Fallout: Equestria. Первый Разведывательный

      За прошедшие две ночи вокруг самолёта и зенитки никто не бродил, хотя была вероятность, что мутанты всё же найдут путь на поверхность, именно это не позволило чувству мнимой безопасности овладеть бригадиром. А утром перед прилётом второго транспортника аэродром заволокло туманом, холодным, густым и каким-то потусторонним. Тройки егерей, отправленные на прочёсывание территории, мигом растворились в нём, пока Вракс стоя на рампе наблюдал за ними. Коммандант не хотел оставаться на месте и отправился вместе с одной из троек. Туман казался ему живым и опасным, его призрачные щупальца копошились вокруг ЗСУ, словно ощупывали машину. Вракс в любой момент был готов услышать звуки стрельбы и всполохи магического оружия. Но время шло, а неприятная тишина давила всё сильнее и сильнее. У него возникло странное желание стянуть с морды противогаз и заорать во всю глотку, чтобы развеять это мёртвое затишье.       В Озерограде сейчас был час ночи, на авианосной барже уже готовили к вылету самолёт с солдатами и строительной техникой. Он должен был прибыть ровно через десять часов и бригадир надеялся, что этот туман к тому времени развеется.       Когда тишину нарушил грохот очередей автоматического оружия, Вракс встрепенулся. Часть его сознания была в какой-то мере рада стрельбе. Стреляли только с одного направления и это был не вход в бункер. Из белёсого тумана вылетели две тройки, задержались на секунду у баллистических щитов, выставленных рядом с ЗСУ и снова скрылись в тумане. Бригадир же открыл щиток, где находился ларингофон внутренней связи и вызвал лонгсвордцев и речников. Пегасы и единороги появились в грузоотсеке через минуту, спецназовцы тут же полезли внутрь квадратного БМП, у которого спереди был клинообразный бронированный отвал, похожий на путеочиститель у паровоза. Пегасы же уже перенастраивали когитатор с воздушных целей на наземные. Командир внимательно следил за их действиями, вчерашним днём они отработали вариант наземного нашествия и все знали что делать. При появлении противника егеря должны были задействовать амулеты отклика и отступить к первой линии обороны — баллистическим щитам и траншеям рядом с ЗСУ — разбить древний асфальт не составило никакого труда. В тумане вновь зазвучала стрельба, и череда громких щелчков, если бы не противогаз Вракс почуял бы запах ионизированного от выстрелов магических пушек воздуха. Стволы зенитки опустились, башня подвигалась из стороны в сторону будто когитатор высматривал в тумане цели, так по сути и было, сканеры машины видели в тумане цели и нацеливали тех, у которых не было амулетов отклика. Из тумана выскочили низколетящие чейнджлинги, грязные, раненные, но все десятеро, штык-ножи на штурмовых винтовках были покрыты тёмным ихором. В туман тут же ушла короткая очередь четырёх стволов пулемётов.       А затем из тумана появились мутанты, десятки и десятки искривлённых тел стремительно приближались к позициям егерей. Следом по рампе скатился лонгсвордский БМП поливая противников огнём из спаренных автоматических пушек. Крупнокалиберные снаряды рвали мутантов, но они волной накатились на траншеи, где их встретили очередями и штыками.       — Лейтенант Трюггвиг! Выдать гражданским оружие и занять позиции внутри самолёта! — выкрикнул Вракс, сорвал с себя ларингофон дёрнул рычаг подъёмника и ринулся наружу. Расправив крылья он перемахнул через БМП и спланировал прямо в траншею. Рампа у него за спиной начала закрываться.       — За Королеву! — выстрел из револьвера в одну из трёх ног опухшего мутанта, заставил того запнуться и рухнуть на серую землю. О него тут же споткнулось ещё пара тварей. Штык-ножа у него не было, только кинжал, который был больше не оружием, а позолочённой безделушкой, прилагаемой к званию бригадира. О чём Вракс пожалел, когда загнал кинжал в шею напиравшему мутанту, и плохонькая сталь лопнула, оставив клинок в пропитанной радиацией плоти.       — Бригадир! — в горячке боя Скапус умудрился вытащить сапёрную лопатку из чехла и бросить её командиру. — Поубиваем как можно больше ублюдков во имя Королевы, бригадир!       Мутанты не считались с потерями, они пёрли в лобовую стремясь добраться до егерей. Но им хватило разъеденных радиацией мозгов, чтобы додуматься обойти засевших в окопах с флангов, но встретили колючую проволоку и турели, а ещё катающийся за спинами чейнджлингов БМП.       В один момент мутанты смогли перебраться через колючую проволоку и турели справа, но были размазаны отвалом подоспевшей боевой машины, а оставшихся разнесли из башенных пушек и мортиры в лобовом бронелисте.       