Джисон открыл глаза, моргая от солнечного света, который просачивался через окно его спальни, и чувствовал себя жарче, чем следовало бы. Он поднял руку, чтобы убрать часть своей чёлки, и понял, что ему было немного неудобно дышать.
Он слегка приподнял голову и посмотрел вниз, тихо застонав. Откинул голову на подушку и поднял руку, чтобы защитить глаза от солнца.
Серьёзно, это
не может повториться снова.
Просто чтобы убедиться, он снова посмотрел вниз.
Да.
Там был Минхо, который снова лежал лицом вниз на груди Хана, крепко обхватив его руками за талию. А Джисон упоминал, что его рубашка была поднята до самой шеи? Дежавю.
Одеяло было сброшено с кровати, и Минхо
снова оказался без рубашки.
Но в отличие от прошлого раза блондин не сдержался. Он легонько толкнул Ли локтём.
— Эй, просыпайся. Зачем я вообще надеваю рубашку в постель, если ты её постоянно снимаешь? — он снова толкнул его рукой. — И могу добавить, что ты не самый лёгкий человек из всех, кого я знаю.
Ли пробормотал что-то неразборчивое, хмурясь ещё больше, зарываясь лицом в шею и параллельно рубашку Хана.
Джисон вздохнул, понимая, что старший не собирается просыпаться. Он опустил руку и провёл пальцами по волосам парня, распутывая их.
Трудно было поверить, что прошёл почти год, когда они
вот так вместе лежали. Но на этот раз всё было по-другому. Минхо официально принадлежал ему. Теперь он наконец понимает, что сильное чувство собственничества, которое он чувствовал в прошлый раз, было подсознательной частью его самого, говорящей ему спасти Минхо. Его душа убеждала его сделать Ли своим. Теперь, когда парень был привязан к нему, он наконец-то мог легче дышать. С его сердца свалилась тяжесть, о существовании которой ранее он и не подозревал.
Он всё никак не мог поверить, что будет жить ещё очень долго. И хорошо, что он был один всю свою жизнь, иначе ему пришлось бы уйти от друзей или близких, наблюдая, как они умирают один за другим. Теперь у него есть Чан и остальные. Он задался вопросом: может быть, это ещё одна причина, по которой Бог создал даймонов. Почему заветный должен прожить свою жизнь в одиночестве, когда может буквально привязать своего партнёра к себе, чтобы они навсегда могли быть вместе?
Если только… даймон не встречался с другим заветным. Но они были так редки в этом мире. И это бы также означало, что единственным выбором Хана были бы Чан, Сынмин или Чанбин, поскольку они — единственные заветные, с которыми он когда-либо сталкивался в своей жизни.
Он подавился мыслью, представив себя вместе с Кимом, с его лучшим другом таким образом. Сынмин задушит его просто за то, что он подумал об этом.
Погружённый в свои мысли, он даже не заметил, что перестал нежно расчёсывать волосы Минхо, оставив руку на макушке старшего. Даймон проворчал что-то в ответ, поднял руку Хана и заставил его продолжать делать то, что он делал.
Джисон фыркнул, глядя вниз на макушку головы Ли, которая была прижата к его шее. Тем не менее, он подчинился и продолжил гладить кончиками пальцев волосы парня.
— Я вижу, ты наконец проснулся.
— К сожалению, — сонно пробормотал Минхо. Его голос с утра реально что-то с чем-то.
Хан отдёрнул руку и перестал играть с его волосами, просто чтобы подразнить. Минхо сердито рыкнул, а затем снова агрессивно схватил руку Джисона и шлепнул её себе на голову. Хан начал поглаживать его, и Ли счастливо прижался ближе, все ещё наполовину лежа на парне. Джисон усмехнулся, глядя сверху вниз на то, как по-детски вёл себя Минхо, и он может честно сказать, что в этот момент он влюбился в него ещё больше, хотя казалось куда уж дальше.
Так они пролежали несколько долгих минут, ничего не говоря и просто наслаждаясь присутствием друг друга. Джисон, наконец, смог выспаться, и теперь понимает, почему не мог это сделать раньше. Он легко провёл пальцами от волос Минхо по его обнажённым плечам и вниз по позвоночнику, а затем снова вверх.
— Ты всё ещё жаждешь моих прикосновений? Поэтому ты снова прижался ко мне посреди ночи? — спросил он вслух. На самом деле он не спрашивал Минхо, а просто высказывал свои мысли.
Ли вздрогнул от прикосновений Хана, полностью проснувшись. Он слегка отстранился от парня и, приподнявшись на локтях по обе стороны от него, заглянул в глаза. Он всё так же лежал на блондине, кожа к коже, за исключением свёрнутой рубашки Джисона. Ли нахмурился, сделав мысленную заметку избавиться от этого в следующий раз. Слишком неудобно.
— Нет, я не жажду их. Точнее, да, жажду, но на этот раз всё по-другому, — он тихо попытался объяснить, стряхивая чёлку с глаз. Джисон протянул руки, чтобы смахнуть её для Минхо, после обхватив ими его лицо. Другая рука, та, которой он раньше не пользовался, была аккуратно перевязана Чаном прошлой ночью. Порез, который он нанёс, затянулся, но всё равно было больно.
