Знаете… Такое странное чувство? Чувство… Растерянности…
Ты не знаешь, кто ты… Не знаешь… А всё потому, что рядом нет близких людей… — Мистер Рот? Вы здесь? — раздалось эхо на весь театр. — А с чего бы мне здесь не быть, моя дорогая? — улыбнулся тамплиер, шагая призрачными стопами вдоль рядов кресел. — Ну, вдруг вы отправились к мистеру Фраю… — С чего бы вдруг. Он спит беспробудным сном, а мне здесь было весьма одиноко до твоего прихода, — вздохнул Максвелл. — У тебя что-то срочное? — А вам есть куда спешить? — слегка улыбнулась девушка. — Что ты, моя дорогая. Я появляюсь там же, где и вы, а также в моей любимой Альгамбре. И всё-таки… Что привело тебя? — Мистер Рот… Я не знаю, что мне делать… — потёрла плечо Тэрра, опуская голову. — С мистером Фраем? — ехидно усмехнулся Рот. — Да… — А что тебя смущает? Он вполне неплохой парень. — Дело не в этом… Он… Он убил моего отца… И я не знаю, как к этому относиться… Я понимаю, что он хотел помочь, но всё же. — Послушай, Тэрра, — подойдя ближе и положив призрачные ладони ей на плечи, обратился к балерине призрак. — Этот выблядок сдох заслуженно. Он мог тебя убить. А Джейкоб спас тебя. — Но я любила своего отца! Каким бы он ни был! — со слезами вскрикнула девушка. — Хотя откуда вам знать? Вы же никого не любили, кроме своего театра! Глаза Максвелла распахнулись во всю ширь. Он не мог поверить, что его ученица, которую он любил всей душой, могла так подумать… — Если бы ты знала, как ошибаешься… — опустив голову и покачав ею, еле слышно прошептал Рот. — Мистер Рот… Я… Я… Простите. Я не знаю, что на меня нашло, — говорила девушка, протирая глаза. — Ничего. Лучше скажи мне, как тебе Джейкоб? — скрывая боль, обратился к ней тамплиер. — В каком смысле?.. — смутилась Тэрра. — Не скромничай, милая. Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду. — Ну… Он довольно интеллигентный и симпатичный, — призналась балерина. — Он сказал, что вы были коллегами некоторое время… «Коллегами…» — серьёзно, Фрай… Ты назвал меня коллегой? — Да… Были какое-то время. — Расскажите о нём… — Нет… Он сам тебе расскажет… — грустно поднял глаза Максвелл и начал испаряться. — Мистер Рот! Нет! Пожалуйста! Поговорите со мной! — кричала девушка, но призрак всё равно исчез. — Чёрт… — Покажи мне танец, что должна исполнять на концерте, — послышался голос с самого верхнего балкона. — Сейчас?! — удивилась и одновременно обрадовалась балерина. — А тебе есть куда спешить? — спросил призрак. — Нет… — Ну так приступай, — рявкнул Рот, и балерина начала свой неспешный танец. Девушка, откидывая прядь волос назад, буквально порхала меж кресел…Максвелл задумался… Коллеги?..
Он постеснялся признаться ей, что был влюблён в Рота? Не похоже на его мистера Фрая. Чего ему стесняться, если только он… Не влюблён в неё?.. Тамплиер отмахнул от себя витающие вокруг пылинки, отталкивая вместе с ними мысли о возможно новом увлечении Джейкоба. — Неужели, Фрай, ты променял меня на мою же подопечную? — спросил призрак, обращаясь явно к ворону, что часто прилетал к Максвеллу, когда тот был жив.Променял его…
Рот усмехнулся. А чего он хотел? Мальчишка несколько раз признавался ему в чувствах, смотря на него такими влюблёнными глазами, которые не заметил бы только слепой. Но тамплиер просто не знал, что ему ответить. Он не знает, что такое любовь. Он просто чувствует, что даже после смерти его призрачное сердце начинает гореть огнём при виде молодого ассасина. Такого энергичного, юного и слегка безумного…Да… Быть может, Джейкоб не желал видеть мир в огне, как сам Максвелл… Но он так же, как и его мёртвый друг, считал, что жизнь — это одна большая сцена, а сцена — это место развлечений.
