***
В прошлом месяце Чонин был занят в подвале их агентства, разбирая коробки с файлами на полках, когда ему позвонили с неизвестного номера. Он нерешительно ответил на звонок и чуть не уронил трубку, услышав голос на другом конце провода. — Чонин, у меня нет времени объяснять, но ты должен вести себя тихо. Пожалуйста. Джисон в опасности, — сказал ему Уджин на конце линии. Чонин всхлипнул, потом разозлился, что старший действительно жив и никому из них не сказал, он проклял Уджина на добрых 10 секунд, а потом ещё немного поплакал, сказав, как сильно скучает и любит его. Ким заверил его, что с ним всё в порядке, что он будет жить ещё долго, и что у Чана было предчувствие, что с Джисоном случится что-то плохое. Он велел Чонину держать это в секрете от всех, а также найти Минхо и сказать ему, что Хан находится в опасности в том месте, которое он больше всего хочет забыть. — Но, хён, что я скажу Минхо? Он спросит, откуда я всё это знаю. Что мне сказать? — спросил Чонин. Уджин с минуту молчал. — Просто скажи ему, что нет времени объяснять, и что Джисон умрёт, если он не уйдёт прямо сейчас. — Считай, что я уже всё сделал, — а потом Ян повесил трубку и побежал искать Минхо. Он никогда раньше не видел Минхо таким паникующим, бегущим на огромной скорости. То, что заняло бы 2 часа на автобусе, заняло всего лишь 30 минут пешком. Чонин никогда не видел, чтобы кто-то из их рода бежал так быстро. По сути, такое просто невозможно. Ян не смог за ним угнаться и велел Минхо идти вперёд. Чонин подошёл к лежащему на снегу Джисону. Его раны зажили, но кровь была повсюду. Чонин видел вдалеке Минхо, который, по-видимому, преследовал того, кто сделал это с его заветным. Он осторожно поднял Джисона и понёс его в квартиру Чана и Уджина, на этот раз сев в автобус. Оказавшись в транспорте, он накинул пальто на пятна крови, и в целом всё прошло отлично. Они умудрились приехать до рассвета, и к счастью, Чан знал это, поэтому ждал их. Как только Чонин осторожно опустил Джисона на кушетку Чана, он повернулся и уставился на Уджина. Старший слегка улыбнулся, и тогда Ян не выдержал. Он бросился в раскрытые для объятий руки Кима и без особого энтузиазма ударил его в грудь, всхлипывая и скуля о том, как сильно он его ненавидит и как он мог так поступить с ним. И как все они были опечалены, узнав, что Уджин никогда не вернётся, а они даже не попрощались. Уджин позволил ему высказаться, потирая спину и посмеиваясь над проклятиями, которые произносил младший. Затем Чонин перевёл свой пристальный взгляд на Чана, который с любопытством смотрел на него. Бан тоже протянул руки, и Чонин бросился к нему. Начал по второму кругу плакать, благодаря его за спасение Уджина и говоря ему, как сильно он его любит. Чан с улыбкой поцеловал его в макушку и сказал, что сделал бы это ещё несколько месяцев назад, если бы Ким не был таким упрямым. После этого небольшого плаксивого эпизода Чонин заверил Минхо по телефону, что позаботится о Хане. Ли сказал ему, что собирается уехать на несколько дней, чтобы найти ключ к разгадке того, кто снова нацелился на Джисона. Он попросил Чонина попытаться выяснить всё, что можно, из файлов Пака. Когда Ян повесил трубку, он нахмурился. Уджин подошёл к нему и положил руку на плечо. — Спасибо, Нини, что сохранил мой секрет. Пак слишком пристально наблюдает за Минхо, как за лидером нашей группы. То, что я сделал с Чаном, не обсуждается, и если он узнает, что вы связаны со мной, то может убить всех вас. Я слишком рисковал, рассказывая тебе об этом, но Джисон умирал, и у меня не было другого выбора. Чонин покачал головой, снова обнимая Уджина. — Я рад, что ты позвонил мне, хён. Я пытался подобраться поближе к нашему боссу, чтобы получить доступ ко всему, что касается заветных. И я уже близок. Я бы всё для вас сделал, ребята. — Нам повезло, что у нас есть ты, — сказал Чан, поправляя одеяло Джисона. Чонин повернулся и посмотрел на мирно спящего Хана. Кровь Минхо, вероятно, вырубила его, чтобы быстрее исцелить. Он был без сознания всю дорогу до квартиры Чана, что заняло несколько часов. — Он