Глава III
29 сентября 2019 г. в 10:15
Коммандант Скапус оставил только двоих старших лейтенантов с штурмовыми винтовками с собой для зачистки зданий аэродрома, остальные окапывались и готовили огневые точки на случай появления противника.
Больше одноэтажных кирпичных построек и ржавых воздушных фургонов его интересовал проход в бомбоубежище на противоположной стороне взлётно-посадочной полосы. Наружной гермодвери не было, её не срезали и не сорвали, просто не успели установить — бомбы упали раньше. Обойдя обгорелый и фонящий кусок ржавого металла, который некогда был воздушным кораблём, егеря остановились у спуска вниз. Приведя оружие в готовность они спустились по широким ступеням вниз в длинную комнату, оканчивавшуюся ржавой распахнутой бронедверью за которой царила кромешная тьма. Чейнджлинги тут же задействовали чары инфравидения, окуляры противогазов загорелись изнутри тускло красным светом. Стены давно утратили первоначальную белизну, они были покрыты плесенью и граффити, более старые были настоящим произведением искусства, но чем моложе становились надписи тем более примитивными и грубыми они становились.
Егеря несколько секунд разглядывали древний рисунок белоснежного аликорна на зелёной поляне, она укрывала нескольких жеребят большими крыльями. Кто-то впоследствии пририсовал ей гигантские груди, а жеребятам длинные члены, сопроводив это надписями. Коммандант молча хлопнул одного из офицеров по спине и сделал несколько движений ногой понятных только егерям. Старшие лейтенанты кивнули и двинулись вдоль стен к двери держа проход на прицеле. Заглянув внутрь один из них махнул Скапусу и вошёл в коридор с распахнутыми дверьми по обе стороны. Тут стены были в таком же плачевном состоянии, а на полу валялись вещи и раскрытый чемодан. Проверив комнаты с пустыми ржавыми пустыми полками егеря углубились дальше в бомбоубежище.
Внезапно до сих пор молчавшие счётчики магической радиации начали тихонько потрескивать. На дозиметрах были шкалы, но при должной сноровке можно было по количеству щелчков определить интенсивность излучения. Чейнджлинги были довольно живучими тварями очередь из штурмовой винтовки или несколько милирейстлинов магического облучения они могли спокойно перенести без особого ущерба для себя. Насторожиться егерей заставила не радиация, а цокот копыт по бетонному полу.
Они замерли на месте, готовые открыть огонь по первому приказу комманданта. Благодаря чарам на противогазах егеря видели в кромешной тьме на несколько чейнов вперёд. Щёлкать дозиметры начали чаще, впереди что-то тускло засветилось и в проходе появился уродливый силуэт. Они не сразу опознали в искривленном и покрытом опухолями существе пони. Он светился изнутри мёртвым бледным светом, голова на отёкшей шее таращилась на них белёсыми бельмами глаз, рот с гнилыми зубами и вывалившимся сизым языком был широко раскрыт.
Скапус выстрелил первым, его магическое оружие с щелчками выпустило несколько коротких импульсов в мутанта. Лучи ударили абоминацию в грудь, шею и щеку, которые взорвались с громкими хлопками. Но даже несмотря на жуткие обожженные раны он не упал. Тварь подобралась, словно собираясь прыгнуть вперёд, и в тот же момент в него ударили автоматные очереди. Пули с сердечниками из кристаллизованного амальтита вгрызались в податливую и рыхлую от радиации плоть мутанта и рвали его на куски. Егерям хватило всего двух очередей, чтобы справиться с опасностью. Подёргивающийся кусок искажённой магией плоти дёргался в луже ихора заменявшего мутанту кровь. И он был не единственный. следом за ним, шаркая оплывшими копытами и тяжело дыша из темноты появились новые мутанты. Они светились так же как первый и вид их был столь же отвратителен.
— Гранаты, — коротко приказал командир и первым снял с пояса болванку на длинной рукоятке. Выдернув шнур запала он метнул её в центр толпы наступавших мутантов.
Чейнджлинги тут же упали на пол, граната с негромким хлопком разорвалась. несколько тварей со стоном рухнули на пол, остальные же, посечённые осколками продолжили ковылять к егерям. Им под ноги упала ещё одна граната, а затем чейнджлинги начали стрелять. Сраженные магией и пулями они падали, но в узком проходе их становилось всё больше и больше. Чейнджлинги не отступали, их не пугало что светящиеся твари напирали на них. И только когда до массы радиоактивной плоти было копытом подать, чейнджлинги перешли в копытопашную. Сняв с кронштейнов оружие, примкнули штыки и держа его в передних копытах набросились на мутантов. Они кололи и рубили радиоактивную плоть медленно пятясь к выходу, изредка отбрасывая противников короткими очередями.
