Welcome to Hollywood!

Айзава чуть было не заснул снова, и в этот раз ему не помешали даже солнечные лучи — он уже успел привыкнуть к ним, пока сидел в кресле перед окном в полный рост. Сонно разлепил сначала один глаз, потом другой. Зевнул, прикрыв рот рукой, и лениво потянулся всем телом, слыша, как хрустнули кости. Это было ещё терпимо. В шестнадцать лет он знать не знал о том, что такое спорт, вот тогда было трудно, а сейчас просто усталость и лень. Соблазн проваляться весь день в постели и встретить Тошинори в том, в чём мать родила, конечно, был велик, но за прошедшие пять лет Шота приучил себя к дисциплине, так что этот вариант сразу же отмёл. Ему повезло, что багаж доставили сразу же после того, как он о нём подумал. Пусть вещей там было мало, но было и кое-что очень нужное, без чего это утро Айзавы просто не могло бы начаться по-нормальному. Точнее, только ради того, чтобы увидеть на лице Яги удивление, Шота решил начать его, как обычные мужчины… И не только. Как-то Тошинори показал ему одну прикольную штуку и, разузнав об этой вещи побольше, Айзава захотел и себе такую приобрести, и, конечно же, взял это с собой в поездку. Раскрыв свой чемодан, он достал всё необходимое, а затем босиком направился в ванную — в первую очередь избавился от носков. На ходу снял с себя душный костюм, широко зевая и смешно жмурясь от переизбытка солнечности в номере. Не то чтобы он не любил небесное светило — как раз-таки наоборот: однажды кое-кто показал ему всю прелесть рассветов, и после этого Айзава очень полюбил раннее время суток. Многие бы его поняли — что приятного в том, когда тебе в глаза светит солнце, тем более, сразу после пробуждения? В своей жизни он знал только одного человека, который всегда заряжался энергией с самого утра, с самыми первыми лучами солнца, как батарейка. Но Айзава всё же был другим, не таким, как он, поэтому с огромным удовольствием спрятался в более тёмной и прохладной комнате. После душа и чистки зубов он приступил к непривычному для себя утреннему ритуалу. Завязал волосы резинкой, чтобы не мешались, а затем, нисколько не задумываясь, набрал в руку пену для бритья и нанёс её на подбородок тонким слоем. Чёрная бритва лежала на раковине, ожидая своей очереди. Зафиксировав пену, Шота потянулся рукой к небольшой баночке, с виду похожей на упаковку из-под крема для лица. Но нет, это была куда более полезная штука, чем простая увлажнялка. Открыв крышечку, на которой красивым шрифтом были изображены жёлтые инициалы одного небезызвестного ему супергероя, он достал оттуда влажные патчи и аккуратно прилепил их под глаза. Усмехнулся, когда даже на них увидел едва заметные, прозрачные надписи «All might» и «Plus ultra». Маркетологи Тошинори, определённо, знали своё дело. От такой покупки даже Шота не удержался, что уж там! А всё потому, что кое-кто однажды уснул прямо в них, забыв снять, и, когда ответил на его звонок по Скайпу, то ещё несколько минут не мог понять, почему Айзава с него угарал. В тот день Тошинори рассказал ему про всю прелесть патчей, но также и уточнил, что их волшебные свойства, якобы избавляющие от любой усталости в мгновение ока, сильно преувеличены, так что большего эффекта, кроме хорошего увлажнения и приятной мягкости после, можно было и не ждать. Шота сначала посчитал это милым — только в глубине души, — а потом, спустя время, и сам решил приобрести себе такие. Особенно эти штуки были незаменимы в самолётах, после долгих перелётов, да и просто как средство для ухода за собой. Из-за большой загруженности в школе Айзава редко когда мог нормально поспать, так что эти патчи стали для него своеобразным спасением от кругов под глазами — они у него всё равно были, но хотя бы не выглядели, как у панды. Ради такого удовольствия он даже потратился на лимитированное издание этих патчей, конечно же, ничего не сказав Яги: Айзава терпеть не мог, когда ему дарили подарки, а господин Всемогущий уже не раз порывался подарить ему что-то из продукции своего бренда, но эта тема у них была табу, и с годами ничего не изменилось. Правда, иногда Тошинори всё же хитрил и передавал ему разные вещи через посредников — например, своего хорошего друга, Тсукаучи. Но это длилось недолго, так как Айзава очень скоро начал ревновать его, и, дабы не вмешиваться в их и без того сложные отношения, Наомаса вежливо ушёл в тень. Много раз Айзава и Тошинори даже шутили на эту животрепещущую тему, мол, неужели мы с тобой так сильно друг другу не доверяем, раз постоянно ревнуем? И ответ нашёлся сам собой. — Мы просто ужасные собственники, — усмехнувшись своим мыслям, прошептал Шота довольным голосом. Ему нравилась эта черта как в своём характере, так и в характере Тошинори — по мнению Айзавы, это всегда прибавляло какой-то пикантности их отношениям. Они, безусловно, доверяли друг другу, между ними было очень сильное уважение, но при этом каждый бдительно следил за своей второй половинкой, не подпуская к ней никаких лишних субъектов — в этом они с Яги были абсолютно взаимны ещё со времён старшей школы. После того, как они выяснили отношения и Тошинори ответил на интересующие Айзаву вопросы, жить стало гораздо проще. Последнему так точно — он перестал рисовать в тетради подсолнухи и забивать голову лишними мыслями. Бдительные Оборо и Хизаши тоже заметили, что поведение их друга, как и сам он, немного изменились — с Айзавы словно спало какое-то незримое напряжение, что они видели до этого. Но, конечно, посвящать их в подробности того, что, собственно, произошло, никто не собирался. До того самого дня, пока звезда школы вновь не явился на порог их класса. Едва переступив его, Яги сразу же вежливо попросил всех не реагировать на его появление так же бурно, как это было в прошлый раз. Благо, это помогло выдержать спокойную атмосферу. Даже девочки, что были безумно рады видеть его, ограничились только милыми улыбками и помахали ему ручкой, а Хизаши просто сказал «Салют, чувак! Какими судьбами к нам?» вполне спокойным голосом. Тошинори мысленно поблагодарил его за понимание, а Шота и Оборо сидели в шоке — либо Ямада заболел, либо у него реально ума прибавилось. В любом случае, они очень сильно удивились. Шота одарил одноклассниц хмурым взглядом, когда те стали строить глазки Яги. Он и сам не знал, почему его это так возмутило, но в глубине души, казалось, медленно активировался вулкан. В силу своего спокойного характера, он не стал никому ничего высказывать, но ему совершенно точно было неприятно видеть посягательства девочек на