***
Джим проснулся на удивление свежим и отдохнувшим. В голове, против обыкновения, царил порядок, никакие левые мысли не выпрыгивали на него из неожиданных углов, и даже поступок Спока казался не чем-то суперменским, а тем, что и должен был сделать настоящий друг. Джим и сам поступил бы так же, хотя, конечно, вряд ли Споку когда-нибудь могла потребоваться его помощь. Чуть ли не насвистывая, Джим сбежал по лестнице, влетел на кухню — и остановился как вкопанный. Спок стоял около распахнутого окна и играл на ка’атире. Джим застыл на пороге, не решаясь двинуться или сказать хоть слово, чтобы не спугнуть этот потрясающий момент. Пальцы Спока — те самые, которые на репетициях жёстко и чётко извлекали из бас-гитары ритмичные и по большей части однообразные звуки — сейчас легко и почти невесомо касались золотистых, сияющих в лучах утреннего солнца струн, и сочная, красочная мелодия разливалась по комнате, заставляя Джима смотреть на Спока в буквальном смысле слова открыв рот. Чёрт возьми, он бы дорого дал за то, чтобы узнать, до кого Спок дотрагивался так же бережно и нежно, и существовали ли вообще в природе такие люди. Джим понял, что его снова уносит не туда, но поделать с этим ничего не мог — богатое воображение исправно делало своё грязное дело. Блядь, да что с ним происходит-то?! — Джим? Джим моргнул, в мгновение ока придя в себя, и понял, что концерт окончен. Теперь Спок смотрел на него, и в его взгляде читалось что-то, отдаленно смахивающее на злость. — Доброе утро, — ничего более умного в голову Джиму в тот момент просто не пришло. Он как можно более непринуждённо улыбнулся Споку: — Эм, я тут, получается, подслушивал, да? — Именно, — отрезал Спок, аккуратно положил ка’атиру на подоконник и повернулся к нему. — Как твоё самочувствие? — Всё отлично, — Джим, чувствуя, что руки и ноги вдруг стали ужасно лишними, поспешно уселся на стул. — А тебе разве не нужно на учёбу? — Сегодня выходной, — ровно ответил Спок, не двигаясь с места и сверля его пристальным взглядом. Джим пожалел, что не умеет моментально переходить в газообразное состояние. Тогда можно было бы просто испариться. Да что ж такое. Всё это стремительно переставало ему нравиться. — Ну, у кого-то выходной, а кому-то и на работу пора, — ухмыльнулся он, пожалуй, впервые так радуясь тому, что у него есть работа. — Только после завтрака! — торжественно возвестила Аманда, вплывая на кухню с подносом еды в руках. Но несмотря на то, что запахи от подноса исходили просто сногсшибательные, Джим понял, что еще один приём пищи в компании Спока может стать для него последним — потому что он обязательно подавится, поперхнётся или откусит себе палец и умрёт от потери крови. — Миссис Сарек, спасибо, но я лучше домой поеду, — сказал Джим и, заметив в глазах Аманды скрытую угрозу, поспешно объяснил: — Мне еще на работу собраться надо. — Спок, отвези Джима домой, — немедленно сориентировалась Аманда. Спок насторожился. Джим тоже. Как оказалось, не зря. Аманда поставила поднос на стол и добавила: — Возьми мою машину. Только не гоняй. — Нет! — заорал Джим, вскочив со стула. Аманда уставилась на него с тревогой. — В смысле, спасибо, конечно, но я сам доберусь, — поспешно поправился он и, взъерошив волосы, улыбнулся. — Если мне, конечно, выдадут мою одежду. Вида того, как Спок с невозмутимым видом выжимает из тачки сто пятьдесят миль в час, он точно бы не выдержал. Джим сам не мог понять, почему так переполошился, но интуиция уже минут пятнадцать завывала о том, что из этого дома надо валить, и как можно