Fallout: Equestria. Первый Разведывательный

      Третья ночь прошла для бригадира в тревожном бдении и стоило небу на востоке заалеть, он уже стоял у рампы. Тумана не было и Вракса это не на шутку встревожило. Найдя командира логсвордцев в палатке за картой окружающих территорий, чейнджлинг выслушал его доклад по которому туман бесследно исчез с часу до двух ночи. Прежде бригадир не сталкивался с колдовскими туманами, но верил своему чутью. Он поделился опасениями с капитаном Фрост Наттом, который внимательно выслушал его и сказал, что сегодня же сапёры заминируют подступы к лагерю со стороны города.       Выйдя из палатки Вракс снова глянул на руины Конзани, тумана не было видно.       ***       Первым и самым важным, что было нужно не только чейнджлингам, но и всем остальным прибывшим являлась вода. Конечно же в обоих самолётах находились запасы как технической, так и питьевой воды, но запас рассчитывался на четыре дня, а поэтому водокачка и водонапорная башня для лагеря были жизненно необходимы. Инженеры уже вывели из транспортника оставшуюся технику: бетономешалку, автоцистерну и тягач с платформой на которой под брезентом располагались насосная установка с системой очистки и потоковый генератор. Башню планировали установить здесь, а насос на берегу реки как раз рядом с поселением аборигенов.       Когда грузоотсек опустел, рампа медленно закрылась, моторы с гулом заработали, поднимая вокруг серую песчаную бурю. Палатки захлопали и зашатались, казалось ещё чуть-чуть и поднятая самолётом буря снесёт их. Наконец летающая машина, словно она ещё не проснулась, грузно и неохотно оторвалась от бетонной полосы. Набрав высоту самолёт развернул моторы, нырнул носом вниз и устремился прямо на восток в сторону ионных штормов.       Бригадира снова подмывало глянуть на руины Конзани, но он смог удержать себя в копытах. Он не оглянулся пока шёл к «Толстушке Мот», когда поднимался по рампе и только за шлюзовой камерой он облегчённо вздохнул.       Егеря и комбатанты уже не спали, они сидели в отсеке на вещмешках и проверяли снаряжение, коммандант, снявший противогаз, затачивал штык-нож с сосредоточенным видом. Лингвист примостилась в уголке на ящике и дремала, обняв копытами седельные сумки. Оторвавшись от своего занятия Скапус кивнул бригадиру, сказав, что учёных он уже разбудил, а комиссар пока ещё в каюте приводит себя в порядок. Поразмыслив Вракс решил сначала заглянуть к политофицеру, только под конец зайти к Ротвангу, чтобы испортить себе настроение.       Не успел бригадир постучать копытом в дверь, как она распахнулась и перед ним предстала Максилла в отглаженной форме, она слегка покачивалась из стороны в сторону и часто моргала. Если бы не хитиновый экзоскелет, то под глазами у неё точно были бы мешки.       — Доброе утро, бригадир, — она быстро захлопнула дверь, но Вракс успел разглядеть нетронутую кровать и стол заваленный бумагами.       — Занимались разбором дисциплинарных нарушений?       — Конечно же, — она прикрыла рот копытцем и попыталась сдержать зевок. — Это задача любого комиссара — следить за моральным состоянием солдат, позволив командирам сосредоточиться на их задачах.       Поправив седельные сумки она засеменила следом за старшим офицером. Изредка Максилла причмокивала и касалась язычком нёба за клыками.       — Денитренинг говорил, что на нас самих этот нейротоксин не действует.       Комиссар тут же прекратила чмокать.       — Я даже не подозревала о такой шутке у нас.       Они поднялись по лестнице на третий уровень к лабораториям.       — А так всегда бывает. Пока что-нибудь у тебя не заболит ты не пойдёшь к врачу, а у него уже ты узнаешь о всяких штуках в твоём теле, о которых ты не знал.       — Например?       — Например хордовые трубочки у вас в ногах, — из темноты выплыл абиссинец в мятой рубашке с бумажным стаканчиком в лапе. — Хотя у чейнджлингов есть лёгкие аналогичные лёгким высших млекопитающих, у них, то есть у вас есть ещё много рудиментарных органов и систем. Не хотите настоящего порошкового синтетического кофе? Лучший, который производит наша фирма.       — Мы уже выезжаем, доктор.       В ответ Ротванг поднял с пола пластиковый ящик оранжевого цвета, а стаканчик бросил через плечо. Стоило ему только упасть на пол, расплескав содержимое, как из-за приоткрытой двери лаборатории раздался гул и робот-уборщик перевалился через порог и набросился на мусор.       ***       Конвой растянулся не меньше чем на два фурлонга и он поднимал гигантскую тучу пыли, отчего его было видно загодя. Впереди двигались бронетранспортёры, в первом находились егеря, во втором расположились комбатанты, бригадир с двумя капитанами, комиссар, доктор и посапывающая в уголке лингвист. Сразу за ними двигалась бетономешалка, тягач с платформой, автоцистерна, один из грифонских грузовиков, набитый военными инженерами, самосвал, который поднимал больше всех пыли, замыкали колонну две БРЭМ.       — Такими темпами будем у поселения через час, бригадир! — сверившись с картой составленной пегасами с места рядом с водителем выкрикнул Мёркт Спектрум.       Его товарищ за штурвалом пристально смотрел в триплекс, иногда бросая взгляд на экран на который проецировались данные с наружных датчиков. Машина подпрыгнула на кочке, Вересковая Веточка всхрапнула, проснулась и окинула десантный отсек сонным взглядом. Машину тряхнуло ещё раз и она окончательно проснулась. Украдкой вытащив из сумки копытами пищевой контейнер она бросила настороженный взгляд на сидящего рядом лейтенанта Трюггвига и вскрыла крышку с лёгким хлопком. Бригадиру со своего места было прекрасно видно, что в контейнере был чонсонский сашими, который вчера ещё был на офицерском столе. Из-за присутствия в нём всяких жутких склизких моллюсков никто из офицеров так и не осмелился его попробовать, даже после четырёх бутылок рисовой водки. А вот единорожка уплетала содержимое лотка с большим удовольствием. Подобное — воровство с офицерского стола — комиссар посчитала бы серьёзным дисциплинарным нарушением, поэтому Вракс сделал вид, что ничего не заметил. Сашими из дорогой и редкой рыбы был достойной платой за четыре бутылки рисовой водки. Опустив козырёк кепи на глаза он собирался урвать несколько минут сна в трясущемся БМП.       Бронированная перегородка между десантным отсеком и отделением управления открылась, но увидев спящего командира он обратился к Ротвангу, сказав, что тому нужно увидеть одну штуку снаружи. Пробравшись к люку абиссинец по пояс высунулся наружу, прикрывая глаза лапой от пыли, поднимаемой первой машиной. Высокая белая башня была видна на фоне голубого неба и без бинокля. Учёный долго рассматривал её, заметив как облака, которые гнал ветер с севера, огибают башню. Насмотревшись на артефакт довоенной эпохи Ротванг скрылся внутри, громко хлопнув люком.       — Башня работает, — бросил он, садясь на место ни к кому конкретно не обращаясь. — Интересно, кто ими сейчас управляет.       ***       На горизонте возникло поселение местных, которые уже укрылись за стенами посёлка, готовые к любой опасности. Конвой взял правее к берегу реки. На пристани среди самодельных лодчонок несколько рыбаков, не успевших спрятаться в посёлке, замерли когда на обрывистом берегу невдалеке от них остановился первый БМП, а затем затормозила вся остальная колонна. Чейнджлинги из инженерных войск тут же взялись за дело, не обращая внимания на двух пони, которые стояли ни живы, ни мертвы от ужаса. Егеря окружили участок на котором БРЭМ уже вгрызлись в серую землю тоже делая вид, что не замечают рыбаков. Замеревший в нескольких локтях от аборигенов егерь, скользнул по ним взглядом и уставился на противоположный берег реки, словно рядом с ним никого нет.       