любимого человека. Айзава посчитал своё поведение нерациональным, глупым и странным, но ничего не мог с собой поделать — сверлил одноклассниц взглядом исподлобья ровно до тех пор, пока те не отлипли от Тошинори. Точнее, это он помахал им в ответ, а потом вежливо отлучился и направился к… его парте. Как ему казалось. Направление-то было одно, но обратился Яги к совсем другому человеку — по соседству, — да ещё и предельно серьёзным тоном: — Оборо Ширакумо-кун, я хотел бы извиниться перед тобой за тот случай. Сам знаешь, какой, — так как их слышали другие ученики, Тошинори не стал вдаваться в подробности. Ширакумо, до этого расслабленно развалившийся на стуле и положивший ноги на парту, вдруг резко сел ровно и принялся внимательно слушать его. Айзава и Хизаши, знающие, о чём именно шла речь, наблюдали за ними немного взволнованно. — Я бы тоже хотел извиниться, Тошинори-кун, — перегнувшись через парту, Оборо прикрыл рот рукой и начал шептать: — Глупая ситуация вышла. Я себя переоценил, так ещё и тебя поставил в неудобное положение. Ты же выпускник, тебе не нужны проблемы, так что прими и мои извинения тоже! — Не волнуйся. Я и не думал злиться на тебя, — Яги облегчённо вздохнул и по-дружески похлопал его по плечу, с улыбкой пожал ему руку. — Как хорошо, что мы всё выяснили. Айзава и Хизаши сначала были немного в шоке от того, как быстро они нашли общий язык, а потом одновременно выдохнули – напряжение, что до этого витало в воздухе, тут же спало. Оборо и Тошинори мило беседовали и даже обменивались шутками, с которых потом вместе смеялись, и в целом всё было хорошо. Шота только немного напрягся, когда из уст друга прозвучало: «Но, знаешь? Я бы хотел сразиться с тобой ещё раз, по-настоящему! В этот раз я ещё больше постараюсь!», и уже хотел было отвесить тому леща, но этого не потребовалось, потому что Тошинори тут же ему отказал. Вежливо, конечно: — Я ценю твоё рвение, Оборо-кун, но всё же надеюсь, что нам больше никогда не придётся драться друг с другом. — Жалко, — Ширакумо заметно приуныл после того, что он сказал. А потом вдруг также резко повеселел и сгрёб в охапку сидящего рядом с ним Айзаву. Радостно прокричал: — Шота, смотри, мы помирились! А ты переживал! Я же говорил тебе, что всё будет хорошо! Пока Айзава отпихивал его от себя, вокруг них снова сгустилась жуткая аура, и, подняв голову, он увидел до ужаса злого Яги. В лице звезда школы нисколько не изменился — только улыбка спала и взгляд стал холодным, как кусочки льда. Ну, ещё губы поджал, и, похоже, у него глаз дёрнулся… Шота шумно сглотнул, глядя на это зрелище, и отсел подальше от Оборо, от греха подальше. А тот переводил взгляд с него на Тошинори, искренне недоумевая, что он такого сделал, раз последний вдруг разозлился. — А, знаешь, Оборо-кун, я передумал, — Яги вкрадчиво заговорил с ним и опустил тяжёлую руку на плечо, уже совсем не по-дружески, и немного сжал его. Шота действительно испугался, что он не сдержится и просто сломает ему его. Нарочито сдержанная улыбка Тошинори пугала даже больше, чем его лютый взгляд, когда он злился. — Мы можем сразиться в любое время, когда пожелаешь. Но пощады не жди — я тоже буду предельно серьёзен. «Он опять?» — глядя на эту беспалевную сцену ревности, Айзава подавил тяжёлый вздох. С одной стороны, ему было приятно видеть небезразличие Тошинори. Но с другой, будет немного проблемно, если он начнёт ревновать его к друзьям. Шота предполагал, что Оборо первым попал под раздачу, потому что они с Яги были очень сильно похожи в некоторых вещах. Благо, Тошинори не знал, какие вольности себе иногда позволял Ямада… И после того, что увидел, Хизаши тоже невольно испугался — быть может, теперь не будет лезть к нему обниматься каждую минуту? А это было бы хорошо. Айзава даже подумал, что можно было бы как-то подстроить подобную сцену, но потом ему стало жалко друга, и он неохотно отказался от своей задумки. Оборо как будто и вовсе не заметил злости Яги — засиял, как начищенный самовар, и с радостью согласился на ещё один баттл. Когда-нибудь. После того, как страсти немного улеглись, Тошинори вспомнил, за чем ещё явился к ним в класс на большой перемене. Он вдруг достал из кармана свой красный телефон и, мило улыбаясь, без того напряжения, что было с Оборо, наклонился к Айзаве. Хизаши и Ширакумо поразились, что друг не отскочил от Яги в ту же секунду, когда тот к нему приблизился, как обычно делал это со всеми. На их удивление, Шота был абсолютно спокоен, даже не смутился. — Айзава-кун, я хотел предложить тебе обменяться телефонами, — Яги улыбался ему так радостно, и говорил с их молчаливым другом так вежливо, что это не могло не навевать подозрения. Хизаши и Оборо просто были в шоке от их милого общения. И ещё больше они удивились тому, как быстро Айзава достал свой телефон. Откуда это у него так много инициативы вдруг появилось?! И в смысле Тошинори предложил ему обменяться телефонами?! — Да, давай, — им показалось, что в голосе Шоты прозвучало какое-то очень скрытное нетерпение. Он и сам ждал такого предложения?! Да ещё и так спокойно отдал свой телефон Яги, чтобы тот переписал его номер и ввёл свой. А потом Тошинори вернул ему мобильный всё с той же счастливой улыбкой и — о боги! — Айзава тоже ему улыбнулся! Наблюдая за этой сладкой парочкой, Ширакумо и Хизаши недоумённо переглянулись друг с другом. «Остановите землю — я сойду!» — читалось на их лицах, когда они видели Айзаву таким расслабленным и счастливым. Конечно, такое и раньше бывало — с котиками. Но в этот раз точно что-то было нечисто! Когда это Шота так открыто кому-то показывал свои эмоции? Да никогда и никому! Естественно, такую ценную информацию, как номер телефона местной знаменитости, хотели заполучить все, и Оборо с Хизаши не были исключением. Когда Тошинори ушёл, напоследок пожелав им всем хорошего дня — конечно же, больше всего внимания досталось Шоте, — они подсели к своему другу с обеих сторон и вкрадчиво зашептали: — Шота, что ты хочешь за этот номер телефона? — по-деловому, начал говорить Ямада. — Я могу подогнать тебе котиков столько, сколько захочешь, — Оборо сразу пошёл в контрнаступление, пустив в ход тяжёлую артиллерию. — Грязно играете, друзья, — их попытки заполучить телефон Тошинори только повеселили Айзаву — он едва заметно улыбнулся. — Нет, даже за котиков я не дам вам его номер телефона. — Шота, ты точно не заболел? — с сомнением спросил Ямада. — Шота, это же котики! — Ширакумо и не думал так быстро сдаваться — на кону стоял номер телефона