«Человек постепенно принимает облик своей судьбы, в конце-концов отождествляется с обстоятельствами своей жизни.» — Борхес, «Алеф (сборник)»
Перед нашими глазами предстал грозный Карадрас. Моё сердце свалилось куда-то в пятки, когда взгляд зацепился за плотно покрытую снегом вершину. Сознание чётко твердило не дурить, не лезть в горы, где на нас нашлёт метель сам недружелюбный Багровый Рог. Но представить, что я буду той, кто направит Братство прямиком в Морию… Нет, пусть они лучше потеряют время на перевале, чем я заикнусь про копи вслух. Идти под горами или нет это — должно быть решением Отряда. — Тихо так… — проговорил Арагорн и нахмурился, — Ни птиц, ни животных. Я бывал в этих землях в разное время года, но не помню, чтобы всё замирало вот так хоть раз. Странно всё это, — в его глазах на долю секунду вспыхнула тревога, но этого хватило, чтобы она отразилась на лицах всего Отряда. — И правда, — слегка наклонил голову Леголас, — Я слышу только камни. Они помнят древние времена, когда в этих землях жили эльфы, и шепчутся, — Гэндальф только покачал головой на это и объявил о привале. — Сегодня, — сказал он, — останемся тут. И ночь тоже отдохнём, и дальше пойдём только завтра вечером… Думаю, можно развести костёр, — услыхав это хоббиты резко повеселели. — Мэрри, что ты думаешь о горячей похлёбке от нашего Сэмми? — предвкушающе протянул Пиппин. — Я думаю, дорогой Пин, что побыстрее бы развести костёр, иначе я засну, — зевнул Мэрри. Я же, улыбаясь, покачала головой и уставилась в ясное безоблачное небо. Было так хорошо лежать на мягкой-мягкой, хоть и слегка пожухлой, траве и подставлять лицо ласковым лучам утреннего солнца. Мне казалось, что я очутилась в непозволительной роскоши. Шутка ли? Несколько недель, с непривычки, спать на сырой земле под редкими кустами Глухомани… Я наслаждалась моментом и чувствовала, что буквально растекаюсь безвольной лужицей усталости по траве. — Тея! — бодрый оклик Странника разрушил мою идиллию. Я вскинула голову, — Поднимайся и бери меч, погоняю тебя пока есть время. — Ну неет! Сжалься надо мной, изверг! — я откинулась обратно на траву и крепко зажмурилась. Пусть отстанет, я отдыхаю! Закрытыми глазами я почувствовала нависшую надо мной тень Арагорна. — Вставай и бери меч, — с нажимом проговорил он, — Нужно это в первую очередь тебе, — я вздохнула. В общем-то он был прав. Но мы шли больше двенадцати часов, всю чёртову ночь! Я же не железная… Хотя, тут наши с Арагорном мнения, судя по всему, расходились. Тем не менее, я усилием воли заставила себя подняться и скинуть тёплый плащ, выданный мне из запасной одежды хоббитов (ну не могу я похвастаться высоким ростом… я только чуточку выше Гимли). Сейчас, было смешно вспоминать, в каком виде я очутилась в Средиземье. Просто представьте, что перед Братством я предстала в плюшевой пижаме, эмоджи тапочках, высоких махровых носках и с маской для сна на лбу, с весьма нецензурной надписью, которую они, слава Эру, прочесть не смогли. Так ещё и вся в синяках да ссадинах… Умею, так сказать, создавать положительное первое впечатление о себе. По итогу же, одежду мне выдали из того, чем, на всякий случай, снабдили Отряд ещё в Ривинделле. И я обзавелась коротковатыми, но широченными штанами, которые пришлось туго затянуть ремнём так, что они смахивали на кюлоты, огромной на меня рубашкой и тёплым меховым плащом. С обувью же дела обстояли хуже. У Странника нашлись запасные сапоги, но… НО! Лапищи у дунадана были словно ласты. Длиннющие такие ласты. Поэтому сапоги мне жутко натирали, а перемещаться быстро в них не представлялось возможным. Хотя, всё лучше, чем бродить по Глухомани в тапочках с фиолетовым чертёнком, правда? — Готова? — спросил наследник Элендила, когда я достала меч из ножен (запасное оружие, кстати, оказалось у Боромира). Я хмуро кивнула в ответ своему мучителю, — Тогда мы с тобой попробуем поработать над твоим