Чимин, просто будь со мной.

Чимин раздражен, обижен и зол. А все из-за Мин Юнги, который позвал его в кафе для «просто посидим, поболтаем», а потом за Чонми зайдем. Нет, все бы ничего, но там был даже близко не он. Вместо друга к нему подошел какой-то высокий альфа-амбал, со словами: — Чимин? Привет, я думал ты не придешь. И какого, спрашивается, фига? Видели бы вы лицо, полное непонимания, поднятую бровь, ясно передающую что-то вроде «ты погнал?» и резко меняющиеся эмоции, когда до него доходит, что все это дело рук Юнги. И ладно бы, если такое вот вынужденное свидание было в первый раз, так их уже штук 5 за последние три недели было. Пора бы уже усвоить урок и не приходить на встречи к якобы хену, а сразу же слать его куда подальше со своими парнями. Старший пытается найти омеге альфу, таская его по кафешкам, где каждый раз его встречает незнакомый человек. Сначала Чим, ради приличия, сидел с ними, общался, пил кофе и даже кушал, но теперь они дико бесят. Он сразу старается объясниться, извиниться и свалить. Зачем ему тратить свое время на тех, кто ему попросту неинтересен? Вот и сейчас, брюнет старается отвертеться от упертого молодого человека, который уже с ослом сравнивается. — Ну, детка, дай мне хотя бы один шанс. — Фу. Пака всего передергивает от дурацкого обращения. Так тот еще и за предплечье схватил, не давая возможности развернуться и уйти. — Обещаю, ты не пожалеешь. — Вообще, если посмотреть на этого рыжеватого альфу не чиминовыми глазами, то он вполне себе красивый. Именно такой, по которому бредят все омежки. Высокий, подкаченный, большие глаза, ослепительная улыбка. Да и не похож он на обманщика или какого-нибудь маньяка из подворотни. Обычный симпатичный паренек, что уж больно-таки запал на недоверчивого мальчишку с шикарной фигурой и милым личиком. Ну не может альфа упустить такого красавца. — Не называй меня так. — Чим дернул рукой, безуспешно пытаясь отцепить чужие лапти. — Извини, как тебя там? — Он почесал затылок, делая вид, что старается вспомнить имя, пролетевшее мимо ушей, как ненужный хлам. — Донхен. — Так, Донхен, мне не нужны никакие отношения, ясно? Я уже столько этих пустых обещаний слышал, что, поверь, на всю жизнь хватит. Поэтому изволь прекратить весь этот спектакль и, прошу, дай мне спокойно уйти. — Удивительно, но тот послушался, отстраняясь и давая Чимину покинуть помещение. Ну или грозно-пугающе-пожирающий взгляд брюнета сыграл свою роль, предупреждая об опасном гневе, что легко может обрушиться на него. В таком случае лучше отступить, нежели потом держаться за пах и сгибаться в приступах боли. Ага, а вы думали Чим церемониться начнет? Оказавшись на свежем воздухе, он раздраженно потопал в сторону детского сада, отмечая про себя скорый конец учебного дня. С Мин Юнги придется разобраться позже, а перед этим он заберет сына. Подходя ближе к зданию и чуть ли не выдыхая огонь через нос, Пак старался придать лицу более добродушный вид, чтобы никого не напугать своей разозленной гримассой. Шел он значит, шел и прошел мимо игровой площадки, взглядом цепляясь за больно уж знакомые фигуры. Остановившись и