звезды школы! Скольким боевым приёмам Тошинори мог обучить его, если бы они стали друзьями?! Он не мог упустить такой шанс! — Я и молоко для них куплю, не парься! Всё будет в комплекте! — Нет, — Айзава и не думал париться. Он был счастлив, что Яги сам предложил обменяться телефонами — опередил его. А счастье, как говорят, любит тишину, так что его дорогим друзьям придётся остаться с носом — не получат они номер Тошинори, пока тот сам не захочет им его дать. И почему-то Айзава даже не сомневался, что это произойдёт скоро. Он просто предположил, что, если их отношения с Яги будут развиваться также хорошо, то, рано или поздно, выпускник захочет подружиться и с ними — это было бы логично. Тем более, Тошинори не такой замкнутый, как он, а, наоборот, душа компании, так что они с Оборо и Хизаши точно найдут общий язык. Свои отношения они с Яги решили временно оставить в секрете. Сразу после окончания занятий, Айзава быстро собирал свои вещи и спускался вниз, на задний двор, где его всегда ждал заранее освободившийся Тошинори — у них по-разному заканчивались уроки. Он с сожалением говорил ему, что хотел бы видеться с ним чаще, но из-за тренировок и учёбы на дому это было весьма проблематично. У них были их короткие моменты счастья, когда они обнимались и целовались в тени деревьев, подальше от чужих глаз. Тошинори долго не хотел расставаться с ним. Он всегда делал это с тяжестью на сердце — так, будто у него были обязанности, которыми он не мог пренебрегать, но хотел бы, лишь бы остаться подольше с ним. — Я пойду, — Тошинори с нежностью поцеловал его в губы напоследок, прикрыв глаза, упиваясь моментом, а потом, нехотя, отстранился. — У меня тренировка. — С твоим учителем? С Наной? — Айзава тоже не спешил отпускать его не пойми куда. Ему не нравилось, что Яги каждый раз чувствовал себя виноватым перед ним, когда приходилось уходить на тренировку: как будто он хотел ему что-то сказать, что-то важное, но по какой-то причине не мог. Шота погладил его по щеке, прижался своим лбом к его и громко зашептал: — Почему ты всегда выглядишь таким грустным, когда речь заходит об этом? — Потому что я хотел бы проводить с тобой больше времени, — шепотом ответил Яги, выдерживая между ними интимную атмосферу. Он смотрел на его губы целую минуту, а потом слегка наклонил голову и с трепетом, почти с щемящей нежностью, поцеловал их. Шота вцепился тонкими пальцами в его рубашку, отвечая с такой же осторожностью, блаженно прикрыв глаза. — Так в чём проблема? — шептал он в перерывах между поцелуями — они с Тошинори ни на секунду не могли отстраниться друг от друга, пусть тому и надо было бежать на встречу с учителем. — Мы же обменялись телефонами. Просто позвони мне и встретимся позже, когда закончишь тренировку-… Яги так резко разорвал их поцелуй после этих слов, что Айзава на секунду даже забеспокоился: отчего бы такая отрицательная реакция? Но всё оказалось с точностью до наоборот — Тошинори просто не ожидал от него такого предложения, потому и удивился. Он пристально посмотрел ему в глаза и зачем-то серьёзно переспросил: — Ты точно хочешь этого? — Мы же теперь встречаемся, — Айзава произнёс эту фразу как вопрос и утверждение одновременно: с одной стороны, всё было логично, но с другой, он всё ещё не до конца свыкся с этой мыслью. Это был не тот случай, когда он мог принять решение самостоятельно — ему нужно было подтверждение от Тошинори, поэтому Шота чувствовал себя немного странно. — Почему бы и нет?.. Или ты не хочешь? — Хочу, — Яги так долго смотрел ему в глаза, словно хотел сказать что-то другое и пытался передать эту мысль одним взглядом. Во всяком случае, Айзаве так показалось, но потом выпускник взял себя в руки и успокоился — перестал сжимать его плечи, глубоко вздохнул, ослабил хватку и медленно закрыл глаза. Шота обратил внимание, что он часто так делал, когда эмоции брали контроль над телом — это была дыхательная гимнастика. Спустя несколько секунд молчания Тошинори заговорил с ним тихим, спокойным голосом: — Да, ты прав, можно встретиться после тренировки. Тем более, у меня теперь есть твой номер телефона, — он нежно улыбнулся, вспомнив об этом, — так что я позвоню тебе, когда освобожусь. «Он напряжён», — мысленно подметил Шота, греясь в его объятиях, — Тошинори снова не удержался и прижал его к себе, заключив в кольцо сильных рук. Айзаву снова посетило ощущение, что он сделал это как-то отчаянно, как будто боялся, что он исчезнет, растворится. Почему Яги посещали такие мысли? Почему в его красивых голубых глазах была печаль, и почему он думал, что Шота не заметит этого? Он обнял его в ответ и закрыл глаза, наслаждаясь моментом. Гладил по спине, чтобы успокоить, и со временем у него это получилось — Яги немного расслабился — ослабил плотное кольцо рук и взглянул ему в глаза. С нежностью погладил по щеке, а потом снова соединил их губы в поцелуе — чувственном, а не страстном и несдержанном. Айзава обнял его за шею и прильнул к нему всем телом, отвечая. Не заметил, как с плеча спала школьная сумка. Вздрогнул, ощутив руки Тошинори на своей талии, но не отстранился, продолжил целоваться с ним, прикрыв глаза от удовольствия. Он был словно под гипнозом. В голове – дурман, отравляющий здравый рассудок. Шота впервые в жизни не захотел противиться силе желания. Он не думал о логике, или о том, что правильно, а что — нет. Просто прижаться и не отпускать Тошинори никуда. Развеять все его сомнения и избавить от тревог, чтобы больше не видеть этой вины в любимых, ясных, как само небо, глазах. — Айзава-кун, — Яги с трудом разорвал поцелуй и теперь шумно дышал ему на ухо, опаляя пунцовые щёки горячим дыханием. — Мне пора идти… — Иди, — ответил ему Шота вкрадчивым голосом. Вопреки своим же словам, он крепко обнял его, и не думая никуда пускать. Они стояли так минуту, пока Тошинори всё же не решился прервать идиллию — поцеловал его напоследок, улыбнулся, взглянув в глаза, а потом быстренько побежал на встречу. Айзава едва заметно усмехнулся, когда он обернулся и, на бегу, помахал ему рукой. Бестолочь, мог же так в фонарный столб врезаться! Но он выглядел таким счастливым в тот момент, что Шота просто не мог на него злиться и, немного помедлив, тоже помахал в ответ. Они взглядами говорили друг другу: «До встречи». — В тот день я узнал о тебе немного больше, — задумчиво прошептал он в настоящем, осторожно сбривая щетину. Бороду Айзава себе не отращивал, но брился всё же редко — в основном из-за нежелания. А теперь у него появился стимул выглядеть чуть