— Раньше я жаждал твоего прикосновения из-за моей проклятой крови. Она медленно убивала меня изнутри с тех пор, как я родился. Это то, что каждый даймон учится принимать в себе. Наша единственная цель в жизни — защищать заветных как можно дольше. По мере того как приближался конец моего времени, жажда благословенного прикосновения становилась всё сильнее. Моя проклятая кровь, отчаянно хотела продержаться так долго, как только могла. Просто находиться рядом с благословенным успокаивает бушующее разрушение, которое происходило внутри меня на клеточном уровне. Будто моя кровь знала, что может быть исцелена заветным, и поэтому отчаянно побуждала меня приблизиться к одному из них. У некоторых это проявляется намного сильнее, чем у остальных.
— Ты имеешь в виду Хёнджина? — тихо спросил Джисон, вспоминая, как страдал Хван, пытаясь это скрыть. Минхо кивнул.
— Я всё ещё жажду твоего прикосновения. Ты всегда будешь иметь благословенную кровь, и моя проклятая кровь всегда будет желать этого на физиологическом уровне. Но я больше не чувствую ни боли, ни лихорадки. Ты дал мне свою драгоценную кровь, спас мою жизнь и привязал меня к себе. Ты официально объявил меня своим. Отныне моё тело будет хотеть только тебя. Твоё прикосновение теперь является постоянным подтверждением нашей связи. Прикосновение к тебе всё также кажется раем.
Чтобы ещё больше доказать свою точку зрения, Минхо наклонился и поцеловал обе мягкие щеки Джисона, после потирая свои собственные о щеки парня, как кошка, заставляя его хихикать.
Затем Хан игриво надул губы, на мгновение отодвинувшись от Минхо.
— Значит ты хочешь меня только потому, что я практически затолкал свою кровь тебе в глотку, заставляя остаться со мной? — он только наполовину шутил, но какая-то тайная его часть волновалась. Как мог кто-то столь совершенный и красивый, как Минхо, когда-либо полюбить кого-то вроде него? Он был некрасив и скучен.
Ли несколько мгновений пристально и хмуро смотрел в глаза парня, заставляя его отвернуться. Тем не менее, Джисон выдержал его пристальный взгляд.
Полностью опершись на локоть, Минхо поднёс руку к подбородку Хана, чтобы тот не двигался. Он приблизился невероятно близко к его лицу, и парень почувствовал дыхание на губах, когда он заговорил. Не прерывая зрительного контакта, Минхо слегка коснулся губами губ блондина и пробормотал.
— Поверь мне, любовь моя. Я хотел тебя задолго до того, как мы обменялись кровью. Задолго до того, как ты привязал меня к себе, — а потом он успокоил Джисона, легонько поцеловав его.
Хан позволил себе раствориться в ощущении губ Минхо, закрыв глаза, но затем быстро отстранился. Ли погнался за ним, но остановился только тогда, когда заговорил блондин.
— Но почему? Что во мне такого особенного? Ты бы мог заполучить любого заветного или заветную, только пожелав, — Джисон не мог справиться со своей неуверенностью. У каждого есть свои собственные сомнения, и было нормально, просто пройти через это.
Минхо слегка сдвинулся, прижимаясь к Хану чуть сильнее.
— Мне нужна особая причина, чтобы любить тебя? — смело спросил он. Джисон втянул в себя воздух. В глубине души он знал, что Минхо любит его, ради бога, он почти
умер за него. Но это был первый раз, когда он так ясно признался в этом.
Хан ничего не ответил на это, слегка покраснев и отвернувшись. Минхо ухмыльнулся от удовольствия. Он уже собирался снова поцеловать Джисона, на этот раз по-настоящему, как вдруг его глаза блеснули серебром.
Он смотрел на Джисона, заметив кое-что, что вчера он не увидел из-за затуманенной головы.
— У тебя всё ещё есть моя серьга, — прошептал он, подавляя эмоции в своём голосе и протягивая руку, чтобы нежно коснуться её кончиками пальцев. Прошло так много времени с того дня, как он её отдал.
Джисон облизнул губы и снова посмотрел на Минхо.
— Конечно. Ты отдал её мне, чтобы вернуть мои воспоминания, ведь так?
Минхо отрицательно покачал головой.
— Я надеялся, что ты это сделаешь, но вовсе не поэтому отдал её тебе. Я просто хотел, чтобы ты помнил обо мне.
Минхо продолжал смотреть вниз с печальным выражением лица на свою серьгу в ухе Хана. Блондину не понравилось это выражение. Он обхватил руками шею Минхо, притянул его ближе и подвинулся так, чтобы Ли лучше устроился на нём.
Минхо снова посмотрел во встревоженные глаза Джисона.
— Я всегда боялся, что обо мне никто не вспомнит, когда я уйду. Мои родители умерли, на тот момент Уджин тоже умер для меня, мои друзья тоже были подчинены той же судьбе. Я боялся умереть и быть забытым. Словно я даже не существовал в этом мире, это пугало меня. Но потом появился ты. Если кто и вспомнил бы обо мне после смерти, то только ты.
Джисон прикусил губу, стараясь сохранить нейтральное и бесстрастное выражение лица, пока слушал Минхо. Наконец старший раскрылся.
— Конечно, я помнил о твоей психометрии, но не знал, как она работает. Я понятия не имел, что ты увидишь, когда прикоснёшься к ней, если вообще сможешь что-нибудь увидеть. Я просто отчаянно хотел оставить тебе что-то от себя.
Он провёл дрожащими пальцами по волосам Джисона.
— Когда я спас тебя в горах, я был так зол на тебя, Хан Джисон, — тихо сказал он.
Хан нахмурился.