скорее. — Ну ладно, — пожала плечами Аманда. — Но учти, что ты задолжал мне завтрак, — она заговорщицки подмигнула Джиму и вышла. Воцарилось неловкое молчание. Джим переминался с ноги на ногу, считая секунды и не глядя на Спока, тот по-прежнему истуканом стоял около окна, скрестив руки на груди, и тоже молчал. В конце концов, когда Джим уже было решил, что в кухне этого дома раскинулась конкретная пространственно-временная аномалия, Аманда, наконец, вернулась и вручила его одежду — чистую и выглаженную. Ничего себе, она даже куртку зашила! — Спасибо, — смущённо поблагодарил Джим. Чёрт возьми, у Спока клёвая мама! И в кого он сам такой зануда... Через полчаса, кое-как распрощавшись с гостеприимным семейством, Джим вышагивал по мостовой к стоянке аэротакси, стараясь не думать о том, что это всё вообще было — вчера и сегодня. Логичные и закономерные варианты он предпочитал отвергать, не рассматривая, поскольку допустить даже гипотетически, что у него к Споку может быть интерес определённо толка, просто не мог. Они друзья. Точка. Джим уселся в такси и уставился в окно. Аэрокар плавно скользил над улицами Сан-Франциско, убаюкивающе бормотало радио, и в конце концов Джим решил, что зря переполошился. Возможно, он просто слишком привык всегда рассчитывать только на себя, а неожиданная помощь Спока сбила установленную в его голове программу. Совесть настойчиво твердила, что теперь он вроде как должен. Джим, конечно, понимал, что Спок, скорее всего, от него ничего не ждал (да и он сам пока с трудом представлял себе ситуацию, в которой Споку могла понадобиться его помощь), но не мог оставить всё, как есть. Он был уверен, что как только вернёт Споку воображаемый «кредит», все его странные мысли улетучатся сами собой, и они снова будут репетировать, общаться и гулять под луной — нет, Джим, последние два слова были лишними, — в общем, просто гулять, как старые добрые друзья. Твёрдо решив при первой же возможности разобраться с этим, Джим развалился в кресле пассажира и сам не заметил, как задремал.***
— Джим, ты что, рехнулся?! — Да ладно тебе, Боунз, никто всё равно не понимает, что это означает, — беззаботно отмахнулся Джим и натянул футболку. Осмотрел себя. Остался крайне доволен. Скосил взгляд на Маккоя. Прочитал в его глазах «десять кубиков галоперидола и смирительную рубашку, смешать, но не взбалтывать». Ухмыльнулся и похлопал Маккоя по плечу: — Успокойся, дружище. Я не собираюсь светить этим перед слабонервными вулканцами. — Вот насчёт последнего ты очень точно подметил, — язвительно заметил Маккой. — Нет, ты реально больной, Джим. То, что ты тащишься от всех этих инопланетных штучек, ещё не даёт тебе права подобным образом обращаться с чужой культурой. Тем более, с такими её подробностями. — Ну, Боунз, я тебя не просил мне рассказывать пикантные детали твоей медицинской практики, — парировал Джим. — Блядь, Джим, во-первых, когда я тебе это рассказывал, я был пьян. И, соответственно, мог: а — перепутать, б — наврать с три короба! — рявкнул Маккой. — А во-вторых, я не думал, что это когда-нибудь может быть использовано против меня. — Боунз, ты преувеличиваешь, — закатил глаза Джим, надел куртку, закинул рюкзак на плечо и махнул ему. — Ну всё, я пошёл. Вернусь вечером. — Сомневаюсь, — проворчал ему вслед Маккой и, покрутив пальцем у виска, сел зубрить ксенобиологию. Джим бы решителен и изрядно зол. Спок пропустил уже три репетиции. Три! С его-то обязательностью и пунктуальностью это могло означать только одно: Джим где-то накосячил. Он, правда, плохо