балансом. У тебя хорошее выполнение стоек, но в движении ты слишком наваливаешь на переднюю ногу. Опытный враг такое не пропустит, одна подсечка и ты окажешься на том свете быстрее, чем успеешь моргнуть… Три часа спустя я буквально свалилась от усталости. Пот с меня лился градом, а задорные лучи солнца, больше не радовали. Меня вообще ничего не радовало. Даже готовая горячая похлёбка. Я не помню, как доползла от места тренировки (читай места пыток) к костру, но помню, что готова была расцеловать Гимли за протянутую мне флягу холодной воды. Гном лишь покачал головой, проворчал что-то в свою бороду, недовольно глянул в сторону спокойного Арагорна и усадил меня ближе к огню, сунув в руки миску с горячим. — Давай, Тея, кушай. Тебе стоит хоть немного набраться сил, — подбодрил он меня, — Посмотри, ты же совсем девочку замучил! — укорил он Странника. Тот лишь хмыкнул, смотря на то, как я морщусь от каждого движения. Дааа, крепатура от таких физических нагрузок у меня не проходила с самого первого дня. — Замучил? Да я наседаю на неё и вполовину не так сильно, как стоило бы! — покачал головой Следопыт, — Хоббиты наши, вон, — он дёрнул головой в сторону Боромира в шутку дерущегося с полуросликами, — быстрые и ловкие. А Тея о свои ноги запинается! — Эй! Не так уж часто я запинаюсь! — искренне возмутилась я. — Я вообще считаю, что тебе не к чему учиться драться. Мужское это дело — воевать, — проговорил Гимли. Я хотела было завопить о сексизме и дискриминации, но вспомнила, где нахожусь и отдёрнула себя. Отстаивать свои права словами смысла нету, у них тут не двадцать первый век, — Ты же у нас — радость глаз! Душа Отряда! Но, коли ты сама решила, что тебе мастерство боя нужно… Я так скажу, меч — не твоё. Тяжеловат. Тебе бы достать кинжалы, как у нашего остроухого. — Может, ты и прав, Гимли, но достать такие кинжалы сейчас негде. А когда на нас нападут, я не хочу оказаться беспомощной, — я нахмурилась, когда заметила, что Леголас, сидящий неподалёку, резко вскинул голову и посмотрел мне в глаза, прищурившись… Точно. Я сказала «когда», а не «если», а он, зараза, что-то ещё услышал в этом слове. Будто понял, что я имела в виду, лучше, чем я сама. — Что же случилось с твоим «напади на нас орки, я развернусь и побегу спасать собственную жизнь», а, Тея? — вдруг лукаво спросил Гимли. Я пожала плечами в ответ. Я ведь и сама не знала. Может, я просто смирилась, а, может, я привязалась к Братству сильнее, чем думала. Вдруг, эльф поднялся и отошел в сторону, и принялся вглядываться в небо. Тут я кое-что вспомнила. И я с тревогой на лице, отставила в сторону свою миску и подошла к Аранену. И, верно, на самом горизонте можно было еле-еле проследить какое-то движение. — Это не облако, — тихо сказала я. Леголас повернул голову в мою сторону и так же тихо ответил: — Не облако… — он снова стал вглядываться в небо. Тут его острый эльфийский взгляд зацепился за что-то ещё и он закричал: — Кребайны из Дунланда! Шпионы Врага! Скорее тушите огонь! Прячьтесь! Братство засуетилось. Кто-то тушил костёр, кто-то сгребал вещи под камни, Сэм так вообще норовил спрятать единственного пони Отряда — Билла, но Арагорн утащил хоббита под кусты, чуть ли не в самый последний момент. Я же побежала к ближайшим камням и спряталась под ними. И я только успела услышать, как Гимли, похоже, отборно матерился на кхуздуле, когда нас всех накрыла жуткая тень. Стая огромных ворон ураганом прошлась вдоль места нашей стоянки. Они издавали громогласное и зловещее карканье и уж точно не были просто птицами. Мир завертелся. Казалось, что количество Кребайнов несметно, что закрутившийся хаос длится уже не один час… Но, вдруг, всё быстро закончилось. Птицы с огромной скоростью взмыли вверх и унеслись прочь. Я полежала ещё с минуту в своём убежище, а потом рискнула высунуться. Остальные тоже постепенно выгребались кто откуда. Лица каждого выражали крайнюю