— Ты был зол? Почему? Если кто и должен злиться, так это я. Против моей воли мне стёрли воспоминания, а затем я жил каждый день, чувствуя себя разбитым, как будто часть меня отсутствовала.
Минхо почувствовал, как его сердце учащённо забилось от признания, что блондин бессознательно скучал по нему.
— Это было несправедливо, — его голос немного дрогнул в конце, и он уткнулся лицом в изгиб шеи Джисона.
Хан молчал, а Минхо слегка дышал ему в шею. Его сердце болезненно сжалось при мысли о том, как трудно должно быть всем даймонам знать, когда они умрут. Это столь мучительно.
— Между прочим, это сработало, — тихо сказал он Минхо.
— Что? — пробормотал Минхо себе под нос.
— Я видел воспоминания серьги. Твои воспоминания, если конкретнее.
Минхо повернул голову и нежно поцеловал Джисона в шею.
— И что же ты видел?
Хан глубоко вздохнул.
— Сначала горящее поле и маленького мальчика, который держал за руку свою умирающую мать. Этот маленький мальчик взял её серьгу и ушёл с пожилым мужчиной, не оглядываясь назад. То же самое, что и в первую ночь в твоей квартире. Но потом… — он сделал паузу, не уверенный, как правильно сформулировать следующую часть.
— А потом что? — с любопытством спросил Минхо.
— Но потом я увидел новые воспоминания, недавние… о себе. Просто тонны и тонны образов меня за определенный период времени. Сначала это было немного ошеломляюще.
— Ты видел сам себя? Например, что? — Минхо смущённо нахмурил брови, не совсем понимая, о чём речь.
Джисон ещё крепче сжал Ли, смущённый тем, что ему приходится объяснять воспоминания Минхо. Ведь по сути это как вторжение в его разум. Одна из причин, по которой блондин не любит использовать свои способности в повседневной жизни.
— Моя психометрия… это немного трудно объяснить. Когда я касаюсь объекта, я могу видеть его историю. Это нормально и обычно для старых предметов антиквариата и прочего. Но когда предмет был драгоценным или высоко ценимым, он становится более чувствительным. Я могу видеть воспоминания пользователя этого объекта, я могу чувствовать эмоции, которые он испытывал, я могу переживать только очень важные вещи, которые были им дороги с этим объектом. Когда с пользователем происходит сильное эмоциональное событие, оно запечатлевает его воспоминания и чувства в этом объекте. Мы оставляем следы себя повсюду в вещах, которые мы любим и лелеем. С моими способностями, я могу видеть эти вещи. Я «подбираю» их из объекта.
До Минхо уже начало доходить, и он подозрительно посмотрел на Джисона.
— Значит, ты видел некоторые мои воспоминания, которые были самыми важными для меня, пока я носил эту серьгу. Ты смог почувствовать те эмоции, которые я испытывал в те моменты.
Хан кивнул, облизнул губы и больше ничего не сказал.
— Скажи-ка мне, любовь моя. Что именно ты видел?
— Как я уже говорил, я видел самого себя, — Джисон отвернулся, момент был слишком интимным для него.
Минхо резко прикусил нижнюю губу парня, заработав сердитый взгляд Джисона.
— Ты что-то скрываешь. Расскажи поподробнее.
Джисон фыркнул, извиваясь под Минхо.
— Ладно, раздражающий придурок. Было только два момента, которые оставили такие сильные воспоминания на объекте. Во-первых, в тот день, когда тебя забрали мальчиком, а во-вторых, когда ты встретил меня. Ничто другое не оставило достаточно большого воздействия на серьгу между этими двумя точками во времени.
Минхо продолжал пристально смотреть на Хана, не зная, что сказать. Джисон продолжил.
— После того, как мои воспоминания были стёрты, я случайно прикоснулся к серьге и был переполнен воспоминаниями о себе через твои глаза. Каждый миг, когда мы были вместе, я чувствовал то же, что и ты, — он сглотнул, стараясь, чтобы его голос звучал нейтрально.
Но это было бесполезно. Хоть его голос и звучал нормально, но он не мог скрыть эмоции в глазах. Поэтому он закрыл их и продолжил.
— После этого я каждую ночь не спал в темноте, снова и снова наблюдая за воспоминаниями о ком-то, кого не мог вспомнить. Я чувствовал себя таким разбитым. Чем больше я собирал, тем сильнее болела моя грудь. Я не мог дышать, понятия не имел, что происходит, и это напугало меня. Всю свою жизнь я хотел, чтобы кто-то любил меня, я жаждал этого, и мне было хорошо жить, даже не зная, что это такое. Но тут появляется эта случайная серьга, несущая с собой воспоминания и эмоции кого-то, кто смотрел на меня, как будто я был особенным, кого-то, кто смотрел на меня, как будто я был его миром, кого-то, кто боялся потерять меня. И через его глаза я наблюдал, как с каждым днём всё больше и больше влюбляюсь в этого человека, — из уголков закрытых глаз Хана потекли слёзы. — Я прекрасно жил, не зная, каково это — любить и быть любимым, — повторил он. — Я уже давно смирился с этим. А потом понял, что
действительно знаю, каково это. Я понял, что у меня есть то, чего я так сильно хотел, но не мог вспомнить. Его отняли у меня, и я охотно мучил себя каждую ночь, наблюдая за тем, что могло бы быть. А ты знаешь, каково это, Минхо? Знать, что кто-то, кто значил для тебя весь мир, внезапно исчез, но не иметь ни малейшего представления, как вернуть всё обратно?
