотворённое руками искусных архитекторов, мастеров и садовников. Выпрыгнув из джипа, едва Фили одним из первых затормозил на подъездной аллее, я тут же поспешила к прямоугольной длинной клумбе с удивительно красивым сортом узколистных алых тюльпанов. Пожалуй, Гэндальф прав, и путешествовать всё же полезно и приятно: как бы ни были величественны Минас-Тирит и Рохан, которые часто показывали в телевизионных передачах, но в них не было и сотой доли того утончённого изящества, которым полнилась эльфийская обитель. Даже обида на грубияна Кили куда-то испарилась. Как и воспоминания о минувшей ночи. Мне просто хотелось молча, затаив дыхание, любоваться этим скрытым в глубине гор великолепием. Вдали, за высокими елями, шумел водопад, и ноги сами понесли меня к нему… Но странные длинные жерди внезапно преградили мой путь…       Точнее, это были очень длинные ноги.       Даже длиннее, чем у Гэндальфа и большунов из Пригорья.       Остановившись как вкопанная, я подняла голову и с оторопью уставилась на настоящего великана.       В тот момент мне вспомнились новые туфельки на каблуках. Может быть, в них мне удалось бы достать этому странному мужчине хотя бы до солнечного сплетения, а не быть ровно по пояс.       Высоченный, темноволосый, ухоженный, как все эльфийские фотомодели из глянцевых журналов, он целеустремлённо спешил навстречу паркующимся гномам, пока не налетел на меня.       Не знаю, кто из нас с ним был больше удивлён и растерян, но, по крайней мере, я не потеряла дара речи и привитых с раннего детства вежливости и хороших манер.  — Доброе утро, сударь.  — Доброе, — выдавил из себя красавец эльф, склонив голову набок, словно хотел рассмотреть меня, как невиданную букашку, — юная леди?  — О, зовите меня просто Белли… Белли Бэггинс.       Боюсь, я растерялась и совершенно не знала, что бы ещё такого вежливого сказать, но меня выручил раздавшийся за спиной голос Гэндальфа.  — Линдир, друг мой, — обойдя мою скромную персону, волшебник заключил оторопевшего эльфа в дружеские объятия. — Какая добрая встреча!  — И занимательная, — ответствовал эльф, из-за его широкого плеча ещё раз окинув меня внимательным взглядом. — Что это значит, Митрандир? Ты говорил, что с тобой приедут только тринадцать гномов, и поверь, я их всех узнаю по грубым голосам, но кто эта…  — Линдир, где твой господин? — резко перебил его Гэндальф и, взяв под локоток, уверенно потянул к главному входу в замок. — Он ведь ждёт нас, не так ли?  — О, разумеется, как радушный хозяин…       Больше мне расслышать ничего не удалось, и, не зная, что делать дальше, я понюхала один из алых тюльпанов, а затем вернулась на подъездную аллею. Припарковавшиеся там гномы пока и не думали идти дальше. Сгрудившись, они, оглядываясь на двух эльфийских охранников, что-то громко обсуждали на кхуздуле. По мне, так их речь звучала сплошной грубой бранью, что было крайне невежливо по отношению к хозяевам замка и даже ко мне, потому что я совершенно ничего не понимала. Ни слова. Разве что знала, с какой интонацией Двалин посылает в далёкое экзотическое путешествие.  — Ну и как тебе в обществе жирафов? — с задорной улыбкой поинтересовался Кили, когда, не желая стоять в одиночестве, я подошла к нему, Фили и Дори. Дружески положив руку на моё плечо, он притянул меня поближе к себе. Не знаю, был ли это жест защитника или собственника, его слова волновали меня гораздо больше. — Впечатляет?  — Если они жирафы, — мне стоило большого труда не глазеть на высоченных эльфов в военной форме, — то кто по-твоему я?  — Ты? — на секунду задумавшись, Кили склонился к моему уху, и от его горячего дыхания по телу пробежала лёгкая дрожь. Это он мне так за совет с бромом мстит, что ли? — Ты мой маленький писец!  — Что? — задохнувшись от возмущения, я попыталась вглядеться в его потемневшие глаза и понять: это что, действительно было двойное оскорбление, и теперь он обозвал меня не только животным, но и подобрал грубое бранное слово? — Как ты можешь?  — С очень ценной шкуркой, моё золотко, — хмыкнул гном, даже не подумав покраснеть или смутиться. — Кстати, если ты сейчас не прекратишь на меня фыркать, Торин с нас обоих шкуру спустит.  — Думаешь? — с трудом придав лицу самое что ни на есть благодушное выражение, я обернулась в ту сторону, где в компании Балина, Двалина и Бофура стоял подгорный наследник.       К счастью, он смотрел вовсе не на нас с Кили. Гораздо больше его интересовали и, похоже, одновременно раздражали эльфы, с которыми к нам возвращался Гэндальф. Первого из них я уже несколько минут как знала, а второму волшебник принялся нас поочерёдно представлять. Разумеется, моя очередь была в самом конце, поэтому, прежде чем она подошла, я, как и лорд Элронд, успела узнать, кто из гномов кому доводится братом, сватом и шурином. Как ни крути, сплошная родня.  — А теперь, мой дорогой друг, позволь представить тебе Белли Бэггинс из Бэг-энда.       Наверное до этого высокочтимый лорд Элронд принимал меня за одну из гномов (тем более, что я старательно пряталась за спинами Фили и Кили) и потому не обращал особого внимания, однако, когда из вежливости был вынужден кивнуть и удостоить взглядом, то я буквально кожей ощутила его ошпаренное состояние.       Эльф вглядывался в меня с таким недоумением, будто вместо звонкой золотой монеты ему подсовывают медяк. Постепенно глаза у него стали такие круглые, что в тот момент я невольно вспомнила про персидскую кошку жены господина Гэмджи. У неё становились именно такие круглые глаза, если хозяйка предлагала ей съесть вместо куриной грудки ливерной колбасы.  — Доброго дня, сударь, — я даже изящно поклонилась, удивленная, с чего это уважаемый лорд так разнервничался при виде меня.  — Да уж, день у эльфов определённо задался на славу, — даже из вежливости не пытаясь говорить тише, хмыкнул позади нас Торин. — Зрение у них поди не хуже нашего.