Like You Need it to Survive

Я заставил себя отодвинуться от него только перед рассветом. Он крепко спал и не заметил, что я ушел. Я поставил ноутбук на зарядку и сварил свежий кофе. Нужно было много чего успеть за выходные, и я надеялся, что если я буду шуршать достаточно громко, то Лоуренс проснется и поймет, что ему пора уходить… а может, он никогда не уйдет, и я не буду против. Черт, прекрати. Я сел набирать статьи и потерялся в собственных мыслях, когда он вскочил и повалился на пол. — Черт, что, прости, — он резко провел рукой по спутавшимся кудряшкам. — Доброе утро, — я попытался звучать резко, но, Господи Иисусе, он был мил. Нет, не мил, милота вызывает эмоции, никаких эмоций, только секс, но нет, он был мил. — Прости, прости, — пробормотал он охрипшим после сна голосом. Я сморщил нос и возненавидел себя ещё до того, как сказал эти слова: — Хочешь позавтракать со мной? — Серьезно? Ты не злишься? — Обычно я злюсь, когда у меня ночует мужик, но, учитывая обстоятельства, я не злой, просто голодный. — Я тоже, — он улыбнулся, кажется, стесняясь встретиться со мной взглядом. — Дай мне одеться. Если захочешь освежиться, мочалки под раковиной. Я исчез в спальне и остановился у кровати, пытаясь достать до шкафа. Места, чтобы открыть ящики, едва хватало. Достав рубашку и одевшись, я взглянул на себя в зеркало на тумбочке. Растрепанные волосы висели вокруг моего лица мерзкими прядями, согнувшись под странными углами. Не долго думая, я заплел их в косичку и вышел назад в гостиную. Он сидел на диване и завязывал ботинки. — Куда хочешь пойти? — он выглядел таким счастливым и радостным. Его волосы были собраны на макушке, и он все ещё был в моей кофте. — Эм, Ла Барка? Не знаю, был ли ты там, это доминиканская забегаловка, — я надел свои мокасины. — Мне нравится, — он улыбнулся и встал. — Хорошо, ты собрался? Он кивнул, а затем слегка поднял голову. — Ты пропустил прядь. Он потянулся, чтобы заправить её в косичку, но я отшатнулся и нащупал прядь, не желая, чтобы он узнал, насколько у меня грязные волосы. — Спасибо, — я закусил губу. Мы вышли из квартиры. Стояла приятная погода, и нам предстояло пройти около мили. Впервые за все наши совместные походы куда-либо я не забегал вперед. Мы шли в ногу, и я выкурил первую за день сигарету. — Спасибо за то, что рассказал мне вчера ночью… Хотя мне очень жаль, — он говорил почти шепотом. Я затянулся. — Дерьмо случается. — Да, конечно. В Ла Барке нам удалось занять столик у окна. Заведение было переполнено, царил хаос, слышались крики на испанском и шипение ароматной готовящейся еды. Мы заказали завтраки мангу и разговорились. — Итак… это наше второе или третье свидание? — Джон загадочно улыбнулся и провел ступней по моей ноге. — Мы не встречаемся. — А выглядит так, будто да. Я спал с тобой на одном диване, ты был глубоко внутри меня, мы напивались и ели завтрак. Звучит как что-то, что делали бы люди, которые встречаются, — я не видел эту часть него. Меня заводила его уверенность. — Я не встречаюсь. — Кажется, ты нарушаешь правила. Ну ничего, я люблю плохих мальчиков, — он прищурил глаза. — Это что-то новенькое, — прокомментировал я, отпивая глоток кофе. — Что именно? — Ты не соглашаешься с каждым моим словом. — Это не сработало. Я подумал, что пора поменять подход, — он облизал губы. У меня встал. — Серьезно, я не встречаюсь, но если ты не прекратишь, я потащу тебя назад в квартиру. Я поерзал на стуле. — Ты сказал, что не встречаешься, но устраиваешь свидание уже второй раз. С чего бы это? — Ты не трахаешься, пока тебя не покормишь. — Божечки, какой