понимал, что такого мог натворить, но кто её разберёт, эту тонкую вулканскую душевную организацию. Спок был единственным в его обширном круге знакомых и приятелей, кого Джим так хотел, но никак не мог разгадать до конца. Они были не просто разными — они были полными противоположностями, но, возможно, именно потому Джим стремился быть к нему ближе. Он отлично знал физику, но впервые на себе почувствовал, насколько сильным может быть притяжение между двумя разными полюсами. Он хотел стать для Спока настоящим другом (то, что он, возможно, остался бы единственным, приятно грело душу) и так просто сдаваться не собирался. За всеми этими раздумьями он не заметил, что уже стоит на пороге дома Спока и нервно давит на кнопку звонка. Честно говоря, он чувствовал себя немного не в своей тарелке, и позорные мысли о том, что он зря пришёл и дальше по списку, всё отчётливее заявляли о себе. Дверь распахнулась. Заготовленная речь застряла у Джима в горле. — Добрый вечер. Что вам угодно? — высокий мужчина, облачённый в национальную вулканскую чёрную хламиду, бесстрастно оглядел его с головы до ног. Джим, в отличие от него, ограничился только беглым осмотром ушей — которые предсказуемо оказались такими же острыми, как у Спока. Блин, вот только вулканского папочки на его голову сейчас не хватало. Хотя отступать уже всё равно некуда. — Эм, здрасьте. — Он в нерешительности переступил с ноги на ногу. — А Спок дома? — Сарек, милый, кто там? — донёсся из глубины дома голос Аманды, а через пару секунд она сама возникла в дверном проёме и радостно заулыбалась. — Джим, здравствуй. Ну, что ты стоишь на пороге, проходи. — Здравствуйте, миссис Сарек. — Джим неуверенно посмотрел на вулканца, который продолжал разглядывать его так, что впору было забеспокоиться, не начали ли на нём расти какие-нибудь лишайные грибы. — Если ты к Споку, то он у себя в комнате, — сказал Аманда. Какая проницательная женщина! — Кстати, познакомьтесь. Сарек, это Джим Кирк, друг нашего сына. — Очаровательно, — внимательно изучив топорщившийся на голове Джима ирокез, прокомментировал Сарек и, сцепив руки за спиной, переключился на его обвешенное ухо. — Джим, это мой муж Сарек, отец Спока. — Аманда с сомнением покосилась на супруга, но тот продолжал рассматривать Джима, которого такое пристальное внимание начало изрядно раздражать. — Очень приятно, — буркнул Джим, втихаря радуясь, что рубашка на нём застёгнута чуть ли не под горло, и подумывая в случае, если всё станет совсем плохо, бежать через окно. — Взаимно, — сухо ответил Сарек. — Ну, я тогда войду, можно? — Джим вопросительно посмотрел на Аманду, и та кивнула: — Конечно. Поднимись к Споку, уверена, он будет рад тебя видеть. С облегчением выпалив «спасибо, мэм», Джим протиснулся мимо них, взлетел по лестнице и, остановившись около комнаты Спока, решительно постучал. Несколько секунд ничего не происходило, но потом дверь всё же открылась. Джим с облегчением выдохнул и во весь рот улыбнулся Споку. — Здравствуй, Джим, — сказал тот. Ему показалось, или голос Спока был слегка натянутым? — Привет. — Джим кивнул ему и развёл руками. — А я к тебе. Впустишь? Пауза. Очень нехорошая пауза, во время которой Джим отчётливо ощутил исходящее от Спока напряжение. Догадка, что его здесь не слишком-то счастливы видеть, отозвалась двумя аритмичными ударами сердца о рёбра, но, вопреки предчувствиям, Джим дал себе слово, что не уйдёт до тех пор, пока не выяснит, так ли это на самом деле — и если так, то почему. — Проходи. — Помедлив, Спок всё-таки посторонился, пропустил его