собирается вернуть свои воспоминания, — сказал Уджин в тишине комнаты. Чонин широко раскрыл глаза, только сейчас осознав, что Чан всё помнит. — Ч-что? Как так? — спросил Ян. — Наша кровь. Когда мы отдаём её заветным, она лечит всё. Включая ущерб, который нанёс Рен их памяти. Чан мгновенно вернул себе большую часть воспоминаний. Остальное медленно просачивалось обратно в течение следующих нескольких дней, — объяснил Ким. — Он вспомнит Минхо? — тихо спросил Чонин. Уджин утвердительно кивнул. На это Ян усмехнулся с облегчением. — Хён… Джисон будет дико зол на Минхо. Чан уселся на ближайший стул, широко улыбаясь. — Вот это зрелище мне бы очень хотелось увидеть.***
— Простите, сэр, но Минхо не очень хорошо себя чувствует последние несколько дней. Он сейчас отдыхает дома, если вы понимаете, что я имею в виду, — Чонин прикрыл Минхо. Он пошире открыл свои красивые оленьи глазки для большего эффекта. Технически, это не было ложью. Чонин видел, что усталость овладела Минхо так же, как и Уджином. Выражение лица Пака смягчилось. — Ах, теперь пришло время Минхо? Я должен был ожидать этого, так как Уджин тоже ушёл. Скоро нам понадобится новый лидер. Первоначально это должен был быть Хёнджин, так как он является следующим по старшинству, но он уступил своей судьбе раньше, чем ожидалось. А Феликс слишком эмоциональный и неуравновешенный, чтобы руководить. Следующий ты. Чонин широко раскрыл глаза, понимая, что подразумевал его босс. — Но, сэр, вы уверены? — Ты работаешь со мной уже несколько месяцев, и всё, что ты делаешь, превосходит мои ожидания. Не вижу причин запрещать тебе сформировать свою собственную команду. Чонин сделал вид, что горд. Затем сказал. — Сэр. Если вы не возражаете, я лучше останусь здесь с вами. Я восхищаюсь тем, что вы делаете для дорогих мне людей, и хочу защищать вас до тех пор, пока жив. Пак улыбнулся и нежно взъерошил волосы Яна. — Это очень благородное желание. Если ты действительно этого хочешь, то кто я такой, чтобы сомневаться в твоей преданности мне? Я могу включить тебя в специальные тренировки, чтобы ты мог попасть в мои охранники. Чонин широко улыбнулся. — О, благодарю вас! Я обещаю, что не подведу вас, сэр! — он поклонился, стиснув зубы, но, не переставая улыбаться.***
Джисон в волнении забарабанил пальцами по деревянному столу Сынмина. Он поёрзал на стуле и вздохнул. Проще говоря, Хан был очень зол. Целый месяц! Минхо вернул Джисона к жизни месяц назад, и он до сих пор не видел этого ублюдка с той ночи, когда на него напали. Минхо ни разу не навестил его и даже не объяснил, почему ушёл. Он проснулся на диване Чана, кровь забрызгала его рубашку, а там, где были ножевые раны, рубашка была порвана. Но он сам был в полном порядке. Чан коротко объяснил ему, что кто-то напал на него в поле, и прямо перед смертью Минхо спас его. Как он это сделал, Джисон не знал. Когда вернулся в свою квартиру, ожидал, что всё вернется на круги своя, но обнаружил, что в соседней комнате по-прежнему пусто и холодно. Он ждал, когда Минхо вернётся. Может быть, он был на другой миссии, а может быть всё ещё наказан их лидером, что пришёл в прошлом году. Джисон не ожидал, что Минхо прибежит обратно в его объятия, но подумал, что, по крайней мере, сможет увидеть его хотя бы один раз. Он поиграл с серьгой Минхо в ухе. У него даже не было возможности сказать спасибо или вернуть свою серьгу. О, как Хан хотел выбросить эту серьгу в канализацию из-за того, как Минхо обращался с ним! А от Чана вообще не было никакой помощи. Он ничего не объяснил Джисону, лишь сказав, что все они в опасности, и лучше всего было бы помолчать и позволить всему идти своим чередом. Что бы это ни значило. Но Джисон доверяет Чану больше всего на свете, и если Чан хотел, чтобы он держал в секрете, что их воспоминания были стёрты, тогда он будет слушать его и ничего не скажет Сынмину и Чанбину. По крайне мере сейчас. Поначалу было странно осознавать, что он почти на год забыл о людях, которые когда-то были важны для него. Сбивающие с толку дни, которые раньше были у Джисона, вдруг снова обрели