Минхо наклонился и нежно поцеловал слёзы Джисона.
— И вот однажды ночью, когда я лежал там весь такой жалкий и плачущий, я решил найти тебя. Единственный ключ к разгадке у меня был в той области, где ты был мальчиком. Короче говоря, я нашёл то, что раньше было твоей родной деревней, а потом отправился в поле в надежде найти что-то, что привело бы меня к тебе.
— Ты что-нибудь нашёл? — тихо спросил Минхо.
Джисон фыркнул.
— Нет. Какой-то ублюдок ударил меня ножом и убежал. Этот кусок дерьма даже не мог собраться с духом и закончить работу, оставив меня лежать в снегу и медленно умирать. Тц, в наши дни, даже убийцы хреновые.
Минхо невольно фыркнул. Это было так типично для Джисона, и он очень скучал по этому. Он покрутил серьгу между пальцами, глубоко задумавшись над тем, что только что сказал Хан. Если он мог видеть и чувствовать всё это только от такого маленького предмета, тогда почему он сомневается, как сильно он его любит? Почему он всё ещё неуверен в себе? Ли поклялся сделать так, чтобы в течении их совместной жизни Джисон никогда не чувствовал себя так.
Блондин позволил Ли поиграть с серьгой, прежде чем мягко спросил.
— Ты хочешь её вернуть? Это ведь принадлежало твоей матери, да?
Минхо перестал вертеть её, и в комнате воцарилась тишина. Наконец он покачал головой, собираясь с мыслями.
— Нет, я хочу, чтобы ты хранил её. Мне нравится думать, что ты носишь что-то моё. В конце концов, это то, что снова свело нас вместе. Да и с ней ты выглядишь довольно сексуально, — Минхо пошевелил бровями, глядя на него.
Джисон легонько шлёпнул его.
— Ты уверен?
— Думаю, моя мама хотела бы, чтобы она была у тебя. Поверь мне, — сказал Минхо без тени сомнения.
Джисон прикусил губу, желая спросить больше, но не знал, как это сделать. Минхо вздохнул, слишком хорошо зная этот взгляд.
— Вперёд, спрашивай.
— Расскажи мне о себе. Твоя семья, откуда ты родом. Я хочу знать всё.
Минхо чмокнул Джисона в губы, не в силах удержаться. Он подумал, с чего ему следует начать. Вскоре он заговорил.
— Я был очень молод, когда меня взяли в агентство. Мы были счастливы, мои родители и я. Пока однажды, огонь не начал распространяться, а люди бежать и кричать. Мама взяла меня за руку и со всех ног побежала к лесу. Отец остался дома. Я могу только догадываться, почему он это сделал, так как после этого я его больше никогда не видел.
— Почему? — спросил Джисон.
— Позже я понял, что он остался, потому что не мог бежать так же быстро, как моя мать. Он пожертвовал собой, чтобы мы могли уйти.
Хан втянул в себя воздух, понимая, что он имел в виду.
— Он был…?
Минхо кивнул.
— Мой отец был заветным. Я не знаю, какие у него были экстрасенсорные способности, но он знал, что у него нет такой силы, такой ловкости, как у моей матери, и он только замедлит нас. Должно быть, он велел ей идти без него. Вероятно, он надеялся, что, поскольку он был заветным, и кто бы ни напал на деревню, оставит его в живых. Заветные наше будущее и должны быть защищены, так что они никоим образом не причинили бы ему вреда. Моя мать и я, с другой стороны, были несущественны, будучи даймонами.
— Как это работает? Ты даймон, но твой отец заветный. Разве ты не заветный наполовину? — всё это было ново для Хана.
— Технически да, я наполовину заветный, также как и Уджин. Но когда у лелеемого и даймона появляется ребёнок, доминирующая черта берёт верх. Ребёнок всегда будет даймоном, несмотря ни на что. Проклятая кровь — очень сильная штука. Причина, по которой Уджин и я смогли дожить до нашего 25-го дня рождения такова, что где-то глубоко в нашей генетике всё ещё течёт кровь наших вторых родителей. Но в целом, я потомок даймона, и только потому, что моя жизнь была немного дольше, чем у всех остальных, не означает, что я особенный, — он пожал плечами, констатируя это как факт.
— Хорошо, твой отец остался, потому что знал, что они не убьют заветного, а твоя мать убежала с тобой в безопасное место на поле, подальше от огня и смерти. Что потом?
— Вот тут всё расплывается. Я знаю, что моя мать защищала меня так, как могла. Все жители деревни бежали во все стороны, пытаясь спастись, а некоторые пытались дать отпор. Видишь ли, мы все жили парами, заветный и даймон, которые привязывались друг к другу. Проклятые изо всех сил старались защитить своих любимых, но в конце концов и даймоны, и заветные были убиты. Огонь перекинулся на поле возле нашей деревни, и мы с мамой практически сбежали, но…
Джисон подождал, пока Минхо попытается вспомнить, что произошло.
— Я так и не понял, что именно произошло дальше. На протяжении многих лет я делал предположения, но никогда по-настоящему не находил ответов. Мама держала меня за руку и бежала так быстро, как только мы могли. А потом она вдруг упала на землю, схватившись за сердце и хватая ртом воздух. Я опустился вместе с ней, так как она всё ещё держала меня за руку. Она сказала мне что-то о том, чтобы я не доверял «им» и что «это ошибка не заветных», а ещё, что я должен защищать заветных. После ее смерти я взял единственное, что осталось, а потом смотрел, как сэр Пак приближается ко мне. Он сказал мне, что я могу пойти с ним тренироваться, чтобы защищать заветных до самой смерти. Я помню, как отец говорил мне никогда не показывать свою слабость перед другими. Поэтому, не оглядываясь назад, я принял слова матери близко к сердцу и отправился тренироваться, чтобы найти и защитить как можно больше дорогих мне людей.