Вракс не знал сколько времени продолжалась атака мутантов, он стрелял в светящиеся силуэты и рубил их под треск дозиметра. Один из них разорвал когтистой лапой шинель и распорол китель под ней. Он ощутил коготь скользнувший по хитиновому боку, что только прибавило ему злости и решимости. Бригадир во всего маха загнал штык лопаты промеж глаз когтистому мутанту и хрустом вырвал её и за пару ударов отделил отёкшую голову от шеи. краем глаза он заметил как ещё одна тварь цапнула егеря за противогаз. Её отбросили шквальным огнём, а медик уже накладывал заплатку на противогаз товарищу и продувал его.       А затем мутанты исчезли. Они отступили столь же внезапно, как и появились. Следом за тварями отравленных земель уходил и проклятый туман. Бригадир, которого ещё колотило от горячки боя, выглянул из траншеи залитой вязким ихором. Туман стремительно отступал открывая землю покрытую убитыми тварями, пока не стал просто белой полоской окружавшей руины Конзнани.       ***       Несколько куч горящих трупов мутантов, над которыми в небо, начинающее затягиваться облаками, поднимались столбы чёрного маслянистого дыма, были прекрасным ориентиром для самолёта. Ротванг вначале хотел утащить парочку тел в лабораторию, но бригадир был против этой дряни на борту. Он приказал обустроить полевую лабораторию в здании эфирной станции. И в этом логове абиссинец мог бы исследовать мутантов сколько ему будет угодно. Нехотя тот согласился и сейчас помыкал инженерами перетаскивавшими необходимое оборудование.       К полудню по местному времени вернулся разведывательный автоматон, который Адальштейн обозвал Непоседой. Полученные им данные с проб грунта, воды и воздуха обнадёживали — радиоактивный фон магии на большей территории не превышал природного и не было обнаружено отравляющих веществ или опасных микроорганизмов. Бригадир снял маску, ещё до того, как огнемётчик поджёг первую кучу трупов и с удивлением понял, что эта серая равнина на которой они приземлились ничем не пахнет, словно магические бури в первые часы после войны уничтожили не только всю жизнь, но и лишили землю цвета и запаха. Он ощущал целый букет из смазки от машин и самолёта, химических дезактиваторов от шинели, стойкий запах табачной пепельницы от Ротванга, но он не ощущал местных запахов, даже от места утренней битвы пахло только кордитом. Он поделился с абиссинцем своим наблюдением, а тот в путанных научных выражениях сослался на молекулярную деградацию от излучения при распаде мега-заклинаний.       Той же модели, что и «Толстушка Мот» транспортник собравшиеся на взлётной полосе увидели сразу — эту гигантскую летающую машину нельзя было ни с чем спутать. Он заходил на посадку на размеченном участке в двух фурлонгах от первого самолёта. Кроме инженеров и техники он перевозил два десятка солдат Лонгсворда и Грифонии, которые должны были избавить егерей от охраны территории и позволить заниматься их непосредственной деятельностью — разведкой.       Сделав круг над посадочной полосой самолёт развернулся, чтобы приземлиться хвостом к хвосту с «Толстушкой Мот» и покачиваясь с боку на бок стал неуклюже приземляться. Кроме Вракса прибывающих встречал Птероторакс, Скапус и Сеннепфрё. Капитан наблюдая за неуклюжими действиями пилота бурчал себе под нос и качал головой. Сам бригадир изредка поглядывал на руины города и белую полоску тумана. которая сейчас напоминала притаившегося хищника.       Приземлившись самолёт тут же открыл рампу и наружу выкатились две гринклифские БРЭМ облепленные как кусок сахара муравьями, чейнджлингами в военной спецовке и противогазах. Военную технику Гегемонии Гринклифа отличить от техники других стран мог и профан. Изоляция на острове, стремление наверстать упущенное, когда на континенте уже шла индустриализация, привели к появлению собственных конструкторских бюро, которые подарили миру такое понятие как биодизайн. Чейнджлинги не признавали колёс и гусениц, острых углов и прямых линий. Это особенно хорошо было видно на примере транспортных самолётов — они напоминали гигантских насекомых, но никак не машины. Тоже самое относилось и к БРЭМ, они передвигались на восьми резиновых шарах заполненных гусматическим веществом и напоминали гигантских жуков.       Следом появился такой же обтекаемый экскаватор, землеройная машина и самосвал с укрытым брезентом кузовом, а потом показались два угловатых зелёных грузовика с тентованными кузовами. Последний тащил за собой полевую кухню. Стоило им остановиться, как из кузовов выскочило два десятка пони и грифонов, они выстроились в две шеренги по левое копыто от Вракса. И последним из чрева самолёта выскочил крашенный в тот же зелёный цвет внедорожник с открытым кузовом. И он был битком набит старшими офицерами. Кроме трёх чейнджлингов и водителя-грифона в миниатюрной машине уместилось ещё три пони и грифон.       