Чимин, просто будь со мной.

Середина апреля заставила весну окончательно вступить в свои права, неимоверно радуя теплой погодой с легким ветерком, бережно перебирающим прядки волос. Солнечный свет, просеиваясь через кроны деревьев, только-только показывающих появившиеся соцветия, золотым дождем струился на землю, старательно прогревая ее. Цветение сакуры в этом году особенно прекрасно, отчего, гуляя по улице, не замечаешь ничего, помимо нежно-розовой красоты вокруг. Распускающиеся цветочки вишни манят к себе, создают атмосферу релакса и помогают отбросить все проблемы, сосредотачиваясь лишь на чем-то приятном. По крайней мере, так почти у каждого. — Чимин, я не понимаю, почему ты не можешь сходить за ним сам? — Юнги уже несколько дней в одиночку отводит Чонми в садик и забирает его оттуда вместе с Паком. После годовщины его родителей, омега ни в какую не хочет появляться там без Мина, которого это порядком задолбало. Ему приходится просыпаться в семь утра, когда пары в универе ближе к двенадцати. Чим, как деловой, вручает ему ребенка и идет досыпает, после на всех парах несясь в школу. Причин он не объясняет, все отмахиваясь и обещая рассказать все позже, мол не время еще. И еще, телефон у него постоянно выключен, что тоже раздражает. Был случай, когда брюнет попросил купить в магазине всякую ерунду, а Юнги забывал что именно и безуспешно пытался дозвониться для уточнения, в конце концов забивая и не покупая вообще ничего. Или воспитатель, который теперь всегда исключительно с молодым альфой принимает и отдает детей, тогда хотел взять разрешение для участия Чонми в конкурсе у его папы, до которого опять-таки не дозвониться. Русоволосый тогда от своего лица написал соглашения, тихо матерясь на папашу, ни с того, ни с сего ставшего слишком странным. — Не хочу. — Скосив глаза влево, младший не хотел озвучивать мысли, боясь утонуть в них окончательно. Говорят, что если держать все при себе, оно при тебе и останется, не оказываясь в реальности. Так что он лучше помолчит, нежели потом вновь обожжется. В данном исходе он уверен, потому что кому вообще нужен омега с ребенком? — Либо ты мне сейчас же все рассказываешь, либо ты идешь за Чонми один и, кстати, отводить утром тоже будешь самостоятельно. В принципе, если твои объяснения будут не очень-то весомыми, будет то же самое. — Юнги остановился прям перед Паком, оборачиваясь на него с серьезным лицом. В этот раз отступать он не намерен. — Я жду. — Мы опаздываем. — В попытках обойти друга, Чима ловят за руку и предупреждающее смотрят, четко давая понять, что он в безвыходном положении. — Чимин. — Старший разблокировал экран, тыкая пальцем на время. Они вышли рано, поэтому у них в запасе еще около получаса. — Да что? Я не хочу-у.– Захныкав, парень насупился, выпячивая губки и делая их еще пухлее, создавая эффект обиженной моськи. Только в этот раз не прокатит. — Так, окей. — Глубоко вздохнув, Юнги начал быстро перебирать догадки, крутившиеся у него в голове последние трое суток. — Тебя тот альфа обидел? Мне набить ему морду? — Перед ним сразу вспыл момент, когда этот молодой воспитатель, или кто он там, ненавязчиво спрашивал про папу Чонми и хмурыми глазами сверлил в светловолосом наиогромнейшую дырень. — Нет! Меня никто не обижал. — Чим отрицательно замотал головой, совсем не желая насилия. Уж он-то знал: Мин ударит за него любого, стоит только пожаловаться. — Да? Ну, я наверное все равно преподам ему урок. — Хен тоже знал про боязнь мелкого к всякого рода дракам, вместо этого предпочитая решать все мирным путем. Скорее всего, если сыграл роль готового на избиение парня, то можно будет выудить с Чимина основную информацию. — Нечего моего плюшку обижать. — Для большей правдоподобности он сжал кулак, потерев его сверху расжатой ладонью, и развернулся, прибавляя шаг к цели назначения. — Хе-ен! — Затопав ногами в излюбленной манере, Пак побежал за ним, принимая неизбежность исповедания. — Я расскажу! — Давай. — Альфа ухмыльнулся сработанному плану, тут же останавливаясь. Чим встал перед ним, по-прежнему дуя губы и готовясь поделиться терзающими душу думами с другом-почти братом Юнги. — Ты же знаешь, что я всегда буду на твоей стороне. Ты можешь ничего не скрывать, Минни. — Видя красноречивые сомнения, юноша сбавил напор, придавая голосу, присущую только при общении с Чонми, мягкость. — Короче говоря, кажется, мне понравился альфа. Он брат Хосока и постоянно торчит в детском саду, а я не хочу его видеть и телефон я тоже отключил, чтобы он мне не писал. Я не хочу снова позволить чувствам взять надо мной верх, так что я лучше буду их избегать и все будет отлично. — Протараторив признание на одном дыхании и спрятав порозовевшие щечки в ладонях, Чим резко замотал головой до неприятной боли в области лба. — Нет, бред. Он не может мне нравиться. — Неужели мой малыш запал на альфу? — Проулюлюкав, Юнги довольно притянул младшего к себе, внутренне ликуя от неожиданной новости. — Поверь, тут нет ничего плохого или бредового. — Нет, это плохо. Это ужасно и мерзко. Я не хочу зашивать новые раны. — Сжавшись, парнишка вспомнил о последствиях в виде попытки суицида и проблем с психическим здоровьем после первых и последних отношений. Он усвоил урок и ни за что не согласится на другой, идентичный прошлому. — Минни, что за мысли у тебя? Почему