лучше, хотя бы для того, чтобы кое-кто удивился. Как он ни старался отвлечься на утренние процедуры, главная мысль всё же не выходила у него из головы. Нанося на гладкий подбородок увлажняющий крем-гель с лёгкой текстурой, Айзава не спускал глаз с едва заметных надписей на патчах — «Plus ultra!». Этот боевой клич, побуждающий к мотивации, Тошинори придумал ещё пять лет назад, когда ещё только мечтал стать тем, кем являлся сейчас – супергероем по имени Всемогущий. — Я не верил в тебя, — чувствуя свою вину за прошлые ошибки, Шота грустно опустил взгляд. — Смеялся над твоей целью, считая её абсурдной. Не верил, что то, что ты задумал — возможно, и все прошедшие года мне было стыдно за это. Если бы ты ощущал от меня поддержку, может… — он тяжело вздохнул. — Может, всё было бы иначе. Как минимум, ты бы меньше беспокоился, прежде чем рассказать мне всё. Они встретились вечером того же дня, как и договаривались, когда солнце постепенно, час за часом, пряталось за горизонт, оставляя на небе персиковый закат. Уже не в школьной форме: на Айзаве были простые футболка и джинсы, а на Яги — потрёпанный, после тренировки, спортивный костюм. Он лениво плёлся по улице, от усталости едва не волоча по земле пакет со школьной формой и сумку. Его взгляд отчего-то был задумчивым — настолько, что он даже не сразу обратил внимание на Шоту, а когда это всё же случилось, вымученно улыбнулся и помахал ему рукой. — Долго ждал, Айзава-кун? — подойдя к нему ближе, Тошинори ограничился только ласковым взглядом. Обнять не смог бы — форма грязная, а на Шоте была чистая белая футболка. — Нет, всего лишь пару минут, — сверившись со временем на телефоне, ответил Айзава. Он окинул его цепким взглядом. — Ты, что, бежал сюда, чтобы успеть вовремя? — По одной улыбке Яги он понял, что попал в точку. — И потратил все свои силы… — Во мне их ещё полно, — уверенно заявил Тошинори. — Только я хотел бы принять душ… и переодеться… Всё-таки встретиться сразу после тренировки была не лучшая идея, — последние слова он произнёс совсем тихо, намекая на свой потрёпанный внешний вид. Айзава едва заметно улыбнулся, мысленно поражаясь его безрассудству — вероятно, Тошинори пришлось пробежать не один километр, чтобы успеть встретиться с ним, раз уж он не воспользовался транспортом. Вот же чудак. — Ты можешь пойти домой и переодеться, — Шота предложил самое простое и логичное решение ситуации, но, на удивление, Яги оно не совсем устроило — он отвёл взгляд и промолчал в ответ, как будто был не согласен с ним. — Или ты боишься, что я сбегу куда-то? — в шутку дополнил Айзава, усмехнувшись. — Хочешь пойти ко мне в гости? — не оценив его чувство юмора, Яги заговорил с поразительной серьёзностью. Айзава даже слегка опешил от такого прямолинейного предложения. — Прости, я просто не знал, как ещё сказать тебе об этом, — Тошинори тоже стало неловко. — Если ты откажешься, я пойму. Наверное, ещё слишком рано для таких предложений… — Я пойду, — Шота прервал его неожиданно резко, заставив удивиться. — Это всё, что тебя беспокоило? — спросил в лоб, взяв растерявшегося Яги за руку и пристально глядя ему в глаза. Вопреки его предположениям, Тошинори занервничал ещё больше — его выдавали лёгкая дрожь, бегающий взгляд и вспыхнувший румянец на щеках. — Я уже давно заметил, что ты всегда очень сильно напряжён во время наших встреч. С чем это связано? Скажи мне, — Шота и сам не заметил, как с каждым новым вопросом подходил к нему всё ближе и ближе. До такой степени, что Тошинори пришлось выставить руки перед собой, защищаясь от его напора. — В-всё в порядке! С чего ты взял, что меня что-то беспокоит? Н-нет, совсем нет! — оправдывался Яги, махая руками и потихоньку отходя назад. А Шота, наоборот, напирал на него ещё больше, начиная злиться — очевидно же, что Тошинори что-то ему недоговаривал, ещё и отнекиваться пытался! Тут точно было что-то не так! — П-пойдём, — Яги забросил на плечо сумку, крепко взял его за руку и ловко уклонился в сторону — так, чтобы Айзава перестал тараном идти на него. Шота в ответ одарил его настороженным взглядом — он так и не получил ответ на свой вопрос, и если Яги думал, что сможет заболтать его и перевести тему, то ничего не выйдет! — Сегодня вечером обещали дождь, — неожиданно сказал Тошинори, ведя его за собой и не оборачиваясь. Он чувствовал на себе вопрошающий взгляд Айзавы, но никак не ответил на него — Шота видел впереди только его спину и копну светлых волос, так похожих на распустившийся подсолнух. «Он одновременно хочет и не хочет, чтобы я шёл к нему в гости?» — мысленно гадал Айзава, заметив, что Яги снова напрягся — усилил хватку, держа его за руку, и всё время не показывал ему свои глаза: Тошинори снова закрылся от него. В чём же была причина?.. Просто стеснялся? Да нет, вроде бы — дело-то обычное — просто в гости пригласил. Шота видел, что он хотел этого, но какие-то внутренние сомнения мешали ему… Всю дорогу до дома Яги эта мысль не давала Айзаве покоя — из-за чего он так сильно переживал? Если по пути они ещё могли перекинуться парой фраз, то в лифте Тошинори был нем как рыба — только продолжал крепко держать его за руку, но не смотрел на самого Шоту. Последнего это очень скоро начало напрягать — да в чём дело-то вообще?! Может, у Яги в принципе редко бывали гости, поэтому он так нервничал?.. Айзава пытался дать ему понять, что всё было нормально, но выпускник, казалось, и вовсе не замечал его попыток: ни жестами, ни взглядами, ни даже словами. Яги полностью погрузился в себя, пока они не пришли в квартиру — только после того, как переступил порог своего дома, он стал выглядеть более расслабленно. Хотя, быть может, Айзаве так только показалось? В любом случае, поведение Тошинори было для него странным. Он продолжил молча наблюдать за ним и сам не заметил, как тоже начал нервничать. Осознание того, что он был дома у Тошинори Яги, пришло к нему не сразу. Когда они сняли обувь и оставили сумки в коридоре, Шота наконец-то понял, что так сильно могло напрягать Яги — сам факт того, чтобы они будут у него дома одни. Только вдвоём. Два по уши влюблённых друг в друга человека. От этих мыслей у него и самого краска прилила к лицу. Первое, что пришло ему на ум, это: — А твои родители, они не будут против?.. — Я живу один, — Тошинори улыбнулся с грустью, рассказывая ему об этом. — Мои родители живут и работают в Америке, а я здесь. «Так далеко…» — Айзава на секунду замешкался, прежде чем пройти в квартиру. Его куда больше взволновал тот факт, что Тошинори всё