смысл. Он хмуро посмотрел на своего лучшего друга, расстроенный тем, что не может ничего сказать Сынмину. Он так сильно этого хотел. Хотел сказать Киму, что знает, через что ему приходится пройти. Это не просто случайное чувство одиночества, которое он испытывает, а что на самом деле когда-то был кто-то, кто заполнил эту пустоту в нём. — Что случилось? — спросил его Сынмин с беспокойством в глазах. Он мог бы сказать, что что-то беспокоило Джисона уже некоторое время, но ждал, когда друг сам всё расскажет. Хан отвёл глаза, решив вместо этого посмотреть на стену кухни Сынмина. — Ничего, я просто злюсь. Ким поставил свой чай с молоком, подняв бровь. — Злишься из-за чего? Насколько мне известно, на работе не произошло ничего такого, что могло бы тебя взволновать. Чанбин опять что-то сказал о твоих текстах? Джисон покачал головой. — Нет, ничего подобного. Просто… Ну, понимаешь, — он сглотнул, пытаясь найти правильные слова. — У меня появился новый сосед. И он так расстраивает и раздражает, что я его терпеть не могу! Сынмин усмехнулся. — Это всё? Просто не обращай на него внимания. Я уверен, что через несколько месяцев он всё равно переедет, — и затем он сделал ещё один глоток своего напитка. Джисон молча смотрел на него и облизывал губы. Хотя Минхо там больше не жил, технически это не было ложью. Он ненавидит лгать Киму. — Да, но что, если… — но он не закончил эту мысль вслух. А что, если я не хочу, чтобы меня снова бросили? Сынмин выпрямился в кресле. — Ладно, выкладывай. Ты ведёшь себя странно уже несколько недель. Что происходит? И не думай, что мы с Чанбином не замечаем твоих тихих разговоров с Чаном время от времени. Что-то случилось, и я хочу это знать. Это из-за парня, который фотографировал меня из своей машины на днях? Потому что я уже сказал Чану, что беспокоиться не о чем. Просто совпадение. Хан широко раскрыл глаза. — Какие фотографии? За тобой следил какой-то парень? — Джисон начал паниковать. Он не думал, что они придут за Сынмином. Джисон думал, что Минхо и остальные уже позаботились об этом. Ким отмахнулся. — Я уверен, что это ничего не значит. А теперь вернемся к моим вопросам. Джисон начал нервничать от решительного взгляда Сынмина. Он действительно был слишком умён. Хан открыл рот, собираясь что-то сказать, когда внезапно глаза его лучшего друга вспыхнули красным. Сынмин схватился за голову и закрыл глаза. Джисон тут же подбежал к нему, соединив их пальцы и бормоча слова утешения, чтобы помочь Киму пройти через видение. Это не первый раз, когда подобное происходит с ним перед Ханом. Теперь он знает, что делать. — Всё нормально, Минни. Просто позволь этому случиться. Каждый умирает в какой-то момент своей жизни, ты не можешь спасти всех. Ш-ш-ш, я здесь. Я буду здесь, когда ты вернёшься, — круговыми движениями он потёр тыльную сторону ладони Сынмина, и тот тут же крепко сжал её, чтобы напомнить себе, где находится. Ким вернулся в настоящее с шумным вздохом, тяжело дыша. Джисон потёр свою руку, потянувшись и вытирая пот со лба. — Ты в порядке? Что ты увидел? — осторожно спросил он тихим голосом. Сынмин покачал головой. — Даже не знаю. На этот раз всё было немного размыто. Но я видел коридор? И кто-то прислонился к стене с кровью на ней? Но я не мог разглядеть его лица. Не знаю, кто он такой, но мне почему-то показался знакомым… Джисон кивнул и встал, чтобы принести Киму воды. Как только Сынмин сделал большой глоток и успокоился, он повернулся к другу. — Я плохо себя чувствую, Сони. Этот человек очень скоро умрёт. Я вижу, как это происходит с людьми, и ничего не могу с этим поделать. Почему у меня есть этот дар, если я не могу использовать его, чтобы помочь людям? Джисон покачал головой. — Я не знаю, Минни. Но ты получил этот дар не просто так. Я уверен, что однажды это пригодится, и ты будешь благодарен, что он есть у тебя. Сынмин слабо улыбнулся, пытаясь позволить этим словам успокоить его. Но это не помогло ему избавиться от чувства вины, которое он испытывает всякий раз, когда видит, как чья-то жизнь заканчивается и продолжается ещё один день. Он вздохнул, поднимаясь на дрожащих ногах. — Я, пожалуй, пойду, прилягу ненадолго. Увидимся завтра? Джисон поцеловал его в щёку, смеясь, когда увернулся от слабой попытки Сынмина ударить его. — Да, увидимся завтра утром. Отдохни немного. Ким усмехнулся и ушёл в свою спальню, зная, что Джисон сейчас выйдет и закроет дверь.***