и закрыл за собой дверь. Джим зашёл, офигел от царивших в комнате чистоты и порядка, мысленно провёл параллель со своей комнатой в общежитии, мысленно же разрыдался, поглазел на невероятных размеров компьютерный терминал и какие-то вулканские прибамбасы, расставленные тут и там, и, конечно, впечатлился висевшей на стене слева от входа коллекцией холодного оружия. Надо признать, что вкус у Спока был весьма оригинальный. Джиму понравилось. Чрезвычайно. — Что-то случилось, Джим? — Спок встал напротив окна и скрестил руки на груди. — Я вообще-то это у тебя хотел спросить. — Джим скинул рюкзак прямо на пол и бесцеремонно уселся на кровать. — Какого хрена происходит, Спок? Почему ты не приходишь на репетиции? Что я сделал не так? Спок смотрел на него ровно три секунды перед тем, как отвести взгляд и уставиться в стену. — У тебя нет никаких оснований предполагать, что я пропустил репетиции по твоей вине, — ровно ответил он. — Мне было необходимо решить некоторые вопросы… личного характера. «Вопросы личного характера». Джим почувствовал, что у него необоснованно болезненно защемило в груди. Спок с кем-то встречается? Даже если это и так, он не обязан перед тобой отчитываться. И, кстати, тебя это вообще должно волновать в последнюю очередь. — Ну и как, ты их решил, я надеюсь? — Джим встал с кровати и подошёл к нему. Заглянул в глаза — точнее, попытался, потому что Спок упорно избегал встречаться с ним взглядом. — Ты же не собираешься нас бросать? По лицу Спока пробежала тень, и он наконец-то посмотрел на него прямо. А Джим вдруг пожалел, что подошёл так близко. Но, в самом деле, не пятиться же теперь… Поэтому он сделал ещё шаг вперёд, тем самым сократив расстояние между ними до по вулканским меркам почти неприличного. Но ему на это было откровенно плевать. Он хотел знать, что творится со Споком, откуда эта чёртова печаль в его глазах, и чем он может помочь. Он, чёрт побери, только сейчас понял, насколько ему небезразличен Спок и как ему хочется, чтобы тот ему доверял. Джим, конечно, не питал иллюзий по поводу того, как на самом деле к нему относится Спок — и даже не был уверен, что тот вообще считает его другом, — но несмотря на это собирался сделать всё от него зависящее, чтобы вернуть его себе. В смысле, конечно, не себе, а всем… короче говоря, Джим должен был вытащить Спока из панциря, в который тот забрался, — а то, что он туда забрался, было очевидно по его скованной позе и какому-то замученному виду. — Эй, парень, что случилось? — Джим нерешительно взял Спока за локоть и слегка сжал его. Спок немедленно сбросил его руку и, отступив на шаг, сцепил руки за спиной. — Всё в порядке, Джим, у меня действительно много дел, — безэмоционально ответил он, глядя в стену поверх головы Джима. — У тебя хреново получается врать, Спок. — Джим почувствовал, что начинает злиться, и решил идти ва-банк, пока злость, а вместе с ней и смелость не улетучились безвозвратно. — Я тоже умею строить логические цепочки, если что. И прекрасно догоняю, что ты перестал приходить на репетиции с тех пор, как твой отец вернулся с Вулкана или где он там ещё был. Я прав? Спок вздёрнул бровь, твёрдо посмотрел на него, но, вопреки его показной отстранённости, Джим окончательно убедился в том, что действительно был прав. Проклятье, да что у них там за порядки на их долбаном Вулкане?! Джим закатил глаза и скрестил руки на груди. — А тебе не кажется, что ты уже слишком большой мальчик, чтобы идти на поводу у родителей? — с вызовом спросил он. — Спок, тебе двадцать один, ты уже можешь сам