Подключив насос к генератору и закинув шланг в речку инженеры сразу же закачали в автоцистерну первые галлоны очищенной воды. Трое чейнджлингов взлетели в кузов самосвала и телекинезом опускали на землю мешки со спеццементом. В Гринклифе для строительства использовали два типа строительной смеси — обычный минеральный использовавшийся повсеместно и специальный цемент основой которого были ферменты из слюны чейнджлингов. Постройки из него имели чёрно-зелёный цвет и могли противостоять суровой природе родного острова. За прошедшие столетия синтезировать искусственно вещество схожее с вяжущей слюной чейнджлинга так и не получилось, поэтому производили его по старинке и в ограниченном количестве. Из этого спеццемента создавали только бункера и особо важные объекты, например как водокачка для экспедиционного корпуса.       Таращившийся на происходящее старый земнопони с седой клочковатой гривой и седой щетиной встрепенулся, прекратил глазеть на странных существ в робах и касках и ткнул копытом в бок своего молодого товарища единорога и что-то ему сказал указав ногой на рыбацкую сеть в лодке. Изредка поглядывая на чужаков они принялись распутывать сеть и развешивать её на воткнутых в землю палках. Сидевшие на краю платформы Ротванг и Вракс внимательно наблюдали за рыбаками. Бригадир высматривал на их мордах следы умственного вырождения и мутаций, а абиссинец разглядывал их штопанную одежду и рыбу, которую они поймали. Комиссар Максилла в это время бегала по стройплощадке, поднимая дух инженерных войск командирским наставлением и газетами с острова переполненными пропагандистскими статьями.       — А где Вересковая Веточка? — наконец спросил Вракс с облегчением не найдя следов мутаций на мордах рыбаков.       — Джонъбу Хедо Намус каджи соизволит храпеть в машине после плотного завтрака.       — Чонсонский знаешь?       — Пару фраз выучил, когда ездил туда туристом. Знаете, бригадир, у них там есть специальные кварталы для чужеземцев с игорными домами и борделями.       — Кхем. И ради чего из перечисленного ты туда ездил?       — Вообще-то на конференцию от нашей фирмы. Тогда мы предлагали чонсонцам купить патент на систему молекулярного стазиса.       — То есть впарить очередную хрень?       — Конечно же! Так корпоративный капитализм и работает! Кстати, господин Вракс, а вы знаете, что половина проституток в Чонсоне являются сотрудниками ДГБ? Они получают соответствующий медицинский уход и не болеют венерическими заболеваниями. Так что, когда будете в Чонсоне трахайте только тех шлюх, которые кашляют.       Рыбаки уже распутали сети и с мешками улова, поглядывая на стройку, потащились к поселению.       — Ну, что? — сказал бригадир и спрыгнул с платформы. — Пошли знакомиться с местными?       ***       Поселение окружали поля с маленькими кособокими сарайчиками и оросительной системой из ржавых труб. К удивлению Вракса местные умудрялись растить на мёртвой земле хоть что-то. Корнеплоды с чахлой зеленью цеплялись за жизнь на серой почве, из ржавых труб капала мутная вода, которая тут же впитывалась, словно её и не было. Жить в бесплодных землях мог либо отчаявшийся изгой, либо безумец. Бригадир надеялся на первое.       Стена вокруг деревни аборигенов была бетонной и старой. Там где она сильно износилась, местные залатали её всем чем смогли — кирпичами, пластиковыми панелями и кусками сваренных железных листов. Над краем стены из бойниц торчали стволы старых самодельных винтовок.       