Enamoured with You (Влюблен в Тебя)

      Питер был грубо разбужен резким ударом в правое плечо. Он поднял голову от рук и повернулся, чтобы посмотреть на источник дискомфорта, которым оказалась ЭмДжей. Сам того не желая, он зашипел на нее:       — Что тебе нужно?       — Чувак, это парная работа. Я не буду работать за двоих, потому что ты решил вздремнуть. Иди и возьми защитные очки.       Питер усмехнулся резкости ЭмДжей и поднялся на ноги. Он отметил, что прошло всего около десяти минут с тех пор, как его голова упала на руки. Нед бросил ему две пары очков, за что Питер поблагодарил его, но, возвращаясь, он не мог не подслушать чужой разговор, чего ему определенно следовало избежать, но было уже поздно.       — Я просто не думаю, что Железный Человек заслуживает всего это восхваления от людей. Ну да, он сделал ту странную вещь с щелчком, которая спасла мир, но он был дерьмовым человеком. Я имею в виду, он сделал свое состояние на продаже смертоносного оружия в страны третьего мира, и теперь там остались одни руины под логотипом его компании. И вдруг он хороший парень? Один хороший поступок не отменяет его прошлого.       — Ты что, блядь, издеваешься?       Питер заговорил прежде, чем смог остановить себя, но кипящая ярость, клокочущая в его венах, была неудержима. Его руки так сильно тряслись, что он выронил очки, хотя он так сильно сжал побелевшие пальцы, что наверняка разбил стекло заранее. Он и не заметил, что говорил так громко, что другие студенты повернулись в его сторону, шокированные внезапной вспышкой гнева.       Говорившая девушка повернулась к нему и с отвращением оглядела с ног до головы.       — В чем твоя проблема, парень? — крикнул один из его одноклассников с другой стороны класса, бросая на Питера мрачный взгляд.       — Тони совершал ошибки, как и все в этом мире, но он их исправил! Он спас все ваши неблагодарные жизни и это стоило ему его собственной. Как ты, блядь, смеешь говорить о нем таким тоном, когда никто из вас никогда не приблизится к тому, чтобы сделать что-то настолько самоотверженное во благо всех на этой планете? — Питер заговорил еще до того, как смог нормально мыслить. Слова слетали с языка сами по себе, и его речь шокировала многих одноклассников, которые знали его как тихого ботаника.       — Ты даже никогда не был в одной комнате с Тони Старком, — вмешался Флэш, по обыкновению растягивая слова.       Прошло несколько недель с тех пор, как они вообще разговаривали (или с тех пор как Флэш оскорблял Питера в коридоре).       — Ты думаешь, что вступившись за него сейчас, ты заработаешь пару очков к репутации? Старк мертв, и как бы ты ни хотел убедить себя и всех вокруг, что знаешь его, у тебя никогда не будет и шанса, потому что он получил то, что заслужил.       Питеру потребовалось все его самообладание, чтобы не наброситься на Флэша и не сломать ему нос на глазах у всех. Теперь все смотрели на него, даже его учитель был слишком ошарашен, чтобы что-то сказать. На лице Флэша появилось самодовольное выражение, которое Питер хотел стереть кулаком, но он знал, что если будет действовать импульсивно и если постарается, то сможет убить Флэша одним ударом. А он не хотел разбираться с последствиями, несмотря на то, как заманчиво выглядела перспектива.       Прежде чем Питер успел сказать или сделать что-то, о чем, как он знал, он пожалел бы после, он развернулся на пятках и выбежал из класса, не в силах больше оставаться там ни секунды. Как только он оказался снаружи, и дверь захлопнулась за его спиной, у Питера перехватило дыхание, сердце подскочило к горлу, и он почувствовал головокружение. Не желая терять сознание у дверей класса, Питер побрел по коридору, ища ближайший туалет, чтобы успокоиться и привести себя в порядок, насколько бы ему позволило его затуманенное зрение.       Где-то вдалеке он услышал голос, но проигнорировал его, предпочтя найти туалет. Голос снова заговорил, и Питер мог бы поклясться, что краем глаза видел Мистера Бека; но он был в бреду, и его горло все еще сжималось, заставляя резко хватать ртом воздух, а глаза слезились.       Когда фигура направилась к нему, Питер увернулся от чужих рук и побежал. Ноги вынесли его из здания так быстро, как только могли. Объясняться с кем-то в данный момент не было его главным приоритетом, равно как и ставить себя в неловкое положение. Сквозь слезы и головокружение Питер едва мог разглядеть, куда он направлялся, но он увидел зеленое пятно и пошел к нему, надеясь, что преследователь потеряет его из вида среди деревьев. Он успел пройти только половину пути, когда его легкие начали выдыхаться, а ноги заболели. Питер рухнул на колени. Он тяжело дышал, сдерживая крики.       