решать, что тебе делать. — Джим, замолчи, — резко оборвал его Спок. Джим набычился и отвернулся. Спок смерил его жёстким взглядом и продолжил, сохраняя абсолютно непроницаемое выражение лица: — Ты ничего не знаешь об укладе моей семьи. Я не могу заниматься всем, чем хочу, поскольку у меня есть определённые обязательства, которым в последнее время я уделял недостаточно внимания, и теперь мне необходимо наверстать упущенное. — Ты об учёбе, что ли? — Джим прикрыл глаза рукой. — Брось, Спок, ты же учишься чуть ли не лучше всех в Академии… — В том числе об учёбе, но не только, — перебил его Спок. — Джим, у меня нет желания спорить с тобой или что-то доказывать. Я постараюсь сделать всё от меня зависящее, чтобы вернуться к нашим совместным репетициям как можно скорее. — Значит, «постараешься»? — с нажимом переспросил Джим. — Но не обещаешь? — Я не могу обещать того, что от меня не зависит, — сухо ответил Спок. — Херня это всё! — резко сказал Джим. — Твоя жизнь зависит от тебя. Только от тебя и ни от кого другого. — Я придерживаюсь иной точки зрения по данному вопросу, — холодно возразил Спок. — Существуют логические… — Да клал я на твою логику, ясно? — раздражённо отозвался Джим. — Суть дела от этого не меняется. Важно только то, чего ты действительно хочешь. Ты вообще знаешь, чего ты хочешь, Спок? Спок застыл на месте, глядя на Джима так, будто у того внезапно выросла вторая голова, причём, не человеческая, а какая-нибудь… кардассианская. И чем дольше Спок смотрел на него, тем неуютнее становилось Джиму. Как будто он только что озвучил тщательно охраняемый Споком секрет, залез к нему в душу и вытряс из неё всё самое сокровенное — то, что хранилось в дальнем пыльном углу и никогда не видело солнечного света. А потом в глазах Спока промелькнуло нечто смутно знакомое, мимолётное, но настолько яркое, что у Джима пересохло во рту и на мгновение перехватило дыхание. В комнате, несмотря на распахнутые окна, в момент стало невыносимо душно. Джима бросило в жар, ворот рубашки, казалось, сдавил горло тисками, и он, поспешно расстегнув её, принялся обмахиваться полой. Взгляд Спока упал на его футболку. Джим, похолодев, выругался про себя. Блядь, он совсем забылся! — Джим? — Спок уставился на собственноручно нанесённый Джимом принт, и его голос при этом не предвещал ничего хорошего. — Что это значит? И, кажется, ему стоило больших усилий не добавить «чёрт бы тебя побрал!». Джим бы на его месте добавил. И не такое бы добавил. Дьявол, какой же он идиот! Внезапно пронёсшуюся в голове мысль о том, что жизнь у него всего лишь одна, Джим решил не игнорировать. — Это? Да так, просто… шутка? — робко предположил он, чувствуя, как сердце медленно, но неуклонно проваливается в пятки. Спок стоял напротив него, зеленея на глазах, и практически слился с фикусом на окошке. Джим реально испугался, что сейчас на него набросятся с кулаками. — Шутка? — хрипло (угрожающе?) переспросил Спок, шагнул навстречу Джиму, и его глаза опасно потемнели. В ситуациях, когда нужно подводить итоги и извлекать уроки, говорят, что пришло время собирать камни. Кажется, для Джима пришло время делать ноги. — Согласен, плохая! — инстинктивно попятившись, поспешно выпалил он, проклиная свою любовь к экспериментам, судорожно скинул с себя рубашку, за ней стащил футболку и отбросил её в сторону, словно она жгла ему кожу. — Всё, Спок, всё, успокойся, я идиот, я придурок, о’кей, прости, я не думал, что ты так отреагируешь! Спок остановился как громом поражённый, разглядывая голый торс Джима так, словно тот