Уджин вошёл в их спальню с книгой и кружкой чая, приготовленной для сна, когда заметил, что Чан не готовится ко сну. — Чанни? Уже темно, и твоя пекарня закрыта. Почему ты одеваешься? Ты же знаешь, я не люблю, когда ты уходишь так поздно без меня. Чан печально улыбнулся, подойдя к Уджину и чмокнув его в губы. — Мне нужно увидеться с Джисоном. Я там нужен. У меня есть… — Чувство. Да, я знаю, — тихо усмехнулся Ким, заканчивая за него предложение. — Ты и твои чувства станут причиной моей смерти. — Если сегодня всё пройдёт хорошо, ты сможешь поблагодарить меня позже, — загадочно сказал он. Уджин надулся, что его оставили в стороне, но знал, что у Чана есть веская причина уйти. — Ну, передавай Джисону привет, — вздохнул Ким, направляясь к кровати, чтобы дождаться возвращения Чана. Бан надел пальто и улыбнулся старшему. — Не волнуйся. Я обязательно передам им привет от тебя. Уджин отмахнулся от него, открывая книгу на сохранённой странице. И только когда он услышал, как тихо закрылась их дверь, он услышал последние слова Чана. — «Им»?***
Минхо сидел на полу в коридоре, тяжело дыша. Каждый вдох, который он делал, был похож на агонию. Он попытался быстро войти в свою старую квартиру, но не смог толком разглядеть дверную ручку. Бесцельно пошарил вокруг, ища, когда кашель сотряс тело. Он прижал руку ко рту, когда закашлялся, а затем увидел кровь на своей ладони. Его время подходило. Тело словно горело в огне, лихорадка становилась всё сильнее. В ушах у него зазвенело, и он почувствовал, как по шее медленно стекает струйка чего-то влажного. Ещё больше крови. Нехорошо. Он снова закашлялся, пытаясь втянуть в себя воздух. Чувствовал, что задыхается, громко хватая ртом воздух и хрипя. Он старался вести себя тихо, действительно старался. Ли оставил попытки открыть дверь своей старой квартиры и прислонился спиной к стене, вытянув ноги вперёд. С глухим стуком прижался затылком к холодной стене. Он молился, чтобы Джисон не вернулся домой и не увидел его таким. Было бы ужасно наблюдать за тем, как он выглядит сейчас. Он искал хоть какую-нибудь подсказку, которая могла бы сказать ему, кто нацелился на Джисона, но кто бы это ни был, он, должно быть, очень хорошо умел заметать свои следы. Это была не какая-то любительская работа, сделанная анти-заветным. Всё было сделано профессионально и, по-видимому, лично, если они продолжают нацеливаться на того же заветного снова и снова. Минхо жалел, что у него так мало времени. Если бы только он не был таким хрупким и слабым. Он отдал бы Джисону всю свою любовь, если бы тот захотел. Он усмехнулся сквозь рыдания, думая обо всём, что ему так и не удалось сказать. Намеренно избегал Джисона весь этот месяц, не желая быть вместе только для того, чтобы потом снова расстаться. Молился, чтобы умереть быстро и исчезнуть в воздухе, как Уджин. В каком-то смысле он счастлив, что вовремя добрался до квартиры. Ему больше некуда было идти, и именно здесь всё и началось. Именно тут он встретил Хана и навсегда изменил свою жизнь. Но разве Бог когда-нибудь слышал его молитвы? Хан поднялся по лестнице, прижимая телефон к уху. — Да, Сынмин, я вернулся домой. А теперь иди отдыхать! Он повесил трубку и повернул за угол. То, что он увидел, заставило его ахнуть и уронить телефон, позволив ему звякнуть о землю. — Минхо?! Ты в порядке? Что, чёрт возьми, с тобой случилось? — миллионы вопросов пронеслись у него в голове, когда он бросился к Минхо. Он увидел старшего лежащим на земле у стены в коридоре, кровь сочилась из его ушей и немного размазалась по губам. Ему вспомнилось, как Сынмин описывал своё видение ранее, и прикусил губу, стараясь не разрыдаться. Видения Кима всегда каким-то образом сбываются. Всякий раз, когда он видит человека в своём