я никак не могу донести до твоей головушки, что не всегда можно наткнуться на скалы? Иногда может показаться красивый остров, где ты обретешь счастье. Нужно только отбросить страхи и рискнуть, учитывая ранние ошибки. — Поглаживая кожу головы, Мин делал легкий массаж, заметно расслабляя тонсена. Ему всегда нравились такие манипуляции. Почувствовав менее зажатое тело в своих объятиях, альфа собрался с мыслями, формулируя философские размышление в одно общее. — Просто ты связался с обыкновенным мальчишкой. — Хен, у нас помимо мальчишек никого нет. — Изогнув бровь от неясности выражения, Чим даже задумался о существовании другого вида людей. Если не парни, то кто? — Нет, ты меня неправильно понял. — Отстранившись, Юнги показал два пальца, сгибая оставшиеся три. — Смотри, есть два вида парней: мальчик и мужчина. Между ними существует огромная разница, но омежки не особо знают про это. Так вот, мальчик живет желаниями, поэтому ему становится скучно, когда придуманная им игра въедается в кожу и надоедает. Он запросто может выйти из нее в любой момент и не брать ответственность за ее исход. Для мужчины же нет никакого желания или игры, он руководствуется чувствами, вместо инструкции или глупого плана. Мужчина не пожалеет времени, чтобы узнать каждую твою микрочастичку. Он не сделает тебе больно, так как разучит все твои слабости и всего тебя целиком. У него будет острый нож, но он не воткнет его в спину, а будет стоять и защищать тебя ценой жизни. — Закончив, парень кивнул напоследок, гордясь пришедшими в голову размышлениями, которые, возможно, могут помочь запуганному Паку. — А как понять, что я связался именно с мужчиной? — Задумавшись, Чимин мыском ботинка рисовал невидимые узоры на асфальте, стараясь аккуратно уложить все вышесказанное по полочкам. — Ты можешь только общаться, узнавая человека в ответ, наблюдать за его отношением к тебе и делать выводы, без которых не стоит переходить на интимный уровень. Уверен, твое сердце тебе подскажет. Главное не бойся и не запирай его в темницу. — Поцеловав, жующего изнутри щеку, Чимина, друг выудил из заднего кармана телефон, приводя того в рабочее состояние с помощью простого нажатия кнопки. — И не выключай его больше. — Вручив устройство обратно хозяину, Юнги обворожительно улыбнулся, будто что-то задумав. — Что? Почему ты так смотришь? — Широко раскрыв глаза, брюнет чуть наклонил голову вбок, видимо пытаясь магическим образом прочитать чужие мысли. — Я верю в тебя! — Неожиданно громко крикнув, Мин помахал ручкой, молнией метнувшись в противоположную сторону. — ХЕН! — Его возмущенный крик уже не услышали, скрываясь за какой-то многоэтажкой. Альфа бежал быстро, смеясь с афигевшего лица младшего и предчувствуя скорую взбучку. Наверняка тот позвонит и начнет ругаться, обижаясь на то, что его предали и оставили одного, когда он всю душу перед ним вывалил.

***

— Здравствуйте, Хосок-хен. — Здоровался он вроде с Хосоком, но в считанные секунды перед ним показался тот, кого он старательно избегал. Не церемонясь, Чонгук схватил его чуть выше локтя, выводя в пустой коридор. Почти всех малышей уже разобрали, так что в вокруг нет нежеланных свиделей последующего разговора. — Меня Чонми ждет. — Омега избегал взгляда, боясь найти в нем нечто прекрасное. Он все еще сомневается в существовании чувств, имеющих счастливую развязку. — Чимин, что происходит? Ты отключил телефон, не приходил сюда без своего Юнги, — Он поморщился, произнося имя вслух. Ревность? Наверное. — и вообще меня не замечал. Я торчал тут целыми днями, чтобы с тобой поговорить, а ты даже не давал мне на это шанса. — Видно, что Гук сдерживается, давя крик и недовольство от поведения парня. Потому что, знаете ли, обидно. Обидно, когда его ни во что не ставят и ведут себя так, будто его и вовсе не существует. — Извини. — Чим нервно перебирал пальцы, виновато разглядывая их, будто провинился перед ними, а не перед рядом стоящим альфой. — Я тебя чем-то обидел? Или, может, я тебе противен? — Если бы на месте Пака находился кто-то другой, то Гук бы уже давно накричал, плюнул, развернулся и ушел, но с Чимином он так не может. С ним такое поведение — табу. — Нет. — Помедлив, он продолжил, все так же не поднимая взгляд. — Я…я боюсь водиться с альфами. — Правда соскользнула с языка, как по маслу, не успевая предупредить о своем решении хозяина. Младший в шоке резко задрал голову, ожидая увидеть усмешку на розовых губах. Но ее не было. — Но ты же постоянно с Юнги и я ведь пока что не требую от тебя ничего, кроме общения. — Чонгук определенно знал о его страхах, упрямо веря, что его они касаться не будут. Он думал Чимину не понравилось его общество и он технично отшил его, не желая сталкиваться нигде и никогда. Все эти дни он старался игнорировать ничем не доказанные домыслы и не забивать голову такой ерундой. А сейчас нужно помнить о страхах, Хосок же предупреждал о них. — С хеном мы с самого детства, а с тобой…айщ, я не знаю. Мне сложно довериться. — Сгорел сарай, гори и хата. Раз уж начал откровенничать, то, будь добр, продолжай. Не нужно останавливаться и вновь замыкаться, вызывая сплошное недоумение у оппонента. — Чимин, давай попробуем? Пожалуйста, не бойся меня, я не причиню тебе зла, честно. Давай просто будем общаться, м? — Бережно взяв маленькую ручку в свою