Не сбавляя скорости водитель заложил крутой поворот и резко затормозил рядом с встречающими офицерами, подняв облако серой пыли. Сеннепфрё всхрапнул и помахал копытом перед мордой. Прибывшие, все поголовно в противогазах, выбрались из внедорожника.       — Господа, комиссар, — поприветствовал их бригадир. — Добро пожаловать в Эквестрию. Можете снять эти намордники — тут чисто. И я предлагаю вам после утомительной дороги отужинать.       Гости как один посмотрели на егеря, но всё же поступили как предложил им Вракс. Трое земнопони из Лонгсворда в чинах старших офицеров и двое чейнджлингов поприветствовали бригадира и остальных. А грифон — политрук из Лонгсворда — обменивался подозрительными взглядами с гринклифским комиссаром в форменной шинели, которая на полголовы была ниже Вракса. Рост её отчасти компенсировала фуражка с высокой тульей.       — А что у вас тут произошло, бригадир? — поинтересовался капитан земнопони и указал копытом на горящую кучу тел.       — Утреннее нападение мутантов, — сухо ответил чейнджлинг.       Весёлый настрой прибывших тут же исчез.       Страны на востоке Грифонии не по наслышке знали что такое мутанты и на что они способны. Когда Эквестрия горела в магическом огне на западное побережье Грифонни обрушилось то, что уцелевшие назвали началом Великой Напасти. Чёрные радиоактивные дожди и зелёный снег отравили землю и реки, и только благодаря Алмазному хребту эта отрава не пошла дальше на восток. Тем кому удалось по перевалам перейти хребет или преодолеть бушующий океан рассказывали жуткие и невероятные вещи. Горящий воздух над городами, светящаяся земля и деревья, плавящиеся пони и грифоны. Ещё долгие десятилетия обитатели востока со страхом взирали на горы из-за которых пробивался потусторонний зелёный свет, а заставы на горных перевалах видели изредка забредающих в горы искаженных магией отвратительных тварей. А через десять лет через перевалы хлынули сотни существ чьи предки остались на западе, они не напоминали ни пони, ни грифонов. Эти банды пробились через пограничные заставы стран по соседству с горным массивом и углубились в их земли, оставляя за собой только смерть и опустошение. У этих банд не было плана или чёткого умысла, они как дикие кровожадные звери убивали каждого на своём пути. Правители стран ответили быстро и жестоко на это вторжение уничтожая банды мутантов и никого не щадя. Но некоторые из них смогли затеряться и дойти до самого побережья устроив резню в Бакаре и нападая на пограничные посты Гринклифа. Поговаривали, что пара шаек попыталась проникнуть на земли Арктурианского Ордена где были пойманы рыцарями. Но вместо того чтобы уничтожить богопротивную нечисть рыцари в клетках доставили их под стены Предела и распахнули перед ними ворота, которые не открывались уже многие века. Банды безумных мутантов вошли в земли смерти и больше их не видели. Возможно они даже доставили неприятностей Розе Маледикте.       После этого кровавого набега мутантов случившегося семьдесят лет назад, некоторые страны собрали карательные отряды и отправили их через горы. Но вместо отравленных бесплодных пустошей перед ними предстали отвратительные поселения мутантов по которым каратели прошлись огнём и мечом. Это был первый и не последний Очистительный Поход под началом Арктурианского Ордена посчитавшего мутантов запада большей опасностью, чем некромантов Мейджхолда. Иногда банды тварей пытались вновь пересечь перевалы или прорыть тоннели через горы, но каждый раз их удавалось уничтожать дозорам и постам. С того времени мутант в глазах любого жителя востока был отвратительной тварью с искорёженными радиацией мозгами, который заслуживал только смерти.       — Вы уничтожили всех? — уставился на Вракса политрук.       — Нет, — сознался он. — Мы не преследовали отступавших.       Он снова глянул в сторону городских руин, где туман по прежнему окружал останки домов. Бригадир припомнил, что когда они только приземлились никакого тумана там не было. И семейство мутантов спокойно обитала тут и их никто не трогал. Вракс не хотел признавать, что стрельбой по мутантам в бункере егеря могли что-то пробудить или привлечь излишнее внимание.       ***       На камбузе хозяйничала Тэки Спрокет сменившая коричневую робу на поварской фартук и шапочку для гривы. Для того чтобы приготовить ужин офицерам, по разрешению Вракса, она достала из неприкосновенного запаса кучу деликатесов в том числе красную рыбу и пару стейков. К их прибытию она в одиночку успела приготовить ужин достойный фельдмаршала, причём сразу на пятнадцать персон. Каким-то образом она смогла выпросить у лингвиста четыре бутылки рисовой водки, которые теперь стояли в центре стола.       Когда гости рассаживались за столом Тэки перед тем как уйти сказала, что после ужина заберёт то что офицеры не съедят. Вракс не стал спрашивать зачем ей понадобились объедки.       При виде накрытого стола офицеры повеселели. А после первой бутылки рисовой водки про мутантов почти никто не вспоминал. Разговоры в основном касались развёртывания воинских частей, которые прибудут в дальнейшем и проблем которые неизменно возникнут в тыловом обеспечении. Захмелевший Вракс же раздумывал о том почему сюда отправили именно комиссара который месяц назад был кадетом. Сюда нужно было отправлять видавшего виды политофицера, а не писявку, которой ещё две линьки чтобы считаться взрослой. Максилла налегала на салат в тарелке иногда обмениваясь колючими взглядами со своим коллегой из Лонгсворда.       ***       — Какая неожиданность! — пыхтя сигаретой Ротванг обвёл взглядом пришедших к нему офицеров. — А я опасался что всё наше верховное командование окажется обезврежено страшным и коварным вражеским диверсантом по кличке Алкоголь.       — Где мутанты?       — В соседней комнате, Денитренинг как раз закончил с анализом лимфы, а я собирался приступить к аутопсии. И хорошо, что вы пришли.       Химик земнопони в застёгнутом на все пуговицы лабораторном халате распахнул дверь показывая трёхногую тушу на столе. И пока офицеры разглядывали кадавра, он подозвал абиссинца и тот взял со стола мензурку и протянул её комиссару Максилле.       — Если не ошибаюсь вы самка? — спросил Денитренинг. — Простите, но я плохо разбираюсь в морфологических различиях вашего вида. Просто был один случай, когда я самку посчитал самцом, у неё рожа кирпичом была… Это была неприятная ситуация. Не могли бы вы харкнуть в стаканчик?       Чейнджлинги разных полов имели мало отличий их легко можно было спутать, но у самок черты морд были более мягкими и гребень на шее был больше чем у самцов.       — А зачем вам… — комиссар переводила взгляд с мензурки на серьезную и сосредоточенную морду химика.       Пони вздохнул и закатил глаза.       — Самки чейнджлингов имеют одно из множества отличий от самцов, — словно лекцию начал бубнить он. — Клыки их сзади имеют желобки, а позади клыков в нёбе находятся железы, которые выделяют нейротоксин. Совсем как у змей.       — В славные тёмные времена прошлого самки, — Ротванг не мог удержаться и не влезть в разговор. — Судя по всему, были добытчиками в улье. Они кусали жертв, парализовали их и оттаскивали в улей, где рой их поедал.       — В сыром виде? — это шокировало комиссара.       — Подумаешь. Мои предки жрали сырое с земли и отблёвывали шерсть. Хотя я и сам иногда так делаю, но не суть. Нам нужен ваш яд, прошу вас. Просто прикусите мензурку. Я уверен что за прошедшее время эволюции и оцивилизирования железы по прежнему работают. И судя по вашим физиономиям вы этого не знали.       Максилла переглянулась с Враксом и отрицательно покачали головами. Политрук грифон и два лонгсвордовских офицера пони с интересом слушали эту маленькую лекцию.       — А зачем вам этот яд?       — В крови мутанта, — пони мотнул головой указывая на уродливое тело. — Я обнаружил цепочки белков, которые аналогичны альфа токсину, который вырабатывают только один вид живых существ в мире.       Комиссару не понравились зловещие ухмылки на мордах учёных. Они одновременно шагнули вперёд и она на короткое мгновение испытала приступ паники. Она могла конечно же выхватить пистолет, но успела бы выстрелить только в одного, а второй бы её точно схватил. Максилла тут же отогнала эти глупые мысли.       — Вы уверены, что их укусил чейнджлинг? — с сомнением сказал Вракс.       — Есть вероятность этого, — ответил абиссинец. — Вот если бы наши бравые ребята не сжигали тела той семейки мутантов, мы бы поискали на их телах следы и провели анализ крови. И смогли точно сказать является ли этот токсин продуктом пораженного радиацией организма или же у нас тут чейнджлинг, который контролирует целую армию мутантов, кусая их за крупы или что там у них теперь вместо седалищ.       Ротванг сунул мензурку под нос комиссару.       — Ну же, будьте смелее и решительнее. Какой пример вы подаёте окружающим? Давайте быстрее, пока я не сказал какую-нибудь пошлость по теме наполнения мензурки жидкостями, за которую мне будет стыдно несколько часов.