Когда коммандант со старшими лейтенантами, перепачканные гнилой кровью мутантов, поднялись на поверхность, запасные магазины к штурмовым винтовкам закончились, а батарея у Скапуса осталась только одна. Загнав её в горловину оружия он пальнул несколько раз раздутому мутанту в маленькую голову, та лопнула с неприятным треском. У входа егерей уже ждал грифон панцирник и один из единорогов спецназовцев. Ничего им объяснять не пришлось. Только увидев толпу подземных тварей они открыли по ним шквальный огонь. Егеря забросили в проход ещё парочку гранат, но мутанты продолжали карабкаться по скользким от ихора ступеням. На помощь к ним бежало ещё два егеря, одним из которых был связист. «Толстушка Мот» находилась далеко от бункера и если толпа тварей выберется на поверхность нужно было предупредить бригадира. Чейнджлинг телекинезом крутил рукоятку эфиропередатчика, снимать противогаз для связи с самолётом ему не требовалось — наушник гарнитуры крепился под шлемом, а раструб микрофона заменял ларингофон. На его удачу бортинженер остался у включённого передатчика и поймал его вызов.
До выхода из бункера оставалось пара локтей и тут мутанты замерли. Несколько секунд бойцы таращились на них не понимая что произошло. Заходящее солнце заглядывало в проход и творения радиации замерли на границе между светом и тенью.
— Они боятся света? — проговорил грифон, его хриплый голос было плохо слышно из-за противогаза. — Ебучие твари. Надо подорвать проход пока солнце не зашло.
— А если где-то есть резервный и они полезут оттуда? — не согласился с ним лонгсвордец, не сводивший взгляда с осквернённых магией существ. — Лучше тут поставить несколько турелей.
— Принимать решение будет старший офицер, — прервал их коммандант и указал копытом в сторону самолёта. — Вон и он бежит.
И действительно — к ним галопом нёсся чейнджлинг в шинели и противогазе, телекинезом придерживая форменное кепи на голове.
***
Бригадир недолго раздумывал над решением. Он приказал сапёру подорвать вход в бункер, после чего егерям нужно было хорошо осмотреть окружающую территорию на предмет колодцев или воздушных шахт. Если бы у Вракса была возможность он бы залил все дыры бетоном и больше ни о чём не беспокоился. А вот количество мутантов под землёй его не на шутку встревожило. Если тут и вправду был гражданский бункер, то в него не могло бы набиться столько тварей, скорее всего это подземелье могло соединяться с подземной железной дорогой и вести прямо в город. В случае войны это был идеальный путь для эвакуации гражданской администрации и важных документов. Судил Вракс из опыта собственной страны. На острове Гринклиф улья представляли собой целые подземные города, соединявшиеся широкополосными транспортными тоннелями.
Отдав приказы егерям и комбатантам он сам проконтролировал установку инженерами оставшихся турелей и сопроводил их обратно на самолёт. Солнце уже касалось нижним краем гор на западе — за ними до войны согласно атласам находилась Кристальная Империя. Пока ещё было время Скапус вместе с панцирником и спецназовцами приступили к осмотру построек аэродрома.
Дверь обветшалого ангара была закрыта на ржавый навесной замок, следы царапин были видны даже через слой ржавчины. Но неизвестные мародёры нашли другой способ проникнуть — они просто подорвали одну из стен и проникли внутрь. Внутри стояло ещё несколько воздушных фургонов менее пострадавших от радиации и ржавчины — на потолке было всего лишь несколько отвалившихся панелей. Пока спецназовцы обследовали ангар они посматривали на щёлкающие дозиметры. Панцирник Трюггвиг не обращал внимания на свой дозиметр, судя по шрамам он любил лезть на рожон и пали микрорейстлинов магической радиации его не волновали. Чейнджлинг обшарил все фургоны и видел там одну и ту же картину — все техномагические устройства были раскурочены и растащены на запчасти. Техномагу Адальштейну древние мародёры ничего не оставили.
Зато спецназовцам удалось найти ржавую аптечку среди всякого хлама на стене. Крышка разбилась от одного удара, в контейнере обнаружились пара бинтов, которые при первом же прикосновении рассыпались в пыль, несколько склянок с мутно-красной жидкостью и картонная коробка с почти не читаемой надписью по эквестрийски. Сеннепфрё провёл над найденным дозиметром, тот щёлкнул лишь пару раз.