видении, они всегда заканчивают тем, что умирают. Включилась медицинская подготовка Джисона, и он начал проверять, чтобы увидеть источник проблемы. — Минхо, расскажи мне, что случилось, и я снова смогу тебя подлатать, как в прошлый раз. Это ещё один анти, что пытался напасть на меня?! Почему ты быстро не излечиваешься? Опять лихорадка? Я возьму несколько полотенец и наполню ванну… — Уйди, — выдохнул Минхо, свирепо глядя на Джисона. Он не хотел, чтобы Хан видел, как он исчезает. Джисон упрямо покачал головой. — Я никуда не уйду. Я не могу просто так тебя оставить! Минхо заскулил и прислонился к стене, когда его одолел очередной приступ кашля. — Пожалуйста. Уйди. — Почему ты не попытался хоть раз увидеться со мной в этом месяце, когда ко мне вернулась память?! Разве ты не знаешь, как я зол на тебя прямо сейчас? — младший сверлил Минхо взглядом сверху вниз. — Я не хотел тебя видеть. Уходи, — сказал он без особого энтузиазма. Джисон решил проигнорировать его и развернулся, направляясь в свою квартиру и ванную комнату, чтобы наполнить ванну с ледяной водой и взять полотенца. Он почувствовал, как горячее прикосновение тянет его за руку, удерживая на месте. Остановился и посмотрел в лихорадочные глаза Минхо. — Не надо, — выдохнул он. — Уйди, — лихорадка буквально затопила его мозг, и он уже не понимал, что говорит. — Минхо, что случилось? Я же сказал, что не оставлю тебя. Минхо покачал головой, прерывая его. — Не надо, — резко выдохнул он, а затем прошептал слова так тихо, как только мог, — не уходи. У Хана перехватило дыхание, и он увидел, как перепугался Минхо в этот момент. Ли тяжело дышал, всё его тело дрожало, когда он так пристально смотрел на Джисона, пытаясь запомнить его лицо в последний раз, прежде чем уйти. — Минхо, я не могу помочь тебе, пока ты не ответишь мне! — Джисон начал всерьёз беспокоиться, не зная, что делать. — Он не может. Наверное, слишком больно говорить, — сказал Чан за спиной Джисона. Хан подскочил от звука его голоса. Он даже не заметил, как Чан поспешно подошёл, чтобы помочь Минхо. Джисон хотел было спросить, как он узнал, что нужно прийти сюда, но Чан поднял руку, чтобы прервать его. — Я знаю всё обо всём, — сказал он блондину. Хан должен был предвидеть это. — Что я могу сделать? Почему он быстро не выздоравливает?! — крикнул он Чану. — Он больше не может исцелять себя сам. У него нет времени. Разве я не прав, Минхо? Ли уставился на него, угрожая ему глазами, чтобы тот заткнулся. Чан невесело усмехнулся. — И я не ошибся. — Вышло время? О чём, чёрт возьми, ты говоришь? — Джисон перевёл взгляд с одного на другого. Чан проигнорировал Джисона и уставился на Минхо сверху вниз. — Он может спасти тебя. Почему ты просто не попросишь его? Хан взволнованно провёл рукой по волосам. — Как, чёрт возьми, я могу спасти его? Да что с ним такое?! — рявкнул он. Джисону не нравилось, что он был в стороне от происходящего. — Кто-нибудь объясните мне, что происходит, прямо сейчас, — потребовал он, и его глаза вспыхнули красным от гнева. Минхо покачал головой, предупреждая Чана, чтобы тот ничего не говорил. Он не знал, почему Чан знал о них и их состоянии, но он не собирался так рисковать свободой Хана. Бан ухмыльнулся ему, игнорируя молчаливые мольбы. Обращаясь к Джисону, он сказал. — Он умирает. Джисон впился взглядом в светловолосого мужчину. — Ни хрена себе Шерлок, я это и так понял, — Джисон помахал руками вокруг Минхо, чтобы доказать свою точку зрения. Он был слишком напуган, чтобы прикоснуться к Минхо, боясь, что принесёт ему ещё больше боли. — Он ведь не человек, как ты знаешь, — продолжал Чан, — Он даймон, одарённый дух, рождённый, чтобы защитить нас, заветных. Но он проклят. Минхо снова закашлялся, вытирая кровь со рта. Хан посмотрел на него сверху вниз, но продолжал слушать Чана. — Согласно литературе и легендам, Бог создал существ по своему подобию. Они были его величайшими творениями, и он любил их больше всего. Это мы сами. Наши предки были людьми, которые были избраны специально самим Богом, чтобы получить благословение с особым даром. Мы