И он играл на этой сцене, перерезая одну за другой глотки этих баранов, что так упорно пас Старрик. Он танцевал в кровавом дуэте с самим дьяволом по имени Максвелл Рот. Они, плавно переставляя ноги в пылком танце смерти, впивались пальцами в горячие тела друг друга, не желая отпускать партнёра ни на миллиметр. И Фрай прижался к тамплиеру слишком близко, пронзив его сердце горячим, словно воздух в день пожара в театре, клинком. Тамплиер посмотрел вниз, на Тэрру. На его ученицу, которая выглядела словно ангел. Рот не был семейным человеком. Он никогда не задумывался о жене или детях. Ему становилось тошно только от мысли о том, что кто-то будет звать его отцом и он будет следить за спиногрызом до тех пор, пока ему нельзя будет дать пинка под зад и тот не покинет родительское гнездо.Но эта девчонка…
Сначала, в первые дни, он не хотел даже смотреть в её сторону, когда она, ломая свои и без того хрупкие ноги, танцевала на площади. Но когда он увидел, с какой любовью к своему делу она встаёт после каждого падения, как упорно она выступает в кабаках, лишь бы её заметили, лишь бы сбылась её мечта…Он увидел в ней себя…
Того Максвелла Рота, что совсем юнцом сбежал из дома вместе с бродячим цирком, чтобы уйти за своей мечтой. Мечтой о театре. Его театре. Куда будет приходить напыщенная знать, сверкая своими побрякушками в ушах и на пальцах. Театре, где будут показывать самые редкие танцы, самые экстравагантные постановки. Театре, где каждый, будь то пьяница или обычная официантка ресторана за углом, мог не стесняясь показать себя как талантливый актёр или актриса. Хотя каждый человек для Рота был актёром, а жизнь одной сплошной комедией… Рот окинул свою ученицу взглядом, полным восторга. А ведь тогда, три года назад, она не могла даже правильно встать на полупальцы. А сейчас она виртуозно кружится в танце, заставляя сердце подпрыгивать в такт с ней. У Рота не было детей, но у него была дочь. Ему самому было противно от этой мысли. Но он чувствовал к ней то, что чувствовал к нему его отец… Отцовскую любовь. И отвергать этого Максвелл не мог. Он был не из тех людей, что отвергают свои чувства. Он считал, что если он актёр в спектакле жизни, то должен играть правдиво прежде всего для самого себя…***
Джейкоб никак не мог найти удобного положения на кровати, а потому решил пройтись до кухни и чего-нибудь поесть. Бок всё ещё болел, но что ему остаётся? Придётся встать и прекратить оперное выступление своего живота. Поднявшись и шипя как кошка, Фрай тяжело вздохнул и направился к двери. Переступая и без того ватными ногами по половицам, ассасин умудрился врезаться в ближайшую тумбу мизинцем. — Пресвятая королева Виктория! Чёрт бы тебя побрал! Дьявол! Сукин ты сын! Будь проклят тот, кто тебя сколотил! — кричал Фрай в порыве ярости, хотя по сути, ударился он не так уж и сильно. — Не нужно проклинать моего дедушку, — приоткрывая дверь, сказала балерина. — Тэрра? Я… Извини…те, — ошеломлённо посмотрел на девушку ассасин. — Я не слышал, что вы вошли… — Ничего. Я тоже порой бранюсь. Все это делают, — усмехнулась Тэрра и, зайдя в комнату, прикрыла дверь. Повисла неловкая пауза. Девушка не знала, как продолжить диалог. Она просто рассматривала парня. Среднего роста, крепок на вид, с очаровательной улыбкой и завораживающими карими глазами. Негустая щетина украшала его лицо, но ещё больше его украшал шрам на левой щеке. — Я… Эм… Проголодался, — прервал тишину Джейкоб. — Что? Проголодались? Я… Сейчас сбегаю в лавку, — взбодрившись, ответила девушка. — Но на дворе ночь. Я никуда вас не пущу по такой темноте, — настаивал Фрай. — Вам ли, мистер Фрай, волноваться обо мне? И вам ли указывать, что мне делать? — вызывающе скрестила руки на груди Тэрра, подойдя к парню ближе на пару шагов. — Нет, но… — замялся Джейкоб, почёсывая затылок. — Значит, договорились, — выгнула бровь балерина. Ответа не последовало, и девушка хотела уходить, как вдруг её схватили за руку. — Пустите! — Нет! Хватит! Я не пущу вас! — кричал парень, удерживая леди за запястье. — Это ещё почему?! — возмутилась Тэрра. Джейкоб не знал, что ответить. Он не знал ответа. Он просто не хотел оставаться один. Да, он хотел есть. Но уж лучше остаться с пустым желудком, чем больше её не увидеть. — Потому что… — прошептал Фрай и отпустил руку девушки. — Извините… Потерев ладони, Джейкоб подошёл к окну и раскрыл ставни. Ночное