Господин Чон

      Чувство безысходности поедает тебя изнутри и мешает заснуть. Пытаешься придумать, как выбраться, что всё-таки нужно от тебя Чону и как долго он планирует тебя здесь держать. Но всё-таки под утро усталость берёт своё, и ты проваливаешься в сладкую негу.       Просыпаешься ближе к полудню, от сладкого аромата блинчиков заполонившего комнату. Думаешь, что, наверное, уже галлюцинации начались на фоне стресса, но открыв глаза, обнаруживаешь на прикроватной тумбочке поднос с едой. Кто и когда его принес, остаётся для тебя загадкой. Может это был сам господин Чон, или в этом доме есть прислуга, которая знает о твоём пребывании здесь в качестве заложницы.       Если кому-то ещё о тебе известно, то почему ничего не предпримут, зачем покрывают? Чон хорошо платит? Опять в твоей жизни деньги играют решающую роль. Так случилось в детстве, так происходит и теперь. Как не странно, но после всех этих тягостных раздумий на тебя напал зверский аппетит и как одержимая поедаешь блинчики, набивая их различными начинками, что принёс некто.       Ты встаёшь с кровати и направляешься к выходу из этого ада. Наивно надеешься, что дверь забыли запереть и дёргаешь за ручку. Заперто. Прислоняешься, пытаясь услышать, что происходит за стенами твоей темницы. Но абсолютно ничего не улавливаешь, слишком тихо.       Ты медленно спускаешься по стене на пол. Слёзы копятся в уголках глаз и скатываются по бледным щекам. Обнимаешь руками колени, к себе ближе прижимая. Ты не знаешь, сколько просидела в таком положении, но приходишь в себя от громких шагов за дверью. Бросаешь взгляд на единственное окно в комнате, на котором решётка и судя по всему выходящее на задний двор. Темнеет.       В замке проворачивают ключ, и ты быстро поднимаешься и практически бежишь к кровати. Падаешь и прикрываешь глаза. Он заходит в комнату. И медленно приближается к постели.       — Я знаю, что не спишь, не перестанешь притворяться, будет хуже. – шумно ухмыляется Чон, присаживаясь рядом. — Сегодня мы поучимся, как правильно нужно встречать своего господина.       Ты открываешь глаза, но не двигаешься. Он охватывает твои запястья, своими длинными пальцами больно сжимая. Чон тянет тебя на себя, усаживая напротив, убирая растрепавшиеся волосы за ухо.       — Начнём с простого, – он пододвигается ближе. — За непослушание – наказание, за примерное поведение – поощрение…       — Когда ты меня отпустишь? – тихо спрашиваешь ты, перебивая парня.       — Разве я разрешал тебе говорить? – шипит Чон, зарываясь одной рукой в твои волосы и больно оттягивая их назад. — Запомни, даже дышать теперь ты можешь, только когда я разрешу.       — Ты больной, – шепчешь, терпя боль. Он продолжает одной рукой оттягивать твои волосы назад, а другой бьёт по щеке.       — Ещё вопросы? – усмехается он. Ты отрицательно машешь головой.       — Хорошая девочка, – Чон становится ещё ближе и шепчет в самые губы. — Так кто был тот парень у твоего дома тем вечером?       Ты молчишь, не желая давать желанный ответ этому уроду. Пощёчина.       — Мой брат, – выдавливаешь ты, пытаясь сдержать слёзы.       — Умничка.       Чонгук впивается в твои губы, целуя страстно, жадно. Валит на кровать, разрывая пуговицы на блузке. Ты пытаешься его оттолкнуть, но попытки тщетны. Он стягивает с себя рубашку, быстро сбрасывает с себя брюки и снова возвращается к твоей оставшейся одежде. Он как дикий практически рвёт на тебе юбку, грубо расстегивает и стягивает бюстгальтер и на мгновение застывает. Припадает к груди, лаская губами горошину соска, прикусывает до боли и с твоих губ срывается невольный стон. Ты мысленно ругаешь себя, обещая сдерживаться. Нельзя показывать Чону, что тебе может такое нравиться. Но он будто читает твои мысли и решает долго не церемониться. Срывает последнюю деталь одежды, параллельно стягивая с себя боксеры, и сразу же входит.       Он начинает двигаться медленно, но размашисто, изучая тебя. Ты прикусываешь язык, пытаясь не выпустить ни единого стона. И он, закинув твои ноги на себя, резко меняет темп на более грубый, жёсткий, буквально вколачиваясь в тебя. Ты невольно выгибаешься до хруста в позвоночниках, начиная задыхаться. Чёрт. Тебе катастрофически не хватает воздуха. Твои губы размыкаются, и ты жадно дышишь, пытаясь захватить как можно больше кислорода. Сдерживать стоны больше нет ни сил, ни возможности и кажется их теперь слышно далеко за пределы этой комнаты.       Чон довольно ухмыляется. Ты впиваешься ногтями в спину парня, царапаешь. С его губ срывается тихий рык и он, сделав ещё несколько толчков, доводит тебя до экстаза. В этот момент твой стон больше напоминал крик, но Чону это до безумия нравится. Тебя бьёт мелкой дрожью, выгибаешься сильнее, ненамеренно притягивая парня к себе. Он делает ещё несколько толчков и выходит, изливаясь на светлые простыни.       Ты на потолке звезды, считаешь, и совершенно не замечаешь, как Чон собрав свои вещи, покидает комнату.       — Не забудь принять душ, – небрежно бросает он, запирая дверь с другой стороны. За окном уже начинает светать, когда ты всё-таки находишь силы привести себя в порядок.