стали расой, известной как заветные, не совсем человек, но и не бог. Мы были одарены более долгой жизнью и какими-то особыми способностями. Мы — самое дорогое для Бога. Джисон уже знал это, ему не терпелось, чтобы Чан высказал свою точку зрения. Он шагнул ближе к Минхо, чувствуя, как медленно появляется паника при виде ухудшающегося состояния парня. — Люди завидовали нам. Они боялись Божьей милости и начали охотиться на нас. Бог был зол на это, и ему нужно было что-то с этим сделать. Поскольку у монеты всегда есть две стороны, он создал проклятых. Он не хотел, чтобы его заветные гибли, поэтому создал существ, подобных нам, но не совсем. Проклятые были сильными, они могут бегать с невероятной скоростью и поднимать тяжёлые предметы. Они могут быстро исцеляться, их тела трудно уничтожить, и они очень хорошо слышат. Но тут есть одна загвоздка. Их проклятая кровь убивает их изнутри, и их временные рамки значительно короче, чем у простого человека. — Что? — пискнул Джисон, широко раскрыв глаза. Чан печально посмотрел на него. — Проще говоря, они быстро сгорают. Бог не мог допустить, чтобы они стали непобедимыми существами и посеяли хаос среди его драгоценных и любимых людей. Поэтому, как только их кровь уничтожает их, они заменяются снова и снова, чтобы защищать нас на протяжении всей нашей долгой жизни. Джисон уставился на Чана, затем снова на Минхо. Ли сердито смотрел на стену, теперь он обхватил себя за талию и едва дышал. Его органы начинали отказывать, от наименее важных до самых важных. Хан облизнул губы, его голос дрожал, когда он говорил с Минхо. — Ты знал? Ты знал, что умрёшь, и не сказал мне об этом? — Я удивлён, что он продержался так долго. Они редко доживают до 25 лет, — пробормотал Чан. Джисон впился взглядом прямо в Минхо, всё его тело тряслось в панике. Все признаки были налицо, он просто был слишком глуп, чтобы заметить это. Или Минхо слишком хорошо это скрывал. Но даже так, он должен был быть более настойчивым, расспросить его о безумии прикосновений и лихорадках. — Ты сказал, что я могу спасти его. Как? — спросил он Чана, не сводя глаз с Минхо. Глаза Минхо расширились в панике. — Нет… — прохрипел он. Чан несколько мгновений молчал, внимательно наблюдая за Минхо. Какое-то чувство овладело им. Хан снова перевёл взгляд на Чана. — Как?! Время было на исходе. Чан посмотрел на Минхо и тщательно подбирал следующие слова. — Ты вовсе не чудовище. Твоя жизнь не бессмысленна. И хочешь, верь, хочешь, нет, но мы заботимся о вас. Я скажу Джисону правду. Это будет полностью его решение. — Почему… — прошептал Минхо, снова кашляя кровью. — Почему я тебе помогаю? Потому что я принял то же самое решение, которое собирается принять Джисон, и я ни о чём не жалею, — уверенно заявил Чан. Глаза Минхо расширились и наполнились слезами от скрытого смысла его слов. — Уджин? — прошептал он. Чан кивнул, подтверждая слова Ли. Он спас Уджина, и тот был жив и здоров. Затем он обратился к Хану. — Ты можешь спасти его, дав ему немного своей благословенной крови. Хан сморщил нос. — Окей, и это всё? Почему мы придаём этому такое большое значение? — он присел на корточки и потянулся к руке Минхо, мягко переплетая их пальцы. Глаза Минхо потускнели, он едва мог сосредоточиться. — Потому что ты привяжешь его к себе на всю вечность. Он разделит твою линию жизни. Что бы ни случилось с тобой, если ты умрёшь, умрёт и он. Вы оба отказываетесь от своей свободы, и это никак не отменить. В каком-то смысле ты его хозяин, и он должен повиноваться. Он никогда не сможет пойти против тебя. Он просто инструмент в твоём поясе, вынужденный быть рядом. Джисон почувствовал, как его пальцы слегка сжались. Минхо покачал головой, в его глазах была паника. Хан нахмурился, не понимая его. — Так ты этого не хочешь? Разве я недостаточно хорош? Неужели ты так сильно меня ненавидишь? — глаза Джисона наполнились слезами при мысли о том, что Минхо никогда не чувствовал к нему того же самого. Это причиняло ему такую боль, какой он ещё никогда не испытывал. Ли попытался привлечь его внимание. — Я бы с радостью