— Но… но почему твоя мать умерла так внезапно? — пробормотал Хан.
— Ах. Думаю, это потому, что мой отец был убит. Как только его жизнь оборвалась, оборвалась и жизнь моей матери, потому что она была привязана к его линии жизни. Похоже, мой отец был не прав, и они не пощадили его.
Джисон втянул в себя воздух, внезапно почувствовав тяжесть этих слов. Если блондин умрёт, Минхо последует за ним. Внезапно его жизнь стала казаться намного более важной, чем раньше.
— Что же такое сделала ваша деревня, что это привело к такому ужасному событию?
— В этом я не очень уверен. Всё, что я знаю, что они нарушили некоторые очень важные законы и должны были быть наказаны. Похоже, они пощадили только детей, включая меня, — Минхо вдруг стал очень серьезным, глядя в глаза Джисона мёртвым взглядом. — Джисон, ты можешь вспомнить что-нибудь о том дне, когда тебя чуть не убили? Я пытался найти какие-нибудь ответы, но след оказался тупиковым. Я потратил последний месяц своего времени, пытаясь избавиться от угрозы для твоей жизни, но потерпел неудачу, — он повесил голову, расстроенный собой.
Сердце Хана переполнилось от этого признания.
— Так вот почему ты не виделся со мной целый месяц после того, как вернулись мои воспоминания?
— Я не хотел, чтобы ты видел, как я исчезаю в воздухе, — кивнул Минхо. — Это слишком ужасное зрелище.
Гнев, который блондин чувствовал раньше, полностью ушёл, когда он всё понял. Он приблизил своё лицо к лицу Минхо и с улыбкой поцеловал его.
— Господи, как же я тебя люблю!
Минхо ухмыльнулся в ответ, снова зарывшись руками в волосы парня, прижимая его к подушке и соединяя их губы. Он не торопился, наслаждаясь каждым мгновением. На этот раз он не чувствовал, что должен жить в быстром темпе, отчаянно пытаясь наслаждаться каждым моментом, который у него был, прежде чем он уйдёт.
Джисон вздохнул, и Минхо проглотил этот вздох. Его руки опустились вниз, чтобы обхватить голую талию парня, наслаждаясь ощущением его мягкой кожи. Хан оторвался от поцелуя, тяжело дыша.
— Подожди.
Минхо облизнул губы Джисона, но остановился.
— Слишком быстро, милый?
Хан пристально посмотрел на него.
— Ох, ты сейчас серьёзно? Я не какая-то молодая девочка-девственница. Я не могу сосчитать, сколько раз я чуть не прыгнул на тебя на публике.
Минхо рассмеялся.
Это была черта его заветного, которую он так любил.
— Тогда в чём проблема?
Джисон скорчился под Минхо.
— Не знаю, понимаешь ли ты это, но ты весишь целую тонну. Я не могу поцеловать тебя как следует, когда ты пытаешься меня раздавить.
— Значит, тебе нравится быть сверху, — ухмыльнулся Минхо. — Я не возражаю.
Хан покраснел и пробормотал.
— Это не то, что я имел в виду, и ты это знаешь!
Минхо злобно усмехнулся и поцеловал его в последний раз, прежде чем слезть с него. Он потянулся, и у блондина потекли слюнки от открывшегося ему зрелища.
— У тебя слюнки текут, милый.
— Тогда дай мне полотенце, потому что, чёрт возьми, я никогда к этому не привыкну.
— Возьми его сам, а мне нужно подготовиться.
Джисон нахмурился, слегка испугавшись, что Минхо снова оставит его.
— Куда это ты собрался? — он попытался спросить небрежно, подавляя свой страх быть отделённым от Минхо.
— Я возвращаюсь в агентство, чтобы получить ответы на некоторые вопросы. Не думаю, что ты понимаешь, насколько я зол, что тебя чуть не убили. Слава богу, ты слишком упрям, чтобы сразу умереть. Пак обещал нам, что вы все будете в безопасности и хорошо защищены. То, что ты пострадал, неприемлемо.
Джисон кивнул, закусив губу. Он понимал Минхо, но всё равно не хотел, чтобы тот надолго покидал его. А что, если они никогда больше не позволят ему вернуться?
— Просто… ты скоро вернёшься? — тихо спросил он.
Взгляд Минхо смягчился, когда он увидел, как парень смотрит на него. Он подошёл к кровати и подарил Джисону горячий поцелуй, прежде чем отступить.
— Я скоро вернусь, обещаю, что больше никуда не денусь. Я и ты, мы одно целое, да?
Джисон кивнул, чувствуя себя немного лучше.
— Ладно. Тогда я пойду повидаться с Чаном и Уджином.
Минхо оделся и направился к двери. Прежде чем уйти, он остановился на месте, развернулся на каблуках и направился обратно к Хану. Парень в замешательстве поднял голову.
— Ты что-то забыл?
— Да, есть кое-что, — Минхо резко прикусил свою нижнюю губу, из которой потекла кровь. Он быстро подошёл к Хану и поцеловал его ещё раз. Джисон был поражён, но поцеловал его в ответ. Ли заставил его приоткрыть губы, погружаясь глубже.