был статуей Венеры Милосской, не меньше. И, кстати, руки Джиму отрубить за то, что он вытворил, тоже не помешало бы. Это же надо было догадаться! О чём он вообще думал? — Джим, я требую объяснений, — голос Спока звучал ещё более хрипло и низко, и вот тут у Джима в голове щёлкнуло: вряд ли Споку могло понравиться, что он тут щеголяет перед ним полуголый. Поспешно подобрав с пола рубашку, он оделся и с облегчением вздохнул, обнаружив, что Спок снова смотрит ему в глаза и вроде как не собирается на него кидаться (по крайней мере, пока). — Слушай, я правда не думал, что это будет для тебя таким потрясением, — он взъерошил волосы и послал Споку одну из своих самых сногсшибательных виноватых улыбок, на которые только были способны его губы. Да-да, запрещённый приём, но в его ситуации это, похоже, было последним, на что он мог рассчитывать. Конечно, на самый крайний случай оставалось окно. Взгляд Спока немного смягчился. Он глубоко вдохнул, на секунду прикрыл глаза, а когда вновь посмотрел на Джима, тот, к своему облегчению, не увидел в них даже намёка на недавнюю ярость. — Слушай, Спок, серьёзно, прости, ок? — Джим покаянно развёл руками. — Признаю, таких кретинов, как я, ещё поискать, я самый идиотский идиот из всех идиотов, которые когда-либо существовали. — Это не так. — Спок посмотрел на него с укоризной. Джим обратил внимание на то, что они стоят друг к другу слишком близко, а также на то, что его это нисколько не напрягает, даже наоборот. Стоять рядом со Споком и знать, что он на тебя не злится — да, определённо, это своего рода счастье. — Джим. — Спок внимательно посмотрел на лежащую на полу футболку и перевёл взгляд на него. — Ты осведомлён о значении этой фразы? Сказать «нет» было чрезвычайно соблазнительно, но Джим был осведомлён. — Да, — ответил он. Спок снова слегка позеленел. И несмотря на очевидную неуместность подобных ассоциаций в такой убийственно неловкий момент, Джим невольно признал, что это было… очаровательно. — Я был бы очень признателен, если бы ты рассказал, откуда. — Спок вскинул бровь и сцепил руки за спиной. — Боунз проболтался, — признался Джим. — Доктор Маккой не может этого знать, — уверенно отрезал Спок, сверля его недоверчивым взглядом. — Ещё как может, — ухмыльнулся Джим. — Он во время учёбы в медицинском проходил практику в Сан-Франциско в какой-то очень крупной клинике. Там по обмену работал один вулканец из ВАН, какие-то совместные исследования, я не запомнил, — точнее, не разобрал. — Джим невольно хихикнул, вспоминая, как они с Маккоем ржали над этой историей. — Ну и как-то раз по пьяни сдал Боунзу с потрохами всю секретную информацию. — «По пьяни»? — медленно проговорил Спок. — Вулканец? Джим весело кивнул. Спок нахмурился. — Джим, смысл данной метафоры мне неясен, — сухо сказал он. — О боже, Спок, это не метафора! — Джим закатил глаза и поспешно объяснил, опасаясь, что Спок сейчас опять обидится: — Маккой его шоколадом накормил. Случайно. Он же не знал, что у вас от этого башню рвёт. Спок несколько секунд, не мигая, смотрел на Джима, а потом спросил: — Насколько я понимаю, в этот момент доктор Маккой также находился в состоянии алкогольного опьянения? — Нет. — Джим, не в силах больше сдерживаться, рассмеялся. — В состоянии алкогольного опьянения он был, когда мне это рассказывал. И это ещё очень мягко сказано. Назовём вещи своими именами: Боунз был пьян в дупель. — Очаровательно, — задумчиво прокомментировал Спок, и в уголках его глаз Джим наконец-то с огромной радостью увидел едва заметный, но всё-таки намёк на