— Похоже повезло, майор, — заметил фиолетово-синий единорог и поправил противогаз.
— Да, похоже Денитренингу нашлась работа.
Он показал находку остальным и они покинули ангар. Оставалось осмотреть только кирпичные постройки, после чего пройти долгий процесс дезактивации и выпить не меньше литра жуткого на вкус сорбента. И это несмотря на то, что они приняли радиопротекторы перед выходом наружу.
Подорвав обитую ржавыми оцинкованными листами дверь Скапус проник первым, пока единороги прикрывали его. Вторым вошел грифон и замер у двери, сделал знак лапой и один из спецназовцев вошёл внутрь поднимая пыль копытами обутыми в прорезиненные накопытники. Второй остался снаружи, внимательно следя за обстановкой вокруг.
Это был склад, судя по рядам пыльных полок заваленных всяким хламом который едва фонил. И не было ни одного более-менее сохранившегося компонента техно-магических устройств. Видимо мародёры разграбили его, а потом кто-то решил использовать это место по прямому назначению и тащил сюда всё, что находили на останках цивилизации. Когда коммандант добрался до конца склада, где стоял раскуроченный сейф он остановился и медленно поднял переднюю ногу. Следовавшие за ним грифон и единорог замерли, внимательно глядя на Скапуса. Он так же медленно вытянул ногу вперёд, указав на нечто в углу. Их противогазы не были оснащены теми же чарами, что и у егеря, но они смогли разглядеть гигантского таракана, который копался в какой-то пыльной куче. Телекинезом медленно, чтобы не вспугнуть насекомое-мутанта, чейнджлинг извлёк из кобуры револьвер и выпустил сразу несколько пуль в него. Таракан с пробитым панцирем дёрнулся, бросился к щели в противоположной стене, поняв что мутант сбежит единорог телекинезом выхватил из крепления топорик и метнул его в насекомое. Пробив его брюшко насквозь, топорик прибил мутанта к полу. Но тот и не думал умирать, он скрёб шипастыми лапками и шевелил усиками. Забирать обратно топорик Мёркт Спектрум побрезговал.
Со второй кирпичной коробкой, рядом с которой стояла ржавая вышка, поступили точно так же — подорвали замок на двери и вошли оставив снаружи на этот раз Мёркт Спектрума. Здание оказалось жилым, пыли на полу почти не было. Это тут же заставило Скапуса и остальных действовать более осторожно — никто не хотел получить в морду заряд дроби от полоумного аборигена.
Они начали обыскивать все комнаты, в поисках хозяев, которые похоже испугались самолёта. В холодильнике, который на удивление ещё работал, нашлась местная жуткая на вид еда. В одной из комнат служившей спальней на полу валялись грязные заляпанные чем-то бурым матрацы со скомканными драными простынями. Ещё в одной комнате нашлась эфироточка с неисправным передатчиком. Из комнаты сделали детскую — тут стояла кроватка с высокими бортами, а рядом с пелёнками и подушечкой лежала серая от пыли и времени плюшевая игрушка изображавшая аликорна. Трое офицеров стояли молча глядя на детскую кроватку.
Внезапно грифон приложил палец к фильтру противогаза и ткнул лапой на деревянный пол рядом с кроваткой. Егерь и спецназовец уже и сами увидели щели на полу, образовавшие прямоугольник. Они кивнули лейтенанту, чейнджлинг сдвинул кроватку в сторону телекинезом, а майор резко открыл дверь погреба, направил луч фонаря вниз.
— Блять! — воскликнул он отшатнувшись от люка.
Грифон и чейнджлинг молча заглянули вниз. Трюггвиг пробормотал что-то невнятное помянув Маара. Из погреба на солдат таращились два изуродованных магической радиацией земнопони. Замотанные грязными тряпками они смотрели на фигуры наверху с ужасом, который читался в их глазах. На секунду у комманданта мелькнула мысль, что мутанты из подземелья нашли ещё один проход на поверхность. Внезапно один из мутантов, похоже жеребец, что-то заговорил и прикрыл собой кобылку один глаз которой заплыл за жутким нарывом на щеке.
— Вылезайте, — грифон махнул лапой. — Вверх, вверх. Давайте.