небо, словно покрывало, расшитое бисером, выглядело завораживающе. Фрай опёрся об подоконник и, довольно громко взглотнув, посмотрел на полумесяц. Серебряный спутник ночи, который через несколько дней станет спутницей, освещал и без того освещённые яркими фонарями улицы. Тэрра потёрла запястье и посмотрела на парня. Она не знала, что ему ответить, она не знала, как реагировать. Девушка, сняв резинку с волос и положив её на тумбу, подошла к парню и, так же оперевшись о подоконник, посмотрела на небо. — Я… Там остались фрукты. Яблоки, апельсины… Если вы конечно всё ещё хотите есть, — попыталась начать разговор Фрикс. — Спасибо, — откашлявшись, сказал ассасин. — Ещё раз извините. Я не знаю, что на меня нашло. Просто не хочу, чтобы вы шатались по ночным улицам. — Спасибо конечно за заботу, но я могу за себя постоять… — Неужели? Почему же вы тогда не защитились от своего отца? — саркастично вскинул брови парень. — Потому что это мой отец… был… — прошептала девушка. — Отец? Вы всё ещё можете называть его отцом? Он чуть не изнасиловал вас! — возмутился Фрай. — У меня никого, кроме него, не осталось… Я верила, что он может измениться… Мне кажется, если бы… — не успела договорить девушка, как глаза её заполнили слёзы. — Эй, эй… — успокаивающе проговорил ассасин, вытирая слезу со щеки знакомой. — Не нужно плакать… Всё, что ни делается, всё к лучшему… — Может, вы и правы, но… — Мой отец тоже был убит… Я никогда не слушал его, постоянно спорил с ним… Мы почти не общались из-за моего характера… И я ненавижу себя за это… Каждый день… Только теперь я понимаю, что он желал мне лучшего… Да… Он не мог понять меня, но он любил меня… — полушёпотом говорил Джейкоб и, в конечном счёте, опустил голову, оторвав взгляд от небосвода. — Жаль, что я так поздно это понял… — Мне жаль вашего отца… Я уверена, что он любил вас… И ваша мама вас тоже любила… — Моя мать? Я даже не видел её ни разу… Ни её портрета, ни фотографии… Я младший близнец… Мама умерла, рожая меня. И я… Я при каждом упоминании о ней думаю о том, что это я её убил… Если бы не я, она была бы жива… — договорил ассасин, не замечая, что у него самого катятся слёзы. — Мне… Мне так жаль, мистер Фрай. Я уверена, что ваша мать была хорошей женщиной. Как её звали? — Сесилия Фрай… — коротко ответил Фрай. — Как-то раз… Мне приснилась незнакомка… Она звала меня за собой и говорила, что рада видеть меня… А в конце она назвала меня сыном… Эта девушка была очень молода… И красива… — У вас ведь ещё есть девушка, не так ли? Иви, если я не ошибаюсь… — Иви? Нет… Это моя сестра… Старшая сестра… Она безумно похожа на маму… Если, конечно, мне снилась именно мама… — Сестра? Я думала, это ваша дама сердца, — облегчённо выдохнула девушка. — Вы просто звали её в бреду, когда я только принесла вас домой. Ну, вернее, мне помогли вас принести. — Мисс Фрикс. Давайте договоримся… — вытирая слезу, попросил ассасин. — Во-первых, этот разговор останется между нами. И во-вторых, мы перейдём на «ты». Хорошо? — Да… Джейкоб… — прошептала девушка. Они долго и томно смотрели друг другу в глаза. Каждый пытался уловить искру в глазах другого. — Тебе не страшно вот так просто рассказывать мне всё? Ты знаешь меня всего… Два дня… — Мне уже нечего терять, — усмехнулся Джейкоб. — Я и так совсем один. А если ты теперь намерена стать моим другом, ты должна хоть что-то знать обо мне. — Да. Но я бы хотела начать нашу дружбу с более радужного разговора, — улыбнулась в ответ Тэрра. — И о чём бы ты хотела поговорить? — выгнул бровь ассасин. — Хм… Ну не знаю… Какое, допустим, твоё любимое блюдо? — О боже, Тэрра? У тебя был такой шанс задать мне каверзный вопрос, а ты решила спросить о моём любимом блюде, — засмеялся Фрай. — А что такого? — в недоумении с улыбкой спросила балерина. — Ничего, — издал смешок парень. — Я люблю… Хм… Даже не знаю… Ну… Мне нравятся креветки… Я пробовал их однажды, но они довольно сносные. — А я люблю клубнику, — призналась Тэрра. Они улыбнулись друг другу. — Пойдём в гостиную. Тебе нельзя долго стоять. — Как я уже понял, спорить с тобой бесполезно… — усмехнулся Джейкоб. — Абсолютно, — резко отрезала Фрикс. Они устроились в гостиной на диване за чашкой чая. Они болтали обо всём на свете, начиная политикой, заканчивая своим детством. Солнце нежно снимало ночное покрывало с неба, а они уснули только час назад, так и не поняв, что проговорили всю ночь…