улыбку. Удержаться от того, чтобы не наброситься на Спока с наверняка шокировавшими бы того дружескими объятиями, было сложно. Но Джим удержался. Молодец какой. — Ну, так что, я прощён? — всё ещё улыбаясь, для верности уточнил он. — Думаю, да, — наконец-то сказал Спок. Сказать, что у Джима отлегло от сердца — ничего не сказать. — Но я хочу попросить тебя об одолжении. — Всё, что угодно, — не задумываясь, сказал Джим. — В следующий раз, когда доктор Маккой будет делиться с тобой жизненным опытом, пожалуйста, просто слушай и ничего в дальнейшем не предпринимай, — сказал Спок, и Джим снова расхохотался. — Ладно-ладно, я уже понял, что сглупил. Кстати, — он лукаво посмотрел на Спока, — у меня тоже есть к тебе просьба. Блин, Кирк, так можешь только ты — не успев получить тумаков за косяк, сразу же опять наглеешь! — Я слушаю тебя, Джим. — Обещай, что будешь снова приходить на репетиции. — Джим… — Обещай. Спок вздохнул и посмотрел на него, судя по всему снова намереваясь завести волынку о невозможности возможного, но Джим точно знал, что всё это ерунда, и потому был неумолим. Через пару минут красноречивого поединка взглядов Спок, наконец, сдался. — Хорошо, Джим, — сказал он. — Я обещаю возобновить репетиции сразу же, как только решу все неотложные вопросы. — Вот и славно. Я тогда пошёл. — Джим, понимая, что ему уже, видимо, пора, подобрал с пола рюкзак и вопросительно посмотрел на Спока. — Проводишь меня? А то, по-моему, я твоему папе не понравился. — Идём, — кивнул Спок и направился к двери. — Слушай, постой-ка. Спок послушно остановился и повернулся к Джиму. Тот, задумчиво разглядывая его стрижку, которую называл про себя не иначе как «вулканский горшок», подошёл к нему и заявил: — Ты не хочешь что-нибудь с головой сделать? А то скучно же так. — Прошу прощения? — не понял Спок. — Я имею в виду, с волосами. — Джим протянул руку и без задней мысли взъерошил его шевелюру, на что Спок моментально отшатнулся, едва не врезавшись в стоявший около двери платяной шкаф. — Я бы попросил тебя соблюдать дистанцию, — натянуто сказал он. — Ой, прости, — спохватился Джим. Надо же, в пылу их увлекательной беседы он как-то забыл, что с вулканцами надо быть осторожнее в плане прикосновений. — Я имел в виду, виски там выбрить или затылок? Не хочешь? Тебе пойдёт. На лице Спока отразилось нечто, отдалённо напоминающее замешательство. — Я не думаю, что это хорошая идея, Джим, — решительно отрезал он, открыл дверь и вышел из комнаты. — Да? Ну ладно, как хочешь, — разочарованно вздохнул Джим. Не то чтобы он очень надеялся. Они спустились по лестнице, прошли (не прокрались, нет, Спок так уж точно, ради бога, вулканцы не крадутся) по коридору и остановились около входной двери. — Ну, ладно. — Джим, движимый исключительно желанием сделать Споку приятное, с лёгкостью изобразил рукой та‘ал (зря он, что ли, дома перед зеркалом два дня тренировался). — Пока! — До встречи, Джим, — со странной интонацией в голосе сказал Спок, зеркаля жест. Джим подмигнул ему, чувствуя себя с какого-то хрена на седьмом небе от счастья, вышел на улицу и, насвистывая, зашагал к автобусной остановке, в кои-то веки решив прокатиться по городу на наземном транспорте. Но на полпути замер на месте, вспомнив, что в суматохе забыл забрать из комнаты Спока свою футболку. Вот же блин! Джим обернулся, с сомнением посмотрел на только что покинутый им дом, постоял с минуту, переминаясь с ноги на ногу, но в конце концов решил забить — возвращаться туда сейчас ему точно не хотелось. Как-нибудь потом. В следующий раз.