Алье Дансар
Я всегда знал, что мне уготована роль младшего супруга. И меня всё устраивало в моей жизни. Всё, за исключением старшего брата. Как же так: отец позволил своему младшему супругу иметь собственного ребёнка?! Да ещё и мага! Позор на всю нашу семью!
Хотя, на самом деле, никакого позора не было. Просто дети — это дорогое удовольствие. Каждый ребёнок обходится столько же, как и хороший конь с полной сбруей, но это для простецов. А аристократия всегда заботилась, чтобы в их семьях присутствовал магический дар. Вот только женщин, владеющих магией, в сотню раз меньше. И ребёнок от них стоит в сотню раз дороже.
Оплачивая лоно женщины, семья забирала её из монастыря к себе в дом. Содержала всю беременность, и если рождался здоровый мальчик, то половина денег выплачивалась монастырю, а половина — самой носящей. Если рождался больной и ущербный ребёнок, то семья получала право на второго за полцены. А если, в совсем редком случае, рождалась девочка, то она оставалась с матерью, а семья получала ещё одного ребёнка бесплатно. Поэтому дети чаще всего бывают только от старшего супруга.
Но у нас в семье была немного другая ситуация. Отец по-настоящему любил своего мужа. И через три года после рождения наследника он оплатил ребёнка и для моего папы. Для рождения Георга отец нашел носящую с огненным даром, как у него самого. И Георг оказался сильным боевиком. А для папы отец выбрал владеющую стихией воздуха. Вот только мне «воздух» не достался. Я, как и папа, бытовик.
Растили нас одинаково: я получал то же образование, что и Георг, такие же подарки и столько же внимания. Вот только с братом мои отношения с каждым годом всё ухудшались и ухудшались.
Георг невзлюбил меня с самого детства. Наверное, потому, что я был младшим, и родители возились со мной больше в то время, как с него уже требовали соответствовать статусу. Мне прощалось то, что не прощалось ему. Но я не видел в этом проблемы. Георг был наследником, и ему предстояло стать старшим супругом. Он должен уметь вести дела, считать доход, знать что, где и как.
А я? Я мог себе позволить отлынивать от дел, сбегая на приёмы и развлекаясь, в то время, когда Георг пытался свести доходы и расходы главной книги. Но ещё сильнее брат бесился, когда я возвращался с очередной гулянки и за час выдавал отцу верный результат, над которым он бился целый день.
Родители замечали нашу вражду, но относились к этому снисходительно. Ведь в скором времени мне предстояло найти супруга и уйти из семьи. Так что они лишь одёргивали Георга, напоминая, что он наследник и именно ему достанется титул и состояние старшего отца. А вот я наследовал своему папе, и в качестве приданного мне доставалась совсем не маленькая сумма денег.
Да, наша семья объединила в себе две древние фамилии. Старший отец, герцог Дансар, владел обширными плодородными землями на юге страны и входил в число людей, приближённых к Императору. А мой папа, виконт Самани, был из побочной ветви правящей династии. Так что женихом я был не только состоятельным, но и родовитым.
К своим двадцати годам я находился в активном поиске будущего супруга. Очень активном: побывал в постели у всех, на кого падал мой заинтересованный взгляд. Никто не отказывался, и брачных предложений я получал немало. Но у меня в планах было ещё погулять лет пять, а уж потом осесть в каком-нибудь родовом гнезде.
Пока молодой человек свободен, его похождения не порицались обществом. А как иначе выбрать того, с кем проживёшь остаток жизни? А вот после свадьбы за измену могли и из дома выгнать без медяка в кармане. Таким дорога только в приживалы или бордели. Увы, мои жизненные планы оказались нарушены самым печальным образом.
Родители погибли. Несчастный случай на охоте, свидетелями которого были десятки человек. Во время загона бешеная мантикора бросилась в сторону папы. Отец пытался закрыть собой супруга, но пока подоспели остальные охотники, эта тварь умудрилась задрать отца насмерть и поломать позвоночник папе.
Папу могли бы спасти маги жизни, но он сам не захотел. Когда узнал, что его возлюбленный супруг мёртв, а он сам до конца жизни будет прикован к кровати, не имея возможности даже поесть самостоятельно, он решил уйти за отцом.
Я помню погребальный костёр. Отца несли завёрнутого в саван, а папу — одетого в его свадебный костюм. Их положили вместе. Я прощался с ними последним, и только Георг нетерпеливо топтался рядом.
— Алье, прости, милый, что оставляю тебя, — тихо прошептал папа плохо слушающимися губами.
— Не надо, не извиняйся. Я понимаю твой выбор. Я уйду в другую семью, и заботиться о тебе будет некому. Не думаю, что Георг будет тратить на это время, а тем более деньги, — вздохнул я и недобро прищурился на брата.
— Солнышко наше, мы с Рэйдо всегда любили тебя. Знаешь, однажды он мне сказал… Неважно. Ты всегда был талантливым. Помнишь, как легко ты разобрался с бумагами по руднику? И забери себе мои глиняные поделки. Никому их не дари. Обещай!