ты грубый. Я пожал плечами. Принесли еду. Я оказался голоднее, чем думал, и ткнулся носом в плантаны. Они были безумно вкусными и, к тому же, успокаивали. — Ммм, как вкусно, — Джон застонал, откусив кусочек, и посмотрел мне в глаза через вилку. — Переигрываешь, — я поднял бровь. — Ты о чем? — Ты знаешь, о чем я. Он переклонился через тарелки, чтобы прошептать: — Но ведь это работает? Да, это работало, но я не собирался давать ему это понять. Я пожал плечами и допил кофе. Мы ели, и он пялился на меня, изредка касаясь моей ноги своей. — И часто ты водишь мальчиков завтракать? — он подмигнул. — Не особо. — Так я особенный? Я почувствовал, что краснею, и прочистил горло, отвернувшись к окну. — Александр, кого ты обманываешь. Я не отрывался от окна. — Александр, — у него мелодичный голос. Я должен был обернуться, должен был увидеть свое имя на его губах, и когда я все-таки посмотрел, уголки его губ образовали победную улыбку. — Ты так отчаянно хотел моего внимания. Вот он я. Что ты хотел сказать? — Хмм… Думаю, я просто хотел посмотреть тебе в глаза. — Отстань, — мой тон стал легким и игривым. — Что сегодня на повестке дня? — Мне абсолютно нечего делать, — я улыбнулся, вопреки себе, и прикончил вторую чашку кофе. Мы рассчитались и вышли из кафе. — Зайдем ко мне? — спросил он. — К тебе? Но ко мне же ближе. — Я хочу, чтобы ты увидел больше меня. Я сдвинул брови. — Я уже видел всего тебя той ночью, если ты помнишь. — Нет, я имею ввиду… меня, кто я на самом деле, давай. — Ладно. Мы спустились в метро, и он схватил меня за руку. — Что ты делаешь? — я попытался высвободить ладонь. — Расслабься, а? Не все будут причинять тебе боль. Уж точно не я. Лжец. Мы сели в поезд. Кроме нас в вагоне была только какая-то женщина с продуктами. Он сидел слишком близко ко мне, и я сдвинулся, пытаясь отстраниться от него. — Моего соседа не должно быть дома, но если он будет, то ладно. — Соседа? — Чувак, у которого Нетфликс «снимай свои штаны». — Оу, да, я не подумал, что вы… вместе живете. — Расслабься. Тут нет ничего такого. Лаф тоже, но нет. Он вывел меня из поезда на нашей станции, снова вцепившись в мою руку. Мы были на Манхэттене, недалеко от офиса. Над нами нависли небоскребы. Мы прошли мимо моей любимой кофейни. Его дом выглядел элегантно. Нас встретил консьерж. — Хэй, Кенни. — Мистер Лоуренс, — кивнул мужчина. Мы зашли в лифт. — Черт. А здесь неплохо. Он пожал плечами. — Лаф из богатой семьи, я тоже справляюсь. — В смысле, ты справляешься? Я думал, ты кто-то типа голодающего художника. — Ну, не совсем. У меня богатенький папа, и когда умерла мама, страховые выплаты поделили между всеми детьми. — Черт. И что ты делаешь рядом с таким бомжом, как я? Он ухмыльнулся. — Окультуриваю тебя? — Ой, да ладно. Его квартира походила на все остальное здание: вылизанная и изысканная, две спальни. Мне было противно думать, во сколько ему это обошлось. Должно быть, он это заметил. — Не радуйся, это все сделал Лаф. Идем. Он провел меня в свою спальню. Она была хаосом: незастеленная кровать, разбросанная одежда, вырванные и скомканные наброски на полу и коллекция тарелок на прикроватном столике. — Так вот какой он ты, да? — Да, я все время занят, времени на уборку просто нет, — оправдался он. — Как ты мог ругать меня за кровать без простыни, если сам живешь так же? — Ну, у меня-то простыня есть. Он плюхнулся на кровать и сбросил ботинки. Я стоял, глядя на него. Он жестом показал присоединяться к нему. Я нехотя сел на кровать, чувствуя себя так, будто я снова в старшей школе. — Чувствую себя