время жил один, а не то, что они остались с ним наедине. Стало быть, они и в этом были похожи? Родители Шоты тоже жили и работали за границей уже много лет. Фактически, он всю жизнь был предоставлен только себе. Если бы они с Яги раньше решились поговорить друг с другом, то, возможно, смогли бы избежать одиночества?.. У Айзавы были свои друзья. А Тошинори? С кем же всё это время общался он? Почему он начал тренироваться? Какая у него была цель? Шота хотел бы узнать ответы на все эти вопросы. Тему они быстро замяли, чтобы не чувствовать взаимной неловкости. Вместо этого Яги напомнил, что ему хотелось бы принять ванну, и что Шота мог бы подождать его в гостиной. Тошинори хотел провести его туда, как гостеприимный хозяин, но так уж вышло, что они проходили мимо его комнаты, и она привлекла куда больше внимания Айзавы. Проходя по коридору, он тихо приоткрыл дверь и… обомлел. Тошинори обернулся на скрип, но было уже поздно — Шота зашёл в его комнату. Зашёл и на целую минуту потерял дар речи. Он оказался в комнате, полностью завешанной самыми разными плакатами с американскими супергероями, особенно с Капитаном Америкой, и с фигурками, посвящёнными этим самым супергероям. Под письменным столом виднелась целая стопка журналов Marvel. Даже постельное бельё было в подобном стиле. Шота был так сильно шокирован, что даже не заметил, как Тошинори тихонько, чуть ли не на цыпочках, подошёл к нему сзади, безумно нервничая. — Это комната твоего младшего брата? — Айзава из последних сил пытался найти логичное объяснение того, почему комната взрослого парня, выпускника школы, была похожа на детскую. Эта картина совершенно не вязалась с тем, какой образ он придумал у себя в голове – Шота думал, что Тошинори более серьёзен, но всё вышло совсем иначе. Обернувшись, он не удержался от издёвки: — Я как будто оказался в комнате семилетнего мальчика, если не младше. — Если честно, именно поэтому я и не хотел рассказывать тебе… — взволнованный и растерянный Яги с трудом подбирал слова и пристыженно отводил взгляд в сторону. Он чувствовал себя невероятно неловко под пристальным взглядом Шоты. — Да, мне нравится всё такое, и я понимаю, что это выглядит немного по-детски… Я предполагал, что ты так отреагируешь, — он удручённо вздохнул и понуро опустил плечи, уткнулся взглядом в пол. — Прости… Наверное, я не оправдал твои ожидания — комната звезды всей школы явно должна была выглядеть иначе, — он тоже не удержался от лёгкой усмешки. — Значит, это всё — твоё богатство? — Айзава был вынужден распрощаться с единственной адекватной теорией — про младшего брата — и принять шокирующую действительность. Да, не такого он ожидал, но, с другой стороны, почему Яги должен был полностью соответствовать тому образу, который он себе придумал? Шота просто не предполагал даже, что у него были именно такие увлечения… Тошинори утвердительно кивнул, и он ещё раз окинул взглядом чужую комнату. Вся она была в сине-жёлто-красных тонах — пёстро, но стильно. Здесь было слишком ярко для Айзавы, но, в принципе, привыкнуть можно было. Со временем — он ещё минуту молча изучал её, зная, что Тошинори всё время стоял за его спиной и нервничал, ожидая его вердикта, и пытался свыкнуться с мыслью о том, что видел. Даже выдавил из себя комплимент: — Здесь… прикольно. — Можешь даже не стараться — я вижу, что ты в шоке, — Яги с досадой пожал плечами, и, поняв, что ничего уже поделать было нельзя, позволил себе расслабиться: всё было позади. Раз уж Айзава увидел самую тёмную сторону его души, стало быть, пора ему узнать всю правду. Если после этого он посмеётся и уйдёт, значит, так тому и быть. Тошинори больше не намерен был секретничать — он хотел рассказать ему абсолютно всё, и мысленно был готов к любой реакции. — Подождёшь здесь, пока я приму душ? Можешь присаживаться, где угодно, — Яги указал рукой на миленький пуфик в форме плюшевого супергероя, но одного скептичного взгляда Шоты хватило для того, чтобы он понял, какую глупость сморозил. — В общем, располагайся, я скоро приду. Провожаемый цепким взглядом Айзавы, он тихо вышел за дверь, мило улыбнулся ему напоследок, а потом сразу же пошёл в ванную. Шота, разумеется, проигнорировал вежливое предложение присесть на мягкий пуфик — вместо этого он выбрал широкую кровать у стены. Усмехнулся, заметив на одеяле супергеройские символы и, немного помедлив, решил прилечь. Благо, с потолка на него не смотрели люди в костюмах и странных масках, один внешний вид которых вызывал у Айзавы приступ смеха. Но пока он сдерживался. Тем более, для Тошинори все эти вещи были важны, не стоило высмеивать его интересы. Шота, например, любил котиков, один только их вид вызывал у него умиление. Так уж вышло, что Тошинори фанател от супергероев, а не от борьбы и спорта, как он раньше предполагал. Ну и что? Неожиданно, конечно, но, в какой-то степени, даже интересно — такого Айзава от него точно не ожидал. Этот парень снова и снова разносил в пух и прах все его логические расчёты: когда наблюдал за ним, Шота думал, что хорошо изучил его, но, как оказалось, это было совсем не так. Как говорится, чужая душа — потёмки. Шота лежал с закрытыми глазами так долго, что уже начал потихоньку засыпать, и если бы вдруг не услышал шум с улицы, то точно бы ненадолго вздремнул. Лениво поднявшись, он подошёл к окну и, отодвинув штору, увидел срывающиеся с неба капли дождя — их стук по подоконнику и разбудил его. Тошинори что-то говорил ранее про то, что вечером обещали дождь… Но Айзава никогда не интересовался прогнозом погоды, так что зонт с собой не взял. Потому его и клонило в сон — из-за дождя. Придётся побыть в гостях, пока он не прекратится. — Айзава-кун, — вернувшись к кровати, он услышал за дверью голос Яги и сразу же ответил ему. Но Тошинори почему-то не спешил заходить в комнату. — Ты не мог бы закрыть глаза? «Он меня стесняется?» — Айзаву даже умилила эта мысль. Он крикнул ему, что закроет глаза и лёг на кровать, прикрывая их руками. Если Тошинори стеснялся показаться перед ним в одном полотенце или халате, то он мог не переживать — Шота был достаточно хорошо воспитан, чтобы не обращать на это внимание — он бы не стал пялиться на него, в любом случае. Ну, может, немного, украдкой, но точно не открыто! — Я хочу тебе кое-что показать. Не открывай их, пока я не скажу, хорошо? — Айзава услышал, как он зашёл в комнату и кивнул, зная, что Яги это заметит. Потом Тошинори зачем-то подошёл к шкафу — раздался тихий скрип, достал что-то оттуда и снова вышел из комнаты. Может, он