большую, Чон говорил с парнем, как с ребенком. Он говорил на детском языке, а дети обычно вызывают доверие. Его слова несложны для понимания, при этом в них нельзя усомниться. — Обещаю, я не обижу тебя. — Хорошо, давай попробуем. — Такой ответ равносилен зеленому свету. Он дает надежду и моментально поднимает настроение. Также, вместе с тем, согласие возлагает ответственность в словах, поступках и действиях, строго-настрого запрещая нарушать свое же обещание. Чего Гук, в принципе, и не собирался делать. — Пообещай, что будешь отвечать мне на сообщения и звонки. — Альфа обхватил крошечный подбородок пальцами, поднимая лицо на себя. Их глаза встретились, из-за чего кончики ушей Пака приняли еле заметный красноватый оттенок. Чонгуковы глаза действительно заворожительны, Чон может сказать то же самое о чиминовых. — Обещаю. — Прошептав одними губами, изогнувшимися вследствие смущения, он выбил из парня довольную улыбку, расположившуюся практически от уха до уха. И у обоих внутри живота творилось что-то необъяснимое, такое волнующее и приятное. Они бы и дальше стояли, наслаждаясь рассматриванием лиц друг друга, если бы не громкий плач, приведший их в чувства: — Па-апа! Почему ты уше-ел! Не бросай меня-я-я! — Боже, Чонми. — Резко отодвинувшись от старшего, Пак забежал в раздевалку, где заходился в рыданиях его малыш, бегая вокруг в поиске папы и отбиваясь от воспитателя, чьи попытки успокоить ребенка потерпели провал. — Солнце, я тут, я здесь. — Оказавшись возле сына, Чимин присел на колени, обнимая его со всей любовью и нежностью, после принимаясь вытирать соленые дорожки пальчиками и целуя раздраженные щечки. — Чего ты расплакался? Я никогда в жизни не брошу тебя, забыл? Малыш, я же люблю тебя. Наблюдая за трогательной сценой, Чонгук невольно задумался о Чимине в роли папы. Она ему очень идет, ведь его искренняя любовь чуется за версту, он заботится о сынишке лучше любого взрослого, что говорит о том, что возраст не является показателем достойного родителя. В свои девятнадцать Пак дал мальчику лучшее воспитание, прививая уважение к старшим и прочие элементы, необходимые в жизни. Смотря на Чимина, брюнет с уверенностью может сказать о новой мечте, в которой этот чудесный омега подарит ему много маленьких детишек. Осталось только избавить его от страхов и показать всю серьезность намерений. Дальше уж как пойдет. А пойдет все так, как он хочет.

***

Чонгук-хен. Я позвоню? 21:42

Чимин. А? Что? Наверное не стоит. 21:42

Чимин. Не в плане, что я не хочу, просто…эм, я занят, да. 21:43

Чонгук-хен. Чимин, ты три часа назад дал мне обещание, а уже забыл? Короче, я звоню. 21:43 На самом деле Чимин совсем не занят: уроки он сделал еще час назад, Чонни тоже давно спит. Просто его пугает телефонный разговор с кем-то, кроме Юнги. Это так ново и непривычно, что его накрывает волнение и частое сердцебиение разрывает грудную клетку мелкими ударами. Он и не представляет, о чем можно поговорить с альфой, с которым знаком-то всего ничего. Брюнет сидел на полу возле кровати, нервно вертя в руках мобильник и ожидая звонка. Насчет спящего сына он не переживал, так как еще с самого рождения приучил его спать с посторонними звуками и различным шумом. Вдруг, в ладонях почувствовалась вибрация и Чим испуганно посмотрел на экран… Юнги. — Эй, мелкий, ты жив там вообще? — Слышно, как хен усмехается, все еще вспоминая забавное удивление младшего при его небольшом побеге. — Я думал, ты хотя бы позвонишь и расскажешь, как все прошло. — А вот и нотки наигранной или нет обиды подоспели. — О БОЖЕ ОН МНЕ ЗВОНИТ, — Повысив голос от неожиданности, Чимин быстро заткнул себе рот, говоря уже порядком тише. — что мне делать, хен? — Сначала выкладывай, что было, а потом уже ему ответишь. — Любопытство съедало изнури, требуя знать все происходящее. Недавно омега признавался в симпатии к альфе, а теперь этот самый альфа звонит ему в позднее время. Естественно ему хочется знать, как они так быстро до такого дошли. Сбросив вызов на второй линии, Пак быстро пересказал всю ситуацию, сообщая о том, что они с Чонгуком вроде как договорились завязать нормальное общение. Юнги на это, конечно, фыркнул, заведомо понимая, чем все закончится. Понятное дело, они не будут всю жизнь в друзьях сидеть и в песочнице по вечерам играть. По крайней мере один из них, а в лучшем случае двое, надеется на большее. Это «большее» не за горами и придет очень скоро, о чем говорит столь быстрое продвижение их отношений. Только спустя минут пятнадцать Чимин закончил болтать с Мином о насущном, сбрасывая вызов. Ком беспокойства снова поселился в горле, когда он набирал контакт Чона и вслушивался в длительные гудки. Нужно хотя бы извиниться за относительно долгий игнор. И вот, ему ответили, но не обыденное «алло?»: — С кем разговаривал? — Что, что, а ревновать Гук умеет. Ну не любит он, когда есть кто-то помимо него, когда приходится бороться за внимание и осозновать, что ты не один, кому оно принадлежит. — Я же предупреждал, что позвоню. — Мне Юнги-хен позвонил и не отпускал, пока…ой, — Чимин всегда ненавидел свой язык за недержание данных. Прям болезнь какая-то. Альфе ведь не нужно знать, что брюнет все-все-все рассказывает другу, а этот язык… Ух, бесит. — Он меня не отпускал. — Вы точно не встречатесь? — Чон напрягся в ожидании отклика на