Я тебе не игрушка!

Влад раскинулся в глубоком кресле, наблюдая за тем, как последние лучи солнца пропадают за горизонтом, уступая место бледноликой ночной царице. С заходом солнца замок зашевелился и ожил. Он слышал каждый шаг, ощущал каждого блуждающего по коридорам, будь то ведьма, вампир, вурдалак или прочий чёрт. Князь прислушивался к бешенной какофонии звуков, находя особый ритм в беспорядочном топоте шагов и шуме сотен бьющихся сердец появлялась особая Мелодия. Дверь открылась, Влад, не поворачиваясь, уже знал, кто решил проникнуть в его покои. - Что удалось узнать? - княжна села напротив, поправляя полы зелёного платья. - Скорее выдвинуть предположение, - Влад развернулся к ней и сложил руки домиком, - в котором уверен. Исходя из всех фактов, это "браслеты Святой Анны", они работают по принципу контракта и ломают даже сильнейших существ, поэтому они так опасны. - Вот же изобретательная садистка, - воскликнула княжна, беря пару ягод спелого винограда с тарелки, - с этой Святой одни проблемы, неизвестно с кем она спала, кого она хоронила и что творила. Даже хорошо, что она на отошла в мир иной, но только этот монастырь не даёт мне покоя... - По поводу монастыря. Пару лет назад из библиотеки совета была украдена книга, раньше принадлежавшая монастырю. - Отправим туда людей, пусть ищут копии. - княжна тяжело вздохнула, переводя взгляд куда-то вдаль, - Что ты собираешься делать с этой девочкой новообращённой? - вампир скривился, ещё пару дней назад он даже подумать не мог о том, как резко повернутся обстоятельства, лишив мир последних крупиц покоя, - Ты же обратил её без разрешения совета? - Я не позволю кучке существ, чей общий возраст перевалил за десять тысяч, решать, кого я могу обращать, а кого нет. - он - князь тьмы и сын дьявола, и не собирается спрашивать разрешения на свои действия, - А её… Буду учить, как всех новообращённых, что ещё делать? Она на моей совести. - Я никак не могу понять, как к вам относиться, Владислав, - облокотившись на дверной проём, стоял лорд Владимир, - То святой без нимба, то Дьявол без рогов. Князь и бровью не повёл, спокойным взглядом смотря на вампира, даже не обращая внимание на бестактное вторжения в кабинет. - Как к человеку, который даёт вам защиту в совете, лорд. - Почему на одних твоя справедливость распространяется, а другие гибнут в её тени? - мужчина наклонил голову, смотря исподлобья. - Я - человек чести и каждому воздаю по заслугам, - его губы растянулись в непринуждённой улыбке. - Грешник, возомнивший себя Богом, ты ведь судишь по своим идеалам. Караешь за воровство больше, чем за убийство. Впрочем, я не за этим явился. - Потрудитесь объяснить, на каких основаниях вторглись в мой кабинет? Лорд отвесил лёгкий поклон в знак приветствия. Он опустился рядом с княжной, кладя руки на дубовый стол. - Информации про браслеты Святой Анны будет достаточно? - Влад поднял на него заинтересованный взгляд, - орудия пыток — это то, что всегда меня интересовало. - Прошу ближе к делу, - не выдержала уже княжна. - Куда вы так спешите всю вечность? Браслеты - одно из самых изощрённых орудий, которое мне известно. Оно купирует магию и любые её проявления, делая из всесильной твари бессмертного человека, даже регенерация остаётся, как у людей, представляете? - он окинул взглядом собеседника в поисках какой-либо реакции, - Они не могут умереть, из-за чего их душа на вечность запирается в мясной клетке без каких-либо возможностей, а если их снимешь, то рассыпется в пыль не только тело, но и душа станет ветром. - Это мы уже знаем, - кивнула княжна, обхватив себя руками, - вы можете сказать, кто способен снимать оковы такого уровня? - Смотрите глубже, княжна, им нужен кто-то, кто способен расторгнуть договор, - лорд замолчал, довольно смотря на вампиров. Изабелла и Влад