Under the summer sun

Однажды ранним утром, когда они собирались оставить позади Валирию и ее нездоровую атмосферу, разразился сильный шторм, заставил трепетать и скрипеть все пиломатериалы и трясти корабль, как будто это был простой лист. Санса сгрудилась в углу на коленях Тириона, и они крепко обнялись. Она положила голову ему на плечо, а он гладил ее по спине. Каждый раз, когда они дергались, она хватала его и дрожала, но не кричала. Ее муж восхищался ее тихой храбростью, и он вознес мысленную молитву богам, в которых он не верил. «Спаси ее. Возьми меня, если хочешь, но дай ей жить. Позвольте ей продолжать освещать этот мир дерьма, который слишком посредственен для того, чего она заслуживает.» Ветер воет, и волны падают на каркас корабля. Капитан взревел инструкции, и моряки повторили их друг другу. Должно быть, они пытаются спасти то, что могли. Тирион убрал опасные предметы, закрыл плотно дверь, чтобы не допустить ее распахивания и отсоединил от петель, прикрепил Сансу и его самого с помощью веревки к железному кольцу на стене. Теперь они могли только ждать и молиться. — Санса. — Она подняла лицо с его плеча. — Я люблю тебя больше, чем кого-либо. Я хочу, чтобы ты знал это. — Тссс, тише. Мы не умрем сегодня вечером. Не прощайся со мной, — запротестовала она, положив пальцы на его губы. Он целовал их с почтением. — Мы будем жить, Тирион. Мы увидим, как растут наши дети. Она сняла нижнее белье из-под юбки и опустила его брюки. Санса села на него, обвивая талию ногами, и оседлала его. На земле было некомфортно, судно двигалось бурно, и в то же время это вызывало странное возбуждение. Тирион вскоре потерялся в удовольствии. Он держал ее за бедра и помогал качаться. Она освободила свою грудь, и он опустил лицо между ними. Их стоны были приглушены шумом ветра и воды. Он сдержался, стимулируя ее наиболее чувствительное место и ожидая, пока она закончит первая. Наконец Санса вздрогнула и громко застонала, а затем он расслабился и выпустился в нее. Страхи забылись, они почти сразу уснули у стены. Уже утром проснувшись, онемевшие от позы в которой находились, буря прошла и царило спокойствие. Они были живы.

***

«Жемчужина Гиса» была менее розбита, чем можно было ожидать. Ее прочная рама сопротивлялась и поэтому было только небольшое повреждение, ничего, что нельзя было починить. Несколько моряков получили ранения, один из них серьёзное, а пассажир упал за борт и был поглощен яростными волнами. Это был пьяница, но безобидный старик, скромный торговец, у которого не было более блестящей идеи чем посреди шторма, подняться на палубу, и кричать богам, чтобы он унес к его мертвой жене. Тирион с грустной иронией надеялся, что они исполнили его просьбу. Под и Лина были не ранены, как и капитан и другие девушки. Синяки Лето под его глазами были более выраженными, чем обычно, и из-за истощения и бессонной ночи он состарился на несколько лет, но с его нетронутым оптимизмом он не потерял улыбку. Они только что победили одного из противников, шторм, и были еще живы, чтобы рассказать историю. Капитан удалился, чтобы отдохнуть, и был заменен его помощником. Целитель следил за ранеными. У них были сломаны конечности, у моряка с самым тяжелым состоянием, перелом черепа, и он был без сознания. Все они или были ранены или сломали что-то. Одним из них был жених Милены, и, хотя у него просто был перелом малоберцовой кости, она не отходила от его постели, и постоянно его развлекала. Валирия и ее страшный Гибель остались позади, и они входили в залив Скорби. Заметив хаос, который туманный и несвежий воздух, окружавший острова, вызвал у людей, Тирион не был настолько убежден, что Гибель была просто популярным суеверием; хотя могло случиться так, что чрезвычайно раздражительное настроение, которое развило большинство из них, было вызвано их собственным самовнушением быть так близко к мрачному месту, и шторм мог сломаться простым совпадением. Это было не странно. Вопрос заключался в том, что даже ему не нравилось проходить через это. Но он должен был признать, что его беспокойный и голодный дух был достаточно насыщен в данный момент. Они провели две недели в море, и капитан Лето раздавал запасы, даже вино и пиво. Но самой ценной была пресная вода. Лето был предвиден, и после стольких лет руководства кораблями у него был хороший глаз, чтобы оценить необходимое. И именно благодаря своему предвидению он знал, что в море запасы были более ценными, чем любое сокровище. — Как ты думаешь, сколько времени Астапор, Юнкай, Толос, Мантары, Волантис, Нью-Гис и другие города-работорговцы продержат свои силы у ворот Королевы Драконов? , — спросил его Тирион. — Думаю, не очень долго, мой маленький друг. Может быть, это будет моя последняя поездка на Толос. Когда мы пристанем к морю, я поеду по суше в Селхорис, а оттуда поеду вверх по реке Ройн к Волантису, домой. Кира пойдет со мной. Я не хочу рисковать, чтобы попасть в гущу войны. Как бы я ни восхищался и уважал Дейенерис, я не могу участвовать в ее войне. У меня есть свои собственные сражения. — Желаю всем удачи в Мире, друг мой, — сказал Тирион. — Я тоже, Игорь. Надеюсь, вы хорошо ведете дела в Лазаре. Кстати, если вы прогуляетесь по Мирину и увидите королеву, передайте ей мое почтение. Скажите ей, что Лорат целует ее ноги. — Конечно, Лето. Это будет не составит труда. Я ежедневно разговариваю с королями и королевами, — пошутил Тирион. — Ты не простой торговец. Я знаю, что ты не тот, кем себя выдаешь. Но я не возражаю против этого, большинство людей, с которыми я встречаюсь в моих путешествиях, не те кто есть на самом деле. Многие из них убегают от чего-то. Но мы есть то, что мы есть, и вы не можете этого замаскировать. И вы больше, чем пространство, которое занимаете, мой друг. Узел заблокировал горло Тириона. — Возможно, мы никогда не встретимся снова, но я запомню капитана Лето из Лората как самого храброго из Пентоса до Толоса, — заявил он. Они оба улыбнулись и уставились на горизонт, где туман размыл береговую линию.