Under the rainbow.

— Это недопустимо! — кричал Российская Империя, как на своего сына, так и на Канаду с Великобританией. Все четверо до сих пор находились в зале совещаний.  — Как бы я не хотел этого признавать, но я впервые солидарен с Российской Империей. Ваш союз — просто недопустим, — в другой любой ситуации, Велик ни за что бы не соглашался с РИ, но не сейчас. Сейчас он был категорически против СССР'а и своего сына. Тем же временем, через дверь пытались подслушать Россия с Америкой. Остальные страны давно ушли, получив ответы на свои вопросы и утолив интерес, — остальное не их дело. Раша прислушивался к происходящему за дверью, но ничего так и не смог разобрать. Даже кружку использовал, но так ничего и не услышал. Это очень раздражало Россию. Неужели дедушка и правда настолько против этого? И дядя Великобритания тоже? Если они так против отношений отца с Канадой, то, о нём даже и заикаться не стоит. Хотя, о чем это он. Это всё равно невозможно. Ведь чувства не взаимны. Раша покосился на Мурку. Тот наклонился, чтобы что-нибудь разглядеть через замочную скважину. Но судя по чертыханиям, ничего не выходило. Ему пришлось приподнять зад и теперь джинсы привлекательно обтягивали их. Чёрная футболка чуть-чуть задралась, и Россия мог видеть белоснежную кожу поясницы. Раша сглотнул. Ну какого, бл@ть, чёрта?!  — Бл@! — Россия с силой припечатал кулак об стену, напугав при этом Америку, и отошёл от двери, плюхнувшись в стул рядом с окном. Мурика посмотрел на злого Россию и подумал, что всё же странные, эти русские. Потом немного подумав, понял, что ничего подслушать и подсмотреть не выйдет, и тоже сел на стул, который стоял рядом с дверью, напротив России. Раша взглянул на него и, фыркнув, прикрыл глаза, скрещивая руки и расслабляясь. США, поняв, что так тот показывает, что не настроен что-либо обсуждать, лишь грустно вздохнул, отвернувшись. А в зале тем временем чуть ли не развязывалась третья мировая война. СССР что-то твёрдо говорил своему отцу, стоя горой, смотря хищно — весь его вид так и кричал «Я непоколебим в своём решении!».  — Сын, тебе самому не смешно? — прорычал РИ, когда Союз закончил свою пламенную речь, — Он старше тебя, он сын нашего врага! О каких ещё отношениях может быть речь?! РИ готов был взорваться, лишь бы сын не делал таких глупых вещей.  — Во-первых: Мне всё равно, что он старше! Во-вторых: Великобритания только твой враг! Может мы и не ладим, но мы не заклятые враги!  — Это всё равно ничего не меняет, — спокойно сказал Велик. Кажется тот себе подсыпал успокоительное в чай. Иначе как он может быть таким спокойным в такой ситуации? — Сын, может прекратишь весь этот цирк и вернёшься домой?  — ЦИРК?! — взорвался Канада, не дав ответить бойфренду, — Я, по твоему, отец, всё это сказал и терплю, потому что решил тут в игры играть?! — Канада резко встал, опрокинув стул, и схватил своего возлюбленного за руку, — Тогда меня здесь больше ничего не держит! Прощай, father! И потянул того к двери. СССР даже не пытался сопротивляться. Он устал от этих криков и ругани. Голова раскалывается, и было бы здорово оказаться в тихом месте и греться в объятиях любимого.  — Стой! What else does that even mean? (Что это ещё значит?) — Велик двинулся за ними.  — СССР! Я тебе ещё не разрешал уходить! — так же не отставал и РИ.  — You heard everything right, father. That's it! (Ты всё правильно понял, отец. Достаточно!) — ответил своему отцу Канада.  — Мне не нужны твои разрешения! Я давно уже вырос от этого! — ответил так же своему отцу СССР. Дверь с грохотом открылась. Америка и Россия вскочили со своих мест, чтобы только лицезреть гневные лица. Быстрым шагом, СССР и Канада поспешили к выходу. Раша и Мурика так и застыли на месте, как и РИ с Великом.  — Дедушка, что слу…  — Россия, мы идём домой! Российская Империя поволок Федерацию за собой.  — Что? Но как же отец?  — Больше ни слова!  — America, we're leaving too. (Америка, мы тоже уходим)  — Dad, what happened? Where had brother gone? (Пап, что случилось? Куда ушёл брат?)  — You'll find everything out at home. Let's go! (Дома всё узнаешь. Пошли!) Америка удрученно умолк, больше не смея задавать вопросов, и послушно пошёл за отцом.