переглянулись, в глазах у них читалось одно: Свет. *********** Утро миновало, а вместе с ним и день. Солнце клонилось к закату, обжигая алым светом кромки леса. Камила с трудом открыла глаза, обводя покои мутным взором. Солнце клонилось к закату. По резным полкам комода полз солнечный зайчик. Алый луч предзакатной зари проскользнул в щель между плотных штор. Ах, как ей сейчас хотелось искупаться в ясных лучах. Согреться под вечернем солнцем, позволить ему приласкать остывшую кожу. Нет, теперь это навеки под запретом, подписав контракт на бессмертие, она на веки лишила себя дня. Обязанная волочить существование лишь под покровом ночи, и единственным оставшимся ей светом была бледноликая царица. Может, это было и неправильным решением, ошибкой, но прошлого не воротить, выбор уже не отменишь, остается лишь жить дальше или не совсем жить Камила долго лежала, приходя в себя. Она никак не могла привыкнуть к этому потолку и комнате. Она казалась ей чужой, слишком красивой, слишком непривычной. Вампирша пытаясь вернутся в те счастливые вечера, к родителям, в те редкие вечера, когда детям позволялось лечь спать под полночь. Они с Амандой часто брали подушки, устраиваясь на полу в библиотеке, и читали книги под свечой. Менди не была ей родной. Адель, бабушка Аманды, вышла замуж за старого графа. Ему было за 70, немощный долгожитель до беспамятства влюбился в Адель и был готов мир к ее ногам положить. Они быстро поженились. Девушка до сих пор помнила ссоры с отцом о рациональности этого, но дед был непреклонен. А через несколько месяцев дед отошел в мир иной. Причастна ли к тому была его новоиспечённая жена или нет, никто не знал. Уже к тому времени выяснилось, что Адель имела некий дар к магии. Отец был человеком чести и предложил женщине переехать к ним. Но в ответ та пожелала остаться в небольшом домике, но потребовала место для внучки при доме новоиспеченного графа и чтобы тот признал Аманду чуть ли не своим ребенком, чем ему угрожала Аделина неизвестно, но с тех пор Менди жила у них. Камила была поздним ребенком, родные брат и сестра или кузены имели с ней разницу, в лучшем случае, пять лет, и после появления Менди они стали лучшими подругами и назваными сестрами, везде были вдвоём. И, несмотря ни на что, Адель стала им настоящей бабушкой, читающей сказки и любящей внучек. Нет, все ощущается слишком фальшиво, не по-настоящему. Погружение в воспоминание не дало ей спокойствия. Словно она плавает в холодной воде. Она отдала последнее, что осталось, душу, ради ложного ощущения спокойствия, ради фальшивого чувства безопасности, как раньше. Пуховая перина казалась тверже камня. Ее воротило от одной мысли, что она сейчас мертва. Тишина в грудной клетке и этот вечный холод. Почему она так остро её чувствует? Может, потому что тело уже мертво, оно не может согреть себя даже под одеждой, даже солнце её не видит. Чем она стала? Импульсивное решение... Правильное решение, ей есть ради кого жить. Даже в таком извращенном виде есть люди, которым она дорога. А, может, лучше было просто умереть? Лишить их проблем, связанных с собой. Да, это было бы больно, но любая боль проходит, и она переживёт. Хоть бы ради близких, ради Аманды, ради кузена, ради Софи. Камила с трудом слезла с кровати, касаясь голыми ногами холодного пола. Помятое платье, потерянные туфли, волосы стали похожи на мышиное гнездо, а на плечах княжеский кафтан. Девушка проворчала что-то себе под нос и подошла к столу. Столешница была выполнена из тёмного дерева и стояла на изогнутых ножках. В лакированной поверхности она видела своё расплывчатое отражение, и оно было фальшивое, слишком бледное, слишком идеальное, ни одного красного пятнышка. Это было лицо со впалыми скулами барыни-вдовы, живущей в большом готическом замке, но не её. Камила наклонилась