отдал тебе свою жизнь… — прошептал он, тяжело дыша. — Тогда почему? Почему я не могу спасти тебя?! Ты уже знаешь, каково моё решение! — закричал на него Джисон, заставив Минхо вздрогнуть. — Я не хочу… чтобы ты был привязан ко мне… Ты слишком драгоценен, чтобы быть с кем-то вроде меня. Я недостаточно хорош для тебя. Лицо Джисона стало непроницаемым. — Ты сама жизнь и любовь. Я — смерть и разрушение, — он слегка поднял пальцы, пытаясь в последний раз погладить лицо парня. В конце концов, Минхо опустил руку на пол, слишком слабый, чтобы поднять её. Джисон наклонился ближе, вместо этого обхватив ладонью щёку Минхо. Минхо со вздохом наклонился к нему. — Наш создатель никогда нас не любил. Некоторые из нас были опустошены при мысли о том, что мы просто безмозглые щиты для заветных, — он слабо взглянул на Джисона. — Остальные… они просто завидуют. Они жаждут его одобрения. Но мне не нужен Бог. Не тогда, когда у меня есть ты, — он слегка усмехнулся. Джисон моргнул, наблюдая, как его лицо начало приобретать пепельно-серый цвет. — В горах. Ты спас меня. Что ты сделал? — он никогда по-настоящему не понимал, как Минхо спас его, а Чан не сказал, когда он проснулся. — Он отдал тебе свою жизнь, хотя ты даже не просил об этом, — вставил Чан. — Он дал тебе свою кровь, хотя это запрещено. Он запятнал твою благословенную кровь, чтобы спасти своими исцеляющими способностями. Сделав это, он уже привязал себя к тебе, это только половина процесса. Сделав это, он полностью лишил себя божьей милости, обрекая себя на скитания в загробной жизни. Их главным правилом было никогда не смешивать кровь с нашим видом. По крайней мере, это то, что Уджин нашёл в литературе и древних писаниях. Вот чему их учат в агентстве. Минхо думает, что он недостоин любви Бога, и принял свою судьбу как проклятую. Я ведь прав, Ли Минхо? Джисон снова медленно встал, обдумывая всю эту информацию. — Итак, ты говоришь мне, что он сидит здесь, умирает, и что у него немного горит из-за того, что он отправится в ад, потому что спас меня своей проклятой кровью? Чан моргнул, глядя на Хана. — А-а-а, ну да. Теперь, когда Джисон начал понимать ситуацию, его гнев снова поднялся. Он раздражённо скосил глаза на Минхо. — Слушай сюда, ты, самонадеянный придурок. Ты не принимаешь решения за меня. К чёрту Бога, к чёрту эти древние законы, которые записал в дневнике какой-то старый ворчун. Если ты отправляешься в ад, только потому, что решил поступить по-человечески и спасти меня, тогда я тоже могу присоединиться к тебе! Чан усмехнулся из-за спины Джисона, протягивая Джисону перочинный нож. — Я так и знал, что ты это скажешь. Я сказал Уджину примерно то же самое. Эти проклятые, конечно, очень драматичны. Сейчас же 21-й век. Мы что, в библейских временах? Джисон впился взглядом в Минхо, пока резал свою ладонь, не обращая внимания на боль. Он собрал кровь в лужицу на ладони и опять обратился к Минхо. — А теперь послушай меня, мистер. Ты заткнёшься и прекратишь своё ворчание о том, что ты монстр или разрушитель, и дальше по списку. Мы что, в Сумерках? Неужели ты думал, что бесследное исчезновение хороший ответ? Неужели ты был настолько глуп, подумав, что твой отъезд на месяц был лучшим решением? Тебе бы понравилось, если бы человек, которого ты любишь больше всего, внезапно навсегда исчез? — Минхо удивлённо поднял брови, услышав это признание. Джисон продолжил. — Ты раздражаешь меня больше, чем кто-либо в мире, и я хочу провести каждую эту раздражающую минуту с тобой. Глаза Минхо начали слезиться, но он смахнул слёзы, пытаясь сосредоточиться на лице Джисона. — Теперь ты выпьешь мою кровь, чтобы спасти свою несчастную задницу, и это будет самая лучшая чёртова кровь, которую ты когда-либо пробовал, — он поднёс руку к губам, прерывая свою безостановочную тираду. Минхо был близок к обмороку, но он бы усмехнулся, если бы мог. Затем Джисон перешагнул через Ли так, что сидел на земле между его ног. Хан посмотрел вниз на Минхо с решительным взглядом и мягко схватил его за подбородок, подтягивая так, чтобы у Минхо не было другого выбора, кроме