Они его не поняли, но жесты и оружие сделали своё дело и семья мутантов выбралась из подвала, жеребец продолжал со страхом взирать на солдат. Исподлобья глядя на пришлых, кобылка прижимая к себе одной ногой свёрток грязных тряпок, пытаясь спрятаться за мужа. Чейнджлинг и единорог переглянулись, поняв друг дружку без слов. Спецназовец оттолкнул отца в сторону, угрожая ему оружием, а коммандант шагнул к пони со свёртком. Она попятилась, пока не уткнулась крупом в стену, телекинезом он выхватил у неё из копыт свёрток. Она истошно взвизгнула и попыталась отобрать его у Скапуса, но тот толкнул её ногой в грудь. Жеребец закричал нечто непонятное и злое, но тут же закашлялся и согнулся пополам.
Егерь положил свёрток на стол и приподнял тряпицу, кивнул грифону, тот уже и сам сдвинулся с места. Поглядел на то, что было обёрнуто тряпками, а потом посмотрел на семью мутантов.
— Мёркт, — мрачно произнёс чейнджлинг. — Это пиздец.
Тот подскочил к столу и оцепенел от ужаса. В ветошь был завёрнут жеребёнок, точнее оно должно было быть жеребёнком, если его родители были пони. Ужаснее всего, что он шевелился, в изуродованном тельце с лишними рудиментарными конечностями каким-то образом сохранялась жизнь. Раздутая голова с искореженными костями мордочки глядело на солдат большими белёсыми бельмами. Жеребёнок-мутант открыл рот, но не произнёс ни звука, только хриплое сипение вырвалось из его впалой грудки.
— Ублюдок, — произнёс лонгсвордец и резко развернулся к ещё не отдышавшемуся отцу семейства. — Кто тебе позволил! Да вы отравлены насквозь! Как вы решились на такое! Вы понимаете, что вы наделали! Рожать!
Он поднял телекинезом жеребца на ноги и со всего размаха врезал ему копытом по морде. Забившаяся в угол жена всхлипнула и запричитала, дрожа и глядя на стол, на котором лежал её малыш. Ни грифон, ни чейнджлинг останавливать распылившегося единорога не спешили. Они с безучастным видом наблюдали как он втаптывал отца семейства мутантов копытами в пол.
— Да вы отравлены насквозь как и эта блядская земля! О чём вы только думали?!
На шум явился второй единорог и увидев, что вытворяет его товарищ, тут же бросился его оттаскивать от аборигена.
— Вы тут совсем охуели?! — рявкнул он панцирнику и егерю.
— А ты на стол глянь, — просипел грифон. — И сразу всё поймешь.
Вид уродца в пелёнках заставил лонгсвордца передёрнуться от отвращения, а потом оба майора войск спецназначения долго что-то обсуждали.
— Если вы не хотите, — чейнджлинг решил взять инициативу в свои копыта и расстегнул кобуру. — Я могу это сделать.
— Нет, — Мёркт Спектрум покачал головой. — Я сам.
Первый выстрел в голову отца семейства. Кобылка взвизгнула и зашлась истеричными рыданиями. Вторая пуля упокоила её. Перенеся её сына-мутанта со стола ей под бок, единорог долго колебался, потом всё же приставил револьвер к разбухшей от гидроцефалии голове и нажал на курок. В комнате воцарилась тишина.
— Я схожу за огнемётом и лопатами, — наконец произнёс Скапус.
В дверях спецназовец его окликнул.
— То поселение местных, которое было на берегу. Вы ведь будете питаться с него?
— Возможно. Сначала возведём рядом с аэродромом временные бараки, а там решим.
— А если они там такие же.
Егерь бросил взгляд на тела матери и жеребёнка.
— Значит будем копать братскую могилу.