вопрос, мысленно надеясь на его опровержение. Хотя, он для себя решил, что даже несмотря на утверждение, он пойдет до конца и добьется омежку, чего бы ему это не стоило. Уж чересчур Чим идеальный в его глазах, чтобы отдавать его в другие руки. — Чонгук-хен, зачем ты постоянно об этом спрашиваешь? — Проговорив с некоторым укором, младший вроде как понимал причину, но упорно продолжал отвергать ее, предпочитая думать, что никто никогда по-настоящему не станет ревновать его и уж, тем более, испытывать какую-то симпатию. — Просто вы всегда вместе и вас легко можно принять за парочку. Я как бы волнуюсь, вдруг он начнет злиться на тебя из-за общения со мной. — Ну солгал Гук немного, и что? Чимину еще рано знать о его чувствах. Вдруг такое знание вспугнет и оттолкнет его, тогда все старания с накопившимися шансами канут в бездну и их значение будет равняться нулю. Или отрицательному числу. Минус сто например. — Если бы мы встречались, я бы так миленько тут с тобой не болтал. — Только после ворчливого предложения с бубнежом в трубку, брюнет осознал новое предательство со стороны языка. Миленько болтал. Эту фразу, блин, и за флирт принять можно. — Ладно, ладно, буду знать. — Тихо рассмеявшись, альфа будто перед собой увидел надутую мордочку собеседника, умиляясь с того, каким софтовым он становится в такие моменты. Хотя о чем это он? Чимин софтовый двадцать четыре часа на семь, в абсолютно любой ситуации и с разными эмоциями. — Чем ты там шуршишь? — Чонни укрываю, а то опять во сне одеяло сбросил. — Упоминая сына, в его интонации появился новый теплый отголосок, делая ее по-особенному ласковой. Каждый раз, стоит лишь молодому папе взглянуть на ребенка или сорвать с уст его имя, как в глазах виднеются миллионы ярко-красных сердечек, со всеми потрохами сдающие все обожание. — Наверное, это у него от меня передалось. Ну, пинаться и все дела. — Усмехнувшись, Пак вспомнил, как с появлением мальчишки долго пытался контролировать движения во сне, что, кстати, так и не удалось. Однако, у него получилось научиться не скидывать вниз все вокруг, чем уже значительно обезопасил Чонми, сопящего неподалеку. Поначалу они поочередно просыпались от толчков друг друга, но со временем свыклись и перестали обращать на них внимание. Главное — не больно, не смертельно и с кровати не спихивает. — Полезная информация. — Может показаться, что это сарказм, хотя это совсем не так. Чонгуку несомненно важно знать каждую деталь о потенциальном будущем парне. Цокнув, омега принял фразу за иронию, решая перевести тему. — А ты что делаешь? Я как будто слышу, как ты пишешь. — Весь разговор Чим без конца улавливал странный непрекращающийся звук, только сейчас спрашивая о нем. Возможно, любопытство взяло верх, или же неловкость от назойливого ощущения незаинтересованности альфы. — Секрет, очень-очень секретный секрет, который я скажу только во время нашей прогулки. А то вдруг нас подслушивают. — Чонгук совершенно точно умеет манипулировать, произнося какую-то нелепость самым что ни на есть серьезным тоном. Знает ведь о правильной технике и умело пользуется ею в жизни, цепляя омег мини-скрытностью и заставляя соглашаться на встречи. Ладно, кого он обманывает. Единственный, кого он когда-либо пытался уломать на свиданку или, как думает младший — на обычную гулянку, являлся Чимин. Так что в чоновой практике такое впервые, потому что обычно противоположный пол самостоятельно (соблазнял) уговаривал его, пока он избирательно выбирал с кем скоротать скучные будни. — Так нечестно. Я все равно никуда не пойду. Даже ради твоего супер секретного секрета. — Парень понизил голос до шепота, надувая губы и укладываясь на бирюзовую подушку, гостеприимно принявшую его голову в царство мягкости и комфорта. — Ничего не знаю, завтра в четыре зайду к тебе. Если не выйдешь, я пожалуюсь твоим родителям и сильно обижусь. — Честно, Чонгук сроду не угрожал подобным, удивляясь своему поведению рядом с Паком все больше и больше. Наверное, с ним он позволяет откинуть своему внутреннему ребенку границы возраста, давая ему свободу действий и давно забытую беззаботность. — Сладких снов, Чимин-а. — Без возможности возразить, брюнет сбрасывает трубку, улыбаясь во все тридцать два зуба, словно дурачок. Просто счастье накрыло его, а еще перед ним пробегает бегущая строка, пестрящая яркими цветами и сообщающая о явном продвижении вверх по лестнице. У них будет негласное свидание. Они будут гулять, разговаривать по душам, искренне смеясь и наслаждаясь присутствием друг друга, перемещая их отношения на ступеньку выше. По крайней мере именно так обрисовывается картинка завтрашнего дня в мыслях у довольного Гука. А Чимин же лежит с закрытыми глазами и с кое-как сдерживаемой улыбкой, рвущейся наружу. Он до сих пор не уверен в правильности своих действий, отчего находится на перепутье двух дорог. Пак не знает, к чему приведет внезапно появившийся отросток доверия к альфе, но однозначно точно может сказать, что дышит он к нему неровно. Мешает лишь горький опыт, не позволяющий окончательно принять чувства и кинуться в омут с головой, дабы избежать повторения пережитых дней. Засыпая, парень думает о скорой встрече, как мантру бубня себе под нос замечательные слова, немного успокаивающие сознание.

Сделай то, чего боишься больше всего, и обретешь свободу.