взял домашнюю одежду — с пустыми же руками уходил? Пока он не вернулся, Айзаве оставалось только догадываться, что этот парень опять учудит. Но, как и обещал, он не раскрывал глаза, в ожидании чего-то неизвестного. Прошло довольно много времени, прежде чем Тошинори снова появился в комнате. За окном раздавался монотонный стук капель о подоконник. Стало намного темнее — Яги щёлкнул выключателем и полусонного Айзаву тут же ослепил свет ламп — он почувствовал его, но глаза не открыл, так как ему ещё не разрешили это сделать. — Всё, можешь открывать, — сказал ему Тошинори довольным, бодрым голосом. Айзава даже немного удивился, услышав в нём нотки неприкрытого энтузиазма. Он приоткрыл сначала один глаз, потом второй, зажмурился от яркого света и поднялся с постели, прикрывая лицо руками. Его короткие волосы растрепались во все стороны, а футболка помялась, но на это Шоте было плевать. Открывая глаза, он не ожидал увидеть ничего такого — разве что Яги в домашней одежде, и не понимал, отчего вдруг была такая скрытность? А когда всё же сделал это, то понял. Первой его реакцией было недоумение — он пару раз поморгал, как бы проверяя, а не подводило ли его зрение? Второй его реакцией был шок, а третьей… Он просто обомлел. Завис. Опешил. И вместе с ним, видя его реакцию, заволновался и Тошинори. — Айзава-кун, всё в порядке? — он начал осторожно подходить к нему, стараясь не делать никаких резких движений. Яги действительно испугался, что чем-то обидел его, или ещё что. Он неподдельно вздрогнул, когда Шота вдруг рухнул на кровать и уткнулся лицом в подушку. — Айзава-кун! Несколько секунд Тошинори был в панике — он полностью растерялся, а потом заметил, как Шота начал вздрагивать плечами и вовсе побледнел от страха. Он довёл его до слёз?! Яги схватился за голову, не зная, что делать, а потом подскочил к нему, упал на колени и легонько потормошил за плечо: — Айзава-кун, пожалуйста, скажи что-нибудь! Я обидел тебя?! Я не хотел! Пожалуйста, посмотри на меня, прошу тебя! Я всё тебе объясню! Он уже приготовился к самому худшему, когда отвёл его руки в сторону и убрал подушку. Но Тошинори точно не ожидал, что Шота всё это время… сдерживал рвущийся наружу смех. Он лежал, надув щёки, а когда снова увидел Тошинори, не выдержал и тихо рассмеялся, прикрывая лицо рукой. Айзава действительно плакал — от смеха. Шота смотрел на него и просто не мог остановить дикий ржач, совершенно ему не свойственный, перевернувшись на живот и уткнувшись лицом в одеяло. Первую минуту Тошинори не понимал, что вообще произошло. На вторую он осознал, что не случилось ничего страшного и хотел было расслабиться. Но на третью он уже начал обижаться — так сильно переживал, а как оказалось, Айзава-кун просто посмеялся над ним. Ну, очень приятно. Он ему свой самый важный секрет поведал, о котором так долго не мог рассказать, а Шота ржёт теперь, как конь! — Эй, хватит уже, — хмуро проворчал Яги, склонившись над этим хохотуном. Но Айзава как будто его совсем не услышал — он смеялся ещё несколько минут, не в силах успокоиться. — Айзава Шота, — произнёс Тошинори строже, сердито нахмурив брови, — прекрати немедленно. — Это… — с трудом сдерживая смех, еле выдавил из себя Айзава. — Это что?! — он указал рукой на то, что на нём было надето, а потом снова разразился звонким смехом, запрокинув голову назад. — Аха-ха-ха! Никогда в жизни мне ещё не было так смешно, как сейчас, ха-ха! Ты похож на аниматора с детских праздников! Откуда у тебя этот костюм?! — Если ты не успокоишься, я ничего тебе не расскажу, — уже не скрывая обиды, проворчал Тошинори, выпрямившись в полный рост и сложив руки на груди крест на крест. Он всем своим видом выражал глубокую оскорблённость, но немного смягчился, когда Шота обратил на него внимание, вытирая слёзы у уголков глаз. Под его осуждающим взглядом Айзаве и самому стало чуть-чуть стыдно за своё поведение — он окончательно успокоился и сел ровно, глядя на Тошинори снизу вверх, как нашкодивший котёнок, с лёгкой тенью вины. Это добило Яги окончательно — он мгновенно перестал сердиться на него. В его взгляде вновь вспыхнула нежность. — Всё? Я могу начать? — Угу, — Айзава скромно кивнул, всё ещё чувствуя себя виноватым. Он не хотел обидеть Тошинори. Просто когда увидел его в костюме супергероя, да ещё и на размер, а то и на два больше, не сдержался и рассмеялся — со стороны это выглядело максимально нелепо. Шота и сам не ожидал от себя такой бурной реакции. Может, это был смех вперемешку с радостью, что Тошинори решил показать ему такую часть себя, скрытую от остальных? Айзава смеялся не над ним, а над костюмом, что был на нём! — Это твоя пижама? — пытаясь наладить контакт, он миленько улыбнулся. — Хорошенькая. — Нет, не пижама, — Тошинори и самого повеселили его попытки исправить ситуацию. Он больше не стал обижаться и выдал всё, как есть: — Этот костюм пошили в ателье по моему заказу. Сейчас, правда, он мне великоват, — улыбаясь, Яги оттянул ткань в районе бицепса, — но по моим подсчётам, если я буду больше тренироваться, то уже через год он будет сидеть на мне лучше. — А зачем он тебе?.. — скромно поинтересовался Айзава, удивлённо вскинув бровь. — Как напоминание о моей главной цели, — Тошинори довольно усмехнулся, когда увидел, как в глазах напротив зажёгся огонь интереса. Да-да, это был тот самый вопрос, на который Айзава так сильно хотел получить ответ! Воодушевлённый его реакцией, Яги решительно указал рукой на плакаты с супергероями и заявил:  — Я хочу стать таким же, как они, — супергероем, о котором узнает весь мир! Но, конечно, в разумном смысле, — поспешил он уточнить. — Моей мечтой всегда было создать образ такого героя, о котором никто бы не смог забыть. Чья улыбка озарила бы самую жуткую тьму. Чьи поступки направляли бы людей. Понимаешь, Айзава-кун? — он обратился к слегка растерявшемуся Шоте. — Это не просто мечта — это стимул, чтобы стать лучше! Ты скажешь, что я поставил себе слишком высокую планку, но, поверь, когда мои тренировки с учителем закончатся, я смогу достичь её! — он до хруста сжал руки в кулаки и взгляд его наполнился оптимизмом вперемешку с решительностью. Не похоже было на то, что он шутил. — Но зачем тебе это? — всё ещё не понимал Айзава. — Чтобы стать тем, кем я хочу, — уверенно заявил Тошинори, глядя ему в глаза. — У тебя есть мечта, Айзава-кун? — Нет. — Цель? Какие-то планы на будущее? — Нет, — чем больше вопросов Яги задавал ему, тем меньше Айзаве нравился их разговор. Какое-то безумие — Тошинори вознамерился