приглядевшись к ним повнимательнее, омега разобрал в них Чонми, качающегося на качельке и Юнги, легконько раскачивающего ее. — Пап! — Непонятно как ребенок сразу же заметил брюнета, ярко улыбаясь и маня к себе ручками. — Иди сюда! — Вздохнув, Чим отодвинул брови подальше от переносицы и разжал кулаки, сдерживая желание прямо сейчас накинуться на хена с претензиями и возмущениями. — О…Чимин? Какими судьбами? — Как ни в чем не бывало, альфа улыбнулся своей гамми-улыбкой, обнимая младшего в знак приветствия. — Дядя Юнги сказал, что ты придешь поздно вечером. — Чонни продолжал кататься, не улавливая момент, когда Чим слабо ударяет светловолосого по плечу, не в силах больше держать недовольство при себе. Это получается - хен расчитывал на удачное знакомство и продолжение...вечера!? Мда. Нужно ударить еще раз. Для профилактики. — Малыш, мы отойдем ненадолго, хорошо? Ты только не спускайся с качели сам и дождись нас. Мы быстро. — Только после кивка, парни отошли на пару метров, вставая так, чтобы мелкий не видел их лиц. — Юнги, блин! Сколько можно?! Я же говорил, что мне не нужна твоя помощь! Хватит таскать меня по этим тупым свиданкам! — После каждого предложения, Пак обиженно топал ножкой, становясь точной копией сына. Вот прям один в один. Осталось только в размерах уменьшиться. — Мне надоело смотреть, как ты карабкаешься в одиночку. Я же вижу, что тебе не хватает всякой там нежности, заботы, любви, которой тебе от меня не получить в нужном количестве. Почему ты просто не можешь дать себе шанс быть счастливым? — Юнги говорил спокойно, смотря прямо в глаза и читая, как открытую книгу, эмоцию за эмоцией. — Потому что не хочу! Не хочу снова терпеть эту боль! — В попытках защититься, младший неосознанно повышал голос, хмуря бровки и поджимая пухлые губки. Последние три года он только и делает, что защищается, обматывается шипами и не позволяет новому человеку даже приблизиться к нему. — А теперь послушай меня. Забудь, что когда-то там, в прошлом, тебе было больно. Забудь, уясни урок и запомни, чему он тебя научил. — Положив руку на плечо, Мин легко поглаживал его большим пальцем, все так же не одводя взгляд от нахмуренного лица. — Позволь себе снова ощутить чувство любви и эйфории, позволь хотя бы одному человеку отворить твою дверь, запертую на сотни замков, размотать колючие стебли на тебе и стать твоим лучиком света в непроглядной тьме. Расслабься и живи, не вспоминая пережитые страдания. — Он нежно улыбнулся, подушечкой пальца разглаживая появившуюся морщинку на лбу. Наверное, быть советчиком и психологом для Чимина - потихоньку становится его привычкой. Не зря же он постоянно такие длинные речи толкает. — Хен, я…да, ты прав. Я постараюсь, правда. — Так-то лучше. Чимка заметно расслабился, отпуская напряженные плечи и мягко вглядываясь в лицо близкого друга. — А ты пообещай, что больше не будешь с помощью вранья устраивать встречи с альфами. Знаешь, сегодня я кое-как от него оторвался. — Цокнув, омега закатил глаза и сложил ручки на груди, вызывая своим детским поведением добрый смех. — В качестве извинения — предлагаю сходить в кафе. Я угощаю.

***

Чонми болтал ножками, рассматривая картинки блюд в предоставленном меню. В помещении играет спокойная музыка, не давящая на мозги и создающая определенную атмосферу уюта, а вокруг только семейные пары с детишками. Чимин сидит, обняв маленького за живот и прикрыв глаза, не вчитываясь в печатные строчки, полностью доверяя выбору хена, изучившего его вдоль и поперек, знающего его вкусы от, а до я. — Пап, можно мне это? — Тыкая на фото с изображением суши, мальчишка оборачивается на Пака, облокотившегося на спинку дивана. — Пап, не спи. Подняв отчего-то свинцовые веки, брюнет чувствовал только нахлынувшую усталость после тяжелого дня в школе. Ну и урчащий желудок тоже давал о себе знать вместе со слабостью и подташниванием, напоминающем о нужде в пище. — Солнце, давай не будем эксперементировать? Закажи что-нибудь другое. — Зарывшись пятерней в шелковые волосы юного омежки, Чим хотел вновь провалиться в полудрему, но не тут-то было. Потому что ребенку внезапно захотелось показать свой характер, бурно отреагировав на небольшой запрет папы. — Нет, я хочу это! — Прикрикнув, Чонми ударил меню об стол, позже, когда на его действие не последовало абсолютно никакой реакции, швырнув его на пол. — Закажи мне то, что я хочу! — Он начал кричать все громче, тормоша сонного Пака из стороны в сторону. — Чонми, прекрати истерить. — Строго проговорив, брюнет даже не посмотрел на ребенка, убирая его руки от себя. — Иначе сейчас же пойдем домой. — Чимин, с тобой все в порядке? — Юнги, как обычно, уловил изменения в поведении младшего, находя странным то, что он до сих пор не посмотрел на Чонми. В такие моменты, когда в мелком проявляется странное желание поныть и показать свою вредную натуру, омега моментально убивал его одним лишь взглядом, не терпя все эти выкрутасы. — Чонми, отстань от папы. Я закажу тебе суши, если ты будешь хорошо себя вести. — Суши? — Ну то, что ты выбрал. — Мин тяжело выдохнул, подзывая к себе официанта и быстро делая заказ, при этом еще и взволнованно поглядывая на тонсена. Он все так же полулежит, беспокойно покусывая нижнюю губу. –…И можете, пожалуйста, принести воду. — Нельзя оставлять Чимку в таком состоянии, нужно его хоть чем-то напоить, может легче станет. — Папа, ты обижаешься на меня, да? — Мальчик тоже обратил внимание на не очень хорошее состояние отца, решая, что в этом виноват только он и его капризы. — Прости меня, я больше так не буду. Просто мне сильно понравилась картинка и я захотел, чтобы мне принесли точно такое же. — Чонни обнял его, укладывая голову на грудь и ощущая родные руки на спине. — Малыш, ты повел себя ужасно некрасиво. — Продолжая поглаживать спину, Чимин услышал, как им что-то принесли, а позже послышались звуки воды, наполняющей ранее пустой стакан.– Разве я так тебя воспитывал? — Он потянулся за живительной жидкостью, сразу осушая целую емкость. Он только понял, что все это время ему безумно хотелось пить. Да уж, все эти тесты, презентации, контрольные вместе с заботами о сыне, которому, оказывается, много чего для садика купить нужно, и отбиванием всяких альф не на шутку выматывают. Так, что запросто можно позабыть о таких потребностях, как еда и питье. Такое, конечно, бывает не часто, но все же случается. — Нет, прости. — Тонкий голосок пропитан виной, отчего отчетливо ясна искренность извинений. Ох уж этот ребенок. Сначала накосячит, покричит и только потом осознает, что так делать нельзя. — Ты у меня самый лучший папа. Я тебя так люблю, ты только прости меня. — Так еще и, зараза такая, подлизываться умеет. — Я тоже тебя люблю. — Чонни, иди пока что поиграй. — Указывая на детский уголок с мягким покрытием и множеством игрушек, Юнги вышел из-за стола, спуская на пол маленького занозу, тут же метнувшего к приглянувшейся машинке. — Минни, тебе плохо? — Присев возле брюнета, старший обеспокоенно налил ему еще воды, ощупывая лоб ладонью на наличие температуры. А Чимин наконец-то открывает глаза, чувствуя самую малость сил, пришедших с очередным глотком. — Я не кушал весь день и вот результат. — Вымученно изобразив подобие улыбки, омега положил голову к старшему на плечо, задумавшись о сегодняшнем дне. Он и правда слишком замотался. И ему правда не хватает заботы от любимого человека, который бы следил за его питанием, не давая собственноручно закопать себя в яму. — Эээй, так же нельзя. Совсем о себе не думаешь. — Слабенько ущипнув тонсена за бок, Юнги приготовился читать лекцию, дабы тот думал прежде всего о собственном самочувствии, а потом уже о всякого рода делах. Ведь главное — это здоровье и ты сам, а остальное — носит второстепенную важность. — Сколько раз… — Договорить мысль и начать нравоучения ему не дал официант, что принес поднос с заказом, и Чонми, с радостным воплем «Урааа, кушать!», подбежавший к ребятам. После плотного ужина Чимке стало лучше, а слабость с тошнотой потерялись где-то в смехе сыночка и друга, прямо-таки тая от счастливого вида двух самых близких людей. Наверное, только благодаря им он держится, стойко перенося испытания и продолжая радоваться каждому дню, находя спасение в их поддержке и существовании в целом. Он благодарен Юнги, что тот уберег его от самой большой ошибки, сумел сохранить жизнь не только ему, но и Чонми. Потому что этот маленький, немножко вредный комочек счастья действительно заслуживает жить, дышать и ступать крошечными ножками по земле, окрашивая каждый мрачный участок в ярчайшие цвета.

***

Словом, на следующий день Чонми понял, почему папа не хотел заказывать ему суши. Понял, но поздно. — Пак Чимин, здравствуйте. Не могли бы вы забрать Чонми из детского сада? — Незнакомый мужской голос раздался из динамика телефона, заставляя невольно занервничать. — Здравствуйте, а вы кто? И что случилось? — Чимин буквально час назад оставил ребенка в садике со знакомой нянечкой, сразу же убегая в школу. А сейчас, стоило ему только зайти в класс, как ему звонит неизвестный парень с просьбой забрать Чонни обратно. — Я - Чон Чонгук, брат вашего воспитателя. У него не получилось выйти на работу и мне пришлось его заменить. — Два предложения звучат настолько естественно, что сразу понятно: не первому человеку за сегодня объясняет. — У Чонми болит живот и его стошнило прямо за завтраком. Мы ему дали таблетки, но они, кажется, не помогают. — Видно, что альфа по ту сторону волнуется не меньше, оказавшись впервые в такой ситуации. Наверняка не такого он ожидал, когда соглашался подменить хена. А малыш…блин, он же жаловался на колики в животе еще утром. Брюнет дал ему лекарство и, не посчитав это чем-то серьезным, отправил на занятия. Придурок. — Да, я скоро приеду. — Попрощавшись, он отключил телефон, подходя к учителю, чтобы отпроситься. — Извините, но мне срочно нужно уйти.– Переминаясь с ноги на ногу, Чим мысленно перебирал возможные причины такого состояния у сына. У него никогда не было ничего подобного, а тут прям…твою мать. Суши. — Пак Чимин, занятия только начались. Будьте добры сесть на место и не прогуливать уроки. — Строгий педагог сохранял равнодушное выражение лица и лишь в глазах мелькала раздраженность. — У меня... там ребенку плохо стало! Нужно его с садика забрать. — Не ваш же ребенок, так что, я сказал, сядьте на место. — Черт. Это новый учитель. Он не в курсе про раннюю беременность и трехлетнего сына на руках, поэтому уперся, как баран и не отпускает с гребанного урока. Ну окей, делать нечего. Выкрикнув «извините», Чимин понесся на выход, попутно забивая в гугл про суши для трехлетних детей. Вчитываясь в строчки: …до 7 лет категорически недопустимо, он жалобно воет, треская себя по лбу и тихо матерясь под нос. Ну или не тихо. В любом случае, в голове крутятся обзывательства и обвинения, добивающие еще сильнее. «Блять, как можно быть таким тупым идиотом. Нужно было сразу запретить и заказать что-нибудь другое, но нет, мне же вдруг стало плохо. Нет же, надо было закрыть ебучие глаза и забить на сына. А малыш теперь мучается с раздраженным желудком и несварением. Черт, я ужасный отец. Худший во вселенной. Бляяять.» Странно конечно, что реакция на продукт появилась только на следующий день, но это не исправляет того факта, что омега жестко облажался. Он несется со всех ног в сад, залетая в помещение и находя там заплаканного Чонми в объятиях молодого альфы, заботливо утирающешо слезки на мягких щеках. Брюнет садится перед мальчиком на коленки, прижимая его как можно ближе к себе и, словно через толщу воды, до него доносится «а вот и твой брат пришел». Брат.