Not All Those Who Wander Are Lost

«Только потеряв всё, мы становимся свободными, чтобы сделать всё, что угодно» — Паланик, «Бойцовский Клуб»

Мы шли вот уже несколько недель. И на протяжении этого времени я находилась в непростительной прострации и делала всё скорее машинально, чем на самом деле осознанно. Я терялась в страхе перед принятием решения, в неопределённости своего будущего. Я безостановочно жалела себя, и губительная меланхолия захлестнула собой каждый уголок моего сознания. А позади оставались бесконечные десятки лиг и силуэты гор медленно обрисовывались на горизонте. Становилось всё холоднее, и холод этот нёс с собой мутную тревогу. Но присутствие зловещей Тени, что нависла над Западными землями, затерялось в бесконечной усталости — поход совсем не тянул на весёлую прогулку. С Братством же у меня выстраивались довольно шаткие отношения. Я почти ни с кем не разговаривала и угрюмостью могла переплюнуть даже Странника. Я продолжала злиться на то, что мне не оставили выбора, хотя и понимала, что поступить по-другому в подобной ситуации они не могли. Взять меня с собой, подтверждением, что надежда не напрасна, не утрачена или оставить одну, в неизвестной местности, в неизвестном мире, дав расплывчатые указания о том, куда мне пришлось бы идти? Ответ очевиден. Очевиден, для всех, даже для меня, но я продолжала замыкаться и впитывать усталость, что скапливалась будто снежный ком. А уставать было чего. Ведь на каждом привале, вместо отдыха меня и хоббитов ждали тренировки. И хотя я сама напросилась тренироваться, зная предстоящие испытания, я быстро об этом пожалела. То Арагорн, то Боромир, то Леголас — никто из них не собирался давать нам спуску. И если лук мне давался, то меч в моих руках был провальной катастрофой. Я в точности запоминала тренировочные комбинации, но как только мне устраивали спарринг, моя вечная неуклюжесть брала верх. Вот и сейчас Братство устроилось отдыхать, насколько это возможно в продуваемой всеми ветрами Пустоши, а хоббитам и мне устроили тренировку. Полуросликов взял на себя гондорец, а мне предстояло выдержать перфекционизм дунадана. — Выпад — защитка — защитка — уклон — выпад — атака — уклон — атака — уйти, — еле слышно шептала себе под нос я и продолжала вертеться под напором ударов, как юла. Это была тренировочная комбинация, которую мы долбили последние дня четыре. И мне начало казаться, что выходит уже не плохо. Но не успела эта мысль промелькнуть в моей голове, как я пропустила защиту и удар плоской частью меча Арагорна пришелся мне на предплечье левой руки (да, левша я, левша). Я зашипела и выронила свой клинок. Меня обдало сковывающей болью. — Какого черта?! — воскликнула в возмущении я. — Ты пропустила атаку. Был бы это настоящий бой, была бы мертва, — ровным голосом сказал мой мучитель. Он поднял с земли меч и протянул мне, — Ещё раз! — как же меня достало это его «ещё раз», которое я слышала дофига раз за последние два часа. Не успела я схватиться за рукоятку, как на меня посыпались удары. Сильнее и быстрее, чем до этого. Во мне душащей волной начала подниматься самая настоящая злость. Я зарычала и, подхваченная эмоциями, сломав схему комбинации, набросилась на Странника. По своему опыту я знала, что давать волю эмоциям в бою нельзя, контроль и только он. Но сейчас всё было по-другому. Никогда до этого, я не позволяла злости настолько сильно захлестнуть меня, не позволяла себе чувствовать только её и дать этому чувству вести меня. Каждое моё движение, каждый мой выпад, уклон — были точными и быстрыми. Я отпустила себя и сознание ответило ясностью. Затопленной злостью, но ясностью. Мы с Арагорном кружили в танце боя, казалось, бесконечность, когда он смог подловить мою ошибку. Меч вылетел из моей руки и у горла оказалось остриё, пульс гулко бил набатом. И тем не менее, и дунадан, и я улыбались. Братство, замерев, смотрело на нас с замешательством. И я вдруг рассмеялась, смотря на них всех. Я больше не чувствовала пустоты, которая была моим спутником так долго, зато я чувствовала свободу и силу, и неуместное спокойствие. Арагорн, продолжая улыбаться, кивнул и положил руку мне на плечо: — Именно этого я от тебя и добивался в спаррингах, Тея. Но я и не догадывался, что ты интуит, — хмыкнул он. — Интуит? — переспросила я. — Именно. Такие люди в бою выбирают эмоцию-якорь, через которую приходят к контролю — они сражаются интуитивно, без заученных выпадов, ведомые инстинктом, — объяснил дунадан, — У тебя до этого так плохо получалось потому, что ты подавляла в себе это качество, а на это уходило много твоих сил и внимания. — Мне теперь что? Постоянно злиться?! — спросила я. — Это тебе решать, — слегка склонил голову