Это он виноват, что Тони погиб. Морган больше никогда не увидит своего отца, Пеппер своего мужа, и все из-за него. Он должен был сделать что-то еще, что угодно, чтобы помочь, ведь он знал, видел, что Тони умирает, но просто стоял там и смотрел в ужасе. Если бы он был достаточно быстр, они могли бы помочь Тони. Если бы он был достаточно хорош, то, возможно, Тони все еще был бы жив.       Вскоре фигура из коридора догнала его, и чья-то рука коснулась его спины, заставив Питера отпрянуть. Прикосновения обжигали кожу, словно в нее вдавливали раскаленную кочергу, и он вскрикнул.       — Питер! Питер, эй, это я… в чем дело? Боже мой, Питер.       Мистер Бек опустился на колени рядом с ним, возвращая руку Питеру на спину и начиная выводить круги в попытке успокоить его, но безрезультатно. Питер едва мог расслышать его голос сквозь шум в ушах, а перед глазами было почти черно. Его тело сотрясали неистовые рыдания, и в какой-то момент Питеру показалось, что его сейчас вырвет; желудок сжимался и разжимался, горло тоже сжималось, он был в ужасе. Ему казалось, что мир смыкается вокруг него, точно так же, как когда он начал превращаться в пыль.       Вместе они долго сидели на земле, Квентин одной рукой держался за его плечо, а другой втирал круги ему в спину. Он продолжал уговаривать его, заверяя, что он здесь, рядом, и что все будет в порядке. В конце концов, Питер снова обрел способность дышать и сделал несколько глубоких вдохов. Все это время Квентин продолжал говорить ему, что все хорошо, и что он должен продолжать дышать.       К тому времени, когда он немного пришел в себя, Питер обнаружил, что склонился к Квентину и положил голову ему на плечо. Он чувствовал, как чужие руки обхватывали его тело, и близкий контакт позволил напряжению ослабнуть. Питер отчаянно вцепился в мужчину, пока ощущения в его животе превращались во нечто совершенно другое.       Как только он снова смог двигаться, Питер повернулся, чтобы взглянуть на Квентина, и его сердце сжалось от удрученного выражения лица мужчины.       — Эй, ты уже немного пришел в себя? — мягко спросил он.       Питер кивнул, переместившись так, чтобы не стоять на четвереньках, а сесть тазом на траву. Квентин выпустил его из объятий.       — Ты заставил меня по-настоящему поволноваться…       — Прости… — Питер поморщился от слабости и дрожи в голосе, но Квентин не обратил на это внимания. — Мне жаль, что тебе пришлось гнаться за мной…       — У тебя был такой расстроенный вид, что я не мог позволить тебе вот так убежать… что-то случилось?       — Это глупо…       — Ничего из того, что ты мне рассказываешь, не может быть глупым, Питер.       Измученный, Питер отвел взгляд от Бека и уставился на траву. Мысль о том, что Квентин будет волноваться, вызывала у него тошноту, но в то же время утешала. В школе уже давно никто не заботился о его психическом здоровье.       — Я был на химии, и… я услышал, как они говорили, что Тони был дерьмовым человеком, и я разозлился, а потом Флэш сказал кое-что и я просто… Я думал, что потеряю контроль и причиню ему боль, очень сильную, но… я ушел, и это было так невыносимо, и я начал паниковать. Я собирался пойти в туалет, но потом я увидел тебя, но я не знал, что это ты, и я просто… я не знаю…       — Эй, все в порядке, — Бек был рядом и ласково положил одну руку ему на плечо. Питер медленно опустил голову навстречу прикосновению. — Я прекрасно понимаю, почему это тебя расстроило.       — Я никогда больше не увижу Тони и не поблагодарю его… потому что он мертв, и это моя гребаная вина..!       Квентин вздрогнул из-за выбора слов.       — Нет, Питер… — он погладил его плечо, чувствуя, как мальчик напрягся, словно снова готов был заплакать. — Нет, мы говорили об этом, это не твоя вина.       — Но так и есть! Это моя вина!       Бек не стал с ним спорить, понимая, что сейчас не лучшее время для переубеждения. Что бы он ни сказал, Питер собирался во всем винить себя; это просто было в его характере. И он не знал никакого способа убедить кого-то, кто пережил травму, что они не виноваты в случившемся. Он понял это на собственном опыте. Со вздохом Квентин выпустил Питера из объятий.       — Я не думаю, что тебе стоит оставаться в школе сегодня, Питер. Ты эмоционально нестабилен, думаю, тебе будет лучше пойти домой и немного отдохнуть.       Питер хотел возразить, но в глубине души понимал, что его психолог прав, и, честно говоря, ему не хотелось сталкиваться с последствиями своего ухода с урока.       Он наблюдал, как Бек встал, прежде чем подняться на ноги следом за ним. Сердце Питера тепло сжалось, когда Бек придержал его под локоть, на случай, если он вдруг не сможет твердо стоять на ногах. Когда мужчина убедился, что Питер мог стоять ровно без помощи, он отпустил его.       — Мэй сможет приехать и забрать тебя?       — Нет, она на работе допоздна…       Бек ущипнул себя за переносицу, напряженно размышляя. Мгновение спустя он снова заговорил.       — Я не хочу, чтобы ты шел домой пешком… не пойми меня неправильно, но я не думаю, что ты в состоянии дойти до дома и не навредить себе по пути. Мне нужно, чтобы ты был в безопасности, это моя обязанность как твоего психолога. Могу я тебя подвезти?       Питер моргнул. Это вообще было разрешено?       В любом случае, он с благодарностью принял предложение, поскольку еще не был готов остаться один, а общество Бека было самым утешительным в данный момент. Он последовал за мужчиной через поле к стоянке, где его подвели к черному «БМВ». Бек отпер машину и жестом пригласил его внутрь. Сам он забрался на водительское сиденье.       — Какой у тебя адрес? — тихо спросил Квентин, как только завел автомобиль и включил GPS. Питер назвал его, и они выехали со стоянки. В воздухе между ними застыло легкое напряжение.       В голове Питера со скоростью проносилось огромное количество мыслей. Прошло много времени с тех пор, как он позволял кому-либо увидеть свои уязвимые места, и много времени с тех пор как он настолько быстро приходил в себя после приступа паники; присутствие Бека, хотя и нежеланное тогда, Питер очень ценил. Он не был уверен, что захотел бы, чтобы кто-то еще увидел его в таком неустойчивом состоянии. Квентин точно знал, как успокоить его. Как будто одно лишь его прикосновение заземляло и успокаивало неуверенность Питера в том, что он может со всем справиться.       Возможно, все случилось из-за того, что Питер наконец смирился со смертью Тони этим утром, а комментарии Флэша сломали в нем что-то, что он долго подавлял. Или, может быть, он просто потерял контроль.       Честно говоря, сейчас он даже не был уверен. Он вроде делал успехи с Квентином; кошмары случались не так часто как раньше, а некоторые из его снов и вовсе включали мужчину один или два раза. Он совсем не был уверен, что это означало, пока не оказался в его объятиях, и стресс и тревога растаяли, сменившись странным волнением, с которым он ничего не мог поделать. Питер старался не обращать на это внимания и до поры до времени прикидывался невежественным валенком.       Все, чего он хотел, это вернуться домой и просто поспать.       На несколько минут между ними воцарилось молчание, затем Питер испустил изнеможенный вздох, который привлек внимание Бека, и закрыл глаза.       — Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Квентин, поглядывая на него краем глаза.       Радио работало на низкой громкости, но этого было недостаточно, чтобы замаскировать беспокойство в его голосе.       — Я просто нервничаю, — честно ответил Питер, прерывисто дыша через рот.       Скручивание в его животе, казалось, не собиралось прекращаться в ближайшее время, и Питер был почти рад, когда Квентин подъехал к дому.       — Ты можешь проводить меня? — робко спросил он. Питер еще не был готов расстаться с Квентином.       Наступила пауза, во время которой мужчина задумался, а Питер молча проклинал себя за то, что вообще спросил, но Квентин прервал ее.       — Конечно, — решил он, улыбаясь Питеру и отпирая машину. — Только не говори мне, что ты живешь на последнем этаже, и у вас нет лифта. Я намного старше тебя. И менее генетически-мутированный.       Рассмеявшись над этим замечанием, Питер вышел из машины и направился к зданию.       — Я живу на седьмом этаже. Но у нас есть лифт! — добавил он поcпешно, когда Бек поднял брови.       — Мои колени рады этому.       Питер вошел в лифт, нажал кнопку с надписью "7" и отодвинулся, чтобы дать Квентину немного пространства. Не то чтобы лифт был маленьким.       Бек посмотрел на него, и на мгновение на его лице промелькнуло беспокойство, но затем он снова улыбнулся, и тихий голос в затылке Питера заставил его задуматься, что произойдет, если он сейчас прижмет Квентина к стене и поцелует. При этой мысли румянец разлился по его щекам. Не помогало и то, что Квентин стоял так близко. Уговаривая свой разум любезно заткнуться нахер, Питер испустил тихий вздох облегчения, когда лифт остановился и двери открылись.       Они вышли вместе, и Питер направился по коридору, пока не замер перед входной дверью в квартиру.       — Эта моя. Спасибо.       — Не за что, Питер. Я рад, что ты в безопасности. Ты чувствуешь себя лучше?       — В процессе. Спасибо, правда. Ты… хочешь… — Питер неловко переводил взгляд с мужчины на дверь, не находя нужных слов. — Войти? Для, эм… выпить? Или поделать еще что-нибудь?       Квентин слегка наклонил голову, прежде чем вежливо покачать головой.       — Я должен вернуться и сказать кому-нибудь где ты, у нас не было шанса перед отъездом. Хотя спасибо за предложение.       О.       — Всегда пожалуйста, — выдавил Питер, одарив Квентина своей лучшей улыбкой. Он отпер дверь.       — Прошу, отдохни в эти выходные. Похоже, тебе это действительно нужно. Я не имел в виду ничего плохого… — быстро добавил он, но Питер отшутился.       — Нет, мне нужно.       Он совсем забыл, что сегодня пятница. Это означало, что он не увидит Квентина до полудня понедельника… Не желая показывать разочарование на своем лице, Питер помахал Квентину на прощание и закрыл дверь.       Громкий, раздраженный стон вырвался из него прежде, чем он смог остановить его, и он направился к холодильнику, чтобы пообедать. Мэй должна была вернуться только через несколько часов, а Питер планировал провести остаток дня в постели, так что еда и сон казались ему лучшим выбором.       Через некоторое время его мысли, независимо от него, вернулись к Квентину, но на этот раз он не стал с ними бороться.       Последние пару месяцев он почти ежедневно встречался со своим психологом; они проводили вместе час, бесконечно обсуждая все, с чем у Питера когда-либо были проблемы. У Квентина, казалось, были подготовлены все правильные ответы на беспокойство Питера; он не покровительствовал ему как ребенку, его не раздражало то, что Питер зачастую продолжал быть расстроенным по поводу определенной темы даже после того, как они обсудили ее. Он выслушивал все, чем бы парень с ним не делился, давал советы и хвалил за то, что Питер начал выкарабкиваться.       Большинство детей возраста Питера не могли справиться с домашним заданием и проблемами с девочками (или проблемами с мальчиками), и поэтому тот факт, что он умудрялся делать все разом и быть при этом Человеком-Пауком, казался вдохновляющим и заслуживал уважения.       Питер все больше и больше привязывался к этому человеку, до такой степени, что самым ярким моментом его дня было приходить в школу только для того, чтобы увидеть его; плюс, там, возможно, была крошечная влюбленность, которая поднимала голову каждый раз, стоило им заговорить. Когда Питер был не с ним, он снова чувствовал себя одиноким. Когда Квентин был рядом, Питер чувствовал себя в безопасности.       Многое изменилось к лучшему с тех пор, как он начал видеться с мистером Беком; конечно, с Недом он почти не встречался (кроме школы). И ладно, оставалась еще эта штука с пост-щелчком. Но его отношения с Мэй становились только лучше, и он сблизился с ЭмДжей, он стал уделять занятиям больше внимания, и он снова мог мастурбировать. Не то чтобы всего этого было достаточно, чтобы считать себя полностью оправившимся, но это определенно было лучше, чем не чувствовать вообще ничего, как он делал в течение нескольких месяцев до встречи с мистером Беком.       Кроме того, он также смотрел намного больше гей-порно, чем раньше, особенно с тем парнем, которого Питер впервые заметил, и который выглядел как Квентин. Иногда он кончал с лицом Квентина перед глазами и его именем на языке. Он просто не мог остановиться. Питер знал, что запасть на своего психолога (из всех людей) было глупо, но он не контролировал эмоции. Они нарастали в его груди подобно снежному кому и влияли на разумное мышление.       Ради бога, ему семнадцать, и он все еще девственник! Мог ли Питер вообще что-то с этим поделать, особенно учитывая, что он рос подростком.       У него не было никакой возможности воздействовать на свой растущий организм (и честно? Ни за что на свете Бек не почувствовал бы то же самое, так что какая разница?). Именно поэтому Питер собирался наслаждаться всем временем, которое они проведут вместе, любуясь тем, как морщились глаза Бека, когда он смеялся, или тем, как они сверкали, когда он казался особенно заинтересованным историей Питера и отказывался отводить взгляд хотя бы на секунду, пока тот говорил.       Он высоко ценил искреннюю привязанность Бека к нему и то, что тот узнал его как человека, а не как студента. И хотя Квентин по-прежнему был его школьным психологом, а не другим учеником, с которым Питер мог легко завязать отношения, он ничего не мог поделать с тем, что влюблялся в него все сильнее с каждым мгновением, которое они проводили вместе. Это была сумасшедшая авиакатастрофа, но не самая большая из тех, с которыми ему пришлось столкнуться за последние месяцы.       Питер съел обед и вскоре вернулся к себе в комнату. Сон поглотил его в свои объятия в считанные минуты, и вместо кошмаров Питеру снова снился Квентин. Его прикосновения и слова. Питер спал долгие мирные часы в компании одного только Квентина Бека.       Это была его любимая компания.