— Обещаю, папочка. Я буду их хранить.
— Наклонись, я поцелую тебя, — прошептал папа, а как только я склонился, он быстро зашептал: — Алье, я их тебе на удачу делал. Если совсем плохо будет — разбей. Понял?
Я только кивнул, а через минуту подошедший некромант тихо оборвал его жизнь. Георг поджёг погребальный костёр. Я смотрел на языки магического пламени, что забирали с собой тела родителей, желая им и в новой жизни встретить друг друга. Они ушли вместе, как и жили…
***
— Георг, я принимаю предложение графа Тарэ, — заявил я на следующий день, после похорон.
— Нет, я не одобрю этот брак! — оскалился Георг.
— С чего это? Вот уж не думал, что ты захочешь меня видеть в своём доме дольше необходимого.
— Хочешь сбежать от меня просто так? Нет, Алье, тебе придётся хорошо постараться, чтобы я позволил тебе заключить брак по твоему выбору!
Георг нехорошо усмехнулся и, грубо схватив меня за предплечье, подтащил к себе. Я и глазом моргнуть не успел, как оказался прижатым к столу мощным телом своего брата. Георг был раза в два меня больше, и вырваться из его рук было непросто. Эта скотина умудрилась облапать меня и обслюнявить, пока я наконец не приклеил ему подошвы сапог к полу.
Огненный маг — это, конечно, сила, но и бытовик много что может. Пока он покачивался, как болванчик, пытаясь вытащить ноги из сапог, я уже активировал амулет «последней воли». Некромантское изобретение оказалось как нельзя кстати. Этот амулет после смерти переносил душу умершего к тому мастеру, кто его изготавливал. Но вовсе не для дальнейшего служения. Это амулет последней истины, последней инстанции. Возможность отплатить обидчику даже после смерти.
— Не советую, Георг! — рявкнул я, когда братцу удалось выбраться из приклеенных сапог. — Ты же не настолько плохо учил законы? Попытаешься взять меня силой — и я отсужу у тебя титул! А если попробуешь избавиться от меня… — я продемонстрировал активный браслет. — Для нашей семьи «последнюю волю» изготавливал магистр ордена, главный некромант государства. Если я умру — моя душа будет допрошена, и тогда тебе простая казнь счастьем покажется!
— Ты ещё пожалеешь об этом, Алье! — прошипел Георг. — Я же по-хорошему тебе предлагал. Повалялся бы годик в моей постели и мужа бы хорошего имел. Тебя же всё равно половина имперского двора перетрахала!
— Но это была та половина, которую я выбирал сам, Георг! А с тобой мне противно даже в одной комнате находиться, не то что в постели. Я уже не говорю про то, что я твой брат!
— Противно, говоришь? — оскалился Георг. — Прекрасно, я тебе такого мужа найду, что ты пожалеешь о своих словах!
— У тебя не выйдет сбагрить меня какому-нибудь торговцу! Я аристократ и могу обжаловать твое решение!
— Я позабочусь, чтобы у тебя ничего не вышло! А теперь марш к себе! Из своих комнат ты выйдешь только к будущему мужу!
***
— Скотина, вот же тварь, а! — бесился я, пиная мебель. — Да пепел родителей ещё не остыл!
Сейчас, немного успокоившись, я ещё раз прокрутил в голове всё с самого начала. Теперь, зная, чего именно хотел от меня братец, я ругал себя за то, что был так слеп. Я, который с одного взгляда определял степень заинтересованности моей персоной в любой компании, проморгал всё то же самое у себя под носом. Да как он мог!
Инцест в империи никогда не поощрялся, хотя скандалы подобного толка выплывали иногда на свет. Вот только такая слава — это клеймо на всю жизнь. Нет, даже с учётом угроз Георга, я предпочту любого супруга его мерзкому шантажу. Он ведь не отстанет от меня. Начнёт шантажировать и угрожать. И принуждать снова. Хватит, я лучше с мерзким стариком бароном Иллу спать буду, но избавлюсь от братца в моей жизни раз и навсегда.
Расстраиваться долго я никогда не умел. Придя к мысли, что поступил правильно, я велел слуге принести мне ужин и вина. Мне следовало подумать.
Георг действовать силой не будет. Он не хуже меня знает, что за такое я отберу у него и титул, и деньги. Придётся тогда братцу в наёмники идти, да ещё и с чёрным клеймом. Насилия над аристократами император никогда не прощает. И убить он меня не может. Хоть «последняя воля» и жрёт магические силы, но пока я не выйду из этого дома — я артефакт не погашу. Пусть я лучше истощение заработаю!
Но если не силой, то морально давить на меня он будет обязательно. Уже начал — запер в комнатах. Ну и пусть. Мужа он должен будет мне найти до летнего праздника солнцестояния, потому что иначе он будет обязан вытащить меня во дворец на бал. А там я найду кому пожаловаться. Но до этого времени ещё два месяца… вздохнув, я устроился на террасе и принялся перебирать высший свет империи, гадая, кому в мужья меня предложит Георг.