Рыбаки с уловом скрылись за воротами из тех же плохо сваренных листов железа за минуту до того, как пятеро чужаков остановились перед закрытым наглухо входом. Винтовки в бойницах тут же нацелились на них.       — Только гляньте на это, — Вракс обвёл широким жестом стены. — Технологическая деградация как она есть.       Из-за стены что-то выкрикнули и тон вопрошающего был грозным и требовательным.       Чейнджлинги и абиссинец уставились на лингвиста, та выступила вперёд, откашлялась и телекинезом вытащила из седельной сумки записную книжку.       — Здравствуйте! - выкрикнула Вересковая Веточка косясь на раскрытую книжку. — Мы приехали на поезде, повозке, омнибусе, пароходе, автобусе, дирижабле. Мы желаем быть препровожденными в мэрию, магистрату, ландтаг, сельскую управу, префектуру, горсовет!       До Великой Напасти королевство Эквестрия не интересовалась своими восточными соседями, которые надолго застряли в эпохе рыцарства со всеми вытекающими. И когда зебры утюжили пони жар-бомбами, а те в отместку устроили им солярий при помощи мегазаклинаний, во всей Грифонии осталось всего с десяток книг из заморской страны. А за десятилетия наполненные погодными катастрофами, войнами, нашествиями мутантов уцелело только два журнала об эквестрийской предвоенной моде и несколько экземпляров краткого грифоно-эквестрийского туристического разговорника.       — Коммандант, — тихо обратился Вракс к егерю, пристально глядя на стены. — Примерно в чейне от нас овраг. Если всё пойдёт не по плану — защищаем гражданских и отступаем к нему под дымовым прикрытием. Подаём сигнал и ожидаем бронетехнику.       — Так точно.       Молчание по ту сторону стены затянулось, а самопалы всё ещё были нацелены на незваных гостей.       — Бригадир, — не поворачиваясь сказала Вересковая Веточка. — Разоружитесь. Быстрее.       Чейнджлинги не стали с ней спорить. Вракс снял портупею с револьвером и опустил её на серую землю так, чтобы это видело местное ополчение, следом за ним так же поступил Скапус, вдобавок на землю бросил штык-нож и сапёрную лопатку. Если бы в деревне был хоть кто-то с Грифонии, то он бы ни на секунду не поверил в свою безопасность. На первый взгляд безоружный егерь Гринклифа мог убить и краем каски, именно поэтому края на гринклифских касках не закругляли.       — Чего вам надо? — внезапно раздалось из-за стены, но сам парламентёр так и не показался.       — Что он говорит?       — Его интересуют цели нашего визита, господин Вракс.       — Скажи ему, что мы можем предложить им чистую воду и безопасность в обмен на ответную услугу.       На секунду лингвист наморщила лоб и устремила взгляд в небо.       — Мы пришли к вам с миром! Мы послы доброй воли!       — Ты точно всё перевела? — с сомнением сказала комиссар.       — Дословно.       На этот раз молчание за стеной длилось дольше, а затем что-то клацнула, лязгнуло и в металлических воротах приоткрылась дверца. Коммандант напрягся, он был готов метнуть дымовую гранату под ноги, если наружу выскочит вооружённая толпа. Дверь открылась сильнее и наружу выглянул давешний старый рыбак. Он с подозрением оглядел пятёрку гостей, задержавшись взглядом на бригадире и комиссаре.       — Заходьте, чаво стоять, — мрачно буркнул он.       Первой к воротам направилась единорожка, следом чейнджлинги, Ротванг на секунду задержался перед дверью, чтобы затушить от неё недокуренную сигарету, но заметив жадный блеск в глазах пони, отдал ему.       — Хороший табачок, — сказал рыбак, затянувшись сигаретой. — Благодарствую.       Внутри гостей ждала угрюмая толпа жеребцов, большая часть держала в зубах всевозможное холодное оружие, и только у некоторых в толпе в копытах были самодельные ружья.       — Поклажа, — старый земнопони указал на седельную сумку единорожки, подсумок егеря и оранжевый чемоданчик доктора. — Нужно посмотреть.       — Они хотят досмотреть наши вещи.       — Хорошо, — Вракс внимательно осматривал местных. На суровых небритых мордах не было даже намёка на мутации, но вот кроме того молодого рыбака-единорога среди встречающих не было ни одного молодого жеребца.       Осмотром занимался сам рыбак. Он с интересом заглянул в сумки Вересковой Веточки, где лежал контейнер с недоеденными сашими, с опаской глянул в подсумки чейнджлингов и с непониманием разглядывал шприцы и ампулы в чемоданчике абиссинца.       — Фельдшер? Лечить — хорошо. Пошли, — старый рыбак заковылял через толпу. — Пошли туда. К председателю. Главный. Туда.       — Он отведёт нас к старосте или кому-то подобному.       Толпа расступалась перед гостями, провожая их напряжёнными взглядами, но никто за ними не последовал. Домов в поселении было мало, не больше трёх десятков. Отдельные были даже двух и трёхэтажные. Большая часть домов были собраны из строительного мусора или составленных вместе воздушных фургонов и только единицы были изготовлены из бетона по той же технологии, что и стена. И отремонтированы они были точно так же подкопытными средствами. Улица по которой абориген вёл пришлых была асфальтирована и столь же стара, как и стена и бетонные постройки. И за всё это время на пути гостям не попалось ни одной кобылки и не одного жеребёнка.       — Вот сюда, — рыбак продолжал говорить с гостями громко и по слогам, словно разговаривал с тугодумами.       В центре поселения возвышалось бетонное трёхэтажное здание на котором висел транспарант некогда бывший красным.       — Слава героям социалистического труда, — смогла прочесть выцветшую белую надпись.       — ЧТО?! — завопила комиссар. — Они даже после войны остались коммунистами?! Аргх! Чего и стоило ожидать от этого края!       — Чего? — Вракс ничего не понял из её воплей.       — Сталлионград до Великой Напасти был главным гнездовьем коммунизма, бригадир! Именно тут Карамель Маркс написал свою мерзкую книгу о критике капиталистической политэкономии! Мы в стане врага, бригадир!       Максилла ухватилась копытами за фуражку, словно пыталась её поглубже натянуть. Старый земнопони с подозрением косился на вопящего чейнджлинга. Ротванг предложил ему сигарету и рыбак взял её не артачась. С усилием потянув на себя дверь на скрипящей пружине, провожатый махнул копытом, приглашая всех внутрь. Вракс вошёл первым и оказался в вестибюле, стены которого украшали старые выцветшие плакаты. С одного из них улыбалась пони в белой блузке с красным галстуком. В углу стоял горшок с давно высохшей землёй, в противоположном углу в стеклянном боксе находилось красное знамя. При виде неё комиссар промычала нечто нечленораздельное. Они поднялись на третий этаж, прошли по побеленному коридору со скрипучими половицами и остановились у двери с пластиковой табличкой на ней. Рыбак постучал в дверь, зашёл внутрь. Через несколько секунд он выглянул в коридор.       — Заходьте.       В кабинете за конторским побитым столом сидел пожилой пони бурого окраса с начавшей седеть гривой. В тишине тикали часы на столе главы поселения. За спиной его висел большой портрет угрюмого усатого пони в полувоенном френче. Максилла с ужасом таращилась на портрет, прекрасно зная изображённую на нём персону. На самом хозяине кабинета был поношенный синий комбинезон, а на левой ноге странное устройство. Он оторвался от просмотра каких-то исписанных бумажных клочков и уставился на гостей пронзительным взглядом. Рыбак перебросился с ним парой фраз и бочком вышел из кабинета.       — Ну здравствуйте, товарищи интервенты, — произнёс пони в комбинезоне. — Добро пожаловать Стойловск.