Морская звезда

За окном — легкая прохлада и сырость, что заставляет втянуть голову в плечи. Внутри — уют прогретого помещения и приятное жужжание подвыпивших посетителей. В такие моменты — а точнее, канун Рождества — Джотаро привык проводить свободное время в кругу семьи, впитывая нежные лучи доброты и заботы своих близких. За окном — суета, которая постепенно сходит на нет; торопливые работяги и весёлые огоньки праздничных гирлянд. Внутри — высокий угрюмый мужчина, нашедший приют и долгожданную тишину за самым дальним столиком заведения. Рейс до Нью-Йорка задержится аж до самого утра: нелётная погода, как проворковала милая леди в юбочке-карандаш. Джотаро глубоко вздыхает, и с этим вздохом из него выливаются бушующие волны фрустрации. Чёртовы командировки! Маленький квадратный телевизор, висящий над барной стойкой, энергично скандирует новогоднюю песенку под дружное подпевание посетителей. Джотаро едва заметно морщится. За столиком чуть левее, качнув головой, подаёт голос молодой парень: — Впервые тут? Куджо оборачивается на источник голоса: незнакомец старательно прячет лицо за прядью золотистых волос. — В первый и, надеюсь, последний раз. Парень пожимает плечами и делает небольшой глоток из высокого бокала. Джотаро прищуривается — новоявленный собеседник разительно отличается от местного контингента: худощавый, молодой и невероятно манерный. — Ты и сам не выглядишь как постоянный клиент. — продолжает разговор Джотаро, и парень издаёт тихий смешок. — Да, это моё первое Рождество наедине с самим собой. Куджо понимающе качает головой. Есть в этом юнце что-то странное и одновременно знакомое — навязчивое чувство того, что их пути когда-то пересекались или, возможно, пересекутся в дальнейшем. Парень тянется к шоколадному пудингу; отведав сладкого лакомства, он яро и громко чертыхается: — Чёрт бы побрал эту забегаловку! Я же просил без ванили! Взгляд Джотаро падает на нетронутое блюдце у края стола: опоясанный золотистой каёмочкой пудинг распространяет аромат шоколада, кажется, на многие метры вокруг, оправдывая тем самым звание фирменного десерта. — Можешь забирать, — Куджо пододвигает сладость в сторону парня, — Я не особо голодный. — К чему такая щедрость? — недоверчиво отвечает тот с утихшими нотками раздражения. — Рождественское чудо, — невозмутимо говорит Джотаро, и столь внезапный, в какой-то степени абсурдный ответ заставляет собеседника стушеваться — буквально на пару секунд, впрочем. — Спасибо, но лучше я закажу ещё один… Тишина, повисшая между двумя столиками, напряжённо лопнула, как только парень продолжил: — Фуго. Раз уж нам придётся проторчать здесь всю рождественскую ночь, предлагаю хотя бы познакомиться. — Джотаро. Куджо Джотаро, — он хмыкает и не без колебания протягивает ладонь в сторону Фуго. Тот, оценив сей жест как-то по-своему, её пожимает. — Что привело тебя в Италию, Джотаро? — Это долгая история. — Я никуда не спешу, — Фуго наклоняет голову вбок; фиолетовые глаза сияют искорками любопытства. За окном — тёмный бархат красавицы-Ночи, усеянный россыпью звёзд. Внутри — два абсолютно разных человека, сумевших найти отраду в компании друг друга.