***

Чимин пришел со школы домой и сразу же начал бегать по дому в поисках одежды. Выбрать довольно тяжело, ведь погода за окном изменяется со скоростью света. Сейчас может быть тепло, так как солнце добродушно делится силой жарких лучей, как вдруг может подуть противный ветер или полить холодный дождь, создавая неприятный контраст температур. И дабы обезопасить себя от болезни и пота, нужно что-нибудь универсальное, что-то под непостоянный климат Сеула. В шкафу ничего подобного нет, а выбор из тусклых свитеров и однотонных футболок весьма скуден. Пак лишний раз не тратится на шмотки и аксессуары для себя, предпочитая подарить сыну нового друга в виде игрушки, вкусняшки или теплую курточку с ботинками на зиму. Все деньги родителей он спускает в основном на Чонми, не в силах на нем экономить. Вообще, ему стыдно за то, что он полностью сидит на обеспечении у родителей, запрещающих работать девятнадцатилетнему подростку. Аргуметируют они свой запрет словами об учебе, о маленьком сыне и его воспитании, добавляя туда «ты можешь пропустить важные моменты его развития». С этим не поспоришь, вот и приходится молча принимать их деньги, все равно пытаясь хоть как-нибудь их сэкономить на собственных прихотях. Чимина часто ругали за пренебрежительное отношение к себе, без конца твердя о достаточном заработке и состоянии прокормить всю их семью. Жаль, что стыд из-за сидения на шее никуда не уходит. Отец-Намджун работает в полиции, имея за спиной опыт детектива. График у него гибкий, но частенько мужчина приходит поздно, заваливаясь на кровать с невероятной усталостью. Видно, что он по-настоящему пашет, недосыпает и старается делать все лучше остальных ради хорошей зарплаты. Стоит отдать ему должное — в дом он приносит немаленькую сумму. Папа-Сокджин тоже не отстает, превратив хобби в прибыльную работу. Он шьет, вяжет вещи на дому, продавая их и заманивая людей тем, что сделано все руками, а не какими-то там машинами. Постоянно говорит, что на такое скупиться нельзя, ведь прослужит долго. Джин и сыну шил разные вещички, но тот их упрямо продавал, отдавая заслуженные купюры талантливому папе. Кстати о нем… — ПАПА! Можно я твою одежду надену? — Бесцеремонно забежав в небольшую комнату, оборудованную под ателье, Чимин сходу объявил просьбу, вовремя пришедшую на ум. — Куда собрался? — Не отвлекаясь от выкройки очередного костюма, омега лишь поправил очки на переносице, внутри удивляясь необычному поведению сына. — Ты раньше никогда насчет внешнего вида не волновался. — Меня Юнги-хен гулять позвал. — Ну да, очень «логично» спихнуть все на Юнги. Все же типа забыли, что Чим при нем даже в грязной одежде появлялся. И ничего странного, что после этого он тщательно подбирает прикид для их встречи. — Не ври. — Наконец посмотрев на парня, Сокджин окончательно убедился в его лжи. — Можешь взять мою одежду, если идешь гулять с Чонгуки. Но если не с ним, то я запрещаю даже за порог выходить. — Пригрозив указательным пальцем, взрослый поверг в шок одной лишь сказанной репликой. Никто не ожидал такого поворота. Чонгук действительно им настолько приглянулся? Или он в их еду приворотный порошок подсыпал? Не могут же родители после единственного вечера влюбиться в альфу до сердечек перед глазами. — Блин, пап, что ты такое говоришь? — Цокнув, голос темноволосого слегка дрогнул от удивления, не зная, как отреагировать и какие слова произнести в ответ. — Окей, значит, сидишь дома. — Только Пак хотел возразить, как его прервал громкий звонок в дверь. Кинув взгляд на часы, показывающие 15:30, он запаниковал, выбегая в коридор абсолютно несобранным. Незаметно для Чимы, за ним последовал папа, в надежде увидеть там Чонгука, а не какого-то левого альфу, который в конце обязательно сломает омегу. У Сокджина имеется чуйка на парней, таинственным образом подсказывающая в их выборе. И в случае с Инхваном она рвала глотку и кричала о печальном исходе, в итоге оставшись проигнорированной. С Чоном же такого нет, чуйка мило молчит и, кажется, согласно кивает, повествуя о чем-то прекрасном. Собственно именно поэтому молодой альфа ему приглянулся, закладывая желание видеть его в качестве жениха любимого сына. — Привет, ты чего так рано? Чонгук-хен, у меня еще полчаса есть и я совсем не успел приготовиться, ну и, можешь подождать чуть-чуть, пожалуйста? — Протараторив все не переводя дыхания, Чим собирался захлопнуть дверь прямо перед носом, наплевав на правила приличия. Он и так ее до конца не открыл, обходясь тем, что высунул голову в крохотный проем. В общем, закрыть ее не удалось. — Пак Чимин! Нельзя же быть таким грубым! Ты меня разочаровываешь. — Возмущенно прикрикнув, Джин появился возле них за миллисекунду, нараспашку открывая железное препятствие между подъездом и квартирой. — Чонгукки, проходи, я успел по тебе соскучиться! — Сменяя гнев на милость, папаша буквально налетел на негодующего гостя, подхватывая его под руку и затаскивая внутрь. — Здравствуйте, Сокджин-щи. — Поздоровавшись, альфа с ног до головы оглядел нахмуренного омегу, явно смущающегося своего внешнего вида. На нем школьные брюки, пиджак и, расстегнутая на несколько пуговиц, рубашка, немного засаленная на воротнике. — Привет, Чимин. — Улыбнувшись, Чон наконец додумался поприветствовать симпатягу, умиляясь с его маленькой ручки, помахавшей в ответ. — И чего ты стоишь? Возьми мои вещи и шуруй одеваться. — Кинув приказ, мужчина повел несопротивляющегося парня на кухню, усаживая за стол. Чай с печеньем — традиция при приеме гостей. Чимин же зашел в комнату родителей, открывая большой шкаф с огромным количеством одежды на полках. Приглядев себе уютный серый