отвратительно, надо бы сходить в душ. Тебе стоит пойти со мной, — он приподнялся на локтях. Он был прав, но мыться вместе? Мы что, парочка? — Я не… — Александр, давай, расслабься, будет весело, — он сполз с кровати и взял из шкафа чистую одежду, передавая часть мне. — Ты плохо на меня влияешь. — Я — как раз то, что тебе нужно, развейся. Я неохотно пошел за ним. Он закрыл за нами дверь. Его ванная была по размеру, как моя кухня, а сама душевая — размером с целый лифт. Он разделся, слегка покраснев. Я последовал его примеру, пока он включал воду, а затем стал под душ. — Кто-нибудь говорил тебе, что ты красивый? — он обнял меня рукой за талию. — Не-а. — Тогда тебе стоит перестать проводить столько времени со слепыми людьми, потому что черт. На нас лилась вода, и комнату заполнял пар. Я почувствовал, как начал увеличиваться мой член. Он ухмыльнулся и прижался теснее. — Зачем ты это делаешь? — Делаю что? — он опустил голову, и его кудряшки выпрямились под весом воды. — Ухаживаешь за мной. — Ты мне нравишься. — Но я так плохо поступал с тобой. Он затащил меня под воду. — Это правда. Но я знаю, что это было не всерьез. Я знаю о тебе больше, чем ты того хочешь. Он налил на ладони шампунь и потянулся к моей голове. — Какого черта ты делаешь? — Заткнись, Александр. Дай кому-нибудь сделать тебе хорошо. Прекрати, я хочу заботиться о тебе. Его руки зарылись в мои волосы, и все мои чувства заполнились запахом клубники. Он массировал кожу головы, и это было слишком хорошо. Я не смог сдержать стона. — Шикарно. — Знаю, так и есть. Если ты впускаешь людей, то понимаешь, что не все из них причиняют тебе боль. Некоторые могут позаботиться о тебе, сделать тебя счастливым. Я хочу сделать и то, и другое. — Так и сделай. — Ммм, я согласен, — он ополоснул мои волосы и взялся за свои. Его талия стала выглядеть ещё тоньше, когда он начал мыть голову, от того, как сокращались мышцы его рук. — Ты сексуальный. — Ууу, комплимент. А мне сегодня везет, мистер Гамильтон. Я намазал волосы кондиционером и расчесал их пальцами, оставив на время в покое, пока я мыл остальное тело. Он сделал так же и начал намыливаться. Я засмотрелся на то, как он стоял весь в мыле, и потянулся к нему. Наши тела столкнулись, когда он впился в мои губы. Я застонал в поцелуй, жадно углубляя его. Он обхватил пальцами одной руки мой член, а второй схватил меня за волосы. Я повторил за ним. Мы стояли, работая руками, и глубоко целовались. Снаружи хлопнула дверь, и я услышал какое-то движение. Мы разорвали поцелуй. — Кажется, он пришел домой раньше, — он хихикнул и покраснел. — Черт. Что нам делать? Он упал передо мной на колени и взял меня в рот. Я прислонился к стене душа и провел пальцами по его намыленным волосам. Я всё ещё слышал, как его сосед шуршал за дверью. Потом раздался стук. — Быстрее! Мне нужно воспользоваться удобствами! — я едва понимал его акцент сквозь дверь и шум воды. Джон отодвинулся и закричал: — Тебе придется подождать! — а затем продолжил. Я попытался было возразить, но в глазах начало темнеть. Я почувствовал, что уже на грани, и кончил ему в рот, пока его язык по-прежнему массировал выступающую венку. Он встал и глупо улыбнулся. Мы ополоснулись и вышли из душа. Он протянул мне угольно-черное полотенце. — Серьезно, Джек, поторопись! — Джек? — прошептал я. — Кличка. Меня уже никто так не называет, кроме него и моего отца, — ответил он, засовывая ногу в спальные штаны. — Звучит просто секс. — Неправда. Как только мы оделись, он открыл дверь, и мне в лицо ударил холодный воздух. Его сосед был по ту сторону двери. Его