Вожделение

Пак Чимин очень любил свою работу. Он обожал одногруппников, поклонников, персонал агентства. Обожал выступать на сцене, сниматься, участвовать в различных шоу. Но и вместе с этим парень чувствовал, как сильно ему недоставало того пунктика, который был прописан жирным шрифтом в контракте, в разделе "Запрещено". А именно - наличие отношений. Нет, это не было для Чимина чем-то сверхважным, без чего он бы не смог жить. Нет. Но временами само его тело прямо таки молило о любой интимной близости с кем-либо. Не важно, с кем. И хотя Пак уже пережил пубертатный период еще пару лет назад, в отличии от того же Чонгука, но желания периодически вновь напоминали о себе. В такие моменты Чимин обычно старался уединиться от одногруппников где-нибудь. Чаще всего таким местом оказывалась ванная комната. Там всегда можно было закрыться на щеколду, включить воду, дабы избежать любых звуков, которые могли услышать остальные, и полностью отдаться самому себе. И вот настал очередной день, когда Пак чувствовал себя настолько морально измученным из-за нескончаемых съемок, что по возвращении в общежитие с Бантанами, все его мысли занимала лишь возможность пойти в ванную и снять стресс. Но парень решил дождаться глубокой ночи, когда все уже стопроцентно разбредутся по своим спальням и не станут посягать на ванную комнату. Вечер в компании одногруппников прошел на позитивной ноте. Ребята сытно поели несколькими заказанными пиццами, красочно и эмоционально обсудили закончившиеся съемки. После чего быстро распределили очередь на принятие душа. Чимин сразу сказал, что пойдет последним, мысленно благодаря всех богов, что его не стали допытывать расспросами "а почему ты хочешь идти последним?". Он отправился в их с Хосоком комнату и засел за телефон, принявшись просматривать новостные ленты и видео, находящиеся в тренде на этой неделе. Время пролетело, на удивление, быстро. Пак настолько засмотрелся клипами какого-то зарубежного исполнителя, что и не заметил, как на улице уже вовсю сияли луна и звезды, а вернувшийся Чон тихо посапывал в своей постели. Чимин прислушался к звукам в общежитии. Было тихо. Даже слишком. Парень мельком глянул на часы и обнаружил, что уже два часа ночи. А значит, скорее всего, все уже спали. Ведь завтра им предстоял второй день съемок с восьми утра. И выспаться было просто необходимо. Пак осторожно выбрался из своей постели и тихими шагами, чтобы не разбудить Хосока, вышел из комнаты. Он направился в ванную, чувствуя, что с каждой секундой предвкушение от скорого получения удовольствия усиливалось. Чимин повернул дверную ручку и потянул ее на себя. Парню понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что произошло. Прямо перед ним, стоя в душевой кабине, прислонившись спиной к стене, находился Мин Юнги. Он был полностью голый. Его глаза были закрыты, а влажные пряди длинной черной челки беспорядочно лежали на лбу. Капли воды медленно стекали по подтянутому рельефному торсу рэпера. Юнги тяжело дышал. Одна его рука упиралась ладонью о стеклянную дверцу кабины, а вот вторая с дикой скоростью водила вверх и вниз по стоящему члену. Рот Чимина непроизвольно открылся от представшей перед ним картины. От шока парень даже не сообразил сразу же закрыть дверь. Он просто стоял и смотрел на одногруппника, медленно покрываясь краской и ощущая жар внизу живота. Правда недолго. Мин, по всей видимости, почувствовал чье-то присутствие и открыл глаза. - К-какого черта, Пак Чимин?! - возмущенно прорычал он, мгновенно убрав руку с члена. - П-п-прости, хён! - только и успел пискнуть Чимин, и со скоростью света захлопнув дверь, помчался со всех ног в свою комнату. Сердце парня колотилось, как бешеное. Он запрыгнул в постель и укрылся с головой одеялом. Ощущение стыда накрыло Пака. Еще никогда в своей жизни он не чувствовал ничего подобного. Невероятной силы смущение вперемешку с диким возбуждением от увиденного. "Черт возьми, Чимин! Ты - извращенец!" - думал он и проклинал собственный стояк. Нет, это ж надо! У него встал член на одногруппника! НА ПАРНЯ! Пак шумно выдохнул и закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Но образ обнаженного, горячего и возбужденного Юнги продолжал мелькать в подсознании. Чимин жалобно простонал в подушку. Член болел от бездействия. Отбросив в сторону последние остатки здравого смысла и заглушив голос совести, Пак обхватил его ладонью и принялся надрачивать. Парень был настолько разгорячен, что ему понадобилась лишь пара минут, чтобы обильно кончить на свои же собственные простыни. Подушка заглушила его стон. И Чимин надеялся, что спящий Чон ничего не услышит.