как смотреть Джисону в глаза. Минхо полностью зависел от милости младшего. Он осторожно раздвинул губы Минхо кончиками пальцев, а затем наклонился и резко прижался своими губами к губам Минхо, чтобы тот не смог сделать что-нибудь глупое, например, отступить в последнюю минуту. Минхо был поражён и слишком слаб, чтобы возразить Джисону. Он поцеловал его в ответ и тут же почувствовал, как огонь лижет его тело изнутри. Его глаза горели ярко-золотым светом, а тело начало исцеляться с невероятной скоростью, быстрее, чем обычно. У него на шее сбоку появилось покалывающее ощущение. Минхо закрыл глаза и подождал, пока оно исчезнет. Тем не менее, Хан целовал его мягко, медленно. Джисон поднёс здоровую руку к лицу Минхо, не обращая внимания на покалывание внутри запястья. Хан мгновенно прервал поцелуй, облизнув нижнюю губу Минхо, прежде чем отстраниться. Повинуясь рефлексу, Минхо попытался догнать его, но Джисон был слишком быстр. Он смотрел на Минхо сверху вниз яркими красными глазами. Изящные чёрные каракули появились на шее Минхо и запястье Хана. Джисон наклонился ближе к Ли, изучая татуировку, которая была на его шее. Она была сделана в форме цветка — бархатцы. — Почему чёрный контур бархатцев нарисовался на твоей шее? — с любопытством спросил его Джисон. — Это его связь с тобой, — сказал Чан. — Когда благословенный и проклятый свободно обмениваются кровью, они завершают связь и привязываются друг к другу. Эти два человека теперь разделяют жизненную силу, и проклятые вынуждены служить благословенным до конца своих дней. Татуировка принимает форму цветка на шее проклятого, символизируя их связь с заветным. Цветок Минхо — бархатцы, потому что его день рождения в октябре. В каком-то смысле это второе рождение для него, поскольку он практически вернулся из мёртвых. У благословенных есть соответствующая уменьшенная версия на внутренней стороне запястья. Доказательство их принадлежности к этому конкретному даймону. Татуировка на шее проклятого выглядит почти как метафорический собачий ошейник. Он исчезнет, так что они могут ходить, не привлекая к себе слишком много внимания, но возвращается, когда благословенные призывают их. Джисон встал, повернувшись лицом к Чану. — А Уджин? У него тоже есть такая? Чан улыбнулся, поднося запястье к губам и нежно целуя метку. — У моего Уджинни маргаритка. Его день рождения в апреле, и этот упрямый придурок не сказал мне об этом. Я пропустил его, потому что они стёрли наши воспоминания, — Чан раздражённо надулся, больше расстроенный тем, что пропустил день рождения, чем тем, что его воспоминания стёрли. Минхо прислонился головой к стене и закрыл глаза, пока они разговаривали. Он не может поверить в то, что только что произошло. Теперь он был навеки проклят в аду, но мысль о том, чтобы прожить остаток своей жизни с Джисоном, заставила его улыбнуться. — Итак, Чанни, ты сказал, что у нас более долгая жизнь, как у заветных. Как долго мы ещё будем жить? Чан задумчиво потёр губы. — Уджин сказал, что заветные могут прожить ещё пару сотен лет. Они не бессмертны, но у них более длительная жизнь по сравнению с человеком. Может быть, около 500 лет? Глаза Хана вылезли из орбит. — 500 лет?! Что?! Я не хочу расставаться с моим детским личиком! Чан кивнул. — На самом деле, Сынмин и Чанбин тоже будут долго жить, так как они заветные. А теперь Уджин и Минхо будут жить рядом с нами, и защищать нас, — Чан злобно ухмыльнулся Минхо. — Также мы можем приказывать им, и они должны слушаться. Иметь такую власть опасно. Я могу понять, почему даймоны не любят привязываться к заветным. Джисон тоже зловеще улыбнулся. — О да. Положение, в котором они находятся довольно затруднительно. Минхо открыл глаза, наблюдая, как они злобно хихикают, сбившись в кучку. — Ребята, вы же знаете, что я вас слышу… — он снова закрыл глаза, игнорируя их громкий шёпот с толикой мести за то, что их воспоминания были стерты, и они были оставлены на месяцы. Ему следовало бы побеспокоиться о том, что они злоупотребляют своей властью над ним и Уджином, но вместо этого он тихо усмехнулся.