стать одним из героев серии Marvel, или как? Это не укладывалось у Шоты в голове. О каких глупостях думал этот чудак? Не похоже было на фанатизм, но очень близко к нему… — Как я и думал, — выслушав его, Тошинори снисходительно улыбнулся и прикрыл глаза, кивнув своим мыслям. Он сел перед ним на одно колено и бережно взял его за руку, нисколько не обидевшись на хмурый взгляд исподлобья в ответ. — Я был таким же, Айзава-кун, пока не поставил перед собой цель, к которой теперь и стремлюсь. Хочешь, я стану твоей целью? — Яги наклонился и поцеловал тыльную сторону его ладони, ненадолго прижался к ней губами. В этом не было ничего особенного, если бы не его слова в тот момент. Айзава на секунду забыл, как дышать — и от того, что Тошинори сказал, и от того, как поцеловал его руку. Шота почувствовал, как на щеках вспыхнул предательский румянец. — Я помогу тебе найти смысл жизни, — продолжал шептать Яги. — Только твой смысл. «Видеть твои глаза каждый день — это я и мог бы сделать своим смыслом», — Айзава хотел передать ему эту мысль через свой взгляд, наполненный взаимной симпатией и нежностью, без применения слов, чтобы Тошинори сердцем почувствовал то, что он хотел бы ему сказать. И, судя по ласковой улыбке Яги, он понял. — Скажи мне, неужели тебе никогда не хотелось сделать что-то новое, безумное, необычное? — Тошинори сел рядом с ним и заключил его в объятия, с нежностью погладил по волосам. Айзава обнял его в ответ и затих, слушая звуки сердцебиения. Зажмурился от удовольствия, когда Яги зарылся пальцами в его волосы и начал перебирать их. Было так спокойно и тепло, даже несмотря на то, что за окном шёл дождь. — Было кое-что, — едва слышно прошептал Шота, греясь в его объятиях. Тихий и нежный голос Тошинори показался ему очень убедительным и он тоже решил поделиться с ним своей маленькой тайной. — Когда-то давно, мне хотелось… научиться играть на гитаре. — Ух ты, — Яги очень обрадовался этой новости. — Это же здорово, Айзава-кун! — Наверное, — сонно пробормотал Шота. Он начал потихоньку засыпать в его сильных руках, утопая в домашнем уюте и умиротворении. Ему даже стало досадно, что скоро это всё закончится и придётся идти домой. — Обещай мне, что ты не забудешь о своей мечте, — жарко зашептал Тошинори ему на ухо. — Я просто думал об этом, но не собирался… — Обещай мне, Шота, — упрямо повторил Яги, взглянув ему в глаза. Айзава и не заметил, как они оба приняли горизонтальное положение, и что он теперь лежал на Тошинори сверху. Его это совсем немного смутило — такая тесная близость, но ненадолго. Он гипнотизировал взглядом губы Яги, а потом наклонился и, прошептав «Обещаю», первый поцеловал его. Сначала робко, касаясь губ Тошинори едва ощутимо, словно просил у него разрешения, а после того, как получил его, стал более раскрепощённым — прильнул к нему всем телом и начал целовать с жадностью, прикрыв глаза от удовольствия. — Айзава-кун… — Яги шёпотом пытался образумить его, слабо сопротивляясь. Он отвечал ему с не меньшей страстью, но более вдумчиво, не теряя контроля. Когда уговоры не помогли, Тошинори силой перевернул его на спину, зафиксировав руки над головой, но при этом не отрываясь от его губ, не разрывая поцелуй. Они шумно дышали носом — оба нуждались в кислороде, но также и не могли остановиться. Первым на это решился Яги — он с трудом разорвал поцелуй и прошептал ему в губы: — Хватит, Айзава-кун. Я не смогу… Если ты будешь сейчас отвечать мне взаимностью, — не в силах устоять перед его томным взглядом, Тошинори ещё раз припал к губам Шоты и только потом договорил, — я не смогу остановиться. Мы должны прекратить. Я не хочу делать тебе больно. — Я не боюсь, — не согласившись, Айзава обнял его ногами за торс и прижался к разгорячённому телу Тошинори. Его больше не смущал ни костюм супергероя на нём, ни длинный плащ за его спиной. Шоту волновали только его глаза и губы, и ничего больше. Его сильные руки, что прижимали к себе так крепко и властно, случайно или нет, забираясь под футболку. Их близость дурманила его здравый рассудок — он не хотел думать, к чему это могло привести. Ему даже стало смешно: — Больно? Тошинори, ты никогда не сделаешь мне больно, — усмехнувшись, убедительно прошептал Шота ему на ухо, обнимая за шею. — И даже если сделаешь, для меня это будет приятная боль… Им одновременно сорвало башню. На пол полетели неуклюжий синий плащ и белая футболка, а в звенящей тишине раздавались звуки нетерпеливых, страстных поцелуев и шумное дыхание, одно на двоих. Айзава цеплялся пальцами за голубой костюм, стягивая его сначала с плеч Яги, затем плавно опуская ниже, касаясь руками талии и крепкого, мускулистого торса. — Этого ты тоже боялся, да? — целуя его в губы, шептал Шота. — Ты не только стеснялся рассказать мне о своём секрете, но и переживал из-за того, что будет, когда мы останемся совсем одни. — Да, я знал, что ничем хорошим это не закончится, — Тошинори зажмурился, словно от боли, когда Айзава притянул его к себе ещё ближе, и мучительно застонал сквозь зубы. Он действительно боялся утратить контроль рядом с ним и совершить непоправимую ошибку — сделать ему больно. Страсть дурманила и его рассудок, но Тошинори куда больше думал именно о последствиях, нежели о желанном соитии. Он считал, что ещё было слишком рано, пусть их чувства и желания взаимны. Они с Айзавой встречались от силы пару недель, ещё недостаточно хорошо узнали друг друга… Он придумывал себе самые разные аргументы, чтобы не делать то, о чём они оба потом могли пожалеть, пусть и безумно хотел этого. Тошинори настраивал себя на мысль, что они должны остановиться, но тело предавало его, требуя продолжения. Он заставил себя отстраниться от жаждущего его прикосновений Айзавы — разорвал объятия, и сам едва не взвыл от этого. Тошинори не мог сказать ему, что эта сказка будет длиться недолго, что он скоро уедет в Америку, к родителям. Он хотел. Он всем сердцем хотел заняться с ним любовью, но совесть твердила ему, что так будет только хуже. Яги уже пошёл наперекор судьбе, когда решил признаться ему. Он мог бы не делать этого. Мог оставить всё как есть, а потом жалеть всю жизнь. И теперь пути назад больше не было — он уже привязал Шоту к себе, уже нёс за это ответственность. Но он пока был не намерен перейти грань. Айзава проводил его растерянным взглядом, когда он вдруг резко отстранился от него, а потом выбежал из комнаты. Громкий хлопок двери отрезвил и его мысли — он понял, что они только что могли сделать и невольно смутился. Хотя, казалось