It's In My Blood

      Помните, ваша жизнь больше не принадлежит вам. С того момента, как вы родились, вам было суждено умереть. Бесконечный цикл, который невозможно прервать.       Ваша цель защитить их. Живой щит — всё, чего вы стоите. Если вам и суждено чего-то достичь в своём жалком существовании, то только того, чтобы они процветали. Они — наше будущее.       Минхо смотрел на умирающего парня, лежащего на снегу. Он не должен был быть здесь, ведь его отстранили, чтобы он никогда не пересекался с Джисоном.       Хан смотрел на него из-под полуопущенных век, изо всех сил стараясь дышать, пока кровь продолжала течь из раны. Едва заметная улыбка мелькнула на его губах, прежде чем он полностью закрыл глаза.       Минхо был зол.       Он злился на Джисона за то, что тот был заветным, будучи безоговорочно любимым столькими людьми, хоть и не пытался быть таковым. Он злился на Джисона за то, что тот был тем, кем сам Ли никогда не сможет быть. Он злился на себя за то, что в кои-то веки пожалел, что не может быть таким, как они.       Он злился на своего босса и на всех в агентстве, что заставляли его чувствовать себя ничтожеством, как будто его жизнь ничего не значила. Он злился, что не может жить дольше, как они. Ему остался всего месяц.       Но больше всего он злился на Хана за то, что тот забыл его.       Впервые в жизни Минхо кто-то обратил внимание на него. Джисон успокаивал боль и страхи, которые парень постоянно заставлял самого себя подавлять и игнорировать. Беспокойство о том, сколько у него осталось времени. Джисон был бы единственным, кто помнил бы его, когда он ушёл. Но потом его воспоминания стёрли, и Минхо так злился, что Хан мог просто забыть его за считанные секунды, в то время как он был вынужден нести в одиночку эти воспоминания с собой. Он знает, что ведёт себя неразумно и иррационально, но ничего не может поделать.       Кто-нибудь вспомнит обо мне, когда я уйду? Кому это вообще интересно?       Сердце Джисона начало замедляться в опасном темпе, звуки его сердцебиения почти отсутствовали. Минхо запаниковал, опустившись на колени рядом с ним в снег. Всё должно было быть не так. Хан должен был прожить много лет после того, как Минхо ушёл бы. Он должен был вести нормальную жизнь, быть в безопасности, под защитой и заботой. Найдёт кого-то, чтобы любить и заботиться о нём.       Так почему же он здесь, умирает на глазах у Минхо?       Это идёт вразрез со всеми невысказанными законами Вселенной, смешать кровь с заветным. Минхо понимает. Но один взгляд на Джисона заставляет его сделать это, несмотря на последствия. Ли может быть послан к чёрту или что похуже, если сделает это, но они никогда не причинят вреда Хану, потому что он заветный.       Если Бог действительно любил все свои творения, то почему он наказал Минхо и других такой судьбой? Почему он родился, чтобы отдать свою жизнь за другого? Разве его жизнь не принадлежит ему самому? Есть ли Бог вообще?       Не в силах оторвать взгляд от Джисона, он принял решение. Забудьте о Боге, забудьте о смысле жизни и его существовании. Если уж ему суждено быть проклятым, то пусть так и будет. Сейчас спасение Хана является самым главным приоритетом, и плевать на какое-то духовное счастье.       Джисон был самым близким существом к Богу, которого он знал. Если бы он когда-нибудь поклонился другому, если бы он когда-нибудь отдал себя мастеру, то это был бы Джисон и только Джисон. Он отдаст Хану всё, что у него есть, и, как ни странно, это осознание пугало его. Ведь не так просто поставить другого человека выше себя. Каждая частичка его бессмысленного существования может достаться этому упрямому белокурому парню, умирающему в снегу. Это должно было взбесить Минхо, заставить его почувствовать себя жалким и никчёмным. Но по какой-то причине впервые в своей жизни он был странно спокоен.       Возненавидит ли его Джисон, когда узнает, что его драгоценная кровь была испорчена кровью Минхо? Ли было всё равно, у него в любом случае остался только месяц. Пусть Хан возненавидит его за это, только он будет жив и дышать.       Ой, погодите, он же меня не помнит.       Приняв решение, Минхо поднёс запястье к губам и резко прикусил его. Он набрал немного крови, ровно столько, чтобы исцелить Джисона и вернуть его с того света. Он навис над губами парня, слегка раздвинув их свободной рукой. Затем без колебаний он поцеловал Хана, сделав это как можно быстрее. Он не двигался, пока не понял, что Джисон проглотил его кровь, позволив ей исцелить его.       