кардиган с капюшоном и крупной вязкой, он надел под него голубую футболку, добавляя немного свежести. На ноги омега натянул свои темно-синие джинсы, посчитав брать нижнюю часть наряда за наглость. В последний раз глянув в зеркало и утвердительно кивнув на выбор наряда, Пак пригладил торчащие пряди чернявых волос. Покинув комнату, он пошел в сторону кухни, невольно улавливая разговор папы с Чонгуком. — Вот знаешь, он раньше вообще не кушал! Держал жесткие диеты и в обмороки каждый день падал! — Голос Сокджина звучал очень эмоционально, наверняка он сейчас активно размахивает руками, придавая истории объем и краски. — Он был, как рыба без мяса, представляешь? Я думаю, этот Инхван плохо на него влиял. — Услышав, как папа выдает все прошлое сына, Чимин побежал к ним, молясь, чтобы мужчина замолчал и не продолжал нести ненужную информацию. — А потом еще и обрюхатил…– На этом моменте младший оказался возле Чона и закрыл ему уши, краснея от монолога родителя. — Черт, пап, зачем ты ему это рассказываешь? — Насупившись, Чим испепелял взрослого взглядом человека, ощутившего предательство. А Гук слегка изогнул губы, аккуратно отрывая стальные руки от своего органа слуха. — Хен, извини, мой папа не умеет держать язык за зубами. — Теперь хотя бы понятно от кого наследуется такая проблема. — Да нет, мне было очень интересно. — Пожав плечами, брюнет зацепился за удивленное лицо тонсена, решая еще немного его посмущать. — Расскажите мне еще что-нибудь, а то от него никогда ничего не дождешься. — Чона однозначно веселил Чимин, стоящий позади и жестами умоляющий держать рот на замке. Мало ли про него взболтнуть могут. — Знаешь, он у меня грубый. Еще может отталкивать, но ты не поддавайся, это у него характер такой вредный. И вообще, я тебе заранее сочув… — Папа-а-а! — Обреченно захныкав, младший запрокинул голову назад, умоляя себя не сорваться, молча терпеть и не выкинуть парочку «хороших» слов. Да, он и на такое способен, если выбесить или не выполнить просьбу. В данном случае проигнорировали просьбу о нераскрытии прошлого, которое, между прочим, его личное дело. Теперь-то не получится быть для Чонгука идеальным милым мальчиком. Папа же все разболтать успел. — Ну, Чимин-а, ты у меня конечно прелесть, но согласись, что с сюрпризиком. — Не выдержав, Гук рассмеялся, а Чим обиженно выдохнул, поднимая альфу с насиженного места. — Мы пойдем, пап. — Напоследок, Сокджин пытался впихнуть им в руки зонт, страшась ливня, которого даже в прогнозе не наблюдается. Потом он предлагал им фрукты с собой взять на случай, если проголодаются. Мда. Выбраться из заботливого логова болтливого папы было непросто. Оказавшись на улице, Чимин зардел, стесняясь поднять взгляд, направленный под ноги. Старший омега выдал слишком много, чтобы забить на это и любезненько продолжать общаться с альфой, который знает избыточную информацию, возможно, отпугнувшую его. — А я и подумать не мог, что ты вредный и грубый. — Чонгук не удержался и, по-доброму усмехнувшись, потрепал еще больше смутившегося Пака по темным волосам. Они еще и мягкие, приятные, как самый дорогой шелк. — Ты выглядишь таким милым и безобидным. — Похоже, у брюнета новый фетиш — наблюдать за эмоциями младшего. Каждая выглядит как-то особенно, заставляя мысленно издавать умилительные возгласы. — Я редко бываю грубым. И вредным. Обычно я сдерживаю себя, так что да, я милый и безобидный. — Наконец, посмотрев на собеседника, Чим пустил в ход эгье, превратившее его в самую настоящую булочку. Так и хочется съесть. — Ну мы это потом проверим. — Рассмеявшись с небольшой проделки, Гук потихоньку становился все ближе к парню. Шагая, он как бы ненароком касался его плеча своим, его ладони своей. Чимин делал вид, что не замечает очевидных манипуляций, якобы он принимая их за настоящую случайность. Всякое же бывает при ходьбе, да? — Расскажи мне о себе. — Разве тебе это интересно? — Поджав губы, омега неуверенно посмотрел на Чона, выгнувшего левую бровь в немом вопросе. — Ну…я думал, что ты не хочешь впадать в подробности моей жизни и что…– Младший лепетал, как провинившийся ребенок, скосив глаза куда-то вниз. — Знаешь, индюк тоже думал, да в суп попал. — Легонько помотав головой, Чонгук резко схватил чужую руку, останавливая невнимательного парня у самой обочины. — Дорога. Будь осторожней. — Мимо пролетела машина, а у Гука в голосе читалась интонация, обычно отчитывающая детишек. Кивнув, Чимин дождался зеленого света, уже спокойно переходя место, кишащее автомобилями. Дойдя до парка, брюнет не унимался, клещами вытаскивая информацию из Пака. Тот молчал, как партизан, но активно задавал вопросы, интересуясь чужой жизнью. — Как-то нечестно получается. — Ребята уселись на лавочку среди зеленых деревьев и пестрых клумб цветов, что прятали их от посторонних глаз. — Давай так: играем КНБ и проигравший честно отвечает на один вопрос.