Арагорн. Я нахмурилась, пытаясь понять, что это значит, — Ты заслужила отдых, — продолжил он, — Мы с Гэндальфом решили, что сегодня можно рискнуть и разжечь костёр. Ветер совсем холодным становится. — Но это ведь не на долго, верно? Горы уже близко и скоро мы будем на границах Дубравины, — я немного повернула голову, всматриваясь в отдалённые пики. — Ты права, в Дубравине будет теплее, а перейдём Карадрас — холод останется позади, — тихо ответил Странник. Ни он, ни Гэндальф не боялись совещаться при мне, они наоборот специально это делали, чтобы расколоть меня на совет. Я держалась, боясь менять канон, но при мысли, что мы всё ближе к Мории, становилось невыносимо тревожно. — Значит, вы таки решили идти через Багровый Рог, — выгнула бровь я. — Гэндальф всё ещё склонен к пути, что лежит через копи Мории. Я же считаю, что в этом желании он безумец, — ответил Арагорн. Я пожала плечами в ответ и пошла к отряду, где Леголас и Гимли, пререкаясь, сооружали костёр. На меня тут же набросились Мэрри и Пин, взахлёб рассказывая, как здорово выглядел наш с Арагорном бой. А я и сама уже понимала, что это было здорово. Ведь после того, как я отпустила себя в бою, холодные стены, выстроенные моим мозгом разрушились. Этим вечером, я сидела у костра со всеми членами Братства почти, как своя. Почти. Я подхватывала песни Мэрри, Пина и Сэма, перешучивалась с Боромиром, который оказался совсем не похожим на книжного себя. Было видно, что Кольцо манит его, что он борется с ним изо всех сил, но долг перед отцом тяготит его ещё сильней. И тем не менее, он был отличным человеком, явно образованным, с отличным чувством юмора и на удивление лёгким нравом. Да и тренер из него был менее деспотичный, чем из Арагорна. Кстати, о Страннике. Он был мрачно угрюм и угрюмо мрачен, но, несмотря на это, был отличным собеседником и настоящим лидером. Он был из тех людей, кого стоит узнать получше, даже если сам человек закрывается… — Тея, ты еду брать-то собираешься?! — воскликнул Гимли и я, вынырнув из собственных мыслей, увидела протянутую мне миску. Я благодарно улыбнулась и приняла свою порцию похлёбки. Гимли лишь покачал головой и проворчал что-то про слишком задумчивых иномирянок. Я фыркнула, ворчание гнома для всех уже было привычным и даже можно сказать уютным. — Ты не рассказываешь о будущем, Тея, но, может, дашь совет? — этот вопрос настиг меня давящей неожиданностью, когда мы все в тишине сидели вокруг огня. Вопрос задан был вовремя. Как раз тогда, когда на меня в ожидании уставился каждый из Хранителей, тогда, когда меня начали потихоньку принимать. Я посмотрела на задевшего вопрос Хранителя. Фродо. Он всё время был мрачен, молчалив и задумчив. В его глазах были отпечаток его тяжелой ноши и отголосок Тени, что затаилась в маленьком хоббите после Заверти. Я вздохнула. — Я дам тебе совет, Фродо Бэггинс. Я дам совет всем вам, — я ответила неуверенным голосом, — Тот, кому нужно найти в себе смелость и силу — найдёт. Тот, кто продолжает бороться за своё — обретёт. Тот, кто верен светлой надежде — дойдёт. Утрата, не всегда такова, какой её видят, она может нести за собой что-то большее, лучшее. В душе одного борются два волка — Белый и Тёмный. Какого кормить будешь, то и вырастишь, — тут я на секунду задержала взгляд на Боромире и тот, кажется, всё понял, стушевался задумчиво. — Это всё, что ты скажешь? — спросил Фродо, а я кивнула. Да, звучит мутно и бесполезно, но до битвы на Парт-Галене я твёрдо решила держаться канона. — Думаю мы не в праве просить её сказать больше, — вдруг ответил хоббиту Леголас. Я благодарно улыбнулась эльфу и перевела взгляд в бушующие языки огня. Воцарилось молчание. Я невольно думала о Леголасе. Из Отряда с ним мне довелось общаться больше остальных. Я частенько не могла заснуть, погруженная в депрессию, а аранена частенько выставляли часовым, ведь он меньше других нуждался в отдыхе. Мы много с ним говорили, он учил меня стрелять из лука и без устали правил мой эльфийский и сетовал на мою неуклюжесть. И всё же, проведя с ним столько времени меня не покидало чувство того, что я знаю его ещё меньше, чем до того, как открыла первую страницу «Братства Кольца». Была в Леголасе какая-то загадка, которую я никак не могла не то, что разгадать, хотя бы нащупать. Но какие-то там загадки в лихолесских принцах меня мало волновали, если честно, и я решила поспать пару часов. Ведь, когда время перевалит за полночь — Арагорн разбудит нас и мы двинемся в путь под покровом ночи. А через три дня мы уже стояли на границе Дубравины и тёплый южный ветер ласково обдувал наши лица, и мы стояли на распутье. Впереди, уже совсем близко, недружелюбной могучей глыбой нависал Багровый Рог — Карадрас.