глаза округлились, когда он увидел меня. Мы быстро поменялись местами, и дверь захлопнулась. Джон хихикнул и пошел в гостиную. — Ты встретишь Лафа! — Думаю, теперь мне придется. Его сосед вернулся, стряхивая с рук воду. Затем он протянул мне ладонь. Я пожал её. У него была смуглая кожа, на голове красовался хвост кудрявых волос, а лицо обрамляла густая, но ухоженная борода. Он одевался просто, но нарочно слегка неаккуратно. — Лафайет, это Александр. Александр, Лафайет, — Джон представил нас. У Лафайета горели щеки, ему явно было стыдно, что он нас поймал. — Enchanté de faire votre connaissance, — я улыбнулся ему. У него отвисла челюсть. — Tu parles français? Я кивнул. — Да что за дерьмо, — заворчал Джон. — Мы только поздоровались, он говорит по-французски. — Я заметил, — огрызнулся Джон. Я не удержался. — Jetez vos pantalons? Лафайет покраснел ещё сильнее. — Ах да, мы вместе смотрели нетфликс, так что если тебя не понимаю я, это не значит, что и другие тоже. — Простите, но я, пожалуй, удалюсь в дом Геркулеса, — он собрал какие-то вещи и надел ботинки. — На несколько часов, пожалуйста, — Джон сделал милое лицо. — Часов? Боже, да обычно тебе хватает и семи минут. — Заткнись и вали. — Приятно познакомиться, Александр. — Взаимно, — я помахал ему на прощанье. — Прости, — Джон закусил губу. — Он милый. — Ага, Лаф хороший парень. Итак, на чем мы остановились? — Думаю, ты только что перевернул мой мир. — Да, вспомнил. А теперь назад в кровать. Я почувствовал, что на душе становится легче. Он приносил в мою жизнь какую-то беззаботную радость. Мы завернулись в одеяло, сбросив перед этим одежду. Джон устроился на моей руке, и мы поцеловались. — Ещё какие-то языки? — Нет, только три. — Оу, да, просто откуда ты знаешь французский? — Моя мама была французской креолкой. — Луизиана? — Ну, её бабушка с дедушкой были из Луизианы, потом мои бабушка и дедушка переехали в Пуэрто-Рико, и вот он я, но моя мама всегда говорила по-французски. — Это так классно. Я бы хотел подучить испанский. — У меня всегда было хорошо с языками. — А у меня нет. Я всегда был визуалом, поэтому мне повезло, что ты такой красивый. Я снова поцеловал его, исследуя его рот языком. Он был таким мягким, теплым и сладким. Мои руки заскользили по его коже, касаясь всех напряженных мест, и спустились к бедрам. Он был идеален везде. Он потянулся рукой мне между ног, и я почувствовал, что снова тверд. — Александр, можно я займусь с тобой любовью? — его имя звучало на его губах слишком хорошо. — Да, конечно, можешь трахнуть меня, — я закатил глаза. — Я не хочу трахать тебя, я хочу доставлять тебе удовольствие, заботиться о тебе, радовать тебя, — он оседлал меня и провел руками по моей груди, коснувшись пучка волос между мышцами. Я взял его за бедра и посмотрел на него. Наблюдать за ним было одно удовольствие. Его глаза потемнели от желания. Он открыл шкафчик прикроватной тумбочки и достал лубрикант. Я начал переворачиваться, но он остановил меня. — Что ты… — Нет, все хорошо, лежи спокойно, — он поднял мою ногу, сгибая её в колене, и прикоснулся смазанным пальцем к моему входу. По спине побежали мурашки, когда я ощутил давление. Я прочувствовал каждую фалангу, когда он входил в меня. Он улыбнулся и облокотился на мое колено. — Все в порядке? — спросил он, ускоряя движения. — Хорошо, — я закрыл глаза. Он добавил второй палец, и мое тело медленно приняло его. Дыхание стало поверхностным. — Ты хочешь меня? — Ты же знаешь, что чертовски хочу. Он убрал пальцы и надел презерватив, располагаясь между моих ног. Я слегка изменил позу, давая