Under the rainbow.

Следить за ними было идеей не из лучших. Ведь Союз мог его рассекретить в любую минуту. Как никак, а военные привычки остались. Но к его счастью и к злости немца, тот был полностью поглощён канадцем. Так что слежки так и не заметил. И наконец, выждав подходящий момент, немец вышел из укрытия и, как будто бы просто прогуливаясь по окрестностям, пошёл в их сторону. Очень правдоподобно состроив угрюмое выражение лица, будто жалел о чём-то, совершено «случайно» задел плечом СССР и, будто не заметив, шёл дальше. Но его остановила рука, придержав за плечо — немец тихо усмехнулся, план работал как надо — и фюрер уныло обернулся назад.  — Рейх? — голос Совка был напряжённым, видеть бывшего врага таким, было странно. -… Guten Tag, — совсем «убитым» голосом прохрипел фашист. Союза передернуло. Такой Рейх был в новинку. Ещё вчера увереный и лицемерный — теперь угрюмый и безжизненный. Ему стало его очень жалко. Да, ему должно быть всё равно и даже стоит радоваться, ведь это тот, кто ударил ножом в спину, но Совет так не может. Его сердце смягчилось за всё время, что он провёл с возлюбленным. Так что он просто не мог не спросить, что случилось.  — Просто… я сожалею. за прошлое, — да, это была кривая правда, входящая в его идею. Он правда сожалел, но уж точно не об второй мировой. Союз пораженно замер. Третий Рейх опустил голову так, чтобы фуражка скрывала его глаза — так дьявольски сверкающие от радости. Всё это время тихо следящий за всем этим Канада, не очень то и верил ему. Точнее сказать, не верил совсем. Уж больно вовремя он это осознал. Ещё и сегодня, когда они оба поссорились со своими отцами. Из-за чего Союз был не духе. Он был зол и очень волновался за детей. Они конечно взрослые и самостоятельные, он больше боялся того, что может сделать с ними монархист. Кленовый же чувствовал вину перед братом, он наверняка сейчас злится на него, из-за тайны, не рассказав ничего ему. Чувство у обоих были смешаны. И если СССР был готов выслушать бывшего врага, то Канада решительно не верил в его «правду».  — Давай сначала присядем? — жестом СССР указал на скамейку, и фюрер неуверенно кивнул. Потом Союз посмотрел на бойфренда, — Канада, ты не мог бы принести что-нибудь перекусить? Красная Америка, поняв, что СССР хочет, что-то обсудить с немцем, недовольно кивнул, пытаясь не показывать этого. Его любимый улыбнулся и оставил нежный поцелуй на щеке. Непроизнесённое «Прости, но это личное» зависло в воздухе, и «Листик» вздохнул, переводя взгляд на Рейха. Ему показалось, или тот только что быстро отвернулся?Будто следил за ними. С вязким чувством внутри, Канада как можно быстрее купил уличной еды и большими шагами возвращался назад. Его не покидало ощущение чего-то, что противными щупальцами шевелилось в груди. Наконец дойдя обратно, он чуть не уронил пакет с едой. Рейх и СССР… целовались. Канада был в ужасе. Это что… КАК ЭТО ПОНИМАТЬ?! Но буквально через мгновение, он вдруг разглядел в каком шоке был его возлюбленный. Будто он сам задавался этим вопросом. И он понял, что это Рейх его насильно поцеловал. Он почувствовал облегчение и наконец смог двинуться к ним. Но семечко сомнения уже было посеяно. Дальше произошло следующее. СССР отталкивает фюрера так, что тот чуть ли не падаёт со скамейки. И в тот же миг, он всё же сваливается со скамейки, с разбитым носом и стоном боли. Канада презрительно вытер кулак салфеткой из пакета. Кинул бумажку в ближайшую мусорку и достал часть еды для немца.  — Твоя еда, — и кинув её рядом с севшим и сжимающим нос нацистом, взял своего парня за руку, сжав чуть сильнее чем надо. СССР не стал обращать внимание на боль в запястии, так как понимал насколько он сейчас должно быть зол, но всеми силами борется с этим. Рейх самодовольно усмехнулся. Первый этап плана: завершён.

***

 — К… Канада, п-подожди немного! Нх… Канадец проигнорировав его слова, довольно болезненно укусил того шею. Союз пытался сдерживать болезненные стоны. Он терпел много: от предательств до потери близких. Он умел терпеть, не показывать свои эмоции и не проронить ни слова. Он мог терпеть. Но сейчас он еле сдерживался, чтобы не проронить болезненные стоны, до хруста сжимая зубы. Канада наконец разжал челюсть и только сейчас, осознав свой поступок, начал зализывать кровоточащую ранку. Как в бреду шепча виноватое «Прости». СССР лишь болезненно усмехнулся. Вроде и старше него, а ревнует как подросток. Он поцеловал его.  — Ничего. Может, снимем номер? — засмущавшись, спросил СССР. Канада предвкушающее кивнул. Но семечко сомнения так и осталось.