Когда они разошлись, тяжело дыша, Джисон по привычке облизнул губы.
— Минхо, у тебя идёт кровь? — он почувствовал металлический привкус железа на своих губах.
— Да, я не мог просто уйти, зная, что мой драгоценный заветный ранен. Мне жаль, что я не понял этого раньше.
— А? — блондин был смущён.
— Твоя рука, любимый. Я исцелил её своей кровью, — он облизнул свои собственные губы, порез, который он сделал, уже зажил сам по себе.
Джисон посмотрел на свою руку и медленно размотал повязку. Когда она была полностью убрана, вся его рана полностью зажила, не было видно ни одного шрама.
— Ого, какого чёрта! Я знал, что ты исцелил меня в горах, но это так здорово. Ты всем можешь сделать это?
Минхо отрицательно покачал головой.
— Нет, моя демоническая кровь должна быть отдана добровольно, по собственному выбору и с самыми чистыми намерениями. Это сработает только для тебя, потому что я выбрал тебя как своего заветного. Я больше никого не могу исцелить. Это ещё одна причина, по которой запрещено обмениваться кровью с благословенным человеком.
Джисон моргнул, глядя на него, не зная, что сказать. В обмене их кровью было гораздо больше, чем он предполагал. И всё же он никогда не пожалеет о своём выборе.
***
Минхо вошёл в двери, позволив им стукнуться об стену. Он искал Чонина. Если кто и знал, где их босс, так это он. Он прошёл мимо комнат для спарринга. Все в округе наблюдали за ним, но не смели пошевелиться. Хёнджин и Феликс тренировались вместе, когда увидели, что Минхо быстро прошёл мимо. Они посмотрели друг на друга и последовали за ним.
— Хён? Минхо-хён! — крикнул Феликс. Но Ли не останавливался. Он завернул за угол и обнаружил Яна, копающегося в бумагах за столом, по-видимому, возможных кандидатов на недавно обнаруженного заветного.
— Чонин, где он?
Ян удивлённо поднял глаза.
— Хён? Как ты здесь оказался? Я думал, ты отдыхаешь дома.
Минхо решил прекратить это дерьмо.
— Вчера был мой день, Чонин. Я должен был умереть, но Джисон спас меня. Теперь я привязан к нему, — все в здании услышали это и ахнули.
Ропот был слышен по всем комнатам и залам. То, в чём признался Минхо, могло привести его к смерти. Он знает это, но будь он проклят, если кто-то попытается разлучить его с Ханом сейчас.
— Мне нужно посмотреть… — но он был прерван громовым стуком, направлявшимся в его сторону. Он ухмыльнулся. Похоже, найти своего босса оказалось намного проще, чем он думал.
Ли повернулся в ту сторону, откуда доносились шаги, и со скучающим видом встретил сэра Пака и JYP. Пак подошёл к Минхо, вне себя от ярости. Рядом с Ли стояли Хёнджин и Феликс, а Чонин стоял чуть дальше в задних рядах, давно забыв о своих бумагах.
— Да как ты смеешь! Я не могу поверить, что ты дал ему своей крови! Ты не только вернул ему воспоминания, но и запятнал его! Ты запятнал своей проклятой кровью драгоценную!
— А что мне оставалось делать?! Он умирал! Он был в нескольких секундах от того, чтобы навсегда покинуть этот мир! — рявкнул Минхо. Ли никогда не повышал голоса. Хёнджин и другие удивлённо посмотрели на него, должно быть, он был сильно потрясён тем, что почти потерял Хана, чем показывал всё это время.
Минхо продолжал говорить, входя в личное пространство Пака, его лицо было пустым, но глаза пылали гневом.
—
Вы были тем, кто сказал нам, что они в безопасности и защищены.
Вы проигнорировали наше мнение и посчитали, что угроза исчезла!
Вы были тем, кто заставил нас покинуть их! — именно эта последняя часть больше всего ранила Минхо и остальных.
Сэр Пак посмотрел на них со скучающим выражением лица, не обращая внимания на гнев Минхо.
— Джисон и другие — важные экстрасенсы. Они — одни из самых сильных и самых благословенных из заветных. Спасение его сил было главным приоритетом.
Минхо нахмурился, ему было наплевать на способности Хана. Глядя, как умирает блондин, он думал только о том, чтобы спасти его. Даже если из-за этого он отказывается от своей свободы.
— Но это
не значит, что ты имел право взять его кровь взамен. Отдавая свою заветную часть крови, ты завершил процесс лишь на половину. У Джисона не было никаких обязательств перед тобой. Ты был единственным, кто был связан с ним, но он не был связан с тобой. Как только бы ты умер, связь, которую ты начал, исчезла, и Джисон освободился бы от тебя.
Хёнджин и Феликс беспокойно зашаркали ногами при его словах, без сомнения, то же самое произошло с Сынмином и Чанбином, как только они ушли. Пак продолжал свою лекцию.
— Но в итоге ты идешь и просишь его спасти тебя. Конечно же, он поможет тебе! Он понятия не имел, во что ввязывается!
Глаза Минхо вспыхнули золотом от гнева.
— Я
не просил его спасти меня. Я бы с радостью умер, даже не увидев его снова. Но потом кто-то идёт и пытается убить его ножом! Я защитник заветного, как я должен был умереть, зная, что где-то бродит неизвестный, пытаясь навредить ему и всем остальным?