степень озабоченности. Я хмыкнула. Ну да, все понимают, что надолго тут оставаться теперь нельзя. — Дубравина под наблюдением Врага… Значит, и мы не должны задерживаться, — в подтверждение моих мыслей проговорил Гэндальф, — Поспим до темноты, а дальше пойдём через Багровый Рог. — Карадарас! — воскликнул Гимли, — Не сулит нам ничего хорошего путь через эту гору. Он не любит ни людей, ни эльфов, ни гномов! — Всё лучше, чем копи Мории, — хмуро отрезал Арагорн, — Отдохните все как следует. Перевал будет тяжелым. — Гэндальф, — обратился к магу Боромир, — Я настаиваю, чтобы мы с собой взяли дров. Вершина заснежена, а значит там холодно. Огонь сможет спасти нам жизни, если будет непогода. — Хорошо, но огонь мы разведём только, если у нас будет выбор между смертью и открытием своего местоположения Врагу, — сказал Гэндальф. Они ещё о чём-то говорили, кажется, выставляли часового, но я провалилась в глубокий сон… Ночь нам предстояла не из лёгких, поэтому я искренне надеялась выспаться. Разбудил меня Боромир, слегка потряся за плечо. Я сделала попытку отбрыкнуться и продолжить смотреть сон, но гондорец пригрозил, что я останусь без еды. Вставать не хотелось жутко, но лезть в горы на голодный желудок хотелось ещё меньше. Так что я усилием воли заставила себя подняться и осмотреться. Было уже темно и весь отряд бодрствовал. Они переупаковывали вещи так, чтобы максимально облегчить себе груз. А вот бедного Билла нагрузили так, что у того только что не тряслись от тяжести ноги. Потом, мы все сели за перекус. Ели быстро, будто в последний раз, но мы не могли себе позволить терять минуты тёмного времени. Нам предстояло преодолеть перевал. После еды мы двинулись в путь и уже через час стояли у самого подножья горы. Отсюда круто вверх тянулась узкая тропка. С одной стороны которой нависала отвесная скала, а с другой потихоньку образовывалась пропасть. Идти в гору быстро стало сложно: нет-нет, а иногда кто-то оступался и тогда все с ужасом смотрели, как вниз, разбиваясь, летят камни. Члены Братства были молчаливые и мрачные. Тогда я кое-что вспомнила* и с тихим смешком, на который недобро покосились Фродо и Сэм, запела:Здесь вам не равнина, здесь климат иной, Идут лавины одна за одной, И здесь за камнепадом ревёт камнепад.
Гэндальф недовольно нахмурился. Наверное, он хотел сказать, что неподходящее место для таких песен я выбрала, но я упрямо продолжила:И можно свернуть, обрыв обогнуть, Но мы выбираем трудный путь, Опасный, как военная тропа. И можно свернуть, обрыв обогнуть, Но мы выбираем трудный путь, Опасный, как военная тропа.
Кажется, хоббиты весело переглянулись, запомнив, что слова в конце куплета повторяются дважды. Я немного улыбнулась. Это то, чего я добивалась:Кто здесь не бывал, кто не рисковал, Тот сам себя не испытал, Пусть даже внизу он звёзды хватал с небес. Внизу не встретишь, как не тянись, За всю свою счастливую жизнь Десятой доли таких красот и чудес.
Леголас и Гимли почему-то переглянулись, несогласные со словами песни. Но мне было плевать, главное, что повтор фразы за меня пропели хоббиты:Внизу не встретишь, как не тянись, За всю свою счастливую жизнь Десятой доли таких красот и чудес.
Мэрри и Пиппин разошлись на всю. И я продолжила, уже широко улыбаясь. Только добавила голосу торжественности:Нет алых роз и траурных лент, И не похож на монумент Тот камень, что покой тебе подарил. Как Вечным огнём сверкает днём Вершина изумрудным льдом, Которую ты так и не покорил. Как Вечным огнём сверкает днём Вершина изумрудным льдом, Которую ты так и не покорил.
Мне показалось или Арагорн подпел вместе с хоббитами?!И пусть говорят, да, пусть говорят, Но нет, никто не гибнет зря, Так лучше, чем от водки и от простуд. Другие придут, сменив уют На риск и непомерный труд, Пройдут тобой не пройденный маршрут. Другие придут, сменив уют На риск и непомерный труд, Пройдут тобой не пройденный маршрут.