бы, куда больше? Его лицо и так горело, как и уши. Поднявшись на локтях, он бегло окинул себя взглядом, нашёл футболку на полу, а потом горестно вздохнул и рухнул обратно на кровать. Ему стыдно было даже подумать, почему Тошинори так быстро убежал, хотя он и догадался, потому что у него теперь была та же проблема — эрекция. И это было абсолютно нормально после того, что они творили, но всё равно дико смущало. Шота теперь точно убедился, что терял голову рядом с этим парнем. Подумать только — он сам предложил ему продолжить! Очень рационально, браво! Вернувшись в комнату в обычной домашней одежде — серых спортивных штанах и чёрной футболке, — Тошинори, смущаясь, облокотился о дверной косяк и скромно поинтересовался, не хотел бы Шота тоже принять душ. Они оба чувствовали себя идиотами в тот момент: один, потому что всё ещё не мог рассказать Айзаве самого главного, а другой — потому что отбросил рациональность и чуть было не натворил делов. Айзава солгал бы себе, если бы сказал, что не хотел бы продолжить, но умом он понимал, что спешить с такими вещами не стоило. Пока был в ванне, он вновь и вновь обдумывал ситуацию, что произошла между ними, и, чем больше думал, тем сильнее понимал, что в этом не было ничего страшного. Они с Тошинори любят друг друга, поэтому и не сдержались. А должны ли? Да, у них пока не было сексуального опыта, но, если рассуждать логически, рано или поздно это всё равно бы произошло. Так зачем им тогда стесняться своих чувств? — Айзава-кун, ты не будешь сушить волосы? — обеспокоенно спросил Тошинори, когда они стояли в коридоре. Дождь к тому времени закончился, так что Айзава собирался идти домой. Он обувался, стоя к нему спиной. — Простынешь же… — Помнится, когда-то ты говорил, что мокрыми они тебе нравятся больше, — задумчиво пробормотал Шота, вспомнив тот день, когда Яги впервые решил заговорить с ним. Он тогда сказал, что его мокрые волосы очень мило вьются. — Да, помню, — обернувшись, он увидел смущённого Тошинори. — Я хотел сделать тебе комплимент, и это было первое, что пришло на ум. Я и до сих пор так считаю, — он ласково улыбнулся ему. — Ты очень милый, Айзава-кун. — Но при этом ты меня боишься, — твёрдо произнёс Шота, глядя ему прямо в глаза. Он был полностью уверен в том, что говорил, а потом вдруг решительно сбросил с плеча школьную сумку и продолжил: — Я остаюсь здесь. — Но дождь… — начал было говорить шокированный Тошинори, как вдруг Айзава тараном двинулся на него, с очень серьёзным видом. В этот раз Яги не помогли ни его руки, которые он сразу же выставил перед собой, ни незамедлительное отступление — бежать было некуда — он вжался в стену. У него снова было лицо, как у перепуганного кролика, но Айзаву это не разжалобило — он убрал его руки, собственнически обнял за талию и прижался к нему ближе. Шота, не моргая, смотрел на его пунцовое лицо, когда раздвинул ему ноги коленом. Заметил, как Яги до хруста сжал руки в кулаки после этого, и в целом выглядел так, как будто еле сдерживался. Он едва нашёл в себе силы сказать: — Что ты творишь?.. — У тебя найдётся для меня чистая футболка? — непринуждённо продолжил говорить с ним Айзава, глядя прямо в широко раскрытые от удивления голубые глаза. Не получив ответа, Шота чуть сильнее надавил коленом в пах, и не без удовольствия почувствовал, как кое-кто снова возбудился. После этого взгляд Тошинори стал очень тёмным и мрачным. Он так и говорил ему: «Не играй с огнём». Но Шота только и рад был распалить настоящий пожар — он смотрел на него и шкодливо улыбался. — И спать я сегодня тоже буду с тобой, а не в комнате для гостей, если ты вдруг хотел это предложить. — Чёрт, прекрати это! — вскинув голову, почти умоляя, крикнул Тошинори. Он не мог оттолкнуть Шоту, пусть и надо было это сделать, чтобы они оба взяли себя в руки. А давление внизу живота росло с каждой секундой, причиняя боль. Ещё немного — и он сам не сдержится! Айзава-кун игрался с ним, как кот с мышкой — беспощадно, растягивая удовольствие, и прижимался всё теснее, не оставляя места для фантазии. Сильно зажмурившись, не глядя на этого хитрюгу, Тошинори мучительно прошептал: — Отпусти меня. За что тут же поплатился и тихо застонал сквозь зубы, когда Айзава поцеловал его в шею и интенсивно потёрся коленом об пах. Яги на минуту даже утратил дар речи от такого сексуального напора. Он с огромным трудом выпутался из жарких объятий Шоты, быстро сказал ему: «Пойду поищу одежду для тебя!» и сбежал в комнату, прикрывая пунцовое лицо руками. Тихий смех Айзавы после этого Тошинори, конечно, не услышал. Шота секунду наслаждался своей маленькой победой, а потом, с чувством выполненного долга, снял обувь, поднял с пола сумку и пошёл в гостиную. И пусть только этот кролик ещё посмеет стесняться его после этого! Когда они встретились в гостиной, Айзава весьма красноречиво – одним взглядом – дал понять Яги, что лучше бы кое-кому отныне не сдерживаться, на что тот, смущаясь, протянул ему домашнюю одежду. А чуть позже – приготовил постель для сна. И это была худшая ночь в его жизни, ведь Айзава лежал рядом с ним, а он даже не мог его коснуться – сразу же отвернулся к стене и сделал вид, что заснул. Благо, в тот раз Шота над ним сжалился – только погладил по обнажённой спине, продев руку под футболку, и шепнул на ухо «Спокойной ночи». Приложив к подбородку холодное полотенце, Шота закрыл баночку с патчами, распустил волосы и слегка растрепал их – мокрые, после душа, они, ожидаемо, начали виться на концах. Сейчас они были намного длиннее, чем пять лет назад – Айзава принципиально не захотел подстригаться. Выйдя из ванной в банном халате, с полотенцем на плече, он вновь подошёл к своему чемодану, чтобы достать кое-какие вещи. Никто не известил его о прибытии Всемогущего даже спустя полчаса, стало быть, ждать придётся ещё долго. Точнее, вообще неизвестно было, когда Яги наконец-то почтит его своим визитом. Он уже был не свободным восемнадцатилетним парнем, который всегда, сломя голову, мчался на их встречи, а знаменитым актёром, которому не стоило лишний раз светиться на публике. Но он обещал, что приедет. Тошинори всегда был человеком слова, поэтому у Айзавы не оставалось никаких сомнений в том, что он уже в пути. Возможно, его автомобиль попал в пробку – час пик же. Шота заставлял себя не волноваться, но, чем больше возрастало время их встречи, тем больше он понимал, насколько же сильно соскучился по своей звезде. «Ты стал моим смыслом, пусть и не знаешь об этом. В этот раз я тебя точно не упущу, Всемогущий».