По комнате прокатилось несколько согласных шепотков. Пак нахмурился, не возражая против доводов Минхо. Он оглядел всех вокруг, особенно Феликса и Хвана. Они все уставились на него, ожидая, что он скажет им. Пак вздохнул и провёл рукой по волосам.
— Хорошо. Я признаю твои действия, даже если не согласен с ними. Не пойми меня неправильно, когда я позволяю тебе соскочить с крючка. Ты всё ещё нарушаешь все правила и законы. К сожалению, ты больше не можешь быть лидером своей команды. Поскольку ты привязан к Джисону, он-единственный, кого ты обязан защищать, потому что он буквально держит твою жизнь в своих руках. Я не смогу отправлять тебя защищать других заветных зная, что Джисон всегда будет твоим приоритетом номер один, - Минхо неохотно склонил голову в знак повиновения.
— На данный момент наша первая миссия — выяснить, кто нацелился на Джисона. Хёнджин, ты временный лидер того, что осталось от команды. Чонин, я хочу, чтобы ты проследил за сохранностью заветных, что связаны с Джисоном. И это не изменяет того факта, что Минхо пошёл против моего приказа, — заключил он, окинув взглядом всех присутствующих в зале. — Он будет наказан соответствующим образом, учитывая обстоятельства. Любой другой, кто попытается провернуть тот же трюк, что и он, должен будет ответить передо мной.
Он повернулся, но перед тем, как уйти, сказал Чонину.
— Мне нужно поговорить с тобой в моём офисе. Сейчас необходимо принять определённые меры по безопасности заветных, — а потом он потопал вон из комнаты. JYP молча следовал за ним по пятам.
Ещё через несколько мгновений комната медленно опустела, и все вернулись к своей работе. Чонин взглянул на своих хёнов и последовал за боссом. Минхо шагнул в тихую комнату и стал ждать, зная, что остальные присоединятся к нему. Как только Феликс и Хёнджин вошли в их личную комнату для переговоров и закрыли дверь, тишина повисла в воздухе вокруг них.
Минхо опустил глаза, слегка пристыженный тем, что он нарушил их законы и теперь живет дольше, чем они. В их глазах он должен быть эгоистичным и жадным, потому что хочет быть с Джисоном. Но тут он почувствовал, как на него навалилось тяжелое тело. Он поймал Феликса с шумным «уф» и прижал младшего к груди. Феликс шмыгнул носом.
— Я так волновался, хён. Мы так быстро потеряли Уджина, а потом мы собирались потерять и тебя. Хёнджин, Чонин и я были так одиноки. Мне здесь больше никто не нравится, и что я буду делать, когда вы все уйдёте?
Минхо моргнул, глядя вниз на Феликса, а затем посмотрел на Хёнджина. Хван широко улыбнулся ему.
— Вы не сердитесь? Что Джисон спас меня?
Феликс уткнулся лицом в грудь Минхо и схватил его за рубашку.
— С чего бы нам злиться, что Джисон решил прожить с тобой всю оставшуюся жизнь? Вы двое созданы друг для друга. Просто видеть, как вы взаимодействуете, уже интересно, — Минхо слегка усмехнулся на это.
— Но мы завидуем, что ты будешь раздражать его ещё много лет без нас, ублюдок, — шутливо рассмеялся Хёнджин. Он подошёл и поцеловал Минхо в щеку. — Я знаю, что Джисон — твой единственный приоритет сейчас, но позаботься об остальных для нас, хорошо?
Минхо слышал, как его слова застряли в горле, когда он просил об этом. В его сердце поселилось одиночество при мысли о том, что он никогда больше не увидит своих друзей. Нет, даже хуже. О том, что никогда больше не увидит свою
семью.
Он маневрировал вокруг Феликса, который всё ещё цеплялся за него, и обхватил Хвана за талию, чтобы притянуть его ближе. Он поцеловал его в ответ в щеку и соединил их лбы.
— Тебе даже не надо просить, Джинни. Сынмин и другие практически являются продолжением Хана. Они так же важны для меня, как и он. К тому же Джисон надерёт мне задницу, если я поставлю его безопасность выше их собственной.
Феликс приглушённо рассмеялся, уткнувшись лицом в рубашку Минхо. Он удовлетворённо вздохнул, зная, что, когда он уйдет, за Чанбином будут присматривать. Остальные ещё не знают об этом, но это будет скоро.
— Не беспокойся за нас, хён. Мы останемся вместе до самого конца, — грустно улыбнулся ему Феликс.
Минхо прикусил губу, желая всё исправить. Было ли эгоистично с его стороны хотеть, чтобы Феликс и Хёнджин совершили те же ошибки, что он и Уджин? Прекрасная ошибка, которую он бы с удовольствием повторил снова. Он знает, что Хан хочет того же для Сынмина и Чанбина, даже если он этого не говорил. Каким другом был бы Хан, если бы позволил своему лучшему другу прожить долгую жизнь в одиночестве, в то время как сам он счастлив с Минхо?
Но это не простое дело. Это нарушение законов вселенной, и Минхо солгал бы, если бы сказал, что это его нисколько не пугает. Он видел, что случилось с его родителями. А что, если то же самое случится с Джисоном? Ответственность, которую сейчас несут заветные, слишком велика. Они должны беспокоиться не только о своей собственной жизни, но и о жизни другого человека. Не легко принять то, что твоё благополучие — это буквально жизнь или смерть для другого человека. Нормальные люди боялись бы такого рода обязательств.