ему больше места, и почувствовал, как в меня входит его головка. — Просто дыши. Я не сделаю тебе больно. Я отвернулся от него, когда он вошел в меня во всю длину, и напрягся от жжения, но он был очень осторожен. Осторожнее, чем кто-либо до него. — Хорошо, — выдохнул я. — Да, дай мне знать, если будет больно. Я хочу сделать тебе приятно. — Так приятно… Трахни меня. — Шшш, расслабься, дай мне побыть нежным, — он установил ритм, и я начал толкаться ему навстречу. Он опустился мне на грудь и поцеловал меня. Он был очень нежным. Никто ещё не был так нежен со мной. — Ты не хочешь просто поиметь меня? — спросил я между толчками. — Нет, малыш, я хочу, чтобы ты кончил. Я хочу, чтобы тебе стало настолько приятно, что ты будешь говорить мое имя. — Джон. Да. Джон, — застонал я. Он ускорился настолько, что стало почти невыносимо и проник ещё глубже, касаясь моей простаты. Я крепко закрыл глаза и потянулся, чтобы сжать его волосы в кулак. — Да, вот так. Вот так, кончи для меня. Глубже, медленнее. В животе нарастало напряжение, а по телу разливалось тепло, отдаваясь в руках и ногах. Я кончил между наших тел и почувствовал, что внутри меня стало влажно и горячо. Он прорычал мое имя. — Ты прекрасен, когда кончаешь, — он стянул презерватив и выбросил его. Я начал вставать, но он положил руку на мое плечо, останавливая меня, а затем вытер мой живот салфеткой. Моя кожа защипала от прохлады. Джон запихнул салфетку в мусорку рядом с презервативом. — Сигарету, — я поджал губы и встал, натягивая домашние штаны, которые он одолжил мне. — Пожарный выход в гостиной. — Без проблем. Было весело. Я вышел наружу. То, что он называл пожарным выходом, я называл балконом. Я чуть спустился и затянулся. На вкус эта сигарета была, как первая. Когда я закончил и вернулся обратно, он был все ещё в кровати, теперь уже под одеялом, подперев голову одной рукой и держа телефон другой. Его взгляд был прикован к экрану. Я присоединился к нему. — Все в порядке? — спросил он, убирая руку из-под головы, чтобы обнять меня. — Да, было… это было невероятно. — Не-а, это то, чего ты заслуживаешь. Разве это что-то новое для тебя? — Ага. — Иди сюда, тебе может понравиться, — он поцеловал меня в висок. — Я не показываю эмоций. Я не обнимаюсь. И я точно не завожу отношений. — Когда ты пробовал в последний раз? — В старшей школе. — Когда это было, лет десять назад? Попробуй снова. — Это плачевно заканчивается для тех, кому я нравлюсь. Ты добрый и милый, и я знаю, что тебя ожидает. Он сел и навис надо мной. Волосы упали ему на лицо. — Не делай выводов обо мне, Александр. Разве я уже не доказал тебе сегодня, что ты не прав? Я посмотрел на него сквозь ресницы и вздохнул. — Это плохо кончится… для нас двоих. — Я рискну. Ты того стоишь. — Почему? Что ты нашел во мне, что я вдруг стал для тебя таким ценным? Он переместил вес на локоть и провел большим пальцем по моей щеке. — Ты ужасно умен, у тебя безумные глаза, у тебя прекрасное тело, ты из Пуэрто-Рико, ты чувствительный. Что мне должно не нравиться? Я почувствовал, что краснею. — Больше пятнадцати лет проблем? Потеря всех важных для меня людей, коктейль психологических травм, умеренный алкоголизм ради развлечения. Мы коллеги. Посмотри на себя, ты просто потеряешь время. — У всех есть свой багаж. У меня есть свой, так что с того, что твой немного тяжелее? Я сильный, я смогу помочь тебе нести его. — Это ошибка. — Я совершил достаточно ошибок, и если, а это большое если, ты тоже, то ты станешь моей любимой ошибкой. — Какого черта? — я улыбнулся ему. — Да? — Да. Он поцеловал меня.