Under the rainbow.

Убаюкивая всплесками воды, по улице, торопясь, бежала речка. Трава, которая выросла вокруг неё, была высотой, как осока, которая обычно росла в лесах. Мост, который расположился над речкой, гордо принимал людей. От бегущих детишек, до, ходящих маленькими шажками, стариков. И вот точно так же он принял двух стран, которые болтали ни о чём, и при этом обо всём. Они направлялись в сторону парка, где чаще всего им встречались влюблённые парочки. Мимо прошла держащаяся за руки парочка. С некой завистью следящий за этим Союз, вдруг подумал, что было бы здорово, если Канада так же держал его за руку. Смутился от своих же мыслей, попутно ругая себя за такое. Они купили хлеб и, сидя на лавке, кормили голубей. Потом посмотрели на шоу, устроенное для детей. Здесь присутствовали только родители, но от нечего делать страны тоже решили присоединиться. Люди странно косились на них, но помалкивали. Дальше они погуляли ещё немного, пока не начало вечереть. Никто не торопился домой, поэтому можно и подольше прогуляться. Они остановились у другого моста, облокотившись об поручни и смотря на всё такой же ручей. Солнце давно село, и теперь можно было разглядеть звезды. Весёлый разговор постепенно сошёл на "нет". Они молчали. Каждый думал о своём. Канада повернулся к Союзу, и в тот момент подул ветер, сорвавший несколько лепестков цветов с клумбы. Один из них упал на шапку СССР'а, но тот этого кажется не заметил. Кленовый лист неосознанно потянулся к нему рукой, с намерением убрать. Коммунист повернулся в тот же момент и замер. Замер и Канада. Наступило неловкое молчание.  — О… эм. Я просто хотел убрать вот это, — произнёс он, показывая розовый лепесток, который успел убрать до этого. СССР пялился на лепесток — будто никогда и не видел в жизни — вздрогнул, будто вспомнив где находится.  — А… Понятно. Ну… с-спасибо? — больше вопросительно, не понимая — благодарить за это или нет? Канада пристально смотрел на него. От него не укрылся еле заметный румянец и нервные движение товарища. Это было странно… но безумно мило. Кленовый всё продолжал смотреть на него. Кажется СССР что-то говорил, когда Канада внезапно подался вперёд. Глаза Союза расширились от шока. Он вспыхнул ярче зажженной спички, что сама спичка будет завидовать. И… А ветер всё гуляет, как ни в чем не бывало. Дует в спины ночным людям-совам. Будто просит уходить поскорее. Будто заступается за них, пряча с глаз долой. Потому что… это личное их дело. … его тёплые губы накрывают поцелуем. Мягко, ненавязчиво, будто боится спугнуть. Затягивает в этот водоворот эмоции. В этот калейдоскоп чувств. И тот поддаётся, позволяя, нет, умоляя продолжать и не останавливаться. О чувствах можно рассказать и безмолвно.