Кажется, Фродо в последних строчках нашел что-то для себя, потому что он вдруг приободрился и даже немного улыбнулся.Отвесные стены, а ну, не зевай, Ты здесь на везение не уповай, В горах ненадежны Ни камень, ни лёд, ни скала. Надеемся только на крепость рук, На руки друга и вбитый крюк, И молимся, чтобы страховка не подвела. Надеемся только на крепость рук, На руки друга и вбитый крюк, И молимся, чтобы страховка не подвела.
Тут подпевать стали уже все, кроме Гэндальфа.Мы рубим ступени, ни шагу назад, И от напряженья колени дрожат,
Сэм бросил грустный взгляд на бедного перегруженного Билла.И сердце готово к вершине бежать из груди. Весь мир на ладони, ты счастлив и нем, И только немного завидуешь тем, Другим, у которых вершина ещё впереди. Весь мир на ладони, ты счастлив и нем, И только немного завидуешь тем, Другим, у которых вершина ещё впереди.**
Последние строчки мы уже пропели все вместе и только Гэндальф хмуро на нас смотрел. А когда Пин, решивший зачем-то протянуть «и» в конце, замолчал, маг недовольно сказал: — Плохое вы место для песен выбрали! Нам нужно быть как можно тише, — Братство виновато потупилось. А я, не удержавшись, прыснула со смеху. Нет, ну только представьте себе! Ладно хоббиты, но эльф, которому три тысячи лет, Странник, которому 87, гному, которому 139 и сорокалетний военачальник Гондора — стояли, виновато понурив головы перед магом! Я фыркнула про себя: мужики! Мы двинулись дальше в полном молчании, но моё дело было сделано: на лицах Хранителей расплылись улыбки, а шаг их стал увереннее и бодрее. Как там Гимли говорил? «Душа Отряда»? Вот я и исполняла свою роль. Скоро Мэри и Пин, не чувствуя, что становится холоднее, пристали ко мне с претензиями, что я не пела раньше. И вообще, они хотели узнать как можно больше песен из другого мира. Пришлось пообещать им, что как только мы доберёмся до более спокойных мест, обязательно спою ещё. Так мы шли несколько часов, пока я не почувствовала острую нехватку кислорода. Голова нещадно закружилась и пульс больно бил набатом где-то в горле, отдаваясь глухим эхом в уши. Дышать было больно и перед глазами всё стало расплываться, поэтому я не сразу поняла, что началась метель. До меня дошло, что происходит только тогда, когда глаза начал слепить налипший на ресницах снег. Наверное, было холодно, но я этого не чувствовала, как и не чувствовала зверских порывов ветра. Я только подняла взгляд перед собой и поняла, что отстала. Далеко впереди я смогла рассмотреть, погрязшие по пояс в снегу, фигуры Боромира и Арагорна. Я попробовала было закричать, но ветер коварно поглощал все звуки, и я споткнулась, и упала в сугроб. К горлу подступило отвратительное чувство тошноты, а глаза заволокло беленой. И голова. Голова болела так, что будь у меня под рукой пистолет, я бы застрелилась, лишь бы не чувствовать этого. Я не была дурой и точно знала, что со мной происходит. Гипоксия — горная болезнь. Вот только не так уж мы и высоко успели подняться и не так уж долго на этой высоте были. Почему же я такая слабачка?! Захотелось кричать и плакать от отчаяния, но слабость была сильнее этого желания. Я попробовала подняться и снова споткнулась. Я плашмя упала в снег и продолжила свои попытки встать. — Тея! — ветер донёс до меня чей-то крик — я решила, что мне показалось. Мне удалось подняться на локтях, но за стеной снегопада я не видела даже своей, вытянутой руки. Тут я почувствовала, что кто-то положил руку мне на плечо. Я снова подняла взгляд и увидела, присевшего рядом со мной на корточки, Леголаса. Да, в снег эльфы не проваливаются, заразы! Вон как остроухий легко перебрался ближе ко мне! — Ты можешь идти?! — прокричал он, чтобы его было слышно. — Я в порядке! — прокричала я, чувствуя подступившую к горлу рвоту, — Я могу идти сама! — я сделала очередную попытку встать, но предсказуемо упала. — Всё с тобой ясно! — покачал головой Леголас и неожиданно для меня, поднял меня на руки. — Поставь! Я пойду сама! — попробовала возмутиться я, но эльф лишь сильнее меня перехватил и устремился вдогонку Отряду. А мне на глаза навернулись слёзы. Слабачка! Я такая слабачка! — Tarlanc he(e)n***, — успела услышать я прежде, чем потерять сознание… Снова.