Поэтому он держал рот на замке и обнял Хёнджина и Феликса чуть крепче. Это не его дело, чтобы просить нечто подобное. Не его право вмешиваться в их жизнь или давить на них, давая им нежелательные идеи в их головах. Каждый даймон справляется со своей надвигающейся смертью по-своему.
В конце концов всё получится.
Ведь так?
***
— Скажи мне, Чонин, как близки Джисон с Сынмином? Я знаю, что они оба заветные и хорошие друзья, но многим ли они делятся друг с другом?
Чонин наклонил голову, не ожидая такого вопроса, когда вошёл в кабинет Пака.
— Честное слово, сэр? Они очень близки. Они делятся друг с другом почти всем, — Ян пожал плечами, пытаясь быть неопределённым. Он не был уверен, к чему клонит босс.
Пак нахмурился.
— Если они так близки, как ты говоришь, тогда вполне вероятно, что Джисон попытается сделать так, чтобы Сынмин оставался счастливым рядом с ним до конца своей жизни, — пробормотал он.
— Сэр? — Чонин немного не понял последнюю часть его предложения. Он внимательно наблюдал за Паком, пока тот в глубокой задумчивости вертел в руках ручку, лежавшую у него на столе.
— А Чанбин и Чан? — спросил Пак.
Ян сохранял нейтральное выражение лица, настороженный тем, что босс был так сильно заинтересован в Джисоне и его любимых друзьях.
— Они… тоже близки с Джисоном, — поколебавшись, ответил он.
Пак кивнул, глядя на Чонина снизу вверх.
— Сынмин, Чанбин и Чан нуждаются в защите. Поскольку тот, кто напал на них, начал с больницы, я хочу сосредоточиться именно на ней. Мы не можем втянуть других гражданских лиц в эту неразбериху. Как выглядит их расписание?
Чонин на мгновение замолчал, чувствуя себя не в своей тарелке. Но он должен был ответить.
— Э-э… Сынмин обычно работает на разных сменах. Большую часть времени он остаётся на ночные. И он очень непредсказуем. У Чанбина и Чана определённые часы работы магазинов, поэтому их легче выследить.
Пак кивнул.
— Понятно. Спасибо, мы будем присматривать за ним. А ты пока, для меня, присмотри за остальными. Свободен.
Чонин поклонился и повернулся к двери. Прежде чем уйти, он услышал тихое бормотание Пака.
— У нас не так много времени до того, как остальные из них сделают что-нибудь столь же глупое, как Джисон.
Ян закусил губу и поспешил к своим хёнам, чувствуя поднимающуюся панику.
***
Сынмин только закончил свой дневной обход, когда к нему подошёл его начальник. Он устало поник, но натянуто улыбнулся.
— А, Сынмин! Можешь уделить мне секунду своего времени?
Ким кивнул и медленно подошёл, уже зная, что он собирается спросить.
— Оказывается, один из наших ночных дежурных врачей простудился и ушёл на больничный. Нам нужно, чтобы кто-то занял его смену. Ты не занят?
Сынмин поджал губы. Он очень устал и не хотел брать ночную смену. Но в последнее время, он не чувствовал себя комфортно, оставаясь один ночью в своей квартире. Отчасти из-за того, что однажды он увидел, как кто-то фотографирует его, возвращаясь от Чана во время обеденного перерыва, а отчасти из-за того, что он ненавидит тишину и пустоту, когда возвращается домой. Он не знает, когда это началось, но стало ещё хуже.
Ким знает, что ведёт себя глупо, но ничего не может с собой поделать. Он не говорил о своих тревогах ни Джисону, ни остальным, не желая беспокоить их тем, что было только в его голове.
Сынмин кивнул своему начальнику.
— Да, сегодня я могу взять его смену.
Его босс лучезарно улыбнулся.
— Превосходно! Большое тебе спасибо! Конечно, ты получишь компенсацию за свой тяжёлый труд и время, которое ты вложил в эту больницу. Увидимся утром!
А потом Ким смотрел, как он уходит. Он вздохнул и устало провёл рукой по волосам. В последнее время он почти не спит. Он начинал чувствовать себя как Чан, хотя даже Бан по какой-то причине в последнее время выглядел хорошо отдохнувшим.
Парень выглянул в окно, наблюдая, как на небе начали собираться тёмные тучи. Погода в последнее время была дерьмовая. Отвернулся от окна и направился в ванную, надеясь хоть немного смыть с лица остатки сна. Ни один пациент не хочет видеть своего врача, выглядящего хуже, чем они.
К счастью, он был один в туалете. Когда он плеснул водой себе на лицо, то почувствовал тошноту.
О нет.
Его глаза загорелись винно-красным цветом, и он схватился за голову. Перед глазами очень быстро замелькали образы. Он старался контролировать своё дыхание, позволяя картинам проноситься через его сознание. Ким хотел бы, чтобы кто-нибудь был рядом, чтобы удержать его на земле, пока это происходит, но вместо этого он просто сидел на корточках на полу, бесполезно держась за голову.
Прошло несколько минут, прежде чем предсказание закончилось. Он задыхался, его зрение вернулось, и сияние в глазах потускнело, вернувшись к своему обычному коричневому цвету. Пот выступил у него на лбу и на затылке. Несмотря на это, он весь дрожал. Заставил себя вдыхать через нос и выдыхать через рот.
Это видение не было похоже на все те, что он видел раньше. На этот раз всё было по-другому. Он видел себя в больнице, убегающим от чего-то.
Сегодня вечером он должен был умереть.