Как только Минхо убедился, что Джисон не умрёт, он начал уходить. Он должен был уйти до того, как младший полностью придёт в себя. Когда он пошевелился в снегу, то почувствовал, как чья-то рука схватила его за рубашку с удивительной силой. Затем его снова потянули вниз, и Джисон снова поцеловал его, отчаянно соединяя их губы.       Минхо должен отстраниться, он понимает это. Он причинил уже достаточно вреда, стоящего ему всего его существования. Свобода Ли теперь в руках этого парня. Но ощущение губ Джисона на своих было слишком приятным, слишком неотразимым.       Хан провёл языком по нижней губе Минхо, пробуя на вкус, заставляя старшего задрожать, и это было определённо не из-за холода. Минхо ухмыльнулся в поцелуй. Джисон всегда был несколько агрессивен, ничего не изменилось даже после всех этих месяцев разлуки. Минхо подчинился молчаливому желанию Хана и открыл рот. Младший, не теряя времени, скользнул туда языком и обеими руками вцепился в волосы старшего.       Минхо всё стоял на коленях и нависал над Джисоном, балансируя на одной руке с другой стороны головы парня. От холодного снега у него начали неметь кончики пальцев, но он был слишком поглощён этим моментом, чтобы заметить неудобство. Джисон слегка потянул Минхо за волосы, удерживая его голову неподвижной, когда сам наклонил свою и углубил поцелуй. Минхо счастливо ответил, резко шевеля губами в ответ, так как спустя столько времени он, наконец, оказался так близко к нему. С самого начала, когда они впервые встретились, между влечением, которое они чувствовали друг к другу, никогда не было ничего нежного.       Минхо наконец-то почувствовал, что его лёгкие горят, требуя воздуха. Он неохотно отодвинулся, мягко улыбаясь, когда Джисон попытался преследовать его губы в знак протеста, желая продолжить. Но Хан ещё не полностью пришёл в себя, кровь Минхо медленно текла по его телу, пытаясь исцелить клетку за клеткой. Минхо удивлён, что это сработало так быстро. Джисон не должен был двигаться, по меньшей мере, в течение часа после этого, но он смог двинуться спустя каких-то пару секунд.       Кровь Минхо может исцелить другого человека, особенно заветного, только если намерения были чистыми. Он должен отдать это со всем сердцем и быть готовым пожертвовать всем.       Для Джисона он сделает всё, что угодно.       Если Минхо был рождён, чтобы сделать одну вещь в своей жизни, прежде чем умрёт, это было то самое.       Всё ещё нависая над Джисоном и балансируя на одной руке в снегу, он поднял другую и слегка погладил щёку младшего, наблюдая, как парень облизывает губы в своей раздражающе сексуальной привычке. Рана на запястье Минхо закрылась, но не зажила. Он больше не может быстро исцеляться, один из первых признаков того, что с каждым днём приближается смерть.       Несколько мгновений, наблюдая за тем, как Джисон пытается восстановить дыхание, а его легкие снова работают, Ли встал.       Посмотрев вниз на Хана, он тихо заговорил, голос слегка разносился ветром в тихой снежной ночи.       — Похоже, что мы застряли друг с другом на вечность. Ты безумно упрямый, супер раздражающий, любопытный, потрясающе красивый, великолепный кусок дерьма, который когда-либо встречался в моей жизни, — он разглагольствовал, даже не зная, понял ли его Хан. Но в его голосе звучала лёгкая нежность, и он был рад, что Джисон продолжит жить даже после его смерти.       Он должен ненавидеть парня за то, что чувствует. Но всё же, даже если Хан не будет заветным, он всё равно отдаст за него свою жизнь.       Горько усмехнувшись про себя, наблюдал, как Хан мирно спит на снегу. Как смешно. Джисон действительно имеет всё это, даже не стараясь.       Джисон был любим им, даже несмотря на благословение и заветность.       Минхо поднял глаза к ночному небу, наблюдая, как вокруг них медленно падают крупные снежинки. Он не знал, почему Хан оказался здесь, в месте, которое он больше всего хотел забыть, и он не знает, кто напал на него, но кто-то только что причинил боль его заветному и он был очень зол.       Позволив ледяному гневу захлестнуть его, он молча оставил Джисона в снегу, зная, что Чонин позаботится о нём. Затем он повернулся в ту сторону, откуда пришли нападавшие.       Глаза Минхо вспыхнули янтарным светом в темноте ночи, а затем он ушёл так же тихо, как и пришёл.