***
У бригадира было слишком много дел и все касались организации порядка на время ожидания пока не прибудет второй транспортник со строительной техникой и теми на кого можно будет спихнуть часть работы. Закончив составлять график постов на завтра в том числе и с ночным дежурством, он задумался — не проще ли будет закрыть самолёт на ночь, учитывая обитающих тут мутантов. Мысль была вполне разумная — если по ночам тут вылезают твари и опаснее, то пусть с этим разбираются турели, а за окружающей территорией можно было следить и с наружных камер наблюдения установленных на «Толстушке Мот». А ведь кроме этого ему нужно было назначить интенданта, который бы провёл ревизию боеприпасов и спецсредств, разработать план по пропитанию чейнлджингов, канистры канистрами, но у не вымуштрованных как егеря могли проявиться охотничьи инстинкты. Ведь как приятнее выпивать энергию из тёплой трепыхающейся жертвы чем из железного баллона. В качестве возможных кандидатов поставки любви Вракс рассматривал то поселение на берегу реки. Но перед этим нужно было разбить территорию, обеспечить охрану, построить дома, провести водоснабжение и электроэнергию, а до ближайшей реки путь не близкий. И тут тоже всплывал вопрос лояльности — из-за языкового барьера могли возникнуть некоторые сложности. Нормального разговорника хотя бы с эквестрийского на грифонский у них пока ещё не было, но Вересковая Веточка обещала сверстать такой получив несколько местных книг и живого «языка». Ну и под конец самым нелюбимым до ломоты в зубах для бригадира был вопрос бытовой коммуникации с представителями стран-союзниц по Альянсу и дело было не в идеологической составляющей. Никто из егерей бить морды коммунистам-лонгсворцам не собирался, тут скорее был вопрос лояльности и идеологической подкованности самих граждан Гринклифа. Вообще этим должен был заниматься политический офицер, но комиссар Максилла сейчас следила за чистотой помыслов чейнджлингов на корабле, поэтому в течении сорока восьми часов за моральным духом граждан Гринклифа должен был следить именно он.
Протерев глаза Вракс уставился на часы на левой ноге. Без четверти пять по Озерограду, а тут уже была глубокая ночь. Это опять его вернуло к размышлениям о целесообразности постов в ночное время. Рампа была опущена, в грузовом отсеке горел свет демаскируя их, а снаружи дежурство несли егеря Скапуса. Их радостно сияющий самолёт в темноте мог увидеть любой дурак и запулить в него ракетой. Но всё равно когда аэродром будет обрастать постройками уличное освещение придётся ставить, а значит какой-нибудь дебил с ракетницей обязательно выстрелит в их сторону. Главным здесь было сделать так, чтобы этот выстрел был последним, а лучше, чтобы его вообще не было.
Стук в дверь. Осипшим голосом чейнджлинг произнёс: «Открыто!» и кашлянул. Запах супа с лапшой он учуял сразу, желудок тут же свело в спазмах голода и Вракс вспомнил, что за целый день он ни разу не поел обычной пищи. Желудок требовал домашней еды, а не эссенции любви или солдатских галлет. В голубоватом сиянии телекинеза перед ним на стол опустился поднос с тарелкой золотистого супа. В дверях стояла Тэки Спрокет и сияла от радости.
— Слава Гринклифу! Долгие лета Королеве!
Она обращалась не к чейнджлингу, а к фотографии юной Ладейн из Дома Лепидоптера, которая только год назад стала правящей маткой.
— Спасибо за заботу, Тэки. — Вракс набрал полную ложку супа, подул на неё и отхлебнул.
— Тебе надо хорошо питаться, дядя, чтобы командовать солдатами и чтобы королева была довольна. И я тут…
Единорожка выглянула из каюты, оглядела коридор и плотно закрыла дверь.
— Дядя у меня тут вот, — она вытащила из кармана на крупе сложенный вчетверо и мятый листок. — Хочу сообщить об измене Родине.
Бригадир уставился на текст доноса. Доносить в Гегемонии Гринклифа не было зазорным. Но такого понятия как анонимный донос не существовало, а с клеветниками, рассчитывавшими разобраться с недругом таким способом компетентные органы разбирались по всей строгости. И часто клеветников уже никто и никогда не видел.
Тэки в доносе описала как была свидетельницей того, как гражданин вражеского государства — в данном случае Речной Коалиции — военнослужащий пегас в звании сержанта давал жевательную резинку гражданину третьего класса инженеру Тарсусу. Любой неискушённый посчитал бы этот донос просто глупостью, но бригадир Вракс, переживший четырёх комиссаров, убитых врагами выстрелами в спину, прекрасно знал к чему это братание может привести. Сначала заграничная жвачка, потом иностранная музыка, затем неправильные книжки, а в итоге — группа заговорщиков хочет убить Королеву.
— Я с ними обоими поговорю, — Вракс не хотел отдавать это дело Максилле, он не знал что будет делать этот молодой комиссар без пяти минут как выпустившаяся из академии. Он не видел её в деле. Возможно будет действовать как большинство её коллег ставя к стенке всех виновных. А напряжённых отношений с союзниками по альянсу из-за казни пары их товарищей бригадир не хотел.
— Да и скажи комманданту Скапусу, чтобы зашёл ко мне, — старший офицер всё же принял решение на ночь снимать посты и закрывать самолёт. — А потом иди спать. Приду — проверю.