ниже, вглядываясь в чужие черты. Даже и руки были теперь костлявые, с выпирающими суставами и обтянутые бледной кожей. Камила мотнула головой, она ещё долго может продолжать это самобичевание. Девушка села на стул, свесив одну ногу, а вторую подпихнула под себя. Слегка помятый листик, а на нем небрежный, слишком большой и неказистый, но такой родной подчерк. От листка пахло духами, корицей, чем-то алкогольным и слегка уловимой сладковатой гнильцой, перемешанной с какими-то странными травами, она откуда-то знала этот странный запах. "Мы были безумно рады получить от тебя весточку. С Виктором очень боялись за тебя. Вик от нервов выступал дырку в полу, с а мне пришлось опустошить винные погреба. Что с тобой что-то случилось, хотя, по мне, это было зря. Твоя хвалёная живучесть и тут себя показала. Знаешь, я хотела сказать, что тебе лучше не возвращаться в Лондон. Складывается далеко не в твою пользу. Наши двери всегда для тебя открыты, но думаю всë же стоит повременить. Р. S. Август очень старался, даже ужин пропустил" Камила покрутила письмо в руках и скривилась, не было никакого рисунка, хотя чего удивительно, затерялся в дороге, путь в конце концов долгий, а в исправности работы международной почтой можно очень сомневаться. Нужно писать ответ, что-то говорить, объяснять. Но она едва ли могла написать что-то, дабы не напугать кузена до полу смерти и не заставить подругу нестись сюда не всех парах. Девушка прокрутила письмо в руках, точными движениями скручивая из листа бумажного журавлика. Этому её учила ещё мама, а сейчас, спустя столько лет, движения с лёгкостью всплыли в памяти. От отсутствия долгой практики журавлик вышел кривоватым, одно крыло меньше другого. - Я назову тебя, - Журавлик идеально вписался между стопкой бумаг и чернильницей, делая комнату менее бездушной, - Менди, - имя теплом разлилось в груди, пускай в этом холодном замке останется хоть один лучик солнца. Девушка подняла взгляд на портьеры. Солнце уже должно было зайти, и ответ писать нужно, молчание было намного хуже. Она задумчиво всматривалась в бордовую ткань с едва заметными узорами, пытаясь придумать, что бы написать, не разводя депрессию и сопли до колен. - Может окно открыть? - молчаливый собеседник ничего не ответил, но молчание было сочтено за «да». Камила осторожными шажками пошла к двери, ведущей на балкон, поправляя кафтан. Из щели между портьерами сочился белый свет. Убедившись, что на улице ночь, девушка взялась за край портьера. Камила взревела от адской боли, на пальцы словно вылили жидкий метал. Девушка отдёрнула руку, прижимая её к себе. Кожа обуглилась и слезла, оголяя кости и поджаренное местами мясо. Там, где кожа не слезла, появились волдыри. - В следующий раз будь осторожнее. Лучше дождаться полного наступления ночи, для новообращённых опасен любой солнечный свет, - на краю не застеленной кровати восседал Влад, оперевшись о угол. На губах, как и всегда, играла лёгкая усмешка. Камилла дёрнулась назад, хватая обожжённой рукой перьевую ручку и выставляя её острым концом вперёд. Даже в помятом платье и княжеском кафтане на плечах, она выглядела воинственно. - Ты на всех с острыми предметами кидаешься или только мне повезло? - Влада эта ситуация скорее позабавила. - Простите я не заметила, как вы зашли, - Камила смутилась, кладя ручку на место. Рука уже зажила, обтянутая здоровой кожей, на ней не осталось и следа от ужасающего ожога. - Я тут уже давно. Ждал, когда меня заметишь, - он окинул цепким взглядом новообращённую, - Это я, пожалуй, заберу, - мгновение и князь стоял за её спиной, снимая с худых плеч кафтан. Без каблуков разница в росте стала ощутимее. Девушка подскочила и схватилась за грудь, тишина отдалась ноющей болью. - Надо обсудить с тобой пару вопросов, - проговорил вампир, накидывая на плечи чёрный кафтан.