– Честно, младшему затея не очень понравилась, совсем не хотелось делиться скелетами в шкафу. Не дай Бог они вызовут отвращение к его персоне. А ведь он только-только стал более менее доверять хену, не боясь находится рядом с ним. Даже больше — ему нравилось ощущать его присутствие. — Чимин. — Имя прозвучало настойчиво, не давая отказаться или отмазаться от предложения. Значит, выхода нет. Придется играть. — Окей, давай. Только обещай, что не будешь смеяться? И что не будешь обзываться и…– Пак взолнованно перечислял свои опасения, чуть ли не загибая пальцы, дабы ничего не упустить, пока внезапно посерьезневший Чонгук не перебил его. — Обещаю, что побью тебя, если продолжишь иметь такое мнение обо мне. Я серьезно выгляжу, как бесчувственный ублюдок? — Склонив голову вбок, альфа нахмурился, с укором вглядываясь в глаза напротив. Наконец-то Чимин не отводит взгляд, позволяя себе отыскать в радужках нечто завораживающее и прекрасное. Они почему-то манят, в них хочется утонуть. — Нет, извини. Просто обычно в мой адрес летят не самые добрые слова. — Уж от меня ты их точно не услышишь. — Вытянув кулак между ними, Чонгук обозначил начало игры, мечтая поскорее вытащить скрытного тонсена на искренний разговор. Он понимает, что тот может быть не готов потрошить душу именно сейчас, после отнюдь не длительного общения. Но Гук хочет. Он хочет знать про него все. Он хочет знать, как вести себя с ним, как отгородить от проблем и как помочь раскрыться, являя миру мальчика без прежних страхов. В первом раунде одержал победу Чимин, гордо хмыкнув и пятерней зачесав волосы назад, прибавляя себе больше шарма. — Скажи, что ты вчера строчил, пока мы с тобой болтали? — Ожидаемо. Омега всерьез заинтересовался этим секретным секретом и теперь не упустит шанса выяснить, чем же тот занимался. — Обещай, что не будешь смеяться и обзываться. — Спародировав Чимина, он в конце надул губы, вызывая смущенный смех не только у себя, но и у Пака. — Ну блин, отвечай уже. — Не больно ударив старшего по груди, парень заметно расслабился, не сковывая движения и позволяя себе быть самим собой. Вообще, он и не заметил, когда успел стянуть прилипшую маску. Только что? Вчера? Во время ужина? Или час назад? Не имеет значения, потому что так ему гораздо комфортнее. — Я пишу тексты песен и продаю их. И вчера, во время нашего разговора, на меня напало вдохновение. — Чонгук не любил акцентировать внимание на роде его деятельности, считая себя недостаточно хорошим в этом. Пишет и пишет, покупают и покупают. Он все равно не думает, что его песни заслуживают какого-то особого почтения. Главное есть клиентура и определенный доход. Альфа также никому из близких не дает читать его писанину, стесняясь вылитых на бумагу мыслей и боясь последующего осуждения или колкой усмешки. Так что Хосок ни слуху, ни духу, о чем братец строчит в стенах запертой комнаты. — Вау. Ты наверное очень знаменит. — А вот у Чимина это вызвало восторг. Он, почему-то без доли сомнений выдвинул вердикт об успешности, на сто процентов уверенный, что это действительно так. — А ты под ником пишешь или под своим именем? А ты дашь мне почитать? Пожа-а-алуйста. — Умоляюще сложив ладони, Пак был похож на маленькую собачку, выклянчивающую запретную вкусняшку. — Под ником пишу. — Улыбнувшись, Чон не удержался и пощекотал попрошайку под подбородком, не в силах противостоять невероятному милашке. — Почитать не дам. — Дальше последовало нытье Чимина и смех Гука, забавляющегося с данной ситуации. Маленько подустав от «пожалуйста-пожалуйста-Гуки-Чонгуки-ну-пожалуйста», старший сдался, но точного ответа не озвучил. — Ладно, может когда-нибудь и дам. Все зависит от твоего поведения. — Оно у меня всегда хорошее. — Обрадовавшись, Пак подставил кулачок для второго раунда, расчитывая на очередной выигрыш. — Ну что ж…– Увы, омегу встретил провал. — Почему у твоих родителей другая фамилия? — Решив сразу не давить на больное, Гук спросил о давно интересующем факте, давая тому немного раскрыться и подготовиться к нелегким вопросам. — Долгая история на самом деле. — У нас еще есть время. Мои уши тебя слушают. — Брюнет принял позу поудобнее, облокотившись о спинку скамьи и закинув ногу на ногу, принимаясь впитывать в себя все, как губка. Ну Чимин и начал делиться историей. — Намджун не мой отец. Он отчим, которого я полюбил, как родного. — Открыв рот от удивления, до парня стало доходить, что Чимин с мистером Кимом действительно не имеют общих черт лица и толком не похожи. — Папа развелся с моим кровным отцом, когда мне было тринадцать и, знаешь, это было его самое правильное решение. Тот мужчина постоянно унижал меня, кричал, обзывал противнейшими словами, ломал мои вещи и меня, доводя до слез. Он был причиной сильного стресса, особенно когда выпивал и поднимал на нас руки. Мне было больно от того, что мой отец не любит ни меня, ни папу, обращаясь с нами, как с бесчувственными игрушками, от и до принадлежащими ему. А потом, после того, как он выгнал меня зимой на улицу без верхней одежды и запер папу в комнате, чтобы он не побежал за мной, папа не выдержал. Мы вместе пошли подавать заявление на развод. А через год он поменял фамилию с Пака на Ким и познакомил меня с Намджуном. Он не был таким, как кровный отец. Он всегда поддерживал меня, никогда не кричал, не ругал и не бил, и я ни разу не плакал из-за него. Он окружил меня отцовской любовью и принял, как родного сына. Я сразу стал называть его отцом, даже близко не считая отчимом. Я благодарен, что судьба подарила папе и мне такого человека, которого мы полюбили всей душой и сердцем. Я счастлив, что в четырнадцать у меня появилась семья, о которой раньше я даже не мечтал. — Закончив рассказ с улыбкой на лице, Чимин перебирал пальчики, нервничая от того, что ткнул Чона лицом в еще одну страницу его невеселого прошлого. — Главное, что сейчас все хорошо. — Гук осторожно оторвал пальцы Пака друг от друга, после бережно сжимая крошечную ладонь в поддерживающем жесте. Приятно осознавать, что младший изо всех сил старается перешагнуть через себя и усердно вписать альфу в список близких людей, которым с легкостью можно открыться. Он стремится к этому только потому, что Чонгук впервые за несколько лет заставил чувствовать что-то, похожее на симпатию. Рядом с ним хочется просто наслаждаться моментом, откидывая сомнения и забывая о страданиях. В его глазах не виднеются корыстные цели, в них не плещется ничего опасного и омерзительного. Смотря в них, хочется поверить и довериться. — Давай больше не будем играть? — Чимин будто набирался смелости, сжимая и разжимая кулачок свободной руки, пока старший накрутил себя и испугался того, что поспешил, надавил и буквально принудил на чистосердечный разговор. Он не хотел ненароком оттолкнуть омегу, но, видимо, это у него и вышло. — Не переживай. — Сжав чонгукову ладонь, парень по лицу увидел волнение, сразу же пресекая его. — Мы больше не будем играть, потому что теперь ты можешь спрашивать просто так. Без победы. Я попытаюсь ответить на все. Честно. — Младший дает разрешение на расковырку внутренностей. Он разрешает прочитать книгу от начала до конца, разрешает вчитаться в каждую страницу, не вырывая и не пряча ни одну. Он позволяет, а это уже многое значит. Значит он готов впустить в большое сердечко нового человека, за короткий срок завоевавшего небывалое доверие. Чимин и сам не понимает, как у Чонгука получилось пробиться через бетонно-железную стену, покрытую колючими шипами. Может, там была дырка? В любом случае, он тот, который смог. И раз уж Чим начал, он продолжит открываться до конца, пока брюнет не доберется до финального листа. А там уж будь, что будет. Он перестал трястись из-за печального финала, решая, что Юнги-хен и Чонми помогут пережить даже самые темные дни. Ведь они всегда рядом. Ведь они именно те, кто поделится любовью, когда своя будет на исходе. — Тогда… Чимин, ты уверен? — Чона давно интересует происхождение малыша Пака. Кто его отец и где он сейчас. Как так вышло и почему он закрыл двери, перестав впускать людей в светлый мирок внутри. Почему он боится альф и не заводит отношения. Почему отталкивает всех и никому не дает шансов. Его давно все это гложит, но только после утвердительного кивка, он нерешительно задает вопросы. Все и сразу. Вываливает их одной волной, накрывая ими омегу, собиравшегося духом. И он рассказал. Пак Чимин так же вывалил все на Чонгука. Ничего не скрывая. Он показал ему каждый скелет в темном шкафу прошлого. Он рассказал про Инхвана и его игру, про то, как он хотел покончить с жизнью и как Юнги вытаскивал его из водоворота депрессии и страданий, каждую секунду находясь рядом. Поделился чувствами во время беременности и после нее, когда все вокруг обзывали его шлюхой, не зная правды и убивая словами. Сказал, как в школе его оставили на второй год и как тяжело было учиться в ней, с трудом выдерживая бесконечный шепот и сплетни при виде него. Он даже решил сам для себя, что не нужны ему эти дурацкие отношения, ведь ему вполне хватает сына и любимого хена. На вопрос про то, почему они не подали в суд на Ихвана и не потребовали от него хотя бы алиментов, Чимин ответил: — Мы пытались. Вот только его родители не совсем обычные люди. У них есть все: деньги, связи и гнилое сердце. Они подделали результаты теста на отцовство и получилось так, что ребенка я нагулял. Инхван там целый спектакль устроил, чуть ли не рыдая от моего предательства и измены. Плакался при всех, что не ожидал от меня такого поступка и что я оказался обычной шалавой, падким на члены. В конце концов плохим стал я, мгновенно обретая ужасную репутацию. Зато его все жалели и сочувствовали ему. А мне было ужасно обидно, потому что, черт, я действительно любил его. Я позволил затащить себя в постель, веря в светлое будущее и тешась мечтами о крепкой семье. Собственно, после всего этого дерьма я и закрылся, вычеркивая из своих характеристик такое качество, как наивность. Юнги говорит, что скучает по мне прошлому. Но увы, прежний я разбился о скалы жестокого мира. Осколки разлетелись в пух и прах, так что собрать их никак не получится. Хотя, может у кого-нибудь все же хватит терпения найти и склеить их воедино. — Поджав губы, Чимин заметил, что его щеки сухие и ворошить пережитые события не представлялось чем-то сложным. Словно боль утратила свою силу, становясь тем, с чем ему удалось справиться. Если раньше он постоянно плакал при воспоминаниях, то сейчас он просто горд, что выстоял и показал судьбе свое превосходство. Он доказал, что со временем шрамы все же затягиваются, оставляя еле заметный рубец, который больше не заставляет морщиться и выть от мучений. И если его спросят, хочет ли он поменять цепочку событий, то его ответ будет нет. Только имея такие страдания за спиной, он стал сильнее, взрослее и мудрее. Он обрел маленького сына, без которого уже не представляет свое существование. Чимин проверил дружбу с Юнги на подлинность и с уверенностью может сказать, что она самая настоящая. Он узнал, что папа и Намджун, ставший любимым отцом, всегда будут поддерживать его и никогда не отрекутся от него, чего бы он не натворил. Чимин любим и уверен в родных людях, имя которых выжжено на его сердце красивым шрифтом. Он стал ценить их пуще прежнего, осознавая их значимость и важность. Пусть ему пришлось многое вытерпеть, это все же не сравнится с тем, что он обрел. Чонми — его главный подарок, появившийся в качестве извинений. И Пак готов простить, потому что Чонми стоит этого и даже больше. Малыш — его радость, свет, гордость, счастье, которое бы не пришло к нему без пыток злостной участи. Все-таки хорошо, что омега открылся Чонгуку. Потому что все это он понял только что. Потому что теперь он отпускает страхи и боль, пришивает обратно белоснежные крылья и летит навстречу мечтам. Маски можно сорвать. Можно позволить себе любить и быть любимым. Ничего не боясь. Ведь нужно перестать тонуть в прошлом, запрещая двигаться вперед. Ведь надо